Будни призраков Силы

Дело было… нет, не вечером, ночью. Все спали. Если отключку после мордобоя можно назвать сном. Из-за чего случилась драка? Думаю, тут нет ничего удивительного. Девяносто пронцентов драк начинается из-за Нихилуса, пять из-за Кеноби, а все остальное — из-за алкоголя. Нихилус свалил на рыбалку с остроухими друзьями. Кеноби подался во все тяжкие (да не в сериал!), то есть свалил с ситхами на Коррибан. Призраки зареклись пить. И даже не потому, что с похмелья они открывают для себя нечто удивительное (вроде татуировки в неположенном месте или неожиданное отцовство), а потому, что спустя почти четыре тысячи лет в любимом всеми баре призраков кончились все спиртные напитки. Крайним остался Реван, ибо его нашли на месте преступления (Диас успел спрятаться на люстре). После этого начались разборки, которые потом каким-то образом переросли в спор, как называть планету ситхов: Коррибан или Морабанд. Оттого и мордобой начался. Потом все разбрелись по своим углам (не буквально) и с тех пор не разговаривали. Только на память оставили на полу пустые бутылки, окружающие диван, на котором спал Реван. Посреди ночи, часа в два, по бару крались две тени. Идти они старались тихо, пока не напоролись на демоническую призрачную ловушку. Все бутылки, поддавшись эффекту домино, с грохотом попадали. Реван подскочил с дивана и швырнул в сторону, где, как он полагал, нарисовались ночные гости, свой световой меч. — Люмос! — закричал он, и бар озарил яркий свет люстры, покачивающейся под весом Диаса. Виновниками переполоха оказались Энакин и Митра. Вот только выглядели они странно. Очень странно. На Избранном был белый китель, незастегнутый на три верхних пуговицы, с гранд-адмиральской планкой; на Митре было что-то вроде костюма Вейдера, только поменьше размером. Вдруг из-за барной стойки вылез Траун, одетый в чёрную джедайскую робу и с накрашенными ярко-красной помадой губами. Реван от шока молча упал на диван. — А мы тут… — застенчиво отодвигая ножкой осколки стекла, замялся Энакин. — Мы тут… — Ну в общем… — пыталась поддержать его Митра, скрывая румянец на щеках. — На конкурс косплееров собрались, — невозмутимо сказал Траун, вытаскивая из кармана плаща пудреницу. Энакин и Митра тут же закивали, подтверждая сказанное. — Посреди ночи? — с подозрением спросил Реван. Скайуокер начал насвистывать знакомую мелодию и делать вид, что разглядывает люстру (которую полностью закрывала туша Диаса). — А почему бы и нет? — продолжал врать Траун, пытаясь пудрой скрыть красные щеки Митры. — А одеждой нафига поменялись? Чисс опустил голову. — Я, может, всегда мечтал стать джедаем… — А Митра — Вейдером? — усмехнулся Реван. Девушка скривилась. — Да ну — Вейдер, мне больше фамилия Скайуокер нравится. — Ну мы пошли, — заторопился Энакин и уже сделал два шага в сторону, как его остановили. — Стоять! — крикнул Реван, поднялся с дивана, перескакивая разбитые бутылки, добрался до Скайуокера и выудил из кармана его брюк пару новых носков с розовыми уточками. — Это что? Теперь настала очередь Избранного краснеть. Траун попытался дотянуться до него с пудреницей, но едва не упал. — Б-Будь красив и нежен… с носком свежим, — заикаясь, промямлил он. — А это что? — Реван вытащил вслед за носками рукоять светового хлыста. Теперь краснели все, кроме Трауна. Пудра не помогла. — Чтоб все в жизни было чётко, — выставив руку в сторону, начал громко читать Траун. — Ты носи с собою плетку! — Это хлыст, — едва сдерживая хохот, поправил Реван. — Да не суть. В это время чисс достал из плаща зеркальце с помадой и принялся поправлять макияж. Реван смотрел на все это с таким лицом, будто увидел Халка без трусов. — Синя… ты что делаешь? — в чистейшем шоке спросил он. Траун поднял на него глаза и в непонимании нахмурился. — Митра сказала, что красный цвет подходит к моим глазам. — Я про галстук говорила, — тихо прошипел джедайка. — А я думал, про трусы, — захохотал Энакин. — Ты ж в этом прикиде похож на голубого! — Так я и так голубой, — совсем ничего не понимал Траун. «Дальтоник, что ли?» — подумалось ему. — Смой с себя это! — Митра швырнула ему какую-то тряпочку. Траун развернул её и оказалось, что это были чьи-то труселя. Розовые. — Ой, — совсем тихо прошептал Энакин. Траун протянул ему вещь. — Твоё? Глаза Избранного пожелтели, он сжал руки в кулаки. — Ну ты у меня сейчас… Вдруг Трауна чем-то острым укололи по мягкому месту, от чего он с визгом бросился на шею Вейдера (рефлекс уже выработался). Когда же ситху удалось сбросить чудо-офицера, оказалось, что тот своей помадой оставил ему следы на кителе и шее. Увидев пятна на своём любом костюме, Траун злобно зашипел. — Чёрт возьми, Бастила! Я выхожу из игры! Это ж надо было… Мой китель… Как я его теперь отстираю?! Ещё и эта помада… — Что тут происходит? — перестал соображать Реван. Из-за барной стойки выползла Бастила, заливаясь слезами от смеха. — Вот умора! — Энакин, раздевайся! — продолжал кричать Траун, пытаясь стянуть с ситха свой китель. — Дурак ты! У меня под кителем ничего нет! Да и как это вообще выглядит? — Уморительно! — продолжала хохотать Бастила. Реван же стоял и все ещё не врубался, что вообще здесь творится. А суть в том, что Бастила решила отомстить своему мужу за измену (правда, понятию «месть» она училась у Нихилуса, а у того все через одно место) и заставила золотое трио совершить сие нечто (чего она хотела этим добиться — непонятно). — Траун! — закричала Бастила, коварно улыбнувшись и протянув руку. — Идём со мной, и я покажу тебе всю мощь Силы! Энакин закрыл спиной чисса. — Своих врагу не сдаем! Бастила с интересом смотрела на следы от поцелуев на шее Избранного и размазаную помады на губах Трауна, и картина сама как-то вырисовывалась. — Это не то, о чем ты думаешь, — попытался отмазаться Траун, но Бастила уже схватила его за полы плаща. — Так докажи мне это, — прошептала она ему прямо в лицо и резко потащила за собой. — Траун, не сопротивляйся! — крикнул ему напоследок Скайуокер. — Это все равно не поможет. А Реван, все так же не понимая, что сейчас произошло, пожал плечами, вернулся на диван и продолжил спать.