Выпускники

Кабинет Ульдреда поражает показной роскошью. Тщательно отреставрированная антикварная мебель демонстрирует изысканный вкус хозяина, стены обтянуты антикварными же гобеленами, полки стеллажей уставлены древними гримуарами, каждый из которых стоит немыслимых денег. И все это великолепие дополнено каким-то нереальным количеством золота во всех видах — золотое тиснение на кожаных переплетах гримуаров, золотые нити в тканях гобеленов, золотая отделка на мебели, золотые письменные принадлежности. Даже настольная лампа выполнена в позолоченном корпусе. Всякий раз, входя в этот кабинет, Йован вспоминает, почему он выбрал своей специализацией магию крови. Вот из-за этого. Сертифицированных магов крови осталось очень мало и каждый из них буквально на вес золота. Магические учебные заведения готовы драться даже за выпускника-первогодку, что уж говорить про мага, защитившего диссертацию по такой редкой дисциплине. Однокурсники зубоскалили в его адрес, но все их насмешки не могли его ранить. Потому что он помнил первую вводную лекцию, на которой Ульдред продемонстрировал на лабораторной мыши возможность контролировать разум живых существ и опасность, связанную с магией крови, призвав демона желания прямо в аудитории. Естественно, поначалу буквально каждый ученик пожелал обладать подобным могуществом. Вот только в процессе обучения выяснилось, что магия крови — это не захватывающее приключение с ежедневным подчинением себе разнообразных демонов, а нудная, скучная, тяжелая и неблагодарная работа по заучиванию базовых принципов, приемов и биографий магов крови, внесших в дисциплину значительный вклад. Со временем каждый из сокурсников Йована обнаружил что-то более интересное в других дисциплинах, приучившись на лекциях по магии крови заниматься кучей посторонних дел — спать, читать, перебрасываться записками с другими студентами, делать уроки по другим предметам. Экзамены по магии крови они все сдавали методом зубрежки, выкидывая зазубренное из головы через минуту после получения подходящей оценки. И только Йован упорно прогрызал в гранитной плите обязательного курса магии крови путь к грядущему богатству. Просто у него — ребенка многодетной матери-одиночки — не было другого шанса возместить себе все то, чего он был лишен в детстве. Йован криво усмехается, в очередной раз припомнив, какое ошеломляющее впечатление произвел на него этот кабинет в первый раз, и садится в кожаное кресло без дополнительного приглашения. — Что-то ты долго, — нарочито ворчливо говорит Ульдред, изучающий с карандашом в руках план будущей диссертации Йована. — Где застрял? — Матери нужно было помочь деньгами. Пришлось искать подработку. — Послушай, я все понимаю, — Ульдред отрывается от бумаг и изображает на лице участие. — Но если ты надеешься писать диссертацию, не отрываясь от зарабатывания жалких грошей на стороне, то ты слишком оптимистичен. Магия крови не терпит расхлябанности. — Простите, профессор, — Йован совершенно не чувствует себя виноватым, и уверен, что Ульдред нисколько ему не сочувствует, просто играет в аппаратные игры. Йован и сам готов играть — раз уж так нужно. — Это не повторится. — Смотри у меня. Не думай, будто я не знаю реальной жизни. Я остался сиротой в детстве и рос в приюте. Думаешь, там я купался в роскоши? Еще немного, и ты защитишь диссертацию и станешь самостоятельно преподавать. И сможешь позволить себе все это, — он изящным жестом указывает на окружающее великолепие. — И даже больше. Торопливость и разгильдяйство тут совсем не к месту. Кстати о последнем, объясни