Разумность

— Добрый вечер, мистер Грэм! Задремавший было мистер Грэм вздрогнул, услышав голос, да так, что старый проваленный диван, на котором он развалился, скрипнул. — Простите, я, кажется, разбудил вас, — непринуждённо продолжил вошедший, придерживая за собой закрывающуюся дверь. — Я стучал, но вы, видимо, не слышали, а дверь была не заперта. — Всё окей. — Отчаянно зевнув, Грэм встал. — Я хотел было послать к вам Билли, но раз вы сами пришли, сейчас принесу. Из соседней комнаты — в проёме двери было видно, что она вся завалена каким-то металлическим старьём — Грэм вынес старинную мясорубку: механическую, тускло отсвечивающую, очень солидную, насколько вообще может быть солидной мясорубка. — Вот, держите. Я сменил ручку, старую починить не удалось. О нет, вы уже заплатили! — Он замотал головой, увидев, что пришедший протягивает ему купюру. — Благодарю вас, мистер Грэм, — учтиво ответил тот, забирая мясорубку. — Это прекрасный механизм, и мне хотелось сохранить его. — Да... — протянул Грэм и зевнул ещё раз. — Несите, если что сломалось, я всё починю. Рассеянно проводив взглядом подтянутую фигуру, удалявшуюся по дорожке, мистер Грэм попытался вспомнить, как же звали его соседа, который уже несколько раз обращался к нему за помощью, но не смог. — Эй, Билл! Билли! — крикнул он. — Пап, не зови меня Билли! — донёсся сердитый голос с веранды за домом. — Что случилось? — Как зовут нашего соседа? Того, который учит французскому? — Месье дю Берри. Ансельм дю Берри. — Да, точно. Месье дю Берри! Чудное имя.

***

Сентябрь был солнечным и тёплым, можно было даже купаться в море, шумящем сразу за верандой дома Грэмов. Они жили там всего три месяца: отец и сын, заканчивающий школу. Джеймс Грэм был отличным механиком, но человеком слабовольным и мягким, и от него частенько несло дешёвым виски. Уильям Грэм, его сын, ненавидел отцовское сокращение Билли, но ничего не мог с ним поделать. Уильям дождался, пока коротко скрипнет диван под весом вновь улёгшегося отца, захлопнул ноутбук и сбежал по ступенькам, на ходу расстёгивая пуговицы. Сбросив на песок рубашку и потёртые кеды, Уильям прямо в шортах стремительно влетел в воду, поднимая тучу брызг. Вода была прохладная, но полуденное солнце пригревало, и он не боялся замёрзнуть. Несколько сильных гребков — и он выплыл на глубину, лёг на спину и раскинул руки, чуть покачиваясь на волнах. В семнадцать лет жизнь не утратила своей первозданности, а мир всё ещё послушно вращается вокруг тебя. Пройдёт много лет, и мир Уильяма Грэма будет много раз разрушен и построен заново, но каждое ощущение будет таким же ярким и новым, как в юности, — чистая, уникальная эмпатия. Он чуть шевелил руками и ногами, чтобы не уйти под воду, а солнце било в лицо и заставляло щуриться. Уильям долго так лежал, не думая ни о чём, наслаждаясь покоем и чувством лёгкости, а потом развернулся и поплыл к берегу. Месье Дю Берри. Действительно, чудное имя. — Пап, я буду вечером! — звонко крикнул он, вернувшись к дому и заходя через заднюю дверь. С мокрой одежды капало на деревянный пол, и Уильям, прыгая на одной ноге, принялся стаскивать шорты. — Ты куда собрался? — проворчал Джеймс, потирая заспанное лицо, но не вставая. — Мне нужно сегодня поработать. — Ладно. Только переоденься и душ прими. — Хорошо, пап. — Он прошлёпал в одних трусах к себе, держа мокрые шорты в руках, и вернулся через пару минут уже в сухом. — Звони, если что.

***

— Месье дю Берри, я постриг газон. Ансельм дю Берри без особого любопытства смотрел на паренька, который время от времени за небольшую плату занимался мелкой грязной работой в его доме. Тот был хлипкий, тоненький, женственный; сегодня его волосы, закрывающие шею, были чуть влажными, отчего завились ещё сильней, и пахло от него солью и морем — приятный, в общем, запах. Но работал парень на совесть — сил в нём было неожиданно много. Застиранная, растянутая у ворота футболка, висящие на тощем заду джинсы — денег в семье явно не хватало, вот и не приходилось выбирать подработки. Короче, Ансельму было чрезвычайно удобно иметь такого безотказного помощника. — Отлично, Билли, — Ансельм протянул парню ту же купюру, которую днём предлагал его отцу. — Завтра мне нужно будет проредить изгородь. — Я приду после пяти. — Уильям секунду помедлил, нерешительно разглядывая пуговицу на чужой рубашке. — Месье дю Берри, отец зовёт меня Билли, но мне это не нравится. Ансельм приподнял бесцветные брови, но полюбопытствовал: — Твоё полное имя Уильям, так? Уильям кивнул, глядя в пол. — Тогда я буду звать тебя Уилл. — Спасибо, месье дю Берри. Так гораздо лучше. Имя много значит для человека. — Совершенно верно, — согласился Ансельм, глядя на парня с некоторым даже любопытством. — Доброй ночи, Уилл. — Доброй ночи, месье дю Берри! Парень ушёл, и Ансельм тут же забыл о его существовании. Он удобно расположился возле большого камина, в котором потрескивал и переливался огонь, и прикрыл глаза, погружаясь в свои мысли.