Ник
Проблема была в том, что если Ник и понимал что-то в жизни, так это то, что, вопреки всем оптимистичным лозунгам, в ней всё-таки есть моменты, когда ещё можно повернуть назад и когда уже нельзя. Но он всё равно повёлся на красивые слова малютки полицейской, которая каким-то чудом убедила шефа полиции закрыть глаза на большинство уайлдовских косяков и обеспечила его законной работой. — Если смотреть в будущее, то можно не опасаться прошлого, — уверенно говорит Джуди, когда Ник, прекрасно осознававший, что вразумить это кроличье недоразумение невозможно, робко пытается намекнуть на свои прошлые преступные связи, которые могут нехило им так аукнуться. — Какая мудрая Зайка, — Ник цокает языком и скребёт пальцами карман форменных штанов, в котором лежала очередная записка без лишних расшаркиваний, предупреждавшая его о том, что лису лучше быть настороже и спать с открытыми глазами.***
Когда первая такая шлёпнулась ему под ноги при выходе из квартиры, Ник, ознакомившись с содержанием, знатно проржался, а потом набрал Финна, чтобы хорошенько выматерить его. Большеухий засранец долго не отвечал, а когда всё-таки соизволил взять в лапы телефон, рявкнул, чтобы Ник забыл этот номер, и сбросил звонок. Лис под рёбрами Ника прижал уши и разве что стойку не сделал. Уайлд набрал номер по новой и до того, как Финн успел что-то заорать, выпалил тому про записку. — Это что за хрень? — рыкнул Ник, возвращаясь в квартиру и захлопывая дверь. — А ты чего ждал, дебил? Весёлых пьяных проводов по другую сторону баррикад? Чтоб тебе башку на счастье и удачу рисом засыпали? Не бывает так, рыжий тупица, копы становятся преступниками, но не преступники — копами. Ставлю сотку, что ты склеишь ласты через месяц. Ты знаешь весь чёртов город, Уайлд. И весь чёртов город знает тебя. Соображалка у тебя, конечно, заебатая. Жаль терять такой кадр. — Я никогда не вмешивался в крупное дерьмо, Финн, — цедит сквозь зубы Ник, заранее зная ответ. — Зато ты знаешь тех, кто вмешивался, и думаешь, они в восторге от того, что ты свалил в команду противников, а? — Финник бросает трубку. Ник с минуту слушает гудки, а потом с гортанным тихим воплем впечатывает кулак в стену. Раз. Второй. Третий. На светлых обоях остаются красные размытые точки. Точно такие же представляются Нику на светло-голубой форме, медленно превращающейся в тёмно-бордовую. Джуди ему башку отгрызёт своими кроличьими зубами, если он снова опоздает.***
Ник случайно остаётся ночевать у Хоппс. Изначально он этого даже не планировал. Думал, просто закинет её по пути домой, но крольчиха сама вдруг решила затащить его к себе. Видите ли, он весь день такой мрачный ходит, расследованиям это не помогает, поэтому почему бы ему и не заскочить к ней на вечер. Ник отнекивался всем, чем мог, но она сманила его жуковым пирогом, который по ошибке ей прислала мама от Гидеона Грея. — Я всё равно не стану его есть, Ник. А жаль же, что пропадет. Гидеон печёт самые лучшие пироги. Да и к тому же мама ещё и голубики передала. Свежей, — зайчишка щурится и смотрит на лиса пристально-пристально. Уайлд вздыхает с напускным раздражением и, кликнув кнопкой сигнализации, плетётся за Джуди в пыльный подъезд. Ник тащит попискивающую коробку к открытому окну в спальне и старается не думать о том, что вполне могло случиться, если бы он решил пойти в душ минут на пятнадцать позже или если бы он с первого раза отыскал мочалку и не принялся бы шарить по всем шкафчикам. — Ник, что ты делаешь? — Джуди смотрит на него, как на полоумного, а он, приподняв руку, примеривается к скверу напротив