Tie me up!

– Судя по всему, – девушка, которая еще пару недель назад была верхней Шиничи, сейчас сидела напротив него в кафе и увлеченно копалась в меню, – мне стоит искать себе нового нижнего? Конечно, большинство мастеров шибари далеко не ограничивалось одним единственным нижним, имея по несколько моделей. Но эта девушка до сего момента проводила сессии исключительно с Шиничи, так как была начинающей. И именно этот статус «единственной модели» заставлял парня сейчас чувствовать себя настолько неуютно. – Мне действительно неудобно, что так получилось, – Кудо прилип взглядом к прайс-листу, будто ничего интереснее до этого в жизни не видел. Ему ни разу еще не доводилось уходить от своих верхних. Ох, нет, «уходить» звучит как-то неправильно. Прекращать с ними работу. Если сессии вообще можно назвать работой. – Ой, да брось, Кудо, – она смеется, не выказывая ни капли обиды или раздражения. – Я прекрасно понимала, к чему все идет, когда Куроба предложил тебе работать с ним. Я все еще уверена, что вы просто нереально классно с ним смотритесь! – она мечтательно закатывает глаза, когда парень все-таки нерешительно поднимает взгляд. – Мечтаю увидеть ваше парное выступление на сцене. – Не думаю, что когда-либо… – начинает было Кудо, но его довольно бесцеремонно прерывают в середине фразы. – Ты еще не усвоил урок? – она насмешливо приподнимает брови, склоняя голову набок. – Не спорь со мной, милый. Я замечаю больше, чем ты. И, кажется, иногда знаю тебя лучше, чем ты сам. Думаю, счет за сегодняшний ужин научит тебя прислушиваться к моему мнению, – она коварно посмеивается, жестом подзывая официанта. Что остается Шиничи? Молча принять свое поражение, конечно же. Потому что с самой первой сессии ни с кем больше, кроме как с Кайто, Кудо не работал. Конечно, пара недель не слишком яркий показатель. Зато своим ощущениям парень доверял, а они говорили, что никого лучше, чем Куроба, парню еще встречать не доводилось. Он ведь ни разу не просил, ни разу не призывал убирать или как-то изменять табу своей модели в сторону большей вольности, работая исключительно с тем, что было. Но в итоге сам Шиничи каким-то непостижимым образом избавлялся от собственных ограничений. Шаг за шагом, будто по-змеиному сбрасывая с себя старую кожу. И ему это нравилось. Более того, на компьютере Кайто лежало несколько особенно удачных фотографий с нескольких последних встреч – Кудо разрешил себя снимать. Разве что никак не мог решиться на то, чтобы его фотографии выкладывались куда-либо, но его никто не торопил. Хотя он практически был готов согласиться. Наверное, все дело в том, что на этих фотографиях парень сам себе очень нравился. Он оказался очень красивым на них. Даже не красивым, а… под стать Кайто. Он видел в себе его модель, достойную своего мастера. И это приводило в состояние экстаза. Неизвестно, сколько еще Куробе будет интересно работать именно с Шиничи. Но пока он творит с ним нечто прекрасное, парню не хотелось задерживать свою нынешнюю верхнюю, встречи с которой он вечно переносил и у которой так и не появился в студии ни разу за две недели. – Чего задумался? – заказав все, что ей приглянулось, девушка вернулась к разговору. – Обдумываешь свои будущие перспективы? – И да, и нет, – отзывается Кудо. – Скорее меня занимает то, с кем ты теперь будешь работать. – Так как твой уход не стал для меня неожиданностью, то подходящая кандидатура имеется, – и лицо собеседницы принимает такое счастливое выражение, что, кажется, кандидатура и впрямь была выше всяких похвал. – Мы с ней уже начали проводить сессии. Она занималась когда-то художественной гимнастикой, а потому просто нереально гибкая! – Ох, – Шиничи чувствует, как тяжкое чувство собственной виноватости отступает. – Я рад, что у нас обоих все хорошо. * * * – Думаю, если подвешу тебя исключительно за бедро, то это будет не слишком приятно, – Кайто задумчиво ощупывает парня, вгоняя того в краску. – У тебя довольно тонкая кожа, синяки останутся почти наверняка. – Зато на снимках смотреться будет хорошо, – тяга к экспериментам хоть всячески и поощрялась мастером, но его дотошность в вопросах безопасности никто не отменял. – Я далеко не кисейная барышня. А для синяков и следов от веревки существуют мази. Куроба смотрит несколько с сомнением, а Кудо пытается не