Штольман и медиум

- Ну и повезло вам, Яков Платонович, - сказал Коробейников, оглядывая руины догорающего особняка. Сам Штольман сидел на скамейке на другой стороне улицы. Рядом с ним, молча, сидела Анна, а с другой стороны, собирал свой саквояж врач скорой. Вердикт медиков был утешающим: никаких серьезных последствий от ударной волны взрыва у Якова не обнаружили. Даже легкого сотрясения мозга. Спустя час он чувствовал себя уже практически нормально. Ему предложили проехаться в больницу, но он категорически отказался. - Мне может, конечно, и повезло, а вот нам с вами не очень, - ответил Штольман Коробейникову. – В этом доме мы могли найти то, что дало бы нам зацепки, а теперь все. - Думаете, что взрыв не случаен? - Уверен в этом. Думаю, все было подстроено так, чтобы выглядело случайной утечкой газа. Подозреваю, что жертвы не планировались. Нам с Анной Викторовной просто не повезло, что мы там оказались в этот момент. Хотя… - внезапно Штольман запнулся и продолжил ледяным голосом, - насчет Анны Викторовны я не был бы так уж уверен. - Аня, а ты как? - переключил свое внимание на бывшую одноклассницу Коробейников. - Тоша, я в полном порядке, - успокоила его Анна. Антон улыбнулся, но несколько вымученно, глядя, как они со Штольманом сидят рядом, не касаясь друг друга, но совершенно очевидно для стороннего взгляда составляя единой целое. Его мечты и надежды рассыпались на глазах, утекали как вода сквозь пальцы. - Антон Андреевич, а как у вас успехи с видеозаписью? - поинтересовался Штольман. - Кое-что есть, Яков Платонович, - заставил себя переключиться на работу Коробейников. – В 21.33 из гостиницы вышел мужчина в бейсболке и ветровке с накинутым на голову капюшоном. Лицо на камеру не попало. Кстати, зашел он в гостиницу в 20.31. Большую часть времени просидел в лобби-баре за чашкой кофе. Персонал запомнил его ярко-красную бейсболку, которую он не снимал. В остальном они его описать не могут. В тот момент в баре был наплыв клиентов, и до этого мужика никому не было дела. А потом он в какой-то момент просто ушел. - Ладно, это уже завтра, - устало сказал Штольман. Последствия взрыва все-таки давали о себе знать. - Яков Платонович, езжайте отдыхать, а я тут за всем прослежу, - предложил Коробейников. – Аня, давай я тебя тоже домой отправлю. У нас тут пара свободных экипажей. - Нет-нет, - резко запротестовала девушка. – Я сама доберусь. Вот помогу Якову Платоновичу и пойду домой. Штольман с Анной загрузились в полицейскую машину, которая через десять минут доставила их к гостинице, где Яков еще утром, по приезду из Москвы, поселился в новый номер. Только тут он, наконец, заметил, что Анна прихрамывает. - Анна Викторовна, что с вами? – встревоженно спросил он. - Все в порядке, Яков Платонович, - ответила девушка. - Я же вижу, что не в порядке. Анна Викторовна, что за ребячество? – начал заводиться Штольман. – Почему вы не сказали скорой, что пострадали? Мы немедленно отправляемся в травму. - Мы никуда не идем, - прошипела Анна. – Я сейчас в аптеке куплю мирамистин, чтобы промыть рану, и лейкопластырь, и все будет нормально. Она смотрела на Штольмана столь упрямым взглядом, что он мысленно чертыхнулся: «Вот ведь упертая девица!» - Ладно, Анна Викторовна, сядьте на лавочку. Я схожу в аптеку, все куплю, а затем мы поднимемся ко мне в номер и займемся вашей раной. Через пятнадцать минут они были в номере Штольмана, который в отличие от предыдущего двухкомнатного полулюкса был обычным одноместным стандартом. Они оба сразу остро почувствовали интимность его небольшого пространства. Штольман в отчаянной попытке думать о чем-то ином, кроме близости Анны, заставил себя завести разговор на иную тему. - Так, может быть, вы расскажете? – спросил Яков, потроша аптечный пакет. - Что именно? – не поняла девушка. - Почему вы так странно себя ведете? Почему не обратились за медицинской помощью к скорой? Анна несколько секунд смотрела на него, а потом, видимо, решилась. Вздохнув, она сказала: - Потому что это Затонск. - И что? – не понял Штольман. - Стоило мне обратиться за медицинской помощью, как через пятнадцать минут об этом бы узнали мои родители. - Во-первых, а как же врачебная тайна? А во-вторых, даже если узнали бы, что здесь такого? - В маленьком городке, где твоих родителей знают все, а мама дружит с половиной врачей, врачебная тайна становится очень растяжимым понятием. А по поводу, почему я не хочу, чтобы родители узнали… - Анна сделала паузу и как будто нырнула в воду: - Дело в том, что у папы проблемы со здоровьем. Ему нельзя волноваться. А мама у меня очень нервная и мнительная, и не умеет скрывать свои переживания от папы. В общем, новость, что их дочь получила травму во время взрыва газа, который разнес целый дом, как вы понимаете, способна сильно их встревожить. Я стараюсь ограждать их от новостей, которые могут выбить их из колеи. - Вот о чем вы вчера говорили с Коробейниковым после опроса, - понимающе протянул Штольман. - Да, Антон взял мои показания, но он все сделает так, чтобы эта история не пошла гулять по городу и не дошла до родителей. Штольман почувствовал, что его затапливает нежность к этой девушке и заставил себя вновь переключиться на деловую волну. - Ладно, показывайте вашу ногу, - решительно сказал он, садясь напротив девушки. Он ошибся. Это была не нога. Это было бедро. Оказывается, когда Анна упала во время взрыва, ее длинная летящая юбка задралась, и девушка проехалась обнаженным бедром по дорожке, ободрав, разумеется, кожу. Когда Анна обнажила ногу, высоко подняв подол юбки, в первую секунду у Штольмана так сильно зашумело в голове, что он решил, что все-таки заработал себе сегодня сотрясение мозга. Длинная стройная нога, нежная белая кожа… Девушка, которая сводила его с ума, находилась на расстоянии вытянутой руки. Штольман не знал, где он взял силы, чтобы заняться раной Анны. Он промыл ее, обработал какой-то рекомендованной аптекаршей пшикалкой и закрыл пострадавшее место пластырем. Он даже на долю секунды не коснулся тела Анны без медицинской надобности. Все это время в маленьком гостиничном номере царило молчание. Они не произнесли ни слова, а тишину нарушало только их дыхание, которое становилось все более неровным. Атмосфера между Штольманом и Анной не просто накалилась, она превратилась в кипящую лаву. Яков чувствовал, что его закаменевшее тело сведено как судорогой. Когда он закончил, он бережно вернул юбку на место. - Ну, вот и все, - сказал он, хотя из горла вырвался звук больше похожий на карканье. - Спасибо, - ответила Анна. Ее голос звучал, как будто она несколько дней не пила и испытывала тяжелейшую жажду. – Я тогда пойду. - Конечно. Они встали со своих стульев, стараясь не касаться друг друга, и даже не смотреть друг на друга. Штольман неловко собрал купленные лекарства в пакет и уже у двери протянул его Анне. - Вам это пригодится. - Да, конечно, спасибо, - забормотала она. При передаче пакета их руки соприкоснулись, и это заставило их взглянуть друг на друга. Каждый из них увидел горящие и почти черные от желания глаза другого. Они на несколько секунд замерли, но, наконец, раздался голос Анны, в котором звучало почти мучение: - Я должна идти. И через две секунды ее уже не было в номере.