Tie me up!

Шиничи нервничал перед выступлением? О нет, поверьте, он вовсе не нервничал. Ведь все познается в сравнении, и по сравнению с тем, что он испытывает сейчас, тогда – он не нервничал. Они обговорили с Кайто все нюансы заранее, все табу, список которых Кудо не решился менять даже для того, кто вдохновил, обозначили стоп-слово. Тем не менее парень не мог перед самым выходом где-то с десять минут найти ключи от дома, которые лежали прямо у него перед носом. Оставалось только смиренно надеяться, что на внешнем виде эта рассеянность никак не отразится. Куроба позвал его к себе домой. Со всеми вытекающими мыслями и домыслами, стаей взметнувшихся в голове на полставки детектива, на полставки «извращенца со стажем». Если Кайто позвал его домой, то, скорее всего, у него должна быть дома небольшая студия для этого. Были ли там до него другие нижние? Праздное любопытство, ничего более. Тем более что новых фотографий в блоге Кайто Кида не появлялось с момента его переезда. Как по-человечески, Кудо просто-напросто хотелось стать хоть чуточку больше, чем одним из множества тех, с кем до этого работал Куроба. «Первый, с кем проводил сессию Кайто после переезда». Звучит так, что гордиться подобным отличием по меньшей мере глупо, но когда дело касается пристрастий, то логика имеет свойство начисто замолкать. То есть умом парень понимал, что выделиться он не сможет, даже если внезапно снимет все табу, не говоря уж о том, первый он там или не первый нижний Куробы после некоторого перерыва. Но внутри непрестанно шевелилось какое-то странное чувство, похожее на смутную надежду. На что? Идентификации не поддавалось. Проезжающий мимо автомобиль кашляет выхлопным газом прямо на Шиничи, отчего тот неприязненно морщится и кутается в шарф. Шарфы парень любил – по большей части за то, что за ними можно спрятать часть своего лица, а вместе с ними и весомую долю собственных эмоций. А потому носил их Кудо, как только температура опускалась до достаточно низкой отметки, для того, чтобы шарф не выглядел странно. Как и всегда, прячется за одеждой от людей на улице, а во время сессий – от себя. В одежде легче сохранять самообладание, легче укрываться под маской безразличия даже перед самим собой, не слушая колкие упреки подсознания. Ведь раз Шиничи нравится быть связанным, то с ним что-то не так. То он неправильный. На автомате взятый в кофейне стаканчик с кофе приводит в чувство, когда неаккуратный Кудо обжигает губы о слишком горячий напиток. Да что с ним такое? Разве так положено себя вести, когда вот-вот случится что-то особенное? И, по заблаговременному мнению парня, потрясающее, никак не иначе. От звука щелкнувшего замка парень смешно вздрагивает и встречает Кайто с растерянно-смущенным видом, с ходу пихая в его руки кофе – свой он выпил, но по дороге решил взять еще и для своего, о боги, своего (!) верхнего. – Я не знал, сколько ты сахара любишь, поэтому просто попросил добавить немного сиропа, надеюсь, ты любишь карамель, – вместо приветствия выдает парень заранее заготовленную в уме фразу, но быстро осознает, что он позабыл. – Ох, здравствуй. – И тебе доброго дня, Шиничи, – смеется Кайто, пропуская свою новую модель в прихожую и закрывая за ним двери на замок, на ходу отпивая кофе и, кажется, точно так же, как и Кудо двадцатью минутами ранее, обжигаясь. – Спасибо тебе за кофе, я люблю карамель. Только вот никак не могу взять в толк, – он подает своему гостю вешалку для пальто, – когда его уже можно пить без угрозы получить ожоги четвертой степени. Кайто обладал потрясающей способностью быстро разряжать обстановку. Берет из рук Кудо верхнюю одежду и вешает ее в шкаф, так запросто и обыденно, будто парень к нему на чай пришел, а не на… чай с веревками. К тому же Шиничи не так часто удавалось бывать дома у своих верхних до этого – основная часть сессий проходила в большинстве случаев в студиях по предпочтениям самого Кудо. Что поделать, не было у парня доверия именно в том смысле, которое было необходимо для полного взаимодействия с верхними. Окей, Шиничи не смог бы сказать, что имеет доверие к Куробе по умолчанию, это было бы той еще глупостью. Но вся повышенная нервозность, время от времени мстительно вгрызавшаяся в нутро парня по пути сюда, была с позором выставлена за дверь. Точнее, она просто не имела никаких шансов войти вслед за Кудо в квартиру Кайто. Хорошо, это звучит еще глупее, чем доверие по умолчанию, но что поделать. В конце концов опыт верхнего с лихвой окупает любые поползновения к доверию со стороны его новой модели. – Чаю? – радушно предлагает Куроба, явно давая парню освоиться и собраться с мыслями. – Во мне большая порция капучино, – отрицательно качает головой Шиничи и понимает, что это был, скорее, просчет с его стороны, потому что привыкнуть к этому месту ему не помешало бы. – Тогда подходи, как будешь готов, туалет и ванная там, – Кайто машет рукой в сторону. – А я буду в этой комнате, – он указывает на приоткрытую