мне, зачем ты на доверенной тебе вводной лекции призвал демона гнева? Несколько детей были серьезно напуганы, а их родители недовольны этим настолько, что не поленились позвонить в деканат с претензиями. — У нас проблемы? — с замиранием сердца спрашивает Йован. — Ни малейших, — отмахивается Ульдред. — Но мне все же интересно, что тобой двигало. — Профессор, вы призываете одного и того же демона желания из года в год, — отвечает Йован. — И что? Она сотрудничает, — перебивает его Ульдред. — Кроме того, я к ней привык. Она знает, что я могу с ней сделать, и боится меня. — Вот и я о том же, профессор. Некоторым студентам ее жалко. Я лично знаю нескольких. А путь от жалости к демону до одержимости — очень короткий. Так что мне показалось хорошей идеей как следует припугнуть первогодков. Кроме того, демон гнева — сам по себе очень эффектное зрелище. — Хм. Ну ладно. Я думаю мы можем вернуться к этому вопросу ближе к началу учебного года. А сейчас время для пары приятных новостей. Во-первых, вот это, — Ульдред достает из ящика стола конверт из плотного пергамента и подает Йовану. — Твой сертификат мага крови. Во-вторых, я договорился о стажировке для тебя. Завтра ты отбываешь в Коркари на, если так можно выразиться, полевую практику. — Прошу прощения? — Да все просто. Объединение магов крови Ферелдена сотрудничает с рейнджерами, которые поддерживают порядок в Коркари. Оказывает им всяческую поддержку. А взамен получает возможность организовывать для диссертантов практику в реальных условиях. Думаешь, если ты умеешь заставить мышь плясать ремигольд — значит, с человеком справишься при необходимости? Ничего подобного. Мышь — это крошечный камушек на дороге, который ты смахнешь со своего пути легким движением ноги. Разумное же существо — это огромный валун, перегораживающий тебе единственный проход посреди пропасти. И твоя задача научиться убирать этот валун в сторону так же легко, как и маленький камушек. И с наименьшим количеством используемой крови. Возможно, если вскрыть себе вену и сотворить заклинание на целой пинте крови — будет значительно легче подчинить себе разум сопротивляющегося взрослого человека. Возможно, если перерезать горло кому-то еще — задача окажется еще легче. Но в первом случае ты можешь истечь кровью и просто умереть, а во втором — сам понимаешь какие могут быть последствия. — Понимаю, — кивает Йован. — А как я найду этих рейнджеров? — Тебе не придется искать. Кто-то из них заедет сюда, чтобы забрать тебя и твоего сопровождающего. — Сопровождающего? Зачем? — Йован, ты совсем идиот? — Ульдред снисходительно смотрит на него поверх изящных очков в золотой оправе. — Думаешь, тебе позволят тренироваться в подчинении разума на испуганных мирных гражданах? Нет, это будут настоящие бандиты и убийцы — преступники, гибель которых при задержании никого не огорчит. Никого, включая министерство юстиции. Поэтому с тобой поедет один из храмовников, чьей обязанностью будет обеспечивать твою безопасность. — И кто же это будет? — Пока не знаю. Какая разница? Грегор вполне осознает твою ценность и, можешь не сомневаться, выделит одного из лучших своих подчиненных. *** Следующим утром Йован обнаруживает в главном холле лейтенанта Кэролла, одетого в бронежилет с эмблемой ордена и при оружии. — Здорово, чувак, — радостно улыбается Кэролл. — Ну что, готов поохотиться на людей? — Ты в своем уме? — осведомляется Йован. — Какая, нахер, охота на людей? Мы едем на полевую практику. — Ага, я понял. Значит у вас это так называется? Йовану очень хочется нахамить Кэрролу, который