Бессмертие

Часть 18 Шурф глубоко вздохнул и едва заметно покачнулся.       - Ну-ну-ну, – подхватил его под руку Джуффин, - разговор обещает быть долгим, поэтому предлагаю переместиться вон к тем деревьям, чтобы воскресшему Великому магистру было на что опереться в случае чего. Восстановление сил – штука не быстрая, даже если сейчас кажется, что всё в порядке. Действительно в порядке всё будет только через пару дней. Я в кои-то веки увидел бурчащего Шурфа и даже рот открыл от удивления. Ничего себе! Вот интересно, это у Шурфа отчего? То ли змеи, пригревшиеся на Изнанке, на него так действуют, то ли это моё сердце даёт о себе знать, но зрелище, нужно заметить, было уморительным. Бедный мой Магистр, как же ты натерпелся! Сколько боли тебе пришлось вынести... Я смотрел на него, и сердце сжималось от сострадания и нежности. Ведь всё это время он был один! И молчал. Молчал, оберегая меня, оставаясь наедине с беспросветной болью. - Не будем терять времени, - объявил Джуффин. - Чем скорее мы покончим с этим, тем лучше. Пора нам поговорить с Абилатом, разузнать, какой драный вурдалак его дёрнул делать такие пакости, да и просто за жизнь поболтать с давним знакомцем, всегда приятно. По Изнанке прошла едва заметная рябь - Джуффин творил Ритуал Призыва. Я подобрался в предчувствии то ли сложного разговора, то ли просто чего-то опасного, и машинально попытался заслонить собой Шурфа, бессильно привалившегося к дереву. Он был бледен, словно вернулся с того света – впрочем, так оно и было. Сейчас в нём билось моё сердце, которое совсем недавно было частью меня, ставшее его, нашим, одним на двоих. В тот единственный миг, миг неопределённости и перехода, границы и неизвестности, миг "между", я делился с Шурфом собой, той вечностью, которая уготована мне, тем бессмертием, которое умещается в единый миг - самый важный, когда ты должен отдать себя, всего без остатка, вне логики и здравого смысла, просто потому, что любишь. Это и есть бессмертие. Разделённое. Наше с ним.       Одно на двоих. Тем временем, повинуясь магии Джуффина, Абилат Парас тихо вышел из-за угла ближайшего дома. Вид у него был растерянный и безумный – или мне только так казалось в свете последних событий. Щёки его раскраснелись, глаза горели лихорадочным огнем, а тот самый проклятый маскировочный запах наполнил все окружающее пространство. Змеи, словно металлические опилки в магнитном поле, мгновенно потянулись к хозяину, но ни одна не посмела приблизиться, и выглядело это так, будто лекаря окружал невидимый купол, какой-то защитный барьер. Хотел бы я знать, что это такое. Абилат озирался по сторонам - видимо, толком не мог понять, где он и что с ним.       - Эй, - приветливо махнул ему рукой Джуффин, - ну, давай-давай, иди сюда! – любой, кто знал Кеттарийского Охотника в Смутные Времена, бежал бы от такой приветливости без оглядки, потому что даже меня передёрнуло от ледяного холода, которым веяло это мнимое радушие. В глазах Абилата на миг блеснула паника, но он быстро справился с собой, оглядевшись по сторонам и оценив обстановку, потому что бежать было уже совершенно некуда. Да он бы и не смог.       - Сэр Халли? – обратился он к Джуффину, потом его взгляд упал на Шурфа и вмиг стал цепким, изучающим. – Великому Магистру плохо? – Он сделал шаг по направлению к Шурфу, но я решительно преградил ему путь, стараясь до него не дотрагиваться.       - Слушай, Абилат, как я понял, благодаря тебе мои Смертные Шары стали действительно Смертными, так что прояви благоразумие, сделай пару шагов назад, а то ведь у меня рука не дрогнет. Уж не знаю, как и зачем ты это сделал, но если не хочешь быстро и качественно умереть – отойди подальше. Я мельком взглянул на Нумминориха в поисках поддержки и увидел в его глазах отражение собственного гнева – наш нюхач едва не стал вдовцом по вине знахаря и теперь искренне считал, что отсутствие Абилата в этой вселенной только сделает её краше. В кои-то веки человеколюбие изменило нашему вечному альтруисту.       - Я пытался спасти Мир! – выкрикнул знахарь. Ничего себе! Вот это заявление! Спасти Мир?       - От чего спасти? Да ты его едва не угробил! – я стремительно терял самообладание. - Ради какого такого мира потребовалось убивать Шурфа? И на кой черт сдался такой мир?       - От гибели! Как вы не понимаете? Ехо – живой организм, который нуждается в балансе! В нашем мире стало слишком много хорошего – не в последнюю очередь благодаря вам, - он втолковывал нам, как неразумным детям, - а когда хорошего слишком много – это ведь тоже плохо. Мир не справлялся с радостью, просто не справлялся. И с этим срочно нужно было что-то делать, как-то…       - Уравновесить, - подсказал Джуффин.       - Да-да, вы меня понимаете, - обрадовался Абилат, - вот именно уравновесить!       - И поэтому ты притащил на Тёмную Сторону эту дрянь, - Шурф не спрашивал – утверждал.       - Мне очень жаль, что пришлось навредить Вам, Великий Магистр. Но мир нуждался в лечении, и до сих пор нуждается! – казалось, лекарь искренне верил в тот вздор, что говорил. - Вы должны помочь мне, а не противодействовать! Ехо рухнет, если не восстановить равновесие.       - И для этого пришлось убивать? – прошептал Нумминорих с неподдельным удивлением в голосе. – Вот так вот - слепо, без разбору, просто наугад? Совершенно невинных людей?       - Пришлось. Но не слепо - я выбирал людей, радость которых наиболее сильно вредила этому миру, и удалял их, пытаясь хоть немного качнуть весы в обратную сторону, - Абилат бессильно опустился на землю. - Мне было так жаль каждого из них, но нужно было действовать незаметно. Потеря Искры – хороший способ кого-то убить, не вызывая подозрений, хотя это стоило мне значительных усилий: процесс шёл так медленно, а времени у Мира оставалось всё меньше... А потом я осознал, что это почти не помогает и следует действовать более радикально. И тогда…       - И тогда ты понял, что Макс с Шурфом вкупе будут стоить значительно дороже, - продолжил Джуффин, - чем ещё парочка простых придворных.       - Да, - согласился лекарь, - я понял, что должен сделать несчастным хотя бы одного из них – тогда можно будет положить конец смертям, а мир вернется к равновесию, которое сейчас так необратимо нарушено.       - Вурдалачий ты сын, - меня трясло от гнева, я вскочил, намереваясь для начала поставить этому не в меру деятельному знахарю пару синяков, а потом - как пойдет, - я тебе покажу равновесие, твою мать! Тут меня ухватили за лодыжку, не давая приблизиться к лекарю. Я опустил взгляд и встретился с пронзительно-серыми глазами Шурфа.       - Нет, Макс, погоди, - Шурф оставался Шурфом даже в полуобморочном состоянии. Я успокоился и сел рядом с ним. Конечно, он прав, пусть Абилат расскажет всё до конца.       - И ты начал с кошмаров? – спросил Джуффин.       - Скрытые кошмары имеют два преимущества, - живо стал пояснять Абилат, - во-первых, человек, на которого воздействуют кошмары, постепенно теряет радость, становится раздражительным и печальным, а во-вторых, он тратит значительные усилия, чтобы восстановиться после сна, в котором он не отдыхает, соответственно, его жизненная сила истощается, - казалось, лекарь гордится своей находкой. Желание вколотить этому умнику голову в плечи стало почти физическим. Чтобы не наделать глупостей, я взял ослабевшую руку Шурфа и вцепился в неё, как в якорь – раз уж все и так в курсе нашей связи, чего уж тут таиться.       - Только это не очень помогло, правда? – произнес Джуффин, бесстрастно наблюдающий за Абилатом. Шеф казался совершенно расслабленным, увлечённым обычной светской болтовнёй, и только чуть заметный прищур светлых глаз выдавал настороженность и готовность начать действовать в любой момент.       - Не помогло, - вздохнул Королевский Знахарь, и на миг мне показалось, будто шеф смотрит на него с сожалением.       - Да, сэр Парас, в изворотливости ума вам точно не откажешь, - слабо произнес Шурф. - Если бы не определенные обстоятельства, я бы запросто взял вас даже не в послушники, а как минимум в Младшие Магистры. А то и в Старшие. Я вытаращился на него – не тронулся ли мой друг умом после всех этих манипуляций с пересадкой сердца? Но выглядел Шурф вполне адекватным, хотя и несколько измождённым. И невозможно красивым, если уж совсем начистоту. Его бледное, словно фарфоровое, точёное лицо и черные волосы – так контрастно, так ярко... Черт, и как я могу думать об этом даже в такой момент? Мне нестерпимо захотелось дотронуться до этих смоляных волос, поцеловать, завести за ухо ту самую непокорную прядь, которая сейчас легко скользила по его скуле…       - А змеи? Как ты додумался до змей? – спросил Джуффин с лёгкой полуулыбкой - казалось, происходящее его развлекает.       - О! Змеи были просто находкой! – глаза Абилата загорелись - очевидно, он принял любопытство нашего начальника за поддержку. – Вы не представляете, какие тайны хранит библиотека Ордена! Там можно найти потрясающие вещи! Например, записи Магистра Ордена Водяной Вороны, они попались мне на глаза одними из первых – что это, как не благоволение мира к тому, кто хочет его спасти? Конечно, это был знак. Я почувствовал, как мой гнев постепенно угасает. Не только благодаря прохладной ладони Шурфа в моей руке, но и за счет мысли, которая с каждой минутой становилась все более очевидной – Абилат Парас попросту сумасшедший.       Я смотрел на его лихорадочно блестящие глаза, на его нервные резкие движения, на то, как нелепо он переминался с ноги на ногу - и поверить не мог, что это и есть тот самый парень, с которым мы спасали сновидцев от кошмаров, который умел улыбаться и слушать кого-то ещё, кроме самого себя, который был совсем не похож на дерганого и взвинченного неврастеника, представшего сейчас пред нами. В его лекарских мозгах что-то необратимо расстроилось, и он взялся воплощать свой бред с рвением истинного фанатика. Моя злость растворилась в горечи и сострадании, мне было искренне жаль его.       - Чтобы перенести змей с Болота Гнева, я использовал заклинание защитного купола, изобретенное самим Лойсо Пондохвой, которое оберегало от змей его самого. Они не могут существовать вне Болота, такова их природа, Великий Магистр не хотел их распространения по миру. Поэтому мне пришлось провести ряд преобразований и замкнуть их жизненный цикл на себя самого, чтобы вынести их за пределы мест обитания.       - Иными словами, змеи могут жить вне Болота, пока связаны с хозяином? – озвучил Нумминорих столь опасный для нашего безумного врачевателя вывод.       - Именно, - вскользь согласился знахарь. Он безгранично верил в то, что творит благое дело, и ни на секунду не сомневался, что мы его поддержим. – Змеи стали выкачивать из Ехо лишние положительные эмоции, равновесие было так близко, но потом... Потом сэр Шурф и сэр Макс снова встали у меня на пути. Они буквально излучали эту самую радость в несчастный Мир, да ещё и в таких количествах, что наш Мир мог захлебнуться в ней и погибнуть. Вскоре я понял, что их радость – это радость влюблённых, искрящееся счастье людей, обретших друг друга, совершенно невыносимое для Ехо. Несмотря на понимание, что отныне все в курсе наших с Шурфом отношений, при последних словах Абилата я залился краской до самых кончиков волос.       - В общем, твоя цель и задача понятна – сделать как можно менее радостной наш мир, ну так, для равновесия, и начать следовало с непомерно счастливых людей - то есть Шурфа и Макса, - констатировал Джуффин.       - О, вы меня понимаете! - обрадовался Абилат.       - Понимать-то понимаю, но совершенно не разделяю твою логику, - охладил его пыл шеф. - С чего ты вообще всё это взял? Откуда ты узнал, что Мир стоит на краю гибели?       - Так как… - Королевский Знахарь даже растерялся, - Мир сам и сказал мне. Я схватился за голову. Грешные магистры, неужели никто не понял, что он болен? Что наш расчудесный главлекарь просто тихо тронулся умом? Мир ему сказал! Да это же просто бред! Самый настоящий неприкрытый бред!       - Да-а-а… - похоже, Джуффин разделял моё мнение. - А скажи-ка мне, мальчик, тебе никто не говорил, что от тебя слегка попахива       - Так вы всё-таки нашли его! - снова обрадовалсяет безумием? Впрочем, учитывая то, что мы нашли Анума Тонита в трюме корабля… Абилат. - Такой хороший знахарь, так жалко было его убивать...       - Ну да, ну да, наверное, очень жалко, - съязвил шеф, - на чём ты его поймал? С чего он стал тебе помогать?       - Я посулил ему должность знахаря при дворе, - гордо ответил Абилат, - сказал, что возьму его в помощники. Такая перспектива ему очень понравилась. Я знал, что он занимается маскирующими запахами и снадобьями, поэтому к нему и обратился, когда мне несколько раз указали на то, что от меня немного пахнет безумием. Но вы же знаете, если знахарь лечит безумца, то потом какое-то время от него самого тоже исходит этот запах, так что поначалу я не особо привлекал внимание. А потом я добыл нужное зелье, и вопрос решился сам собой. Я до сих пор не понимаю, откуда мог взяться запах безумия, ведь я сам его не чувствовал, значит, не был болен.       - Железная логика, - я задумался. - Ведь почти каждый безумец считает себя нормальным, даже если он Королевский Знахарь! Зачем же ты Анума прикончил-то? Абилат пожал плечами и сказал как нечто само собой разумеющееся:       - Так он слишком радовался будущей должности. Грешные Магистры, сколько бед может натворить сумасшедший фанатик, свято верящий в свою, только его логике подчинённую идею - раньше я и предположить не мог.       - Сперва я попытался причинить вред сэру Максу – испортил его Смертные Шары. Я надеялся, что будучи повинным в чьей-то смерти, он перестанет быть столь бурно жизнерадостным. Однако не помогло даже это. К тому же, сэр Шурф явно начал меня в чем-то подозревать. Тогда мне не осталось иного выхода...       - Вы поселили змей в моем сердце, - закончил за него Великий Магистр. – Полагаю, в тот момент, когда коснулись меня, предложив помощь? Я сразу почувствовал подвох, когда вы вздумали меня трогать без разрешения, ведь в Ехо это совершенно не принято.       - Мой план был безупречен, - улыбнулся Абилат, - я полагал, что оставшись в одиночестве, вы непременно умрете, сделав Вершителя несчастным. Попытавшись черпать силы из вашей с ним связи, вы умрете не так быстро, но унесете сэра Макса с собой в могилу. Мир только в выигрыше, как ни крути. Но я очень вам сочувствую, поверьте. Очень. Отлично! Нет, ну просто прекрасно! Меня трясло от злости - спаситель мира за наш счет! Шурф, почувствовав, что я снова начинаю закипать, крепко сжал мою ладонь, заставляя успокоиться. В этом простом и почти безотчётном действии была сама суть нашей с ним связи – он был моим якорем, спасительной гаванью, точкой покоя, в которой я обретал душевное равновесие даже против своей воли. Той точкой, от которой можно оттолкнуться и куда всегда можно прийти - каким бы ты ни был. Со щитом или на щите. Сейчас я это осознал во всей полноте, так что слова Абилата теперь уже не трогали меня так сильно.       - Простите меня, Великий Магистр. Вам, судя по всему, недолго осталось пребывать в этом мире, - знахарь смотрел себе под ноги, не решаясь взглянуть Шурфу в глаза, - но знайте, что вы умираете ради великой цели. Все-таки Абилат даже в безумии оставался лекарем и пытался принести больному утешение. - А Великий Магистр раздумал помирать, - иронично сообщил Джуффин, - понимаешь ли, дорогой ты наш главный Лекарь, так получилось, что сэр Макс отдал Шурфу своё сердце, и смотри-ка – оба живёхоньки! Абилат побледнел, да нет - просто посерел, и покачнулся, словно земля ушла у него из-под ног. Его охватила паника.       - Но как же... Змеи же... Мир ведь погибнет, как вы не понимаете! – в ужасе вскричал безумный знахарь. - Вы должны умереть, Магистр, это необходимо! Вы должны понять, признать это! Но ничего, ничего! Я постараюсь, я все исправлю, все будет хорошо... В воздухе Темной Стороны что-то неуловимо изменилось. Гнетущий страх и серая безнадёжность – я чувствовал их кожей, вдыхал с воздухом. Горе и гнев наполняли меня, но сейчас я осознавал их неестественность и довольно успешно боролся с ними.       - Простите меня, - прошептал Абилат. Змеи в едином порыве устремились к нам - знахарь убрал сдерживающий их барьер. Горе затопило мир. Я понял, что нам конец, на этот раз действительно конец, и сделал единственное, что имело значение – прикрыл собой Шурфа, пытаясь выиграть для него хотя бы мгновение жизни. Его руки сомкнулись на моей спине, и я понял, что могу умереть вот так, в его объятиях, и не пожалею ни о чем. Разве что о времени, что провел без него. Джуффин молнией метнулся в сторону, его рефлексы сработали безукоризненно. Один мощный звериный рывок - к Абилату, одно прикосновение – вскользь, почти незаметно, и щит, созданный когда-то моим добрым приятелем и вечным недругом Джуффина, Лойсо Пондохвой, щит, который стоял между Абилатом и этими тварями - исчез. Я не увидел – скорее, ощутил, как Змеи Гнева, порождение причудливой фантазии Магистра Ордена Водяной Вороны, потоком прошли мимо нас, зацепив омерзительной волной страха и злости. Но мы с Шурфом не были их целью. Ни мы, ни Джуффин, ни Нумминорих. Абилат.       Он был их хозяином, а превратился в добычу. Он захлебнулся криком, когда замкнутые на нём, влюбленные в него змеи начали жадно пить его силы – единственное, что мешало вернуться в место их обитания. Бедный знахарь корчился в страшных судорогах - и таял, исчезал на глазах, становясь бесплотным, как и сами змеи, которые тоже постепенно растворялись в воздухе. Крики затихали, впитывались в пространство Изнанки, уничтожали последние следы того, кто был некогда Абилатом Парасом, королевским знахарем, талантливым парнем из славного вольного города Гажина... Я почувствовал на плечах тяжёлые тёплые руки. Это Мелифаро и Ахум возвращали нас с Тёмной Стороны. Я смутно помню, как мы с Шурфом очутились в кабинете Управления, помню только, что не выпускал его руку. Шеф, который был бодр и даже почти весел, смерил нас с Магистром взглядом и спросил у меня: - Ты Хумгат сейчас осилишь, или мне тебя за ручку провести? - За ручку? – вяло переспросил я. Злости не хватало даже на то, чтобы сказать своему начальнику-садисту, мол, какого драного вурдалака, и вообще! Какой, ко всем чертям, Хумгат? - Так, понятно, - кивнул Джуффин. Мир вокруг меня закрутился и исчез. Не долго думая, шеф попросту спрятал нас с Шурфом в пригоршне и приволок в Шамхум. Выгрузив нас на порог “Кофейной гущи”, он коротко поздоровался с Франком, указал на нас, получил в ответ понимающий кивок и откланялся. Фактически сдал нас, как пустую тару - недаром он воспользовался приёмом грузчиков, ох, недаром! Первые несколько дней в Шамхуме мы с Шурфом вели полурастительное существование - ели, спали, ну, и выходили в сад покурить. На четвёртый день в нас обоих наконец пробудился интерес к жизни, а главное - появились силы, чтобы обращать внимание на то, что происходит и с нами, и вокруг нас. Мы сидели у Франка в саду, солнце уже закатилось за горизонт, уступив место прозрачным сумеркам, в которых всё стало приглушённее - звуки, цвета и запахи, словно некий волшебник разбавил реальность молочным туманом, сделав её ещё уютнее, ещё теплее. Всё-таки это место совершенно особенное - и для меня, и для Шурфа. А как Триша обрадовалась! Только что о ноги не тёрлась, хорошая кошка. Я даже почувствовал некоторый укол ревности - кажется, она обрадовалась Шурфу куда как больше, чем мне. Ну и правильно, кто такой я? Создатель себе и создатель, а он – гость, причём редкий. Позади был ужин, за которым мы рассказывали Франку, Трише и Сафею историю, которая с нами приключилась. Франк расщедрился и сварил по такому случаю «Огненный рай», от которого я пришёл в немыслимый вкусовой восторг. Это был не просто хорошо сваренный кофе со множеством специй и пряностей, это был напиток, дарящий блаженство, порабощающий волю и лишающий разума. И как Франку это удаётся? Вот уж кто мог бы повелевать мирами и людьми - просто с помощью этого мистического варева. Только Франку это ни на йоту не нужно. А Сафей прижился в Шамхуме, Франк на него не нарадуется, говорит, смышлёный парень: не только по другим Мирам силён шастать, но и приправы для кофе подбирать уже может. До самой варки пока не