Механик

Элизабет пролистывала многостраничные дела Питерса, его расписание, информацию о людях, которые были связаны с ним и могли или не могли желать ему смети, но мысли ее были очень далеки от предположительной жертвы преступления. Совершенно понятно, что Реддингтон дал это дело наспех, чтобы отдел не расформировали. Сам же он был слишком занят поисками того, кто подорвал его империю и здоровье. И сейчас все шло к тому, что этим кем-то был Дембе. При мысли о том, что Дембер предал Реда Элизабет стало как-то действительно не по себе. За те несколько лет, что она знала Дембе, она, конечно, не смогла узнать его как следует, но ей всегда представлялось, что кто угодно может оказаться предателем, но только не Дембе. Образ Дембе равен преданности. И тут вдруг… В какой-то момент она четко осознать, что конкретно она чувствует, узнав про Дембе. Ей больно за Реддингтона. Больно за то, что его предал человек, которому он так доверял. И сразу мысленно она вернулась к своему поступку, своей подставной смерти. Разумеется, она считала, что в тот момент поступила правильно. Если бы ей вновь пришлось выбирать, она опять бы инсценировала свою смерть. Тут, конечно, была история с Кирком. И знай бы она хоть малую часть того, что знала теперь… Но дело вовсе не в Кирке. В любом случаи, она бы определенно не подумала о том, что ее поступок заденет чувства Реддингтона. Честно говоря, она вообще не думала, что у него есть чувства. Тем более, никогда не задумывалась, что чувствовал Ред после ее "смерти". Он и сам никогда не заводил разговоров на эту тему. А чисто внешне по нему едва ли что-то можно было понять. Теперь она вспомнила, что сразу после ее "воскрешения" он не торопился с ней общаться. Держался в стороне. Когда они, наконец, начали общаться, он держал дистанцию. Что это было? Обида? Не желание навязываться? И разве мог он вообще на нее обижаться? Человек, который невероятным образом перевернул ее жизнь, втянул в цепь невероятных событий... -Стоп, - вслух произнесла Элизабет, - цепь событий... Ну, конечно. Коллеги синхронно подняли головы и вопросительно посмотрели на нее. -Мы не могли понять, каким образом бытовой несчастный случай мог бы быть преступлением. И все потому, что слишком много думали о том, как могли подстроить этот несчастный случай. Конкретное замыкание, которое привело к удару током и смерти жертвы. На самом деле, этот несчастный случай является элементом целой цепи событий, которое, наверняка, имеет отправную точку, промежуточные звенья и окончательное, собственно, устранение Питерса. -Ты хочешь сказать, что кто-то устроил игру в шарики? - лицо Арама озарилось пониманием. На лицах остальных все так же читалось непонимание. -Какие еще шарики? - не удержалась Самар. - Вы говорите на каком-то странном языке. -Ну, игра такая. В принципе бывает еще и в гольфе такое... или вот, - Арам щелкнул пальцами, - на кабельном есть шоу у Разрушителей легенд. Команды придумывают механизмы цепной реакции. Пихнули шарик… а все заканчивается фейерверком. -Да, да, я видела это шоу, - обрадовалась Самар. - Я поняла, о чем ты. Реслер явно не видел шоу и продолжал смотреть непонимающе. -Все просто, - пояснила Самар, - некто, тот самый Механик, придумал цепь событий, которые привели к гибели Питерса. -И я даже знаю, что было отправной точкой, - заявила Элизабет. - Дантист. -Дантист? - спросили все хором. -Я смотрела календарь Питерса, в среду он должен был пойти к дантисту, но к нему он не попал, так как совершенно случайно его дантист сломал обе руки, разбившись на своем байке. -На байке и шею можно сломать, черт подери, - раздраженно заметил Реслер, - это совершенно ни о чем не говорит. -Ну, разумеется, - кивнула Элизабет. - Если только не проследить причину того, почему дантист Питерса сел на свой байк. По информации инспектора Грина, который разговаривал с дантистом после происшествия, дантист бросил все и помчался домой на байке, потому, что ему позвонили из пожарной службы и сообщили, что в его съемная квартира сгорела дотла. Дантист и рванул домой, только вот никакого пожара не было. В ходе расследования инспектору Грину так и не удалось установить, кто звонил дантисту. В итоге решили, что бедолага стал жертвой жестокой шутки. Инспектору и в голову не пришло, что все это было подстроено, чтобы какое-то третье лицо, т.