Будни призраков Силы

Празднование тянулось долго. Даже гулянка по поводу смерти Избранного меркла в сравнении с этим. Еда кончилась уже через час, а выпивка — к утру. А потому все ещё спали, ибо выжить после такого было нереально. Нихилус и Энакин спали сидя спина к спине в обнимку со своими гитарами. Они, к слову, пытались найти для своей компашки барабанщика, но после выпитого кефира им было как-то не до этого. Экзар, Ксендор, Бэйн и Ксанатос стащили у какого-то джедая плащ и, укрывшись им, улеглись спать прямо на полу. Девушки одной большой кучкой устроились на диване. Кроме Вентресс, которая каким-то боком оказалась в объятиях Галена. Вместе они спали возле «ёлки». Весь Совет джедаев дохлой кучкой валялся везде, где только можно. Ну, а Сайфо Диас оказался подвешен на люстре. Опять. Новоприбывшие Малак и Малгус (в просторечии М&М) весь вечер пили вместе с Дуку, а под конец свалили за Руином, но вернулись с фонарями под глазами и прозвищами «Панды». А вот Реван и Вишейт… Что ж, это единственные, кто пил не то, что надо, а потому дожили до утра. Оба сидели, прислонившись спиной к барной стойке, и вспоминали своё прошлое. А вспомнить было, что… -…и она сказала, что скорее будет встречаться с умолишенным парнем с амнезией, чем со мной… — шмыгнул носом простывший Вишейт. — Ну кто ж знал, что так будет? — А мне она говорила, что скорее станет встречаться с тобой, чем выйдет за меня, — покачал головой Реван. — Ох уж эта женщина… — Вижу, она и сейчас такая. — Поверь мне, хуже. Лимонадику? — Ты пить бросил? — поинтересовался Вишейт, принимая бутылку. — После глюков с Силой и неразберихой с происхождением нашего Венценосного хотел и жену бросить, но передумал. Вот и страдаю теперь… — Лимонад это не исправит, — похлопал его по плечу Император ситхов. — Найди себе какое-нибудь занятие… Постой. Ты все ещё с Бастилой? — Она моя жена, как-никак, — Реван отыскал на диване женщину, которая громче всех храпела. — Да и чего греха таить — люблю я её. — После стольких лет? — Всегда… — слабо кивнул ситх и вдруг всполошился. — А чего это я с тобой разоткровенничался? — Не знаю, — зевнул Вишейт. — Может, потому, что я не такой уж и плохой, как ты думал? — Ну это вряд ли, от тебя по-прежнему несёт как от Зверева на показе мод. — А сам-то… Вдруг парочка гитаристов проснулась. Энакин скривился от жуткой головной боли и, кое-как разлепив веки, проорал: — Галя, иди сюда! Язык до сих пор заплетался. За этот крик Нихилус зарядил Избранному локтем по ребрам и прошипел что-то невнятное и нецензурное. — Сам иди к черту, — прошипел Энакин и отполз в сторону. С похмелья голова у него болела сильнее, чем после купания в лаве Мустафара. — Сколько ж я выпил?.. Естественно, вопрос был риторическим, но Нихилус знал на него ответ. — Сколько?! Да я ж и не пил никогда! Галя!!! Марек проснулся и, с трудом выбравшись из цепких объятий Вентресс, пополз, перелезая через спящих джедаев, к своему учителю. — Мастер, вы же обещали, что бросите пить, — покачал головой Гален, приложив к голове холодную пустую бутылку. Пить он не пил, а вот жрал много и отравился оливьешкой. — Я обещал бросить курить, — пригрозил ему пальцем Энакин. — Одну вредную привычку надо заменить другой, чтобы был этот… как его там… О! Баланс! — Но вы же Избранный! — И? Моя избранность не определяет мою жизнь… Ой, башка болит… Скайуокер уселся рядом с Реваном, прислонив гитару ко лбу. — Бросаю пить… Сидящий рядом с ним Реван усмехнулся, забрал у Вишейта бутылку лимонада и протянул джедаю. — Выпей, полегчает. — Мне про кефир так же говорили, — скривился Энакин и злобно посмотрел на Нихилуса, который с грохотом упал на спину и захрапел. — Как он может столько пить? Мне после второй стало плохо, а ему… Реван присвистнул. — Ты после третьей вырубился, а он ещё продолжал пить. Смешал водку, текилу, пиво, портвейн, вино и коньяк, а после запил это все кефиром. А после ещё сыграл пару песен и пошёл к девушкам. — Как?! — Ему четыре тысячи лет, — вмешался Вишейт. — Научился. Мы, кстати, не познакомились. Валкорион, или Вишейт. Называйте как вам угодно. — Энакин, так же отзываюсь на кличку «Вейдер». Нихилус захрапел так громко, что у бедного Избранного голова разболелась. — Галя, принеси мне аспиринчику… Галя? А Марек уже спал на груди Нихилуса. Под боком у него примостился жирный после праздника, как Джабба Хатт, Люцифер. — Расслабься, Энька, — махнул рукой Вишейт, — Первое похмелье надо встречать с… Договорить ему не дала внезапная удавка на горле. Глаза Вейдера пожелтели. — Не называй меня так… — Энакин, хорош! — одернул его Реван. — Ну только с нормальным человеком познакомился! Вдруг Нихилус проснулся и как-то нелепо поднялся на ноги, раскачиваясь во все стороны. С трудом устояв на ногах, он нетвердой походкой сделал шаг вперёд и, на миг замерев, с грохотом упал лицом на пол. Все три ситха у барной стойки поморщились. Правда, у всех своя причина была. Энакину было плохо, Вишейт подавился лимонадом, а Ревану было жалко друга. — Нихи, ты живой? Владыка Голода поднял вверх большой палец и снова попытался подняться, что-то прошипев. — На кой-чёрт тебе дроид? — спросил Реван. Ситх ответил не сразу. Едва не упав, он нашёл точку опоры и лишь тогда, невнятно выражая свои мысли, переставляя слова местами подобно Йоде, ответил. — Хочешь сказать, тебе мерещится Вишейт? — Реван посмотрел на упомянутого ситха и пожал плечами. — Ладно… Дроид тебе нужен, чтобы отличать глюки от реальности. Но почему тебе нужен именно НК-47? Нихилус замер, почесал затылок и оглушительно чихнул, в ответ на что Гален и Люцифер на пару захрапели. Ситх странно фыркнул и на ватных ногах направился за барную стойку. Через пару секунд оттуда донеслось его недовольное мычание: — «Марек, налево твою едрить… *** какого ты мой салат сожрал, падла?..» — Он был несвежий… — промычал Старкиллер, обнимая Люцифера. — «Я ж туды приправу мобранд… мобаранд… бораманд…» — Морабандскую? — предположил Реван. Нихилус утвердительно кивнул, и его голова упала на барную стойку. — Хиля, может, ты рассольчику выпьешь? Или поспишь? А то ты пьян. — «Я стеклый, как трезвышко… Даже заплетык не языкается…» — пробурчал Владыка Голода. Реван обречённо вздохнул. — А ведь ещё целых девять дней праздновать… — Я сдохну! — в один голос взвыли Марек и Скайуокер.