идиотски лыбится, всем своим видом демонстрируя, что уж он-то знает, что скрывается под обтекаемым названием «полевая практика». Но, к счастью, возможный конфликт погашается в зародыше явлением рейнджера, приехавшего забрать их. Впечатление рейнджер и правда производит неизгладимое — здоровенный кунари не меньше восьми с половиной футов роста, с огромными загнутыми рогами, и кобурой с крупнокалиберным пистолетом на каждом бедре. Он пожимает руки Йовану и Кэрролу и приглашает последовать за ним. Они усаживаются в военный внедорожник камуфляжной раскраски и, спустя двадцать минут оказываются на закрытом аэродроме, обнесенном высоким глухим забором. На летном поле стоит здоровенный двухвинтовой вертолет с пусковой установкой для ракет и крупнокалиберным пулеметом. — Залезайте, парни, — басовито командует их провожатый и, подавая пример, запрыгивает в гостеприимно открывшуюся дверь. Йован и Кэррол, переглянувшись, лезут за ним. Лететь приходится долго. Под брюхом вертолета проплывают города и деревни, леса и равнины. Йован, никогда раньше не летавший на вертолете, восхищенно смотрит вниз. — Круто, да? — Кэррол тоже явно наслаждается полетом. — Я в детстве хотел стать летчиком. — Чего ж не стал? — Да как-то не сложилось. Пошел вот в храмовники после школы. Все лучше, чем на родительской ферме горбатиться или в офисе штаны просиживать. Вам, магам, проще. Проявился дар — сразу понятно, чем дальше в жизни заниматься. И без работы никогда не останешься. — С хорошим образованием без работы тоже мало кто сидит. — Так то с хорошим. А я в школе больше с пацанами тусовался, чем учился. Грант на учебу в колледже не светил, а денег мне на образование у родителей нет. Доход с фермы так себе, налоги большие, да и медстраховка не задаром. А в ордене я на всем готовом — кормежка, проживание, обучение, униформа бесплатная. Медстраховка за счет ордена, даже стоматолога оплачивают. Я родителям деньги посылаю. Им оно очень кстати. — Да, действительно неплохо, — Йован думает, что, окажись он на месте Кэррола — отпрыском полунищих фермеров из захолустья, и без магического дара, он бы тоже пошел служить в орден или в армию ради возможности экономить на еде, одежде и услугах врачей. Похоже, думает Йован, с Кэрролом у него куда больше общего, чем с друзьями. Сол и Финн — дети аристократов, у Нерии родители тоже не бедствуют, а Андерс — не от мира сего и вечно витает в облаках. И никто из них даже близко не представляет себе с чем сталкиваются в повседневной жизни обычные люди. — О, зацени, какие телки! — Кэррол тычет его локтем в бок, указывая на что-то внизу. Йован приглядывается. Возле бассейна на крыше высотного здания загорают топлесс несколько женщин, не подозревающих, что на них жадно глазеют с вертолета. — Эй, сержант, — окликает Кэррол их провожатого, который с невозмутимым видом читает что-то в телефоне. — А нельзя снизиться чуток? Девочкам приветик передать. — Мы не на увеселительной прогулке, — отвечает тот с такой интонацией, словно разговаривает с конченым дебилом. — Так что нет, нельзя. — Андрастовы сиськи, мужик, ты всегда такой серьезный? — Всегда, — невозмутимо отвечает сержант. И добавляет, выглянув в окно: — Скоро будем снижаться, готовьтесь. На очередном огороженном аэродроме, куда они вскоре приземляются, их поджидают еще два кунари и гном с окладистой седой бородой, заплетенной в косы. Вслед за сержантом, Йован и Кэррол вылезают из вертолета и присоединяются к теплой компании. Гном, повертев в руках их документы, смачно сплевывает. — Значит так, меня зовут лейтенант