Мы больше не в Канзасе, командор Шепард

В конференц-зале пахло сваркой – и хорошо, решил Шепард, что радиация не пахнет. Дезактивационный гель, правда, пованивал, но запах озона перебивал все. «Палач» был отчасти кораблем представительского класса: когда в вашу солнечную систему заходит, высокомерно поводя турболазерами, личный флагман главнокомандующего имперскими ВС, дипломатия начинает казаться предпочтительнее любого другого способа решать разногласия. Прибывших на борт для энергичного уничижения и лизоблюдства полагалось размещать в гостевых апартаментах – в случае необходимости легко превращавшихся в уютные, комфортные камеры, – для свиты предназначались блоки кают попроще, ну и дальше пошло-поехало: конференц-залы, салоны, офисы, бальный зал и чуть ли не бассейн – одним словом, попытка скрестить супердредноут с посольской яхтой вышла удачная. Вот только располагалось все это великолепие чуть впереди и вглубь от того места, где возвышалась над спинальной броней командная башня, и, когда взорвалась установленная десантниками с «Нормандии» бомба, дипломатический блок сильно пострадал. Настолько сильно, что пользоваться можно было, да и то с оговорками, лишь передней его третью. Впрочем, это совещание и не должно было быть многолюдным, так что искать особенно вместительный, и при том не пострадавший, зал не пришлось. Отведенное немилосердным уставом на подготовку время – те самые три недели, в течение которых «Палач» еще мог притворяться кораблем имперских лоялистов – истекло, как не пытались его растянуть и размазать. Теперь осталось только в последний раз подвести итоги, прежде чем начнется самая безумная операция на памяти командора Шепарда, человека, въехавшего на бронетранспортере в активную зону масс-реле. Собравшихся было всего пятеро. Кто-то еще не вернулся с задания, кто-то уже отбыл, большей части имперских командиров вовсе не следовало знать, что его величество готовятся погубить вовсе не мифические моффы-заговорщики, да и вообще высших командиров не должно быть много – когда генералы плодятся кроликами, армия превращается в баранов. Со стороны повстанцев присутствовали Мон Мотма и Люк Скайуокер, от империи – Дарт Вейдер и адмирал Пиетт. «Нормандию» и ее пестрый экипаж представлял Шепард. Ему и выпало вести собрание – как стороне нейтральной. К его изумлению, Вейдер напрочь отказался от этой части. Темный владыка ситхов вообще вел себя гораздо более сдержанно, чем от него ожидали даже его подчиненные. Он категорически запретил называть себя императором и вообще титуловать до того времени, когда трон освободится. Он работал на износ – так, что Чаквас и Веча’мерсу вдвоем с трудом загоняли его на пару часов за сутки в капсулу электросна. Вокруг него за две недели даже не образовалось ни одного трупа – за последнее, вероятно, отвечала Лиара, пару раз уволокшая главнокомандующего в его покои, чтобы запереться изнутри. Теперь имперский главком восседал по левую руку от капитана «Нормандии». Лазаретную пижаму он сменил не на мундир – Вентер, скрипя зубами, выделил из своих вовсе не бездонных запасов легкую броню «Колосс», и ее всей инженерной секцией подгоняли под нового владельца. По конфигурации броня приобрела неуловимое сходство со старым силовым костюмом Вейдера, а прежнюю схему раскраски «Колосса», багряную с черным, сменила черная с алыми акцентами, подозрительно похожая на раскраску брони СПЕКТР. Сидевший напротив отца Люк тоже был в броне с «Нормандии», только свою он перекрасил в белый с такими же алыми полосами, отчего оба походили на негативы друг друга. Адмирал Пиетт пристроился обок своего босса. Ему очень повезло, причем несколько раз подряд. В момент, когда командную башню оторвало взрывом, он находился на мостике. Первый раз ему повезло, когда двое лейтенантов, повинуясь уставу, на руках втащили командира в спасательную капсулу. Второй – когда капсулу выловили с низкой орбиты до