дверь, – пока подготовлю место, – Кудо несколько раз повторять не надо, он быстро сбегает в ванную мыть руки, в процессе собираясь навести в голове порядок. Там он несколько минут смотрит на себя в зеркало, задаваясь извечным: «Ты дурак или что?». Адекватного ответа, как всегда, не следует, и парень решает просто сдаться на милость верхнего, откровенно устав нервничать и переживать на тему из серии «а если…». Не стоит забывать, что от него ничего не зависит. Ведь изначально Шиничи пришел сюда именно за этим осознанием. В комнату заходит почти что совсем уравновешенным. Бегло осматривает практически полностью свободное окружающее пространство, не считая шкафа в углу. Около оного кокетливо притаилась бамбуковая перекладина, из тех, которые обычно используют при подвешивании. Вопросами о содержании шкафа ради собственного душевного спокойствия парень не задается. – Шторы задернуть? – интересуется Куроба, кивая в сторону окна. В комнате было достаточно светло, но если задернуть шторы, то наверняка придется включать свет. Конечно, многим нижним удобнее работать в закрытом от посторонних глаз помещении, но этаж квартиры Кайто не оставлял и шанса для досужих зрителей, так что на этот счет Шиничи был более чем спокоен. – Нет, не стоит, – парню просто-напросто не хотелось терять возможность смотреть на позолоченные редким осенним солнцем черты лица своего мастера, о чем, разумеется, вслух никто не говорит. Он просто садится на колени по середине комнаты, куда ему кивает его верхний, расслабляясь и ожидая. Дышит ровно, отсчитывая по семь секунд на вдох и выдох. Остановить хаотичное течение мыслей, упорядочить их поток, а потом и вовсе свести к минимуму. Не так просто как всегда, собственное сознание со скрипом идет на контакт. А Кайто, напротив, просто спокойно достает веревки из шкафа, но этим обыденным действием приводит нижнего в такое смятение, что ему приходится и вовсе закрыть глаза. Глупое сознание. Подумаешь, те самые красные веревки. И что? Мало ли кто такими пользуется. – Все хорошо, – чужие ладони ложатся на плечи Кудо. – Как бы ты себя не чувствовал, это нормально. Тебе необязательно бросаться в омут с головой, мы можем отложить сессию на некоторое время, если тебе все еще нужно освоиться, – пальцы Куробы аккуратно массируют напряженные мышцы, заставляя расслабляться. Кажется, этот тип вообще не знает, что такое раздражение. – Со мной все в порядке, – Шиничи открывает глаза и оборачивается, смотря на Кайто, который весь такой реальный и понимающий стоял рядом, одним этим действием побуждая Кудо очень весомо подвинуть собственные физические и, чего уж там, моральные границы. – Я просто думаю… ты не будешь против, если я сниму рубашку? – ах, да, и выбросить мозги в мусорку. Ох, а еще Кайто умеет очень красноречиво приподнимать бровь. Шиничи как-то пытался научиться точно так же, у него не вышло. – Кажется, ты сам обозначил это как табу. Не думаю, что тебе стоит… – Я сам это предложил, – не слушает его Кудо. – Ты против или нет? – Я не против, если это твое собственное желание, – его мастер вздыхает, а затем неуловимо меняется в лице, становясь насмешливее и как-то жестче. – И, пожалуй, раз так, я начну сессию прямо сейчас, – этими словами он мгновенно разграничивает роли. Сейчас он подчиняет, а Шиничи безоговорочно подчиняется. До стоп-слова, естественно. И тем не менее от голоса верхнего Кудо пробирают мурашки. Парень так и не понял, верное ли принял решение, но такой Кайто несомненно приводил его в трепет. Разговаривать во время сессий, кроме как когда тебя спрашивают, для моделей как-то не принято, поэтому Шиничи только удивленно выдыхает, когда Кайто обходит его и опускается перед ним на колени. На его лице нечитаемое спокойное выражение, и нижний не хочет знать, как выглядит его собственное лицо, когда тонкие пальцы начинают неспеша расстегивать пуговицы на его рубашке. Одна за одной они легко выскальзывают из петелек, постепенно оставляя парня без метафорической защиты. От которой он отказался сам, но не ожидая, что избавляться от нее придется таким образом… Давай, Кудо, вдох-выдох, кислород – штука нужная, в твоем организме всегда пригодится. Не стоит лишаться его доступа только потому, что Кайто мимолетно задевает твой живот, расстегивая рубашку. И когда он спускает ее с твоих плеч, тоже не стоит переставать дышать. Мурашки? Ну, и пусть мурашки, а если ты задохнешься, пока тебя раздевают, то это уже будет совсем неловко. В итоге рубашку парень провожает взглядом полным тоски и непроизвольно сглатывает, как только его мастер берется за веревки. Кажется, Шиничи сильно погорячился. Не только с решением частично раздеться, но и с решением прийти сюда и вообще… Черт, как уши горят. Это вообще нормально, что модель краснеет, как помидор, во время того, как ее собираются связывать? Его мастер берет первый моток, привычными движениями распуская его и складывая веревку вдвое, – классический способ связать своего нижнего, потому