Варен. Сержанта Лока вы уже знаете. Эти двое — Раас и Джанта, — он кивает в сторону двух кунари, один из которых при ближайшем рассмотрении оказывается женщиной. — Мы сегодня будем брать банду, которая уже полгода грабит фуры на дорогах. Серьезные парни, десяток водил завалили уже. И понимают, что цацкаться с ними никто не будет. Так что сопротивляться станут до последнего. Поэтому вы, салаги, если хотите выжить, должны слушать, что я говорю и выполнять в точности. Немедленно. Если вдруг меня нет рядом — слушать сержанта. Если нет ни меня, ни сержанта — слушать Рааса и Джанту. Все ясно? — Так точно, сэр, — Кэррол вытягивается во фрунт. — Ну, ты-то приказы выполнять явно обучен, — снисходительно говорит Кэрролу Варен, и вперивает тяжелый взгляд в Йована: — А ты, парень? — Сэр, я понимаю. Буду слушаться беспрекословно. — очень вежливо отвечает он. — Только дайте мне возможность выполнить задание. — Это сколько угодно. Хоть всех их заколдуй, если сможешь. Оружие твое где? — Оно мне не нужно. Я — маг. — То, что ты маг — у тебя на чванливой роже крупно написано. Только мне казалось, что вы тоже что-то такое используете. Вроде палок. — Посохи? Это пережиток прошлого. Слишком неудобно носить. Для концентрирования энергии в случае необходимости используют в основном кольца. Уже лет сто как. — А я уж думал, ты из заднеприводных, — ворчит Варен, вглядываясь в два кольца на руках Йована. — Ладно тогда. Пойдем-ка. Не оборачиваясь, он направляется к очередному армейскому внедорожнику в пятнах камуфляжной раскраски и начинает рыться в багажном отсеке. — Вот, надевай, — вынырнув из багажника Варен протягивает Йовану старый обтрепанный бронежилет и армейский шлем. — Зачем? Я же не собираюсь лезть под пули. — Ты, может, и не собираешься, только пуля, если что, не спросит. Надевай, — с этими словами Варен захлопывает дверь багажника. — Все, народ! Погнали! Кое-как, с помощью Кэррола, застегнув на себе бронежилет и шлем, Йован залезает в машину. Рядом с ним усаживается Кэррол и подмигивает. — Погнали, — шепотом говорит он. — Чую, это будет весело. — Ага, обхохочешься, — язвит Йован в ответ. — Эти рейнджеры крутые чуваки, — все так же тихо говорит Кэррол. — Особенно Джанта. Всю жизнь мечтал переспать с рогатой бабой. Интересно как оно? Надо попробовать к ней подкатить при случае. — А не боишься? — Джанта, сидящая впереди, неожиданно оборачивается. — Что я тебе яйца оторву и в глотку запихаю? — Извини, сестренка, — нахально лыбится Кэррол. — Я, того… не хотел обидеть. Просто к слову пришлось. Джанта сумрачно отворачивается и Кэррол принимается шарить по карманам. Наконец он вытаскивает крошечный пузырек с прозрачной жидкостью, отдающей синевой, вытаскивает пробку и опрокидывает себе в горло. — Зачем тебе еще лириум? Ты же еще по дороге к вертолету принял, — удивленно шепчет Йован. — Фигня, — отмахивается Кэррол. — Много — не мало. И он мозги прочищает. Круче кокаина. — Ты употребляешь лириум как наркоту? — Йован ошарашенно хлопает глазами. — Но ведь это вредно. И, где ты его берешь в таких количествах? — Места знать надо. Не лечи меня, Йован. Я уже большой мальчик, сам разберусь. Внедорожник останавливается в подлеске, и Варен дает команду выходить. — А где… — начинает было Йован, но тут же замолкает, осознав, что на машине его к лагерю бандитов точно не подвезут. — Раас, Джанта, — коротко командует Варен и они, сдернув с плеч штурмовые винтовки, очень быстро и очень тихо скрываются за холмом. — Теперь ждем, — Варен достает из кармана упаковку жвачки и кидает в рот пару пластинок. — Можете