дома. — Эй, там, за деревьями! Лучше проваливайте! А нет — копов вызову! — кричит Ник в окно, из-за деревьев предсказуемо никто не отзывается. — Ну и отлично. Звони нашим, Джуд. И в пожарку тоже. Уайлд размахивается, и коробка вылетает из его руки, приземляется между клёнами, а потом Джуди почти до потолка подскакивает от громкого взрыва, а даже не шелохнувшийся Ник дышит дымом и смотрит, как вспыхивают ветки деревьев, как дотла сгорают его неиспользованные возможности. — Ник, что это было? — Давай же, Морковка, используй полученные в полицейской академии знания. — Где ты её взял? — Достал из-под твоей ванны. — Как она там оказалась? — Кто-то взломал твою квартирку и установил её. Проще простого же. — Но кто? И зачем? — Ну, много кто мог в теории. А зачем… Скорее всего, для того, чтобы я понял, что намерения теоретических «много кого» вполне серьёзны. Ты пожарных вызвала? — Занимаюсь. И мы с тобой ещё поговорим. Джуди вновь убеждает его повременить с прыжками в омут с головой и продолжать надеяться, говорит, что они разберутся с этим, что ничего непоправимого не случилось. Уайлд отрешённо думает, что непоправимое вполне ещё может случится. Под грифом секретно Джуди Хоппс переезжает в соседний квартал и устанавливает в своей новой квартире самую дорогую и сложную охранную систему, которую Нику только удалось раздобыть. Ник самолично взламывал её восемь часов и преуспел только наполовину, что, впрочем, сильно его не обнадёжило. Великим хакером он никогда не был, как и взломщиком, в принципе, тоже.***
Из рации в их с Джуди служебной машины скрипучий голос возвещает: «Не закрывай глаз, Лис». Джуди перед капотом взмахивает седыми волосами и, роняя телефон, падает за твёрдый асфальт. Ник выскакивает из машины и пару секунд пялится на тёмно-бордовые пятна на светло-голубой полицейской форме, какие представлял после продуктивной беседы с бывшим подельником. А потом Уайлд отбивает колени об асфальт, пережимает рукой рану на боку напарницы, вырывая из её груди болезненный стон, и звонит в скорую. Решение он уже принял. — Ник, — его пустили к ней после операции, чему во многом поспособствовало то, что он поболтал своим значком и удостоверением перед носом хирурга. Она бледная от потери крови и с иголками в венах, и виноват в этом Уайлд, но ничего, он усвоил урок. — Привет, Морковка, — Ник садится на край больничной кровати. — Я должен поздравить тебя с первым боевым ранением? — Боевым ли? — Хоппс слегка улыбается. — По-моему, меня подстрелили, как утку. — У-у-у, офицер Джуди Хоппс, это ещё что за оскорбление самодостаточного вида, м? — Что не так, Ник? — Мы снова встаём на свои роли, Морковка. Ну, вернее, я возвращаюсь к своей роли, — Уайлд неловко теребит пальцами значок, пару раз чувствительно уколовшись иголкой застёжки. — Прости, что не оправдал ожиданий, малышка. — Что ты мелешь, глупый лис? Я тут немного под обезболивающими и с большим трудом разбираюсь в твоих полунамёках, — нос у неё по-кроличьи нервно дергается. Ник знает, что это значит, Джуди что-то подозревает и очень волнуется. — Стой-стой! Боже! Ник, это не твоя вина! Ты здесь ни при чём, Ник! — Зайка, как раз-таки это только моя вина. Они не отстанут. — Почему бы им просто не пристрелить тебя, если они так беспокоятся о своей безопасности, а?! Зачем все эти сложности? Бомба в моей ванной? Записки с угрозами? Эта пуля? Зачем всё это? — Думаю, ради развлечения. А ещё я внезапно начал считаться ценной шестерёнкой в их механизме. Невыгодно им со мной прощаться. — Не уходи, Ник, пожалуйста. Мы придумаем что-нибудь. Я обещаю, просто останься, ладно? — Хорошо, Морковка. Джуди улыбается. Ник только ставит брови домиком и перемещается с кровати на широкий подоконник реанимационной палаты. Не верь лисам, зайка. Утром Джуди обнаруживает в своей руке холодный металлический значок, рядом лежит удостоверение в кожаной обложке. Ника в палате нет. И никто не знает, где он.__________