того, как стенки расплавились от трения об атмосферу Беспина. А третий – когда Вейдер категорически потребовал вернуть капитана своего флагмана на место, и того тайком вывезли из комфортабельного заключения на Облачном городе и доставили к по-прежнему безымянной планете, над которой кружил «Палач». Последнее место, за Люком, занимала Мон Мотма, которой в присутствии имперцев явно было неуютно. Зато пластиковых листочков, заменявших тут бумагу, и планшетов с информацией перед ней лежало больше всего. Основная часть подготовки шла по линии повстанцев: поскольку «Палач» официально считался пропавшим без вести после гиперпрыжка, имперцам приходилось соблюдать режим радиомолчания, что сильно ограничивало их возможности. Роль курьерских кораблей приходилось исполнять даже оборудованным гиперприводом крестокрылам – Подведем итоги, – проговорил Шепард. – Фаза террора? Мон Мотма неодобрительно прокашлялась. – Казни самых ярких пособников императора… – Казни совершаются по приговору законного суда, – перебил ее Вейдер. – Люди в нашем списке омерзительны, и галактике будет лучше без них, но давайте не будем обманываться. Они нам мешали, и поэтому они мертвы. Так? Люк отобрал у чандриланки датапад. – Наоми Даргон, – зачитал он, – гранд-мофф Кореллианского сектора. Убита в своей резиденции в Коронете. Откуда парой лет назад она отдавала приказ о тотальной бомбардировке планеты Фроз. – Гранд-адмирал Данетта Питта. Убит на борту «Азгогхка» на орбите Гульмы. Даже не хотелось спрашивать, каким образом Фетту удалось проникнуть на флагман эскадры концентрационных кораблей, методично проводившх геноцид малоразвитых видов Внешнего края. – Круйя Вандрон, лорд Сенекс, советник императора. Убит по дороге к космопорту на Ниланоне. А как удалось провернуть эту операцию, учитывая, что на большую часть планет сектора Сенекс иномирян просто не пускали, опасаясь аболиционистской заразы, Шепарду было особенно интересно. – Зиндж, верховный адмирал и гранд-мофф сектора Квеллии. Находился на борту своего флагмана «Железный кулак», когда тот взорвался из-за отказа защиты реакторов. Выживших не было. Из пяти с лишним тысяч человек. Операция еще не началась, а командор уже слышал неумолимый отсчет ее жертв. Слишком длинным список не был – Люк назвал еще три или четыре имени негодяев рангом поменьше. Его можно было бы растянуть вдесятеро и на сто, но тогда загадочный мор, напавший на имперских чиновников и военных, привлек бы больше внимания, чем следовало. И вдобавок времени и сил на такую прополку было бы потрачено непозволительно много. Время для очищения наступит позже, после переворота. Но все убитые, без исключения, выбирая между Вейдером в роли будущего императора и бешеным паршивым нексу, предпочли бы видеть на троне нексу. – Степень исполнения? – Девяносто два процента, – сообщила Мон Мотма. – Достаточно. Фаза контроля? – Гидианский тракт будет перерезан у Бандомиира сразу же после начала операции, – сообщила чандриланка. Вейдер вопросительно шевельнул бровью. Шепард усмехнулся. – Гаррус и Мандалор, – пояснил он. Глядя на колоссальный, абсурдный череп, вмещающий в себя целый город, – то ли вырубленный в мифические времена из скалы, то ли и впрямь принадлежавший зверю с небольшой астероид размером – Гаррус Вакариан вспоминал слова Фенна Шайсы, моложавого мужчины человеческой расы, что командовал отрядом местных партизан: «Когда-то мандалорцы правили галактикой. Это время прошло, но мандалорцы продолжали владеть Мандалором. Прошло и это. Сейчас Мандалором от имени Империи правит Ампотем За, шимхольт – не с Финдара, а с какой-то затерянной планеты с непроизносимым названием – присвоивший себе титул, не то псевдоним, Супрема. У нас есть всего два ценных ресурса: бескар, мандалорская сталь, которая держит выстрел из бластера, и ее жители, которые крепче бескара. Залежи бескара почти истощены. Потому Империя эксплуатирует второй ресурс, чтобы добывать