е. Питерс, не попал на прием к тому самому дантисту. -Допустим, - присоединился к обсуждению Купер, он тихонько стоял наверху возле своего кабинета и внимательно слушал все эти бредовые рассуждения, - все это некий хитрый план, который привел к смерти Питерса. Пусть даже мы проследим всю цепь. Как это поможет нам найти заказчика? Питерс вел сотни дел, засадил сотни преступников. Кто угодно мог заказать его. -Сэр, я уверена, что никто из тех, кого засадил Питерс не причастен к его убийству, - осторожно заметила Элизабет, - я думаю, что его заказала его бывшая жена. -Это исключено, - покачал головой Реслер, - у нее не было мотива. Они разведены уже год. Она уже отсудила у него большую часть денег. С него уже и взять нечего. Он даже дом ей отдал, сам жил в съемной квартире, где его и шандарахнуло... -Не совсем так, - Арам потянул руку вверх, как в школе. - Копаясь в документах Питерса, я нашел один очень занимательный документ. Страховой полис. Приличная такая страховочка, три миллиона. И догадайтесь, кто стоит получателем средств в случаи, если с Питерсом что-то случиться? Лили Джонс, бывшая Питерса. -Но они же развелись, стало быть страховку она не получит, - спросила Самар. Арам расплылся в улыбке. -Самое занимательное, что развод ей на руку, в данном случаи. Это старый полис, который Питерс приобрел в тот период, когда они еще не были женаты. Получателем указала Лили Джонс, не Лили Питерс. И обстоятельство в виде развода в полисе никак не оговаривается. -Но она сейчас носит его фамилию, - поправил Реслер. -Ненадолго, - продолжал лучезарно улыбаться Арам. - Она подала документы на изменение фамилии и Джонс. Собственно, сегодня она должна явиться за бумагами в 15:30... т.е., через час. -Вот тут-то мы ее и возьмем, - радостно засиял Купер. - Реслер, Наваби, вперед. Молодец, Кин. И Купер, что-то напевая себе под нос, скрылся своем кабинете. Наваби и Реслер сорвались со своих мест, чтобы успеть взять "электрическую вдовушку". Элизабет осталась с Арамом. -Эх, а здорово, как в старые добрые времена, - подошел к столу Элизабет Арам. -Да, верно, - Элизабет улыбнулась. -Еще бы вот мистер Реддингтон тут стоял и гордо улыбался твоей победе. -Почему ты это сказал? - прервала коллегу Элизабет. -Ну, - Арам смутился и уставился на ботинки, - я иной раз замечал, что он явно был доволен тем, что ты решила какую-то задачу. Я бы даже сказал, гордился. -Хм, никогда не замечала этого, - нахмурилась Элизабет. -Кстати, мне удалось кое что-то узнать про те номера, которые нацарапаны на фото. Это адрес. Адрес банка с депозитными ячейками. Вот… Он быстрым движением оторвал листочек бумаги и написал для Элизабет адрес. -Готов поспорить, что твой ключ подойдет к одной из ячеек. И, возможно, ты узнаешь что-то о своем прошлом. -Арам, спасибо большое, - проговорила Элизабет. - Ты настоящий друг. Арам разулыбался и с гордым видом направился к своему столу. -Арам, - окликнула его Элизабет. -Да? – Арам обернулся. -Я все еще по настоящему не извинилась за то... за то, что пришлось пережить из-за моей "смерти"... и потом... - она осеклась. -Если я и злился, то совсем не долго, - сказал Арам, - радость от мысли о том, что ты жива, перебила всю обиду. Честное слово. -Не у всех, - вздохнула Элизабет. Арам словно задумался. Потом вернулся к столу Элизабет. -У него это не обида. Он на тебя не обижается, - Арам заговорил почти шепотом. - Просто это было очень больно. Не так, как для нас. По-другому. Когда такой человек как он, чувствует то, что чувствует он... это как бесконечная агония. Элизабет смотрела на Арама чуть ли не с ужасом. - Я видел это в его глазах. Я приехал к нему вскоре после похорон. Он не хотел возвращаться. Не хотел никого из нас видеть. Он… Это было очень страшно. Он замолчал, а Элизабет вдруг осознала, что по щекам бегут слезы. Арам испугался и кинулся к ней. -Извини, я не хотел, - он дотронулся до ее руки. – Не хотел тебя расстраивать… так получилось… мне стоило молчать… Элизабет вцепилась в его руку, продолжая плакать. Он прижал ее к себе. И тогда стена рухнула, Элизабет разрыдалась. Ей казалось, что она будет плакать вечно, так сильны были переполнявшие ее чувства. Она плакала не над своей судьбой, своими проблемами. Она плакала от накатившего ощущения бесконечной безысходности, которую