Джуди
Джуди лучшая из лучших. И напарника у неё нет. Она часто работает то с одной группой, то с другой и патрулирует всегда ночью и всегда в одиночестве. Неугомонная крольчиха словила ещё три пули, засадила ещё десяток зарвавшихся нарушителей закона, влипла ещё в шесть громких дел и выпуталась из них сухонькой. Буйволсон смотрит на неё, как на маленькую несмышлёную девочку, и требует, чтобы она сбавила обороты. — Ты не найдёшь лису, если она не хочет быть найденной, — говорит ей капитан. Джуди усмехается криво, как усмехался нынче беглый коп. — Я не ищу, — отвечает она, склонившись ближе к шефу. — Я охочусь. — Кролик охотится на лису? — И у меня есть след, сэр. — Прихлопнут тебя — я даже не расстроюсь. — Спасибо, шеф.***
Джуди бьёт по тормозам, потому что он стоит на перекрёстке и машет ей рукой.Он. Голосует. Ей. Как. Таксисту.
На улице ни души. Район патрулирования благополучием не отличается. Джуди паркуется прямо перед перемигивающим красно-желто-зеленым светофором, выходит из машины и не спешит обходить капот, чтобы встать перед ним. Совсем не изменился. Такой же рыжий. С такими же неяркими веснушкам на носу и щеках. Те же слишком зеленые глаза. Даже эта расслабленная поза с чуть сутулыми плечами и ладонями, спрятанными в карманах брюк, знакома Джуди до острых покалываниях в склерах. — Мне тут сказали, что ты меня ищешь, Зайка, — ухмыляется, растягивает крупный рот практически до мочек ушей. — Вот он я. Джуди молчит. Два года она забывает про дни рождения родни, праздники и потребность в еде и сне, переворачивая вверх дном каждый мусорный контейнер Зверополиса. А он вот — он, чёртов Николас Уайлд, с довольной мордой стоит перед ней, как будто она его на обеде в столовке выпустила из виду и заблудилась в широченных спинах остальных сотрудников первого отдела полиции. — Готов ответить на все твои вопросы. — Почему? — голос Джуди не слушается и хрипит. Ох уж эти эмоциональный кролики… Ну, иди-иди сюда… Нет уж, сейчас она точно не будет рыдать. Ему же всё равно плевать. — Мне пришлось. Прости, Морковка, но, как видишь, не всегда можно слинять от прошлого. — Мы бы нашли выход, Ник. — Нет, Джуд, не нашли бы. Не тот случай. Встреться мы лет на пять пораньше, всё, может быть, и могло бы сложиться иначе, но уж точно не теперь. Она столько хотела ему высказать, едва ли речи перед зеркалом не репетировала, разбила уйму посуды и порвала несколько подушек, а теперь только стоит, как заворожённая, слова выдавить из себя не может и разглядывает его, запоминает, вспоминает каждую чёрточку, знакомую грустную полуулыбку уголком губ, привычку зачёсывать чёлку назад, когда нервничает, хищновато улыбаться и теребить пальцем бровь. Такого Ника Уайлда она помнила, которого вполне себе тоже можно было прочесть, как раскрытую книгу, язвительного, саркастичного, чертовски умного и вызывающе хитрого. Это настолько ясно читалась в каждом его движении, что никогда нельзя было точно понять, действительно он сейчас перепугался до усрачки или только делает вид. И только Джуди могла сказать. Да, действительно. Сейчас перед ней стоял будто кто-то другой: о, она знала кто. Тот Ник Уайлд, который был способен только на мерзкую лисью ложь, который вверял свою судьбу людским