вымирать от того, что стоит под его внимательным взором, между прочим, в одном нижнем белье. Мастер ощупывал, осматривал и вообще всячески проверял моральную стойкость собственного нижнего, отговариваясь тем, что присматривается и оценивает риски. Мол, подвешивание – это, конечно, эстетично, интересно и все такое, но к тому же опасно в достаточной мере. – Ты просто не можешь смотреться плохо, – наконец отзывается Куроба, но, ей-богу, лучше бы молчал, потому что нервы у Шиничи совсем не железные, а сердце не приспособлено под скоростные перегрузки. – И мне будет очень обидно, если из-за твоего состояния после сегодняшней сессии, нам придется отменить несколько следующих. – А давай не будем меняться местами? – Кудо нервно посмеивается, стараясь не обращать внимания на прохладные прикосновения чуть ниже колена. – Это я тут изначально с ворохом табу и костылей в голове, а не ты. – Я просто не хочу добавить тебе новых в случае чего, – устало вздыхает Кайто. Он сам недавно завел речь о том, что было бы совсем неплохо попробовать постановочное фото с каким-нибудь сложным видом подвешивания, раз физическая форма Шиничи это позволяет. Естественно, сначала парень запросил пощады, ой, то есть времени на подумать, но в итоге быстро загорелся идеей, полистав работы Кида с прошлыми моделями на подобный манер. Потому что выглядело все просто потрясающе. – У тебя пока получается исключительно обратное. Точнее у меня в твоем присутствии, – Куроба наконец-то заканчивает свой осмотр, отпуская парня на свидание с чашкой уже порядком подостывшего чая. Кудо охотно сбегает, забираясь на стул с ногами. Одеваться смысла нет: все равно сейчас уже сессия по-человечески начнется, а не вот это вот издевательство над хрупкими нервами модели. – Не скажу, что мне это не нравится, – Кайто довольно улыбается, мгновенно преображаясь из мистера-смотрите-какой-я-серьезный-и-профессиональный в чертовски обаятельного парня. «Ну вот что ты со мной делаешь?» – мысленно задает себе вопрос Шиничи, за неимением достаточной дерзости высказать сие вслух. Потому что звучит как-то слишком лично. Да, слишком лично в отношении парня, связывающего Кудо по-всякому и видящего того в совершенно непотребном состоянии. – Сейчас приступаем? – Шиничи ерзает на месте, ибо полностью избавиться от ощущения тянущей нервозности где-то в животе никак не получалось. Собственно, это ничем не мешало, когда было созвучно с предвкушением. А не предвкушать сессии с таким мастером было просто невозможно. – Если ты считаешь, что готов, – Кайто пожимает плечами, полоснув свою модель насмешливым взглядом, прекрасно различая его волнение. Каждый. Чертов. Раз. – Я, как всегда, буду ждать тебя в студии. Допивай чай, если хочешь, и подходи, – и выходит из кухни, где до этого осматривал Шиничи. И – гори оно все огнем – несмотря на отсутствие всякого подтекста, Кудо все это время почему-то не мог найти себе места. Хотя такая формулировка не будет верной. Потому что парень прекрасно понимал, откуда это странное чувство. Чего он действительно не мог понять – как подобное вышло за рамки их сессий в студии. Теперь Куроба тянет к себе не только как опытный верхний. И чувство, которое вызывают его прикосновения, не продиктовано исключительно ролью мастера. Это иное. Это намного более запущенный случай. О да, для полного набора странностей не хватало только на парня запасть. Браво, Шиничи, ты как всегда на вершине. Вершине человеческой глупости. Чай не кончился, но Кудо со вздохом поднимается со своего места, отправляя наполовину полную кружку в раковину. Насколько будет странно, если Шиничи предложит Кайто как-нибудь сходить с ним в кафе? Вопреки довольно доверительному отношению между ними как между мастером и моделью, дальше общение не простиралось. И вроде бы не нужно было. А сейчас? Ну, в конце концов попытка позвать на встречу – не пытка. Как-нибудь потом. Привычно заходит в ванную, наказывая отражающемуся в зеркале молодому человеку вести себя пристойно. С сомнением после подобного наказа оглядывает себя, отмечая, что практически полное отсутствие одежды – уже непристойно, а потому не прокатит. Хорошо, поправляет Кудо сам себя, если не пристойно, то хотя бы вменяемо. Что тоже сомнительно, но в чуть меньшей мере, так что сойдет. С привычным внутренним