Сон иной

Звук воды, выливающейся из крана. Пара секунд. Рука хлопнула по крану и потянулась за голубым полотенцем. Парень небрежно вытер лицо и, чуть выпрямившись, поднял глаза на зеркало. Из отражения на него глядел тощий, с копной вновь отросших волос, немного зализанных у челки, с вострым носиком и пухлыми маленькими губами паренек. Усталые глаза, обычно бывшие просто огромными и полными какого-то искристого чувства и когда-то напоминавшие хитрого лиса, когда парень прищуривался, сейчас невидяще глядели перед собой. Было ясно видно, что он ушел в себя. На какую-то долю секунды полотенце замерло у его лица, и парень задумался на одно мгновение...но, поймав себя на отвлекающих мыслях, сейчас же оттолкнул их и, быстро протерев лицо и кинув полотенце куда-то, вышел из ванной. Натягивая по пути на себя футболку, джинсы и красную олимпийку, уже давно ставшей его необходимым атрибутом одежды, он открыл входную дверь и, одним движением сорвав с вешалки гардероба свое пальто и прихватив рюкзачок, закинув его за спину, исчез за дверью, буквально слетев с лестницы, по привычке перескакивая через две или три ступеньки. Сегодня его ждал чудесный день, он был уверен. Стайлз Стилински был сыном шерифа маленького городка Бикон–Хиллс. Здесь почти каждого знали в лицо, а уж тем более шерифа, который был прославлен почти на всю страну. Он раскрыл...да чуть ли ни сотни дел, порой запутанных и даже казавшихся нереальными каждому из полицейских участков. Но только не шерифу Стилински. Он был рожден для этой работы и посвятил ей всю свою жизнь. К нему обращались с просьбами о помощи из других окрестных городков, а шериф города Су–фолс даже предлагал избрать Стилински-старшего в правоохранительные органы целого штата. Но шериф Стилински отказывался каждый раз, когда в благодарность ему высказывали предложения покинуть родной Бикон-Хиллс и занять более высокую должность в представительстве штатов. Каждый раз он вспоминал о своем сыне и каждый раз он отказывался от всего. Ради него. Стайлз Стилински был якорем для своего отца, которому пришлось такого повидать... Самым тяжелым была смерть матери Стайлза. Шериф думал, что не переживет этого, его сердце рвалось на куски каждый раз, когда он вспоминал о жене. Все, что сопровождало его жизнь –было страшным кошмаром, но это...это убивало его снова и снова, это терзало его ум каждую секунду, извращенно медленно кралось к его сердцу и прожигало там огромную дыру, грозя выжечь его насквозь. Стайлзу самому приходилось несладко –он еще был ребенком. Но всегда он утешал отца, пытаясь хоть как-то помочь ему. Он убирал со стола пустые бутылки, иногда собирал стеклянные осколки на полу, вместо отца отказывал всем посетителям, которые начинали трезвонить в дом шерифа или звонили по телефону, он готовил завтраки, накрывал заснувшего на диване отца пледом, снова забирая полупустую бутылку из-под его руки, безвольно опущенной на пол, он стирал его одежду и поил его лекарствами, он укладывал его спать, выключая настольную лампу и ноутбук шерифа в спальне, он ходил в колледж, и, возвращаясь оттуда, бросал рюкзак под стол и шел готовить ужин для отца, чтобы потом заставлять его съесть хотя бы кусочек, снова накрывал шерифа пледом, а сам садился, поджав колени, в угол гостиной, и давал волю своему горю. Он плакал целыми ночами, очень редко забываясь тревожным сном, чтобы утром встать и сделать отцу кофе и пару-тройку тостов, и, если нужно, снова спрятать оставшиеся бутылки в потайной шкафчик. Прошло уже несколько лет, и боль понемногу улеглась в сердце шерифа и его сына. Но каждый из них всегда помнил о том испытании, которое им пришлось пережить. Поэтому Стилински–старший был благодарен своему сыну, ставшему слишком рано взрослым. Шериф снова приходил с работы домой, где его встречал озорной, как и всегда, Стайлз, который, улыбаясь и расспрашивая отца о его новых делах, которые