стереотипам и делал только то, чего от него ждали другие. Лис — значит, должен быть вором, бесчестным обманщиком, преступником? Отлично, Уайлд будет им. И плевать, что настоящий, живой, не созданный словами и мыслями толпы придурков Николас П. Уайлд никогда в жизни не хотел проблем с законом. — Я пойду с тобой. Джуди, честно говоря, не знает, кто больше пугается этих слов: она или Ник? — Нет, Зайка, не пойдёшь. — И кто мне помешает? Ты? — Я. И немного мне в этом поможет твоя принципиальность. — С кем ты работаешь? Я перетрясла всех крупных дельцов, которые могли бы тебя укрывать. Мистер Биг клялся внуками, что понятия не имеет, кто мог бы тебя спрятать. — Глупая зайка… — Что? — Да, нет ничего. Продолжай. Джуди осеняет, да так, что коленки подгибаются. Она ведь так и не задала мистеру Бигу прямого вопроса: а не он ли часом прикопал Уайлда в своих снежных угодьях? Понадеялась ведь, глупенькая, что если бы это было так, то гроза преступности и одновременно её же глава не стал этого скрывать от бедняжки полицейской, лишившейся напарника. — Значит, всё это время ты мерз в Тундратауне. — Ну, не совсем так. Вообще-то, мотался то тут, то там. Разносил весть о том, что вернулся в строй, так сказать. — И чем ты теперь занимаешься? Опять взялся за махинации с мороженым? — Не думаю, что тебе стоит знать об этом. В общем, знаешь что, Джудс, ты притормози коней, хорошо? Я жив, здоров, доволен жизнью. Так что хватит уже под меня копать. Не тревожь воду — и тебя не сожрёт акула. — Ты хоть понимаешь, у кого и что ты просишь? — Да, поэтому у меня предложение. — Я не верю лисам. — Когда я обманул тебя в последний раз? — Я попросила тебя, и ты сказал, что останешься. — Ты не конкретизировала время, глупая зайка. Я тогда всю ночь проторчал на том подоконнике. Так что не считается. — Схитрил? — Схитрил. — Что за предложение? — Работать с мистером Бигом. Я сейчас при нём типа секретаря, что ли. Отвечаю за всякие соглашения с копами, с банками, с другими полезными людьми. Занимаюсь делами, пока он занимается семьёй. — И что буду делать я? — Устранять неугодных по закону. Я буду кидать тебе наводки, возможные улики, а ты — сажать ребят за решетку. Элементарно. — И просто с ума сойти, как законно. — Ты можешь отказаться. Я найду кого-нибудь ещё. Но если ты откажешься, то как ты объяснишь свое желание «пойти со мной», м? Поймал, Лис. Как и всегда. — Скажи, что мешает мне прострелить тебе ногу, запихнуть на заднее сидение и притащить в отдел? — Честно? Не знаю. А что заставило меня прийти к тебе, самой принципиальной полицейской Зверополиса — поверь, уж это я точно знаю, — когда есть куча других, которые ноги бы мне расцеловали за возможность работать под крылом мистера Бига и получать свой кусочек от его выручки? — Честно? Не знаю. — Я позвоню тебе вечером, Морковка. Обговорим детали. — Я сменила номер. — Я знаю. Ник уходит, а Джуди смотрит ему вслед и даже не думает его останавливать. Она искала его два года: охотилась на лису, а в итоге сама угодила в свою же ловушку. Принципиальная Джуди Хоппс отныне работает по указке главного криминального авторитета Зверополиса. «Зато рядом с Ником», — шепчет премерзкий голосок в самом затылке. Джуди кричит и пинает колесо машины, больно отбивая пальцы ног. Она искала его, а он нашел её. Надо было возвращаться на морковную ферму и не морочить себе голову песенками Газелле. Джуди нащупывает в кармане чужой значок, который так и не потрудилась сдать, как, вообще-то, положено по Уставу. Ей ещё патрулировать два часа, а вечером Ник ей позвонит. «Шеф, я поймала лису».