содроганием переступает порог, засматриваясь на своего мастера. Он стоит, перебирая мотки одинаково красной веревки, откладывая ненужные по длине. Сегодня ему понадобится всего один из них, и Шиничи, хоть убей, не мог вспомнить название техники связывания всего одной длинной веревкой. Зато мог предположить, что это весьма непросто. Как нижний он не задает вопросов, просто вставая под подвешенную у потолка бамбуковую перекладину. Безумно волнительно, как и всегда, тем более что Кудо выбрал не самый безболезненный способ провести сегодняшнюю сессию. Полностью перенести вес собственного тела в основном на бедро – это не шутки шутить, тем не менее парень лично общался с моделями, которые могли переносить подвешивание за одну кисть. Собственно, поэтому некое подобие профессионального желания не отставать не давало ему покоя. Подойдя, Кайто перекидывает веревку через перекладину, собираясь работать с нисходящей ее частью. Садится перед старательно отводящим взгляд нижним на колени, быстро и четко делая свое дело: вяжет узлы, стягивает, рисует веревкой на коже узор. И это нереально красиво: Шиничи практически никогда не может оторвать взгляда от его рук. Разве что сейчас он вообще не смотрит в его сторону – за окном солнышко, птички… Ох, а здесь чертовски умелые руки мастера и жесткие объятья пут. Тело пробирает мелкая дрожь, стоит коже ощутить прикосновение не грубого джута, а пальцев Кайто. Он щадит своего нижнего, видимо, сильно озаботившись вопросом его самочувствия: связывает не только бедро, но еще и таз, распределяя нагрузку. И только после этого тянет восходящую часть веревки на себя, заставляя модель оторваться от пола, но при этом поддерживая так, чтобы Кудо не менял своего расположения в пространстве слишком резко. Куроба – чертовски сильный тип, оказывается. Что ж, стоит признаться, что в оказанном послаблении парень действительно нуждался. Даже сейчас путы мучительно врезаются в кожу и плоть, заставляя застонать. Черт, это действительно больно. Но, конечно же, не настолько, чтобы Шиничи сдался. Сдаться – предать то ощущение полной подконтрольности и зависимости, сейчас буквально сдавившее грудную клетку. Поэтому нижний закусывает губу и терпит, на этот раз гипнотизируя взглядом пол: закрыть глаза и расслабиться не выходило. Кайто быстро делает пару крепежных узлов, окончательно зафиксировав модель в подвешенном состоянии, и переходит к рукам. Запросто лишает запястья подвижности и внезапно бросает веревку, подходя к Кудо спереди. У того есть силы только вскинуть голову и посмотреть на довольного собой верхнего. Чего он медлит? Куроба же достает из кармана штанов широкую ленту, которая в итоге оказывается еще и весьма плотной: когда мастер завязывает глаза Шиничи, то через нее не пробивается даже свет. Неплохая альтернатива закрытым глазам. И действенная: восприятие нижнего почти сразу плывет и смазывается, практически полностью уходя в тактильность. Дальше настает черед грудной клетки. Шиничи все так же давится стонами, безвольно обмякнув в путах. Кажется, Кайто что-то мудрит со сложными узорами, полностью обвязывая и живот со спиной. Затем очередь свободной ноги, которую он сгибает в колене, а после привязывает лодыжку к бедру. Так называемую опорную ногу, на кою пришелся весь вес по счастью не слишком тяжелой модели, он, наоборот, вытягивает вверх, прикрепляя голень непосредственно к балке. И Кудо непременно бы смутился тому, что поза явно не из самых приличных, но думать о чем-то вроде этого сейчас совершенно невозможно. Узлы безжалостно давят, мучают, заставляя прочувствовать буквально каждый из множества, врезающихся в тело. Парень теряется во времени, ему кажется, что все это длится как минимум последнюю бесконечность. Кайто настолько привычно проверяет его состояние, что это вообще не отвлекает Шиничи от творящегося внутри. Самым адовым из чего оказалось, угадайте что? Возбуждение. Остро въедается в сознание и тело, не оставляя никаких шансов его утихомирить. Модель судорожно выдыхает, изо всех сил сдерживая себя, несмотря на едва ли осмысленное состояние. Стонать сейчас – явно не лучшая идея. Хороших идей сейчас по-любому быть не может. Поэтому Кудо просто плывет по потоку, надеясь где-то внутри, что случится магическая магия и Кайто забудет про съемку, а очевидного