шериф Стилински приносил в спальню в наглухо запечатанных коробках, и которые Стайлз уже давно просмотрел, удовлетворяя свое юношеское любопытство, усаживал отца за стол и подавал ему горячий чай, который иногда был то слишком сладким, то горьким настолько, что шериф еле морщился, а Стайлз, едва заметив лишнюю морщинку на лице у шерифа, тотчас бежит за сахарницей, весело посмеиваясь вместе с отцом над своей постоянной неуклюжестью... Шестнадцатилетний парень обожал играть в рейтинговые компьютерные игры, когда-то это даже было его страстью, обожал своих друзей, с которыми он заканчивал школу. Его считали невероятно общительным, остроумным пареньком, у которого энергия из ушей хлещет. Скотт, его лучший друг, любил и ненавидел Стайлза за его веселые подколки, как это всегда бывает у невероятно крепкой дружбы, и своему такому же живому и находчивому уму он был обязан Стайлзу, самому безбашенному другу в мире. Они часто гуляли и бегали по всему Бикон–Хиллс по ночам, из–за чего Стайлз нередко выслушивал от отца выговор. Друзья во всем и всегда были вместе, а особенно в минуты подростковых переживаний, когда Скотт безответно влюбился в новую студентку с легкими черными локонами, невероятно красивыми темными глазами и милейшими ямочками на щеках. Поначалу Стайлза ужасно бесило поведение друга, когда тот, бывало, засмотрится в одну точку и перестанет слушать Стайлза, распинавшегося по поводу очередного заковыристого дела у отца, но, быстро сообразив, что к чему , Стайлз широко улыбался и, хлопнув задумавшегося друга по плечу, снова лил остроумные подколки в адрес его влюбленности. Именно в это время Стайлз задумывался о своей ориентации и как-то понял, что прекрасный пол его не очень-то и привлекает. «В любом случае, прекрасными могут быть не только девчонки»,–думал он. Конечно, отец ужаснулся, когда его сыночек высказал ему все это и поначалу вообще не принимал Стайлза таким. Но вскоре ему пришлось смириться, предупредив сына о том, что, в любом случае, шериф этого видеть не собирается. Шериф Стилински очень редко посвящал Стайлза в свои дела, решив не травмировать парня и предоставить ему выбор в будущей профессии, но Стайлз итак знал обо всем, что творится в участке шерифа и какое дело сейчас там обсуждается. Да что там, он иногда строил собственные версии и предлагал их уставшему от ночных погоней отцу. Шериф не представлял, откуда его сын знает все о новых расследованиях, но выслушивал его и порой находил верное решение. Как-то Стайлз со Скоттом остались на ночь в школе, чтобы подготовить веселый подарок на день рождения тренера Финстока, и именно в эту же ночь наиопаснейший полусумасшедший преступник, за которым полиция гонялась по нескольким штатам, проник в школу. Парням пришлось пережить невероятный страх, когда они поняли, что в школе не одни. Но находчивость Стайлза помогла им. Заперевшись в первом попавшемся кабинете –кабинете химии – Скотт стал звонить отцу Стайлза, а сам Стилински беспокойно оглядывал помещение и лихорадочно думал, пока в голову ему не пришла одна мысль. Он разбил шкафчик со склянками и колбами и начал сливать в один сосуд какие-то вещества. На панический взгляд друга он ответил: «Коктейль Молотова», и, завязав сосуд фильтровальной бумагой, зажал его в руке, наготове становясь рядом со Скоттом и напряженно всматриваясь в дверь. Полиция приехала раньше, чем преступник нашел ребят. Он бы и смог убежать, если бы не Стайлз, высунувшийся в окно и кинувший смесь прямо в главный вход. Двери загорелись, и преступник потерял несколько минут, за которые он и был схвачен и отвезен прочь от школы. Конечно, шериф, ужасно перепугавшийся за сына, выговорил обоим парням. Но тогда Стайлз понял, к чему у него лежит душа... Сейчас Стайлзу двадцать, и он выпускник химического факультета. И сегодня его первый рабочий день. И именно он, этот день, обещал парню быть удачным.