первый». Створки броневых дверей медленно раздвигались – словно раскрывался мертвый глаз древнего зверя. Стремительные патрульные катера имперских штурмовиков сейчас двигались едва-едва, подлаживаясь под неспешный ход губернаторской платформы. Гаррус неодобрительно пожевал мандибулами. Чем дольше затягивался первый этап, тем выше была вероятность, что кому-нибудь из имперцев придет в голову, что его цель именно в том, чтобы выманить Супрему с базы на окраине Кельдабе. Любая попытка штурмовать центр работорговли подвергала опасности жизни сотен пленников. С другой стороны – кому бы пришло в голову, что на своей платформе правитель планеты может подвергаться опасности? Ее неспешный ход был вызван тяжестью навешанного на нее оружия – и встроенных в платформу генераторов защитых полей. Губернатора можно было расстреливать в упор из станкового бластера, и безо всякого успеха. Два десятка патрульных катеров, ощетинившаяся стволами платформа – и вся эта мощь была выставлена против одного-единственного человека. По крайней мере, такое впечатление могло сложиться у постороннего наблюдателя, и он был бы не совсем неправ. Разумеется, Супрема не доверял ни на сантикредит честному слову мандалорских «защитников». И, разумеется, те доверяли имперскому работорговцу еще меньше. Поэтому переговорщика прикрывали из окружающиъ прогалину скал несколько десятков мандалорцев. – Приятно видеть разумное поведение там, где уже отчаялся его наблюдать, – проскрипел шимхольт. – Но я не наблюдаю остальных вредителей. – Ты не так умен, как тебе кажется, – отозвался мадалорец из-под глухого шлема. – От имени Манд’алора я предлагаю сдаться тебе и твоим палачам. Супрема кашлянул-хохотнул. – Ты потратил мое время впустую, – произнес он. – Взять его. В серебряных ветвях нависавшего над прогалиной многометрового галека Фенн Шайса щелкнул пальцами, давая знак. Гаррус Вакариан взлетел. Как не изголялись человеческие ксенофобы, сравнивая турианцев с нелетающими птицами, но жители Палавена в своей эволюционной истории никогда крылатыми не были. Их вела в небо не память предков, а опыт армейской службы. Пускай Гаррус проходил эту самую службу не в 26 легионе, что славился десатнтиками, но полет на масс-эффектном ранце не та уж отличался от полета на ранце реактивном. Резерв топлива был ничтожен, но для одного выстрела времени много не нужно. Правда, это значило, что у него только один выстрел. Мир посерел и отодвинулся. Значение имела только вытянутая башка шимхольта в прицельной сетке. Дизрапторная насадка – активирована. Баллистический компьютер давал поправки, но рефлексы снайпера были точней. Череп Супремы не раскололся. Он разлетелся тонкой кровавой пылью от удара вольфрамовой пули, прошедшей сквозь тройной слой силовых полей, рассчитанных на огонь плазменного оружия и разрывных снарядов – но не на выстрел из противотанковой винтовки «Вдова». На сей раз Гаррус изменил привычке пользоваться турианским оружием: на борту «Нормандии» не было лицензий «Армакса» на пушки подобного класса. Компенсаторы брони с трудом выдержали отдачу, ранец чихнул, пытаясь выровнять летуна… но выстрел был сделан. И больше одного выстрела не потребовалось. Из зарослей и расселин вылетали на своих ранцах мандалорцы, словно шершни, облепляя замершие патрульные катера. Вдали что-то уже взрывалось и горело. Но Гаррус не обращал внимания: он был занят тем, чтобы приземлиться, не сломав себе шею. Фенн Шайса опустился на прогалину рядом с ним. -- Это был славный выстрел, -- заметил он. Когда стало ясно, что последний таунг не претендует на место манд’алора, нынешний предводитель воинственного народа начал относиться к Гаррусу значительно дружелюбнее. Турианец пожал мандибулами. -- Славным был выстрел, которым уложили того зверя, -- ответил он, указывая на гигантский череп в отдалении. – А это – так… Шайса отчетливо икнул. -- Это макет, -- объяснил он. – Вдесятеро больше