Heavy in Your Arms

Женщина спит, прижавшись к его спине - греясь и одновременно грея. Зима в этом году мерзкая, не столько холодная, сколько сырая и дождливая. Снега почти нет, а он так хотел показать его Поганке. Четыре года назад они и подумать не могли, что с нетерпением будут ждать зимы. Но как выяснилось, холод стал из спасением - и гибелью для Ходячих, гниющие стада которых еще редко, но встречались. Об этом говорили прибывшие в Тюрьму новички - одну группу привел Дик, на коленях просивший Рика принять их. Дэрил на них зла не держал, вероятно, он и сам поступил бы так для того же Граймса. Ходячие исчерпали свои ресурсы. Сколько не вейся веревочка, конец найдется - их было много, а еды мало. Плоть продолжала отмирать, не восполняемая пищей, и постепенно они попросту разваливались прямо на ходу - по подсчетам Рика, еще года два - три, и от Ходячих должны остаться лишь воспоминания. Это давало надежду на то, что однажды все снова измениться. И наверняка не в худшую сторону. Но это так, для спасителей мира сего. Дэрил не мыслил в столь глобальных масштабах, его мышление действовало несколько уже, а забота распространялась на тех, кто действительно был ему дорог. Она выхаживала его на протяжении полугода. Ей было плевать на его ворчание, не проходящие боли и хромоту - психосоматическую, как вскоре она смогла ему доказать. Достаточно было изобразить падение с обрыва у реки, как реднек сайгаком сиганул за ней вслед. - Нога не болит? - невинно поинтересовалась тогда она. А ведь действительно не болела - ничего не болело, только сердце стучало все быстрее. Хорошая терапия, и врач замечательный. Ей было плевать на все его закидоны. Дэрил никогда не отличался покладистым характером, всегда был одиноким волком, который если и заботиться о стае, то делает это на расстоянии. Кэрол понимала суть - она не приручала его, не привязывала, не настаивала - живущая внутри нее волчица просто делила с ним свободу. Уже тогда он знал, что не выживет без нее. Без них. Мужчина поворачивается - теперь им не нужно ютиться на узкой койке. Когда Тюрьма разрослась, они разбили стены, превращая камеры в достаточно широкие комнаты. Оформить их было делом техники. Ее грудь мерно поднимается в такт дыханию. Дэрил поправляет подушку, подпихивая ее под выпирающий живот - первое время он даже боялся, что нечаянно может навредить ей: спал, как солдатик, вытянув руки по швам и почти не шевелясь. Потом привык, хотя все равно позу задавала она - он только потом укладывался рядом. А еще малыш словно чувствовал, что отца нет рядом, устраивая пляски, пока широкая ладонь не накрывала живот - тогда ребенок затихал, смиряясь с тем, что еще месяц ему точно потерпеть придется. Это было их общее решение. Он помнил, как нерешительно она задала столь волнующий женщину вопрос, не поднимая глаз, боясь услышать отказ. Она понятия не имела , что Дэрил просто не знал, как предложить ей тоже самое. Они были готовы идти дальше, начиная новую страницу в их жизни. Груз прошлого был сброшен, пусть ноша их и не стала легче. Но это был их общий крест, и они держали его крепко, обеими руками. Она была его женщиной. Он был ее мужчиной. Их тела переплетались, их души сливались воедино - порождая новое, чистое, живое. Отпускать друг друга они точно не собирались, насколько бы тяжелый не был избранный ими путь. Они выбрали жизнь. Вместе.

"I was a heavy heart to carry But he never let me down When he had me in his arms My feet never touched the ground..."