пока сходить в кустики. — Спасибо, что-то не хочется, — отвечает Йован. Кэррол, однако, отходит на несколько шагов и вскоре возвращается. *** Ожидание кажется Йовану ужасно утомительным. Эстетика умирающего лета нагоняет на него меланхолию, а взвинченные нервы не дают отвлечься. Так что он накручивает себя, мысленно прогоняя возможные сценарии будущей операции. В тот самый момент, когда он в пятый раз представляет как эпично облажается, не сумев подчинить ни одного бандита, рация на груди Варена разражается тихим треском. — Сэр, вам надо это увидеть, — в голосе Джанты отчетливо слышится растерянность. Варен срывается с места, словно запущенный снаряд. Йован и Кэррол, едва поспевая за ним, пристраиваются следом. Спустя несколько минут они выходят на расчищенную поляну с кострищем в центре. Два трейлера по бокам зияют открытыми дверями и выбитыми стеклами. Заляпанные грязью по самые стекла дорогущий Амблер Муссон с лебедкой на передней раме и старенький «Джангл» аккуратно припаркованы на отшибе. На поляне царят тишина и смерть. Два тела лежат возле костра. Еще одно — чуть в стороне, в такой позе словно убитый пытался от чего-то убежать. Раас, напряженный, будто хищник перед броском, сканирует взглядом окрестности. Джанта, не менее напряженная, докладывает обстановку. — В том трейлере, — она указывает направо, — еще два трупа. Судя по описаниям и фотороботам, это наши клиенты. Тех, что в трейлере, загасили во сне. Глотки разрезали от уха до уха. Остальных из огнестрела. — Ну-ка, ну-ка, — говорит Варен, присаживаясь возле тела несостоявшегося беглеца. Запустив пальцы в рану на его спине, он какое-то время ковыряется там и, наконец, достает пулю. — Лок, погляди. Лок тщательно рассматривает добычу командира и сплевывает. Потом переворачивает труп, из которого пуля была извлечена. — Это их главарь. Погоняло — «Череп», — говорит он, указывая на лицо покойника. — А пуля эта с очень знакомыми насечками. Он, падла, любил так понтоваться. Шестеро из десяти жертв убиты из этого же оружия. Получается, кто-то отобрал у него пушку и из нее же его кончил. — Смотри сюда, — говорит Варен, указывая на ссадины и кровоподтеки на лице Черепа. — Он, в отличие от остальных, успел оказать сопротивление, даже сбежать попытался. Жалко. Легко сдохли, пидоры, — он раздраженно сплевывает в траву. — Где там груз-то последний? — Нету, сэр, — отвечает Раас. — Я уже везде посмотрел. Как корова языком. — Хм. Нету, говоришь? — Варен задумчиво потирает подбородок. — Получается этих дебилов кто-то выследил, дождался, пока они хапнут что-нибудь крупное, и подстерег. Интересно мне, кто бы это мог быть? — Лейтенант, — Йован не находит в себе сил сдержать любопытство. — А много они… ну… похитили? — В общем-то, дохрена. Только проблема не в этом. Вот последний груз, что они взяли — это проблема. Несколько тонн взрывчатки, почти две сотни стволов и боеприпасы — это тебе не контейнер компьютеров или автозапчастей. Вот я и думаю — если они это брали по наводке, да под заказ, могли успеть толкнуть. Это один расклад. А если заказа не было и груз перехватил тот, кто их положил — это совсем другая картина получается. Ладно, давайте… Договорить он не успевает. Из-за валуна показывается темный силуэт, мигом оказавшийся на прицеле пяти стволов. — Это что за хуйня? — вырывается у Кэррола. Незваный гость оказывается чудищем, отдаленно смахивающим на эльфа. Если бы с эльфа содрали кожу, вымазали грязью и смолой и привязали к рукам длинные лезвия. Круглые серебристые глаза твари смотрят на вооруженных противников