доходит, рановато, но пару десятков лет - и парень станет отличным баристой! Мы сидели в плетёных креслах, укрытые пледами, и слушали, как в темноте шуршат щенки тумана. Парочка этих смешных созданий устроилась у Шурфа на коленях, но он этого почти не замечал, только рассеянно поглаживал ласковых зверьков одной рукой, во второй задумчиво вертя ту самую курительную трубку, которую я вот так же держал в руках, будучи здесь один - казалось бы, так недавно. И теперь мы с ним вдвоём в Шамхуме. В моём Городе. Только сейчас я понял, что очень этого хотел. Снова быть с ним тут. Обрести его здесь. Так и случилось. Ну, а разве могло быть иначе? Конечно, нет. Я любовался его длинными пальцами, его изящными отточенными движениями.       - Кажется, что-то изменилось, Макс, - сказал он вдруг почти шёпотом.       - Да? – я насторожился. - Что же?       - Твоё сердце, - Шурф чуть прикрыл глаза, улыбаясь, - с ним я стал… легковеснее. Не легкомысленнее, Макс, а просто - легче.       - Но и беспокойнее, да? – спросил я, прекрасно понимая, что одной лёгкостью тут не обошлось.       - Не без того, - снова улыбнулся он.       - Пойдём-ка мы спать, да, Триша? - сказал Франк. Я уже успел позабыть, что мы с Шурфом не одни. Триша на этот призыв ничего не ответила - она давно спала в кресле, по-кошачьи свернувшись клубком.       - Ну вот что ты с ней будешь делать, - беззлобно посетовал Франк, аккуратно подхватил её на руки и понёс в дом, пожелав нам доброй ночи. Мы остались с Шурфом одни. Молча курили, выпуская дым колечками, наслаждались этим удивительным уютом и тишиной, разбавленной пением ночных цикад.       - Пойдём? – сказал я, вставая с кресла и разминая затёкшие ноги.       - Угу, - ответил сонный Шурф и тоже поднялся. Мы направились во флигель, где всегда было так, как уютно и удобно его обитателям. И комнат всегда было ровно столько, сколько нужно, плюс одна на всякий случай. Мы шли через сад, почти соприкасаясь руками. Это было так волнующе - ещё не касание, но почти. Я ощущал близость его тела, его тепла, его едва уловимый терпкий запах - запах моря или реки, тёплой воды и мокрой соли. От Шурфа почему-то всегда пахло водой - он очень любил эту стихию, и она отвечала ему взаимностью. Проходя сквозь сад, я увидел, как Шурф посмотрел на висящие на ветках качели, на секунду приостановился…       - Давай посидим, - сказал я, зная, что ему сейчас хочется того же. У меня было совершенно чёткое ощущение, что сейчас, вот именно сейчас в мире всё так, как нужно. Всё правильно и незыблемо. Я и он - на этих качелях, в саду. Рядом. Было странное ощущение, что найдены все ответы, что этот миг может длиться вечно, что счастье переливается через край, искрится смехом, плавится лунными бликами в его смоляных волосах. Я легонько оттолкнулся ногами от земли, раскачиваясь, и Шурф последовал моему примеру. Меня успокаивал этот ритм, мы раскачивались всё сильнее, взлетали всё выше - в этом было что-то запретное, нелепое, детское, но такое важное. Потом я увидел, что качели Шурфа постепенно стали замедляться, и мои тоже. Мы снова оказались сидящими рядом. Повинуясь безотчётному порыву, я притянул его к себе и поцеловал. Мне так хотелось его губ - живых и тёплых, поддающихся мне, желанных, родных…       Сейчас, в разбавленной ночным туманом тепле этого сада, я трогал подушечками пальцев его брови, его веки, прочерчивал линию скул и подбородка, узнавая, вырисовывая ладонью знакомые черты.       - Ш-ш-шурф… - никакая гимнастика не смогла бы сейчас восстановить моё сбившееся дыхание. Я смотрел на него, смотрел в его глаза, в которых сквозь антрацитовую черноту просвечивал огонь, плавящий меня. Я взял его за руку, мы встали и, не говоря ни слова, поспешили к нашей комнате в дальнем флигеле. Он прижал меня к двери, как только она за нами закрылась, его невероятно горячие руки порхали по моему телу огненными точками. Что же ты делаешь со мной, мой Магистр? Откуда в тебе столько жара?       - Макс… - он проводил чуткими бледными пальцами по моей шее, вслушиваясь в бешеный пульс, задерживался на плечах, соскальзывая с ключиц. - Можно? Он никогда раньше не спрашивал меня. Отчего вдруг сейчас? Я кивнул. И тут же его губы коснулись моих ресниц, а пальцы – губ. Я невольно приоткрыл рот, чтобы поцеловать его руки - и не выдержал, коснулся языком, дотрагиваясь до чувствительных подушечек, изучая узоры на его пальцах. Это было так невозможно чувственно… И услышал его стон - мимолётный, едва различимый. Конечно, Шурф, твои руки, твои волшебные руки, которыми ты чувствуешь этот Мир. Я вбирал его пальцы в себя, понимая, что если пути назад и были, то сейчас они точно закончились. Он прижался ко мне всем телом, распластав меня по двери, нависая надо мной, прижимая.       - Шурф… - я выдыхал, я задыхался, у меня кружилась голова, я едва не терял сознание от этой близости, от этого невозможного счастья. Его руки, его запах… Мой Шурф. Под его телом моё плавилось дивным жаром. Он взял меня за руку и довёл до кровати, стоящей в двух шагах. Мы упали на неё, как в омут, как в слепую неизвестность. Меня била дрожь, и я никак не мог её унять. Шурф оказался надо мной и улыбался, глядя мне в глаза.       - Ты дрожишь, как заяц, - сказал он, проводя тыльной стороной руки по моей щеке.       - Я не… не боюсь! - я почти рассердился.       - И это хорошо, - ответил он, всё так же улыбаясь и стаскивая с меня лоохи, а за ним и скабу, - тебе и не нужно бояться. Ах, так! Вздумал меня дразнить? Я перекатился, оказавшись теперь над ним.       - А ты? – спросил я. Мне вдруг стало странно весело.       - Что - я? – лоохи Шурфа отправилось на пол вслед за моей скабой.       - Не боишься?       - Я? – переспросил он и картинно откинулся на спину, растянувшись на кровати.       - Угу, - промычал я, разом утратив способность говорить связно. Грешные Магистры, как же он был красив! Его бледная кожа, казалось, мерцала в полумраке комнаты. Его длинные руки, его шея и ключицы… Я лёг на него - как тогда, на Тёмной Стороне. Мне хотелось чувствовать его всего. Я слышал, как бьётся его сердце - уже его. Вот она – его жизнь под моими пальцами, под моими ладонями. Я был так счастлив, что он жив! Всё правильно. Всё было очень правильно. Он должен быть, жить, длиться… мой Шурф. Опираясь на локти, я приподнялся, глядя на него. Закрытые глаза, чёрные слипшиеся ресницы… Он притянул меня к себе и поцеловал. Его губы были настойчивы, он целовал меня страстно и жадно, ему было мало, ещё и ещё… Мне казалось, что я сейчас кончу только от одного этого поцелуя - столько в нём было желания и жажды. Моё единственное сердце колотилось в безумном причудливом ритме. Лёжа подо мной, так и не открыв глаз, он слегка развёл ноги в стороны. Я едва не задохнулся - это было приглашение. Я этого очень хотел и в то же время безумно боялся. Я… я ведь совершенно ничего не умел.       - Ты ведь хочешь меня, - шептал Шурф, притянув меня ближе, куда-то мне в шею, опаляя жарким дыханием, отчего у меня по всему телу разбегались мурашки, - хочешь…       - Да, - я едва мог пошевелиться, не смея поверить в то, что сейчас, вот сейчас… Я немного отстранился, опираясь на локти, потом легонько провёл ладонью по его животу, перебирая пальцами, увидел, как его тело немедленно отозвалось на эту ласку, потом так же легко коснулся его члена, отчего Шурф вздрогнул и потянулся ко мне, провёл по ягодицам – и он застонал и ещё шире развёл ноги в стороны. Грешные Магистры, что же ты творишь! Он был такой горячий - я не мог думать ни о чём другом. Его разведённые в стороны колени…       - Пожалуйста, Макс! – шептал Шурф с закрытыми глазами, подаваясь мне навстречу. Я осторожно дотронулся до его ануса. Шурф вздрогнул, безотчётно дёрнулся. Я облизал пальцы и дотронулся снова.       - Да, Макс… - его губы влажно блестели в тусклом неверном свете. Я прикоснулся ещё и ещё, медленно лаская, покружил возле входа - дотрагиваться там было неимоверно приятно, так нежно, так волнительно - и аккуратно вошёл в него одним пальцем. И застонал, вторя стону Шурфа. Мы оба замерли, я вдруг испугался - то ли я делаю, так ли, нравится ли ему? Он начал двигаться - медленно, плавно, и я понял, что делаю и то, и так. Он был такой горячий внутри.       - Ещё… Пожалуйста, ещё, - Шурф открыл глаза, затуманенные страстью, и снова притянул меня к себе для поцелуя. Я медленно вошёл в него двумя пальцами, отвечая на поцелуй, упиваясь им. Шурф стонал, запрокинув голову. Я немного отстранился, любуясь им, двигаясь в нём. Его член подрагивал, и, повинуясь безотчётному порыву, я опустился вниз и коснулся его губами.       - О-о-о! М-Макс… Это было завораживающе - я продолжал двигаться, постепенно смелея, и глубже вбирая в себя его гладкий член, проводя кончиком языка вокруг головки, узнавая его на ощупь и вкус.       - Хочу тебя, Макс, хочу, - его тело тоже слегка подрагивало, - хочу. Я… я не смогу так долго… Дыхание его сбивалось, я смотрел на него - и не верил тому, что между нами происходит. Он - такой горячий, такой живой, весь в моих руках, бьётся и стонет, жаждет меня, и сейчас… Сейчас мы с ним станем одним. Я безумно волновался. Приставил член к отверстию его ануса, поглаживая живот. Это было что-то головокружительное. Я так боялся сделать ему больно, поэтому продвигался очень медленно и осторожно. Шурф стонал, выгибаясь подо мной.       - Тебе не больно? - спрашивал я, пот струился у меня по вискам - от напряжения, от волнения, и ещё - от невероятного наслаждения. Он только отрицательно мотал головой. Моему члену было горячо и тесно, упругие стенки ануса обнимали его, и я чувствовал, как мы срастаемся, как сближаемся, сплавляемся миллиметр за миллиметром, становясь одним.       - А-а-а-а… - мне стоило огромных усилий не кончить, когда я вошёл в него глубоко и остановился.       - Ты всё делаешь правильно, Макс, - сбиваясь на хрипло шептал Шурф. Я начал понемногу раскачиваться. Его горячая теснота, желанная теснота его тела, где нет больше меня или его, где есть вечное «мы». Он взял меня за бёдра и придвинул ещё ближе, ещё теснее.       - Да, Макс, да! - его тело билось в этом ритме, я начал двигаться чуть быстрее, увеличивая амплитуду, ладонью сначала легко провёл по его члену, а потом мягко обхватил его, обнимая, поглаживая, вверх-вниз, ещё… и ещё. Он схватил меня за руку, переплетая пальцы, до боли, до белых костяшек, подтверждая наше «мы» - вот сейчас.       - Ещё… глубже, ещё!       - Шурф… - меня несло вслед за ним, уносило в этот вечный водоворот жизни - нестерпимо яркий, словно мы с ними попали в самый центр Солнца.       - Ещё… - шептал он.       - Ещё… - шептал я. Мы были вместе. Мы были. МЫ.       - Да-а! – я почувствовал, как его ногти впились мне в спину, он выгнулся, и всё его тело напряжённой тетивой ждало всего пары толчков. - Да-а-а! Он запрокинул голову, его сперма выплёскивалась мне в ладонь горячим потоком жизни. Он кричал в моих руках, бился пойманной бабочкой, ещё две секунды… сейчас. Я прижал его к себе, кончая так, как не кончал никогда в жизни, и кричал вместе с ним. Мне казалось, что я на миг попал в безвременье, в невесомую пустоту, солнечную пыль, в которой есть только полёт и ослепительная любовь, такая яркая, что долго выдержать её невозможно. Я не мог понять, где он, а где я - мы были едины, были одним целым. Спустя тысячу вечностей - и ещё чуть-чуть - мы лежали обнявшись, обнажённые, мокрые и обессилевшие, и он, отводил прядь спутанных волос у меня со лба. А я смотрел на него - и не мог насмотреться, мне хотелось запечатлеть нас вот так, оставить, сохранить…       Я тянусь к нему.       - Закрой глаза, - прошу я, и Шурф послушно смыкает веки.       Я касаюсь своим лбом его лба - и, совершив усилие, чувствую ответ его просыпающейся магии.       «Услышь меня, услышь - я с тобой.       Здесь.       Рядом.       Я здесь.       Я есть.       Я не отступлюсь.       И не оставлю.       Знай это.       Помни.       Где бы ты ни был, что бы ни случилось.       Я есть у тебя.       Помни».       Выдох...       Я вижу, как Шурф отстраняется.       - Я помню, - говорит он вслух, - иди ко мне…       И обнимает меня, притискивая к себе совершенно бесцеремонно. КОНЕЦ