испытывает человек, любящий другого человека больше всего на свете, теряя этого человека. И она вдруг поняла, что, если бы потеряла Реддингтона, то чувствовала бы что-то подобное. Действительно чувствовала бы… -Все, закончили, - Марвин устало встал из-за стола. - Теперь ни одна живая душа, кроме тебя, не будет иметь доступов к твоим счетам. Даже я, после того, что я сделал, не смогу использовать свои данные, чтобы хоть что-то сделать с твоими средствами. Бухгалтера тоже. Реддингтон сидел на диване с книгой. Он быстро кивнул и продолжил чтение. -Отлично, Марвин, молодец, - наконец Ред отложил книгу в сторону. -Я рад, что ты мне доверишь, - Марвин с облегчением вздохнул. Честно говоря, все эти часы, проведенные рядом с молчаливым Реддингтоном, от этого мурашки по коже… -Я тебе не доверяю, - ровным тоном сказал Ред, - как, в прочем, никому не доверяю. Марвин понимающе кивнул. -Но я ценю то, что ты сделал. - продолжал Реддингтон в том же тоне. - Ты потратил очень много времени на то, чтобы решить мои маленькие проблемы. Более я тебя задерживать не буду. Разве что, предложу выспаться, как следует. Ты трое суток провел на ногах. -Ты и сам не спал, - зевая во весь рот сказал Марвин. Ред не отреагировал на его слова. Он смотрел в окно. Марвин подумал, что последнее время с Редом трудно и страшно общаться. Исключая то, что он реально страшный человек, он может быть довольно забавным. Особенно, когда рассказывает эти свои истории. Но сейчас… он уже не был забавен. Марвин объяснял себе это тем, что Ред еще не окончательно здоров, и окончательно здоров уже не будет никогда. Плюс, его предали, его предал Дембе. Внешне по Реддингтону не скажешь, но он действительно сильно переживает это предательство. Марвин мог бы пожалеть Рэда, но не позволил себе этого, так как знал, что ничто не оскорбит Реддингтона больше, чем жалость. -Разумеется, я компенсирую тебе время, потраченное на решение моих проблем. И твоей даме так же. Ред кивнул в сторону письменного стола, точнее, ящика письменного стола. Марвин подошел, открыл ящик и увидел черный бархатный футляр, в котором лежали шикарные сапфировые серьги и столь же ослепительное ожерелье. Марвин с благодарностью кивнул. Ред кивнул в ответ. Встреча закончилась. -Скажи Бену, чтобы отвез тебя туда, куда ты захочешь, - крикнул Ред не прощание. Марвин еще раз с благодарностью кивнул и покинул квартиру. Реддингтон остался один. Потихоньку смеркалось, комната наполнялась вечером. Реду не хотелось включать свет. Ему было комфортнее с тенями. Тени таинственны и любят прикидываться, но ты хотя бы знаешь об их обманчивых свойствах… Иное дело свет… он лжив… Он тяжело вздохнул, почувствовал стесненность в груди, следом пришло уныние. Когда он очнулся после введения антидота, он попробовал вздохнуть, и, когда не почувствовал при этом ни боли, не стесненности, он почувствовал себя свободным. Но это ощущение свободы длилось недолго. И все вернулось вновь. Не столь мучительно, но все же мучительно. Доктор сказал ему, что вред, нанесенный ядом, непоправим, более того, со временем начнет прогрессировать. Он мог выбраться из любого плена. Так быстро как это возможно. Но он не мог выбраться из плена своего тела. Раньше все то, что происходило с его телом, он воспринимал как временное состояние. Которое, так или иначе, закончится. У любой пытки есть несколько исходов. Она прекращается, ты теряешь сознание и больше не чувствуешь боли, ты умираешь. Он знал об этом, он ждал, он терпел. Но теперь… Бесконечность… потом смерть… Недавно он понял, что не готов к смерти. Он не боялся, но был не готов. Сейчас, чувствуя свою уязвимость, он остро чувствовал и свое одиночество. Раньше ему хватало своей самодостаточности. Но, когда он потерял Кейт и Дембе, он понял, что их присутствие в его жизни имело большое значение. Он мог часами не разговаривать с Дембе, но знал, что тот сидит рядом. Или перекинуться ним парой слов... или услышать от Дембе что-то вроде порицания... С Кейт они могли просто сидеть молча. И он знал, что они понимают друг друга. Это действовало успокаивающе. Словно бы услышав его мысли, к нему подошла кошка. Она вытянула мордочку и вопросительно посмотрела на него. Он представил, что она смотрит на него. Было темно, все, что он видел, это два сверкающих глаза. Он