что так веревка достаточно сильно давит, но не передавливает. Первые ограничения ложатся на запястья Кудо – верхний заводит его руки за спину и связывает, крепко затягивая путы. Без ткани между кожей и веревкой все ощущалось в несколько раз ярче, как и ожидал парень. Но уж чего тот точно не мог себе представить, что все будет так. Когда он тихо стонет, то, кажется, не верит самому себе. А Кайто лишь на секунду замирает за его спиной, чтобы тут же продолжить свое дело. Дыши, твою мать, Шиничи. Дыши. Самое время сказать большое спасибо собственному благоразумию, ну, до того момента с рубашкой, что они с Куробой договорились сегодня на пробную сессию без особых изысков. Вот путы сдавливают ребра – испытанное множество раз ощущение того, как мастер связывает грудную клетку, играет новыми красками. Кто бы мог подумать, что это настолько остро, когда ощущаешь материал веревки? Она впивается в кожу, заставляя чувствовать каждую тягуче медленную секунду и вынуждая подчиниться своему положению. И стоит Кайто потянуть ее на себя, как Кудо глухо охает, кусает губы. Что внешне, что внутренне он чувствует себя как никогда ранее. Несмотря на то, что он не слишком одет, ему чертовски жарко. Жарко в собственных мыслях и в собственном теле. И впору испугаться собственной отзывчивости, брякнуть стоп-слово и просто спрятаться от новых внезапно раскрывающихся сторон собственной личности. Таких как, например, страшно сказать, чувственность. Шиничи в странном трансовом состоянии прогибается в пояснице, когда его мастер затягивает узел на его спине. Реальность смазывается и плывет, восприятие наотрез отказывается возвращаться в рамки привычного. Время капает лениво, но все равно слишком быстро, чтобы Кудо успевал за ним следить. Он скорее чувствует, чем полностью осознает, что его кладут на живот. Кайто работает уверенно и профессионально, связывая ноги. И чем меньше свободы оставалось у парня, тем острее он ощущал физически и тем меньше мыслей оставалось в его голове. Все его умственные способности обратились в тактильность – он чувствовал каждый узел, впивающийся в его тело, каждый виток веревки. И ему это нравилось. По всей видимости, Куроба заканчивает свою работу, но у Шиничи просто нет сил открыть глаза и удостовериться. Невообразима сама перспектива контакта с окружающей средой прямо сейчас, кроме как исключительно тактильно. Скорее рефлекторная привычка, чем умственный посыл, заставляют парня изо всех сил сжать в ладони пальцы Кайто, когда тот касается ладони своей модели. Стандартный жест, позволяющий в процессе сессии верхнему наблюдать состояние нижнего, проверяя его способности к моторике. Кудо с поразительной остротой осознает собственную беспомощность, отдаваясь этому чувству. Вчувствуется в каждый удар своего сердца, отзывающийся во всем теле. На периферии сознания маячит далекое, почти что эфемерное удивление – еще бы, такое с ним впервые. Но на поверхность эта мысль не добирается – рецепторы захлебываются восторгом, стоит ощутить, как Куроба гладит его по голове, то ли погружая в это странное состояние глубже, то ли заставляя концентрироваться чуть больше на объективном. И снова он чувствует на себе эти руки. Кайто молча развязывает свою модель. Сколько времени так прошло? Обычно «момент покоя», когда модель уже связана и с ней никак не взаимодействуют, продолжается около пятнадцати минут, если, конечно, в таком моменте есть смысл. По начисто свихнувшимся внутренним часам Кудо, прошло от силы несколько минут. – Давай, приходи в себя, – Шиничи снова треплют по волосам, но уже скорее небрежно, заставляя раскрыть глаза и как будто бы проснуться. Куроба обретался напротив него более чем довольный и благодушный, смотрящий на своего нижнего с неким пониманием. Тот был уже полностью свободен, только рельефные следы от веревок все еще «опутывали» торс модели. Чуть ошалело пытаясь с разбегу адекватно воспринять реальность, парень садится на полу, растерянно смотря по сторонам, а потом на своего мастера. – Что это вообще было? Умнее вопроса «детектив» сейчас явно не выдал бы. – Я так полагаю, ты о том, что сейчас испытал? Ну, судя по твоему отсутствующему выражению, то вполне распространенную вариацию сабспейса. Разве ты не сталкивался с ним раньше? – нет, все-таки мимика у Куробы просто потрясающая, а уж эта вопросительно изгибающаяся бровь… – Нет. До этого случая мне вполне удавалось полностью себя контролировать, – все еще несколько заторможено отзывается Шиничи, когда Кайто поднимается на ноги и подает ему руку, помогая тоже встать. – Любопытно, – кажется, Куроба смутился? – А сейчас ты как? Чего-нибудь хочешь? Раз тебя так проняло, думаю, мне стоит о тебе позаботиться. Отлично, теперь вспыхнул от этого «о тебе позаботиться» и сам Шиничи, которому немилосердная реальность и полное возвращение в нее несли пока что исключительно тонну странного смущения. – Если честно, то теперь я точно не откажусь от чая. Предложение все еще в силе?