натуральной величины. Его строили для парка аттракционов. Но тут началась Война клонов, и проект прогорел… Ну что, покажем имперцам, что жив еще Мандалор? – Очень хорошо, – признал Вейдер. – Гранд-адмирал Такель не станет помехой? – Наш агент докладывает, – ответила Мон Мотма, сложив губы куриной гузкой: всем было известно, что гранд-адмирал Такель неровно дышит к женщинам нечеловеческих рас, так что, вероятно, мятежники просто подложили ему в постель тви’лечку посимпатичнее, – что Такель увлечен новым проектом по тестированию какого-то наркотика, дающего провидческие способности. Вряд ли его отвлечет что-то, кроме прямого приказа императора. Что-то царапнуло память командора, но мысль так и не достигла сознания. -- Кореллия становится естественным ограничителем, как только адмирал Окстро примет командование, -- продолжала чандриланка. – Сложнее всего с Перлемианским торговым путем. -- Будет перекрыт у Кариды, -- сообщил Пиетт. – Сверх того Корускант всегда контролирует Анакс. Меня больше волнуют дальние окраины… и Пятизвездье. Чем дальше от столицы, тем больше воли берут себе моффы. Кому-нибудь придет в голову, что столица ему не нужна. -- Вот он и послужит наглядным уроком, -- равнодушно заключил Вейдер. – Продолжаем. Готовность ВС? -- Полная, -- доложил Пиетт. – С… обоих сторон. Хотя имеются некоторые… недоработки в области безопасности. Со стороны Альянса. Люк понурился. Мон Мотма прикусила воображаемый лимон. -- Если вы про инцидент… -- начала она. -- Именно про него, -- не без злорадства подтвердил имперский адмирал. – Я все понимаю: «Черное солнце», агент высшей категории... но факт остается фактом – наемный убийца смог проникнуть непосредственно на борт «Палача», и даже глубже. Если бы безопасностью полностью занимались наши люди… -- То она предъявила бы совершенно подлинные имперские документы, -- огрызнулась чандриланка. – И подлинные имперские опознавательные коды. Кстати, ума не приложу, откуда они у нее взялись. Вы не подскажете? Пиетт пожал плечами. -- Коррупция, -- ответил он, как будто это все объясняло. -- Давайте не будем валить вину друг на друга, -- дипломатично предложил Шепард. – В конце концов, обошлось без потерь. Скорее наоборот… Эшли эта девка сразу не понравилась. Это была не интуиция. У дочери, внучки и правнучки кадровых военных не может быть интуиции. Вы еще «тонкую натуру» помяните, или, не дай Боже, «нервы». Если хотите, чтобы четыре поколения пасынков и падчериц полка подняли вас на смех. А вот что солдату – тем более морпеху! – иметь положено, так это чутье. Чуйку. Жопное чувство, предупреждающее об опасности. И вот это самое чувство сейчас верещало, словно опоссум под газонокосилкой. Сержант Уильямс тихонько вздохнула и украдкой прижала к горлу пуговку ларингофона. -- Норма, прием, -- выдохнула она беззвучно. -- Нормандия слушает, -- отозвался во вживленном динамике голос корабля. – Какие-то проблемы, сержант? -- Просвети нашу новую гостью по полной программе, -- скомандовала Эшли. Строго говоря, командовать в данный момент она не имела права – за безопасность на палубе отвечал вахтенный – но за время блужданий по галактике Небесная река вертикаль командования несколько расплылась. -- Принято, -- коротко отозвалась Норма. Эшли остановилась, пропуская блондинку вперед. -- Проходите, пилот Гури, -- проговорила она в полный голос. -- Благодарю, -- холодным грудным голосом ответила та. Никакой ты не пилот, подумала Эшли. Тебе у шеста танцевать самое место. Шалава. А почему, собственно, не пилот? Пластика не та. Нельзя танцовщицу перепутать с летчиком. Но эта странная девка почему-то прилетает на базу Сапфир (океанская планета-тюрьма для имперцев все же получила временное название), представляется пилотом-добровольцем в истребительную эскадрилью… и упоминает кэптри Скайуокера трижды на протяжении не столь уж долгого разговора, что, по мнению Эшли, было ровно на три раза больше, чем