***
Ансельм дю Берри, сидя за широким письменным столом возле окна, видел, как Уилл подходит по дорожке к калитке, почему-то мнётся возле неё, затем решительно дёргает и почти бегом бросается к дому. Он бросил взгляд на часы — парень пришёл рано; отлично, быстрее закончит и уйдёт. — Добрый вечер, Уилл, — проговорил он дружелюбно, открывая дверь. — Инструменты в гараже. — Добрый вечер, месье дю Берри! — Уилл смотрел куда-то мимо, в глубь дома. — Спасибо, что не называете меня Билли. — Это нетрудно. — Если можно, у меня к вам ещё одна просьба. — Да, Уилл? — Можно называть вас доктором Лектером? Ансельм — он привык к этому имени за много лет — был уверен, что ни один мускул на лице не дрогнул: та же вежливая улыбка, тот же полунаклон головы — но парень, глянув ему прямо в глаза, отшатнулся и чуть было не упал. — Не понимаю, о чём ты, Уилл, — тщательно следя, чтобы голос не изменился, сказал он. — Не лгите мне, доктор Лектер. Я знаю, кто вы. Ансельм окинул взглядом худую фигуру, чуть поджал губы. — Если я и вправду доктор Лектер, то ты, Уилл, вряд ли доживёшь до завтрашнего дня. А если нет, то твоё предположение выглядит абсурдно. — Это не вопрос веры или неверия, — Уилл стоял, чуть наклонив голову, напряжённый, готовый в любой момент бежать. — У меня есть ваши отпечатки. С мясорубки, которую вы отдали чинить отцу. Доктор Ганнибал Лектер сделал шаг вперёд, и Уилл попятился. Парень был на полголовы ниже, уже в плечах и значительно легче, но расправиться с ним сейчас было совершенно невозможно — слишком много свидетелей, слишком большой шум поднимется. Стоя лицом к дороге, Ганнибал видел, как вдалеке едет автомобиль, а с другой стороны какой-то подросток катит на велосипеде. — Ты очень умный мальчик, Уилл, — Ганнибал заговорил тихо и убедительно — профессиональный навык, не забытый до сих пор. — Если тебе хватило ума меня найти, то ты должен иметь вескую причину обратиться сначала ко мне, а не в ФБР. Губы Уилла дёрнулись, и Ганнибал понял, что попал в цель. — И мне любопытно, Уилл, что же заставило тебя идти на такой риск. Уилл коротко вздохнул, как будто сдерживал дыхание до этого. — Месье... Доктор Лектер, я могу думать как преступник. Это звучало слишком пафосно, особенно для парня в грязных джинсах, от которого несло фастфудом и машинным маслом. — Не бойтесь. — Видимо, Уилл неправильно истолковал его молчание. — Я пришёл к вам, а не в ФБР, потому что не собираюсь выдавать вас. Вы мне интересны. — А вы мне — нет, Уилл. — Это пока. — Уилл вдруг улыбнулся, и напряжение ослабло. Он опустил рюкзак, который до этого висел у него за спиной, на землю, расправил плечи. — Позвольте мне узнать вас. Было в тоне Уилла что-то такое, что заставило Ганнибала внимательней вглядеться в него. Это была не угроза — если бы он хотел поймать Ганнибала, то не шёл бы таким длинным опасным путём, — и не шантаж, хотя и смахивал на него. Пожалуй, он действительно мог быть любопытным, этот Уилл; во всяком случае, на некоторое время. — У тебя будет шанс, Уилл. — Спасибо, доктор Лектер. Где, вы сказали, секатор для изгороди?***
Когда Уилл закончил работу, он вежливо попрощался и, стараясь сдерживать шаг, пошёл по направлению к дороге. Как только он повернул так, что его нельзя было увидеть из окна, он сорвался на бег и так и пробежал весь путь до своего дома. Сердце стучало как бешеное, выскакивало из груди, но не от скорости, а от дикого напряжения. Это было не просто рискованно, это было совершенно безрассудно! Швырнув рюкзак на кровать, Уилл повалился рядом, уткнувшись лицом в подушку и собирая разбегающиеся мысли вместе. Вспомнив, как он впервые увидел месье дю Берри, Уилл поморщился. Приветливый мужчина протянул ему руку, и Уилл вздрогнул, пожимая её; всем телом он ощутил скрытую, непонятную и в то же время смутно знакомую силу, прикрытую бронёй воспитания и сдержанности. Это было непривычно и почти незаметно, но Уилл давно привык доверять своей интуиции. Он почти поневоле стал наблюдать за месье дю Берри — благо, тот жил в большом доме, в котором часто требовалось что-то починить или привести в порядок. Но Уилл ни разу не был внутри, как будто хозяин твёрдо решил не впускать никого ни в свою душу, ни в своё жилище. И однажды вечером, прощаясь с ним, месье дю Берри как-то странно, чуть искоса взглянул на Уилла, и в глазах его мелькнул (или так ему лишь показалось) багровый