доказательства состояния Шиничи… просто не заметит. В любом другом случае – после нижний просто сгорит от стыда прямо на месте. Черт его знает, сколько времени мастер дал своей модели прочувствовать свое окончательное положение, но в определенный момент парень почувствовал, как его начинают постепенно освобождать. Как и всегда, очень аккуратно, снимая узел за узлом. Вернуться в реальность Шиничи смог только тогда, когда его осторожно опустили на пол – стоять он бы точно не смог. Развязывали его дальше, не снимая повязки с глаз, кое-как посадив и облокотив на себя. Чувствовать спиной грудь Кайто, все еще распутывающего свою работу, оказалось волнительно сверх всякой меры. Интересно, насколько ярко Кудо сейчас краснеет? Последний штрих – лента с глаз – снят. – Думаю, мы с тобой закончили, – щекотно фыркает Кайто куда-то в ухо Шиничи. А потом отклоняется куда-то назад, видимо, стаскивая с ближайшего комода плед: после сессии часто была нужна хоть какая-то защита и возможность спрятать себя от мира. Этой Кудо охотно пользуется, разве что его мастер явно принимает более активное участие в его окукливании, чем он сам. Стыдно, стыдно, стыдно. – Ты уверен, что хочешь остаться на полу? – участливо интересуется Куроба. – Точно-точно, немного твердой опоры мне не помешает, – активно кивает Шиничи, которого тут же осторожно перекладывают в горизонтальное положение. Окей, облокачиваться на Кайто – занятие приятное весьма и весьма. Который чем-то шуршит рядом, видно, убирая по местам весь реквизит. Кудо пытается спрятать свое нереальных размеров смущение куда-нибудь внутрь и вообще игнорировать его. Что, честно сказать, с треском проваливалось. Особенно когда Куроба снова заговорил. – Я решил, что тебе явно не захочется, чтобы я делал в этот раз фотографии, – и голос у него, блин, спокойный. – И тебе нормально, что я, ну… такое, – голос зарывшегося в одеяло парня звучит приглушенно, и он не совсем уверен, что его услышали. – Это нормальная реакция, – услышали. – Многие нижние испытывают подобное. Некоторые девушки, – он посмеивается, – еще и ощущениями делились. Странно, что для тебя так много всего в новинку. «Это все ты», – молчит в ответ Шиничи, в общем-то, благодарный за попытку Кайто облегчить его мучения. У него это неплохо получилось. – Ну не лежи на полу, пошли, я хотя бы тебя на кровать переложу. Там хоть несколько часов кряду валяйся, – через некоторое время не выдерживает Куроба, уже успевший сходить на кухню и чем-то там погреметь. – Я не смогу встать нормально, – отмазывается Кудо, плохо представляя себя, разлегшегося на кровати своего верхнего. И чего точно не ожидает, так это того, что его, импровизированную гусеницу, утянут на руки и поволокут вон из студии. – Эй, ты чего? – возникает парень, не рыпаясь. Чай, не легенький – уронят еще. Вместо ответа его деликатно сваливают на что-то мягкое. Очевидно, кровать. Это заставляет оперативно «вылупиться» из своей куколки и, простите за тавтологию, вылупиться на довольную физиономию Кайто. – Ничего, – отзывается тот с хитрой ухмылкой, – отдыхай. И ретируется вон, оставляя Шиничи одного. В собственной, мать его, спальне. На своей кровати. Наверное, стоило ему сказать, что если Кудо вот прямо сейчас помрет от смущения, то эта вина целиком и полностью ляжет на его мастера. Тем не менее валяется парень еще где-то с двадцать минут. Сначала – лицом вниз и без понятия, как жить дальше. Потом – раскрывшись и рассматривая на себе красивые следы от веревки. Все-таки шибари – искусство от начала и до конца. Исключая сегодняшние сентенции Кудо. За этим его застает Кайто, принесший полотенце. – Думаю, тебе захочется сходить в душ, – он спокойно смотрит на разлегшегося на его кровати парня, которому, отнюдь, до сих пор спокойно не было. – А тебя когда-нибудь связывали? – Кудо быстро собирает конечности в кучу, забирая у Куробы полотенце и садясь. – Ты так многое знаешь о реакциях того, кто снизу. – Опыт, – в ответ тот пожимает плечами. – Сам я снизу никогда не был. Только когда самостоятельно на себе ноги связывать в самом начале тренировался. Вот так новости. Еще одна причина для головных болей Шиничи: растущее количество невысказанных желаний сказывается. И какое это было желание! Это вообще нормально: после признания Кайто захотеть его связать?