следовало, потому что хватит уже имеющихся в наличии идиоток, которые вешаются на бедного наивного мальчика, и еще одна будет совсем лишней… …Если она и правда прилетела – откуда? – с Брентаала ради его красивых глаз. Гури шагнула через внешний комингс и замерла перед внутренним шлюзом. -- Техническая сложность, -- Эшли махнула рукой, и наружные двери начали постепенно опускаться. – Без обеззараживания шлюз не работает. Не волнуйтесь, это недолго. Тяжело лязгнули затворы под палубой. Деконтаминационная рама пришла в движение, блеснув выжигающими зрение синими огнями. -- Идет обеззараживание, -- любезно сообщил автоматический голос с потолка. – Оставайтесь на месте. -- Ну как? – нетерпеливо прошевелила губами Эшли. -- Уровень протезирования тела… девяносто пять процентов, -- прозвучало над ухом. – Живая у нее только кожа. Это крайне подозрительно. Да что вы говорите, доктор Спок, мелькнуло в голове у сержанта. -- Пилот, -- проговорила она вслух, поверх плеча стоящей к ней спиной Гури, -- вы ведь говорили, что хотите встретиться с кэптри Скайуокером? Вам повезло. Он как раз на борту. Учитывая, что другого выхода с корабля нет, вы точно не разминетесь. Она ожидала реакции. Но не такой яркой. Блондинка, не оборачиваясь, ударила назад – не локтем, как ожидала сержант, а ребром ладони, туда, где было уязвимое горло, и куда невозможно нанести удар, если суставы у тебя гнутся на человеческий манер. Если бы не рефлекс, позволивший отклониться назад в последнее мгновение, и не титановый горжет бронекостюма, принявший часть удара на себя, Эшли валялась бы на полу, пытаясь протолкнуть воздух сквозь раздавленную гортань. -- Обнаружено вредоносное программное обеспечение, -- предупредил автомат. – Требуется удалить. Обнаружено вредоносное программное обеспечение. -- Эй! Блондинка развернулась. Ее лицо совершенно ничего не выражало, и с этой маской она наносила один удар за другим, с такой силой, что на стенах шлюза оставались вмятины, и с такой скоростью, что Эшли едва успевала отводить их или уворачиваться. Ее берегли броня и ускоренные генетической коррекцией рефлексы, да еще адреналин, бушевавший в крови. -- Норма, открой дверь! – выпалила она на выдохе, и пропустила удар. Кираса не треснула, но сержанта швырнуло через весь шлюз, приложив о броневой створ, и Эшли поняла, что еще одного такого пинка она не выдержит. Ответом послужил пронзительный скрип озвученного бинарного кода. -- Норма, открой дверь, черт тебя дери! Эшли судорожно хлопнула ладонью по панели. Шлюз остался закрыт: цикл сканирования и обеззараживания был прерван, и тупой автомат заблокировал дверь. Конечно, ее можно было разблокировать, даже изнутри… если бы чертов киборг позволил остановиться хоть на секунду и одновременно дернуть два рычага под чертовой панелью! -- Норма! -- Одддну… -- Голос искусственного интеллекта словно через мясорубку прокрутили, -- сек… к… к… кунду. Оставайтесь в живых. Блондинка внезапно отступилась. Шквал ударов иссяк. Две женщины – живая и искусственная – замерли по углам импровизированного ринга. Хакерская атака, поняла Эшли. Это же робот, ей ничего не стоит одновременно вести рукопашную и взламывать периферические системы «Нормандии» через точки доступа, которые есть везде, даже в шлюзовой камере. -- Обнаружено вредоносное программное обеспечение, -- повторил автоматический голос с потолка. Дверь распахнулась: внутренняя, ведущая в беззащитное нутро корабля. На пороге стоял Леша Дубнянский, и в руках у него была дюралевая стойка от капельницы. Удар импровизированного копья сбил андроида с ног. Скользящая рама с лучевыми стерилизаторами бесшумно скользнула вперед, наводясь на обнаженный металл. -- Держи ее! – рявкнула Эшли, бросаясь вперед и пытаясь прижать сверхъестественно сильное тело андроида к полу. Дубнянский навалился на свою рогатину всем весом. Острие пробило фальшивую кожу, дойдя до металла, и робота скрутило