отсвет. Веки изнутри обожгла вспышка света, и Уилл увидел перед собой это же лицо, покрытое потёками чужой крови, и зубы, впивающиеся в чужую плоть. Он наконец нашёл имя той неясной силе, которая исходила от этого человека, и имя это было — «смерть». Остальное было проще, хоть и значительно утомительней: раздобыть фото, соотнести его с тысячами фотографий преступников, чтобы наконец обнаружить нужное там, где никак нельзя было рассчитывать — в архивном разделе. Месье дю Берри, учтивый учитель французского, оказался убийцей Ганнибалом Лектером, который давно признан мёртвым. Тогда, сидя над раскрытым ноутбуком, Уилл никак не мог взять в толк, как Лектеру удавалось так легко скрываться всё это время. Чуть позже он понял. Они, американцы, — нация эгоистичная, эгоцентричная и жадная до всего нового; дела и живых-то преступников забываются через полгода, а уж закрытые и навсегда похороненные в архивах ФБР и того скорей покрываются пеплом забвения. Взрывы, теракты, большие и маленькие войны, мусульманский радикализм и христианский фундаментализм — этой стране было чем заняться помимо поисков забытых убийц. Уилл не блефовал, когда говорил об отпечатках — они у него действительно были, аккуратно снятые с той самой мясорубки. Но проверить их было негде — в свободном доступе не было такого рода данных. Не лгал он и тогда, когда говорил, что доктор Лектер ему интересен. Это было больше, чем интерес, — это был его шанс. — Билли, ты дома? — раздался голос отца, вырвав Уилла из его размышлений. — Да! — оторвавшись от подушки и стараясь, чтобы голос звучал спокойно, крикнул Уилл. Дверная ручка зашевелилась, чуть пошла вниз, но дверь была заперта. — Ты поужинаешь? — спросил отец через дверь, не делая больше попыток войти. — Нет, пап. Я буду спать. — Ладно. Спи. — Послышался шум удаляющихся шагов, а вслед за ним — еле слышный стук тарелок по столу. Сознание Уилла прояснилось, мысли упорядочились, мозг заработал чётко и быстро. Он взглянул на часы — было уже почти десять, и на улице давно стемнело. Стараясь не шуметь, Уилл натянул куртку, на цыпочках прошёл до второй двери, ведущей на веранду, отпёр её и выскользнул наружу, в прохладу и темноту. Без звука он юркнул через двор к растущему чуть дальше дереву. Обдирая в темноте ладони и то и дело натыкаясь макушкой на ветки, он полез наверх, пока не устроился на крупной развилке так, чтобы видеть заднюю дверь, выходящую на веранду. Там он уселся, застегнул до горла куртку и принялся ждать. Луна передвинулась на другую сторону неба, опустилась, побагровела — прошло, по расчётам Уилла, не меньше трёх часов. Ему хотелось спать, но спать было нельзя, и он то и дело что есть сил растирал лицо холодными ладонями. От долгого неудобного сидения ноги его затекли, но шевелиться он боялся, чтобы не привлечь внимания. Наконец, когда Уилл уже готов был отказаться от своей затеи и слезть, он уловил краем глаза движение возле дома. Из-за угла, еле видная во тьме, выдвинулась высокая мужская фигура — и это точно был не его отец. Фигура задержалась: человек осматривал задний двор, но не обнаружил, видимо, ничего опасного. Затаив дыхание, Уилл смотрел, как Ганнибал Лектер пересекает открытое пространство, заходит на веранду и нажимает на ручку двери, ведущей в его комнату. Его движения — Уилл заметил это, несмотря на охвативший его страх — были точными, изящными и выверенными; в них было что-то кошачье и хищное. Ручка поддалась, и Лектер просочился внутрь. Уиллу не надо было напрягать воображение, чтобы представить, какая участь ждала бы его, останься он спать в своей постели. Мелькнула мысль об отце, но Уилл отогнал её: если только Джеймсу не вздумается вдруг ломиться посредине ночи в его комнату, ему ничего не грозит. Десять томительных минут не происходило ничего. Наконец дверь снова приотворилась и почти незаметная тень быстро исчезла за углом. Выждав ещё четверть часа, Уилл медленно слез на землю. Ноги покалывало от восстанавливающегося кровообращения, затёкшие мышцы болели, но он не обращал на это внимания. Он зажёг лишь прикроватную лампу, боясь разбудить отца. В комнате всё вроде бы осталось точно так же, как было, и на секунду Уиллу показалось, что всё произошедшее ему лишь приснилось. Но тут его взгляд упал на стол, на котором днём валялись разбросанные тетради. Теперь они были идеально ровно сложены в стопку.