протянул руку и погладил кошку по голове. Кошка приняла поглаживание как приглашение, и запрыгнула на диван, устроившись рядом. Периодически она урчала, создавая фон присутствия. На душе Реда потеплело, ощущение тяжести в груди прошло. Он начал проваливаться в беспокойный сон. Снилось ему почти всегда одно и тоже. Один день, вернее, одна ночь... дым... пожар... Провалиться в его кошмар ему помешал стук в дверь. Кошка. Вернее, два ее глаза, метнулись в сторону двери. Обернулся и Реддингтон. В комнату зашел мужчина, все тот же незнакомец. Он держал в руке сотовый. -Это Вас, сэр, агент Кин. Передав Реду телефон, человек удалился. -Мы нашли заказчика, - сходу начала Элизабет. – И я поняла суть этого механизма. -Молодец, Лиззи, - с ноткой гордости в голосе сказал Ред. - Удалось ее взять? -Да, но, к сожалению, каким-то чудесным образом поблизости оказался ее адвокат. И она, пользуясь своим правом молчания, молчит. -Занимательно, - хмыкнул Ред. - Бюро ничего не может с этим сделать? -Бюро может, но на это уйдет какое-то время. -Ну что же, я надеюсь, что на такое уж и длительное время, - сказал Ред. -Сейчас мне кажется, что Вы заинтересованы в деле несколько больше, чем это казалось в начале, - вдруг дошло до Элизабет. -Лиззи, возможно, так и есть. Но разве не таким образом построены мои с Бюро отношения? Ты мне, я тебе. - спокойно ответил Реддингтон. -Почему для Вас это важно? – стала допытываться Элизабет. - Это как-то связано с Вашими делами? Вы думаете... Она замолчала, поняв, что так и есть. Он не случайно навел их на Механика. -Лиззи, мне кажется, ты чем-то встревожена, - перевел разговор на другую тему Ред, его обычная уловка. -Возможно… Все из-за Тома, - соврала Элизабет. -Возможно, ты говоришь не правду, - проницательно заметил Реддингтон. Они оба какое-то время молчали в трубку... -Я хотела бы Вас увидеть, - вдруг выдавила из себя Элизабет, - мне нужно... я хотела... Всего минуту назад ей казалось, что она успокоилась после пережитого приступа отчаяния, что она сможет держать себя в руках. Но слезы вновь предательски подступали к горлу. -Что случилось, Лиззи? - в трубке обеспокоенный голос Реддингтона. По настоящему обеспокоенный. -Ничего, - сдавленно проговорила она. - Ничего не случилось. Я... Она вновь замолчала. Реддингтон тоже молчал. Потому что ему трудно было что-то сказать ей. Интуитивно он почувствовал, что гложет ее. Но он не чувствовал себя достаточно сильным, чтобы заговорить об этом с ней в нужном ключе, который бы ее успокоил. Слишком неспокоен он сам в эту минуту. Хотя, наверное, этот разговор давно назревал. -Я хотела сказать, что мне очень жаль, - прорвался голос Элизабет сквозь слезы. -Не жалей, - мягко проговорил он, - ты сделала именно то, что должна была. Чтобы защитить свою семью, своего ребенка. Она опять заплакала, потому что он угадал все то, о чем она хотела сказать. -Лиззи, слышишь меня, никогда не жалей о том, что сделала. Никогда. -Я знаю, - продолжала она сквозь слезы, - что причинила Вам боль... Я знаю... Она рыдала в трубку, а он чувствовал, что у него перехватило дыхание. Это было странное ощущение невыносимой боли, но и словно какого-то освобождения для него. -Ты поступила правильно, - наконец сказал он. Сказал таким тоном, что она почувствовала себя свободной. Это было даже лучше, чем его прощение. -Вы мой... пожиратель грехов... - выдохнула она. -Да, Лиззи. И всегда им буду... Внезапно все стало так легко. Элизабет успокоилась и просто рассказывала ему о том, как поняла, кто нанял Механика. Он молча слушал, периодически вставлял какие-то замечания, короткие истории, которые смешили ее. Они и не заметили, что проговорили по телефону минут сорок. Заплакала Агнесс. Элизабет с большим трудом попрощалась с Редом. Они расстались на хорошей ноте. Элизабет со спокойной душой пошла возиться с дочкой. А Реддингтон остался сидеть на диване, его губы тронула едва уловимая улыбка. Рядом урчала кошка... Это разговор с Лиззи… один из тех моментов, которые он бережно хранил в своей памяти. После разговора с Реддингтоном, Элизабет почувствовала себя свободной. Она переодела Агнесс, некоторое время сидела у кроватки и смотрела на дочку. Та спала безмятежным сном и чему-то улыбалась. Ее улыбка напомнила ей кого-то. И она подумала про мужа. Потом она легла спать. И