внимательным, немигающим взглядом. — Порождение тьмы, мать его, — поясняет Варен. Словно среагировав на его голос, порождение разевает пасть и издает пронзительный визг. Выстрел эхом разносится по лесу, и голова чудища лопается, словно спелый арбуз, упавший на асфальт. — Ненавижу тварей, — Варен опускает ствол. — Поналезут на поверхность. Мерзкие… — Сэр, там еще! — перебивает его Раас. — Да уж не сомневаюсь. Занять оборону! Тишина леса разбивается на осколки выстрелами. Лок, Раас и Джанта втроем переворачивают оба автомобиля бандитов на бок таким образом, чтобы они образовали своеобразное укрытие, защищающее с двух сторон. Варен и Кэррол, запихнувший Йована себе за спину, отстреливают все прибывающих чудовищ. — Готово, сэр! — кричит Джанта. — Эй, сопляки, давайте сюда! Не заставляя себя дважды упрашивать, Йован зайцем припускает к укрытию. Кэррол и Варен не отстают, продолжая отстреливаться. Оказавшись между перевернутых машин, Кэррол хватает Йована за плечо и давит изо всех сил, заставляя присесть. — Не высовывайся, придурок, — орет он. — Мне башку снимут, если ты пулю поймаешь. — Хорошо, хорошо, — Йован подчиняется, безжалостно прогоняя из мыслей настырно лезущее слово «трус». Над его головой свистят пули. Треск очередей и леденящий душу визг порождений сливаются в непрерывную мелодию ужаса. — Со всех сторон лезут! — кричит Джанта. — Фланги держите, — откликается Варен. — То-то мне родственники из Орзаммара говорили, что Глубинные тропы опустели. — Паршаара! — Лок бросает заклинившую винтовку и вытаскивает пистолеты. Йован съеживается на земле, стараясь никому не мешать. Ему кажется, что он уже вечность прячется тут между машин. Рядом вдруг обрушивается рогатое тело. Лицо Рааса кажется безмятежным, словно он прилег отдохнуть. В центре лба зияет пулевое отверстие. — Маг, сделай что-нибудь, — рычит Варен. — Бесполезно! Он мертв, — Йовану ужасно хочется оказаться где-нибудь очень далеко отсюда. Он протягивает руку и закрывает изумленно глядящие в небо глаза Рааса. — Сэр, мы долго не продержимся, — в голосе Джанты отчетливо слышится страх. — Боеприпасов мало. — Не ссы, красавица. Ща проредим чуток и прорвемся. — Винтовку мне, — командует Лок. Йован, осознав, что обращались к нему, вынимает из мертвых пальцев Рааса винтовку и подает Локу. Кто-то хватает его за воротник куртки. — На счет три, — Варен выдергивает чеки у двух гранат и, одну за другой, быстро кидает в проем между машинами. Взрыв накрывает их дождем из земли. Повинуясь руке, держащей его за воротник, Йован подскакивает и бежит изо всех сил вслед за Вареном. Кэррол бежит рядом, отстреливаясь и прикрывая его. Улучив момент, Йован оглядывается — толпа тварей кажется совсем небольшой, может быть несколько десятков особей. Однако оружие они держат так, словно оно им вполне привычно. Им удается пробежать, возможно, ярдов двадцать, когда Лок, словно споткнувшись, растягивается на земле, выронив винтовку. Джанта отчаянно кричит, пытаясь поднять его одной рукой и продолжая отстреливаться. Варен и Кэррол разворачиваются и прикрывают ее огнем, пока она, сжав зубы, тащит Лока за валун, лежащий у подножия холма. Йован ныряет туда же и, припомнив все, что знает о первой помощи, пытается осмотреть раненого. Безрезультатно. Изо рта Лока обильно струится кровь, заливая нагрудник, глаза быстро стекленеют. — Что с ним? — в голосе Джанты слышна подступающая истерика. — Умирает, — кричит в ответ Йован. — Мараас ката-ааааааа! — с диким воплем она встает во весь рост и длинной очередью выкашивает нехилую просеку в рядах