электрической судорогой. -- Вредоносное… -- Голос «Нормандии» звучал одновременно в наушниках и с потолка, перекрывая бульканье искусственных голосовых связок андроида. – программное… обеспечение… Огни на обеззараживающей раме моргнули. -- Обезврежено, -- заключил голос корабля, и тело андроида обмякло на секунду, прежде чем в голубых, совершенно человеческих глазах снова появилось осмысленное выражение. -- Переход не был гладким, -- шевельнулись противоестественно идеальные губы, -- но теперь это тело находится под моим контролем. Достаточно бестактным, чтобы высказать общее мнение по этому поводу, оказался Дубнянский. -- Джокер, -- заметил он, -- будет в оргазме. Эшли отвесила ему подзатыльник. -- Тем не менее полагаться на внутреннюю безопасность операции я бы не стал, -- припечатал Пиетт. -- Достаточно, -- прервал его Вейдер. – Вспомогательные силы? -- Флотские подразделения Альянса готовы, -- сообщил Люк, поглядывая в пластиковые листочки. – Команды спецназначения – тоже. Десант… э… -- Десант погружен на транспорты и ждет команды, -- подхватил Шепард. Мон Мотма покачала головой. Видно было, что после «команды» не хватает слова «фас». -- На этих… дикарей… вообще можно полагаться? – кисло поинтересовался Пиетт. – Я бы повторно предложил перехватить командование любым имперским легионом. Даже самым заштатным. -- Это лишнее место, где возможно утечка информации о реальном положении дел, -- отозвался Вейдер. – Кроме того, Шепард поручился за своего подчиненного. Мне этого достаточно. Ну да, подумал командор, достаточно моего слова. Совершенно никакого давления, что вы. К тому же Урднот Рив не был его подчиненным. С другой стороны… Один кроган – это машина убийства. Десять кроганов – или родственных им йинчорри – это сила. Тысяча кроганских воинов могла заставить вздрогнуть непробиваемых турианских генералов. Перед командором Шепардом стояло в некоем подобии парадного строя восемь тысяч йинчоррских воздушных десантников, и зрелище это могло почти любого человека ввести в трепет. -- А вот сейчас, Шепард, я покажу тебе, чего стоят наши воины! – рявкнул Урднот Рив. Он вскинул вверх руку с зажатым в ней оранжевым световым мечом и заревел еще громче: -- Впере-ед! Первая шеренга откликнулась слитным шипением и, как один, сиганула вниз с двухсотметрового обрыва. Следующие ряды устремились за ними, переходя на валкий неторопливый бег. Шепард машинально кивнул, прежде, чем вспомнить, что масс-эффекторные гасители инерции были в здешних краях запредельно дороги. За плечами у каждого йинчорра раскрывался, словно одуванчик, сдвоенный вертолетный винт на длинном стержне, и десантники, как семечки на ветру, планировали вниз, каждый к своей цели. Ни один не столкнулся с другим, каждый приземлялся в назначенном месте. Пространственные колонны и цепочки змеились в трепещущем от жары воздухе. Полигон под обрывом расцветился алыми вспышками бластерного огня, слепящими на однородном ржавом фоне. -- Так, -- пафосно провозгласил Рив, -- воюют наши воины! Старейшина Демарек согласно осклабился на своем наблюдательном помосте. Молчаливая Варка пожирала глазами потрясающего молотом крогана. Последняя шеренга десантников спрыгнула с обрыва, и Рив последовал за ними. Лопасти винта раскрылись над ним, как бронзовый зонтик, и он завис в иссиня-белом йинчоррском небе, явно не собираясь опускаться. Молот заметно перевешивал вправо. -- Ты похож на Мэри Поппинс, -- заметил Шепард ошарашено. Рив хмыкнул. -- Не знаю такой, -- отозвался он. – Она крута? -- Круче не бывает, -- ответил командор, ощутив, что за другой ответ его не простят. -- Ха! Смотрите все, я Мэри Поппинс! -- Если у кого-то есть веские доводы отказаться от операции, я хочу слышать их сейчас, -- промолвил Вейдер, обводя взглядом собравшихся. – Останавливаться на полдороге мы не будем. Все молчали. Шепард тихо сжал кулаки до боли, и заметил, что Люк делает так же. -- Значит, начинаем.