проснулась с блаженным ощущением того, что в ее жизни все налаживается. Внезапно она вспомнила про Банк и ячейку. Как же она могла забыть. Вчера именно это занимало ее мысли. И вдруг… Разговор с Арамом. А потом тот удивительный разговор с Реддингтоном… Она подумала про бывшую жену Питерса. Но, в конце концов, пусть с этим разбирается Купер. Игрища на процессуальные тему и темы юрисдикций – это его конек. Вот пусть и добивается, чтобы "электрическая вдовушка" оказалась в "Почтовом отделении". Ей же нужно было съездить в Банк. И попробовать открыть еще одну тайну, возможно, самую главную для нее тайну. Она оставила Агнесс с нянькой и поехала в Банк. В Банке вежливый сотрудник без всяких вопросов ее проводили в отдельную комнату, чтобы она смогла изучить содержание своей ячейки Ключ подошел, это ее нисколько не удивило. И она извлекла старую потертую коробку без каких-либо опознавательных знаков. В коробке она нашла три небольших конверта и еще один ключ. По размерам сильно напоминал первый ключ, только этот был сильно ржавым. В первом конверте она нашла потертую фотографию. С первого взгляда она узнала в мужчине в форме военного флота Реддингтона. Молодой и в форме он смотрелся чертовски привлекательным. Даже на фото можно было разглядеть, что с тех пор Ред сильно изменился. И не только внешне, это было на поверхности. Он изменился внутренне. Это было видно по глазам, Даже на фото. Его взгляд был открытым, не обремененными всеми теми событиями, которые последовали спустя какое-то время. Реддингтон когда-то был совсем другим. На обратной стороне фотографии значилась дата, день и месяц, 07.02, года не было. Больше вроде ничего примечательного. В следующем конверте она нашла вырванный лист из медицинской карты. Кажется, приемного отделения. Лист был сильно измят и вырван крайне грубо, но Элизабет смогла разобрать, что речь шла об ожогах 3 степени, 18% тела. И еще ей удалось разобрать подпись врача. Доктор Сильверман. Или что-то вроде того. И в третьем конверте она нашла письмо. На пожелтевшей бумаге, выцветшими чернилами, местами уже не видными, ровным почерком было написано несколько строчек по-английски. Странным было увидеть среди ряда ровных букв некоторые выбивавшиеся буквы. Словно бы тому, кто писал, эти строчки было непривычно писать эти буквы. Она уже однажды видела такое… в дневнике своей матери… Теперь она была уверена, что это письмо ее матери. "Всего несколько дней, и наша разлука закончится навсегда. Мысль об этом все эти дни придавала мне сил, не давала сойти с ума. Я чувствую, что разум и силы покидают меня, когда думаю о том, как долго тянется наша разлука. Я считаю дни, часы... я боюсь мечтать... так часто мечты разбиваются вдребезги... " Что было написано, потом разобрать было нельзя. Чернила слишком выцвели. К концу опять можно было прочитать: "Он ничего не знает... Он не сможет помешать. Всего через несколько... (опять не читаемо) Я буду ждать... (вроде бы было написано " тебя" и дальше возможно какой-то адрес, ей показалось, что она увидела цифру и букву, В137)" Опять пробел. И в самом низу последняя строчка. "До встречи, моя душа... моя жизнь..." Элизабет смогла разобрать так мало в этом письме, но ей казалось, что она прочитала так много. Она почувствовала, кому бы не предназначалось это письмо ее матери, оно написано с любовью. Было ли это письмо любовным письмом к Реддингтону. Или наоборот, письмо к Константину. Хотя, сомнительно, чтобы она стала писать Константину по английский. Значит, это письмо к Реддингтону. Неужели Реддингтон был тем, кого ее мать могла назвать своей душой, своей жизнью… Она думала, что найдет ответ, а нашла новые вопросы. Впереди еще одна подсказка… еще один ключ… Конечно, она могла бы поохать со всем этим к Реддингтону и спросить его напрямую. Но она знала, что он не ответит. И, быть может, еще сильнее от нее закроется. После их последнего разговора ей бы очень этого не хотелось. Так что да, она готова на это квест с ключами. Квесты рано или поздно приводят к разгадке. Значит и она может надеяться на то, что этот ржавый ключ откроет ей дверь в правку. Ну не этот ржавый, так какой-то другой. Ей почему-то верилось, что все это происходит неспроста. И это тоже цепь событий. Конечная точка. Правда, которую она так хотела узнать все эти годы.