противника. — Йован, давай, подключайся, — Варен безуспешно пытается заставить Джанту пригнуться. Йован, подстегнутый командой, осторожно выглядывает из-за валуна и выпускает в толпу противников огненный шар. Тот взрывается, расшвыривая в стороны части тел, поджигая уцелевших. — Славно, парень. Так бы сразу, — Варен сильно дергает Джанту за пояс и она вдруг, словно сдавшись, падает навзничь, вспарывая рогами истоптанную землю. Вместо правого глаза на ее лице расцветает кровавый цветок. — Суки гнойные, — рычит Варен, снова принимаясь стрелять. — Давай маг, не подведи. Их совсем немного осталось. Оценка «совсем немного», впрочем, слишком оптимистичная. Йован успевает раскидать и поджечь огненным шаром еще партию порождений, поражает еще несколько цепной молнией, и чувствует, что начинает выдыхаться. Видимо, переоценил запас сил. Порождений, между тем, все прибывает. Единственной приятной новостью становится то, что у подкрепления нет огнестрельного оружия. В корявых лапах твари держат ржавые мечи, кинжалы, заточенные куски арматуры и деревянные дубинки. Йовану начинает казаться, что у них все получится, когда Варен, до сих пор успешно отстреливавший вооруженных огнестрелом порождений, вдруг падает на колено и хватается за грудь с левой стороны. — М-мать! — стонет он, лихорадочно шаря по карманам. — Как не вовремя. — Сэр, что с вами? — Йован опускается рядом с ним. — Может я смогу помочь? — Силы береги, придурок, — стонет Варен. — Сердце прихватило. Ща... Таблетки где-то были. Короткопалая рука энергично шарит по карманам и наконец нащупывает искомое, извлекает на свет пластиковый контейнер с таблетками, тщетно пытается отщелкнуть крышку. — Йован, ты где там? — орет Кэррол, стреляя. — Лезут же. Лично мне подыхать совсем не хочется! — Секунду! — Йован берет контейнер, вытряхивает на ладонь Варену две таблетки. Тот закидывает их в рот. Йован возвращается к обороне, посылая в нападающих еще одну цепную молнию — аккуратную и точную. Надо экономить силы. Варен поднимается, упирает винтовку в камень и, неловко, словно что-то ему мешает, пытается снова стрелять. Получается у него плохо. Да и выглядит он плохо. Губы синеют, глаза затуманиваются. Продержавшись несколько минут, он снова оседает вниз, судорожно хватаясь за грудь. Йован тратит остатки сил на то, чтобы окружить их жалкое убежище огненной стеной, и опускается рядом под яростный мат Кэррола. Перестрелка стихает. Видимо, у порождений тьмы кончились боеприпасы или стрелки. — Хана мне, — хрипит Варен. — Отвоевался. Слушайте, парни, если вам удастся выжить — сообщите куда надо, что эти падлы взрывчатки несколько тонн хапнули. Это явно неспроста. — Судорожно вздохнув, он кладет ладонь на поросший мхом бок валуна, служащего им убежищем. — Камень. Это хорошо. Атраст нал тун… Йован и Кэррол обреченно переглядываются. — Как подыхать-то неохота, — сдавленно говорит Кэррол. — Ты как? — Почти опустошился. — Стрелять умеешь? — Нет. — И как теперь? — Теперь в дело пойдет кровь. Зря я, что ли, столько лет учился? — Йован снимает с перстня на правой руке декоративную насадку, обнажая острый трехгранный шип, хищно блестящий на солнце. Укол должен быть болезненным. — Охуеть, чувак, — Кэррол судорожно сглатывает, подбирает оружие Варена и Джанты, нашаривает в их карманах и разгрузках остатки боеприпасов. — Дело дрянь. Полторы обоймы у них. И у меня где-то треть. Пиздец нам. Долго еще твоя стена продержится? — Не знаю. Какое-то время продержится. — Умные, падлы, — Йован мрачнеет с каждой секундой. — В огонь не лезут. Понимают, что возьмут нас, когда он погаснет. Кто-то из тварей, видимо, все же не отличается достаточным умом, потому что периодически слышится полный боли визг наиболее нетерпеливых, сунувшихся в пламя. — Славно вопят, — хрипло смеется Кэррол. — Вот бы все так. Да нихуя, конечно. Я… Договорить он не успевает. Откуда-то сверху прилетает стрела, пронзая его шею насквозь. Кэррол падает, хватается за горло, кровь пузырится на его губах. Йован отшатывается, озирается бешено и, заметив на вершине холма черную тень, вонзает шип в подушечку большого пальца. Выступившая капля крови, вместо того, чтобы упасть на землю, взмывает в воздух, повинуясь словам Йована, истаивает алой дымкой. Черная фигура на холме разворачивается и принимается стрелять в другую сторону. Слышится визг нескольких тварей, потом тень на холме падает и больше не двигается. Получилось, думает Йован. Все-таки не напрасно учился. Стены огня хватает еще на несколько минут. Совершенно вымотанный, он поднимается, выглядывает из-за валуна, прикидывая расстояние и собирается снова уколоть палец. Твари возбужденно принюхиваются, придвигаются ближе. Тихая мелодия на границе подсознания — словно кто-то играет на скрипке — мешает Йовану. Он отмахивается от нее и с силой всаживает шип в палец. Головы двух ближайших чудовищ лопаются, обдавая остальных ошметками черной крови и осколками черепов. Кольцо врагов медленно сжимается. Ну вот и мой черед, обреченно думает Йован, прижимаясь спиной к валуну. Еще миг, и его разорвут на части. «Как подыхать-то неохота», проносятся в мозгу слова Кэррола. Йован смотрит на его искаженное лицо и его вдруг накрывает ощущением, от которого он отмахивался все время боя. Завеса вокруг трещит по швам. Словно толпы демонов собрались с той стороны и прижимаются жуткими мордами, продавливая сопротивляющуюся преграду. Мелодия возвращается вновь, сильнее и ярче, чем прежде. Йован мог бы даже напеть ее, при желании. Это кровь, осеняет его. Кровь. Он вспоминает, что в письме какого-то из древних магистров упоминалось, что кровь для ритуала должна быть извлечена наиболее болезненным, мучительным способом. Ее извлечение должно сопровождаться страхом и болью. Эмоции придают крови силу. Если эмоций достаточно, кровь начинает «петь», что ощущается для творящего ритуал как мелодия, слышная только ему. Истерический смех вырывается из горла Йована. Крови вокруг предостаточно. Она растекается лужей под головой мертвой Джанты, блестит алой лентой на нагруднике мертвого Лока, пузырится на губах мертвого Кэррола. Отринув остатки здравого смысла, отбросив все зазубренные правила и принципы, за шаг до гибели, Йован понимает, что может использовать пролитую кровь. Озадаченные его смехом, порождения тьмы останавливаются в паре шагов, окружив его плотным кольцом. Йован опускает руки, шепча заученную магическую формулу, и поднимает их, широким жестом указывая вокруг, словно приглашая тварей в объятья. Тонкими ниточками кровь тянется вверх, собирается в широкий кокон вокруг Йована и, повинуясь его приказу, разлетается в стороны, поражая врагов. Порождения тьмы дико воют, падают на колени один за другим. Их выпученные, серебристые глаза становятся похожи на сваренные вкрутую яйца, из раскрытых в вопле пастей вырывается кровавый пар. Еще один жест. Йован почти сочувствует тварям, заживо сваренным изнутри собственной кипящей кровью. Он сейчас чувствует себя неуязвимым, почти всемогущим. Визг стихает. Йован стоит посреди круга из скрюченных почерневших тел. Его торжествующий хохот словно клинок прорезает наступившую тишину. Кровь поет.