Truth is boring

      Остаток вечера Шерлок провел в бесплодных попытках заинтересовать Майкрофта ожившим Мориарти, но получил лишь несколько настойчивых предложений немедленно покинуть базу, на что расхохотался вслух. Сейчас на земле не существовало места интереснее для него, чем это. Шерлок ни за что не уехал бы. Все его мысли занимал Мориарти, что в очередной раз сумел обыграть в своей игре всех и особенно Шерлока, провернуть блестящую партию, скрывшись у всех на виду. Шерлок восхищался гением и изобретательностью своего соперника и испытывал нечто вроде трепета перед таким неприкрытым нахальством — Мориарти снова умудрился обмануть весь мир. И вместе с тем в голове Шерлока роились странные, необъяснимые с точки зрения логики, идеи и настроения. Он пребывал в состоянии легкой грусти и даже обиды на Джима, будто тот обманул его доверие, сымитировав собственную смерть, задел за живое. Два года Шерлок жил с мыслью, что его лучший соперник мертв, что он покончил с собой по непонятной причине, оставив после себя одни вопросы. Два года Шерлок искал ответы на них, искал Мориарти, и теперь, когда он смирился с тем, что их игра никогда не повторится, Джим проявился без объяснений и логики в самом неожиданном для этого месте.       Слишком мало информации, слишком много мыслей — Шерлок хотел разобраться со всем происходящим немедленно. Прикинув, что уже пришло время отбоя и, если верить Уолтеру, все сотрудники послушно находились в своих комнатах, Шерлок осторожно выглянул в пустой коридор. Он планировал навестить Мориарти.       Съедаемый уймой вопросов, подрагивая от нетерпения и волнения, он медленно продвигался по коридору, минуя ниши и повороты, отмечая повсюду камеры и сенсорные лампочки — на базе и правда оказалось проблематично перемещаться незаметно.       Завернув в очередной раз за угол, он чуть было не столкнулся с кем-то, идущим навстречу, а через секунду оказался вжатым в стену, и чужие пальцы вцепились ему в горло. Шерлок моргнул и встретился взглядом с чёрными холодными глазами Мориарти.       — Не слишком дальновидно нарушать правила в первый же день, — насмешливо протянул тот и ядовито зашептал, потянувшись к самому уху. — Майкрофту бы это точно не понравилось. Ты ведь уже сообщил братцу новость, — уверенно заявил Джим и скривился. — Скучный заурядный Шерлок, теперь будешь делать все, что прикажет британское правительство.       — Как ты выжил? — прохрипел Шерлок свой главный вопрос, даже не пытаясь вырваться, только рвано выдыхая, когда Мориарти чуть ослабил хватку.       — Скучал по мне? — злые интонации мгновенно перетекли в нарочито игривые. — У меня, как у кошки, девять жизней, — издевательски мурлыкнул Мориарти и снова опасно прищурился. — А ты испортил мою сказку своими неуклюжими акробатическими па. Признаюсь, милый, я очень огорчился такой банальщине. Очень-очень огорчился.       — Я разрушил твою сеть, пока ты отсиживался в этой дыре, — усмехнулся Шерлок, накрывая его руки своими, чтобы медленно разжать пальцы на своей шее. — Ты больше не король преступного мира.       — Может, я того и добивался, — Мориарти отразил его усмешку и все же отпустил шею Шерлока. — Ты не разрушил мою сеть, дорогуша, ты прибрал тот мусор, что от неё остался. Не самая интересная работа для кого-то вроде тебя, — покачал он головой и притворно вздохнул.       — Что ты здесь делаешь? — наступила очередь Шерлока прожигать Джима сердитым взглядом. — Ты все это время сидел в Румынии, теперь ты управляешь сетью отсюда? Все считают тебя мертвым, я проверял!       — Конечно, ты проверял, — взбудораженно проговорил Джим и передернул плечами. — Вот только напомни, когда я делился с тобой своими тайнами?       — Я сам все узнаю, — прошипел Шерлок, встряхнув его за плечи. — Думается мне, что здесь ты лишь Гектор из компьютерного, а вовсе не криминальный гений!       — Помнится, в первый раз когда ты меня увидел, ты подумал то же самое, — в голосе Мориарти промелькнули ностальгические нотки. — Джим из IT, милый гей. Ах, славные были времена!       — Полные приключений и опасности, — хмыкнул Шерлок. — Снова будешь обвешивать людей взрывчаткой? Достаточно формулы, и они и так расскажут тебе всю правду, или, погоди, ты ведь не любишь правду, ты любишь, когда говорят то, что ты хочешь услышать!       — Умоляю, правду никто не любит! — фыркнул Джим. — Сама по себе она никому не нужна, а вот как способ получить власть… — он отмахнулся и вдруг насторожился. — Кто-то идёт, — Мориарти вцепился в рукав Шерлока и, дернув за собой, затащил его в ближайшую темную комнату. Через десяток секунд за дверью и правда послышались шаги.       — Не таскайся за мной, — когда неизвестный скрылся за поворотом, прошипел Джим.       В темноте его не было видно, но Шерлок все еще чувствовал почти болезненную хватку на запястье, а дыхание говорило о том, что Джим находится даже слишком близко.       — Даже не надейся, — прошептал в ответ Шерлок. — Я не исчезну. Я стану твоей тенью, Джим, теперь каждый раз, когда тебе почувствуется чей-то взгляд, дыхание, шорох, знай — это я, — мстительно продолжил он, не пытаясь отстраниться. — Я буду рядом постоянно, буду следить за тобой, как это делал ты в Лондоне. Я не дам тебе и здесь победить меня. Игра снова началась! — сообщил он Джиму, наклоняясь еще ближе, хотя в этом не было необходимости — Мориарти наверняка слышал каждое его слово.       — Какие очаровательные угрозы, — протянул тот совсем рядом от лица Шерлока.       Темнота усиливала ощущения, обостряла чувство опасности и щекотала нервы. Сейчас могло показаться, что никакого Мориарти на самом деле нет, а это все тот же преследующий его эфемерный образ в чертогах разума, в кандалах и смирительной рубашке, который не может причинить никакого вреда.       — Игра и не заканчивалась, Шерлок, — между тем продолжил Джим. — И ведешь в счете отнюдь не ты.       — Мы оба застряли на этой базе у черта на рогах, — покачал головой Шерлок, сам не замечая, как дыхание сбивается лишь от горячего шепота рядом, а сердце начинает стучать все быстрее.       Здесь, отрезанный от привычного мира, в месте, полном опасностей, наедине со своим давним врагом, Шерлок снова с восторгом чувствовал вкус жизни, как когда отправлял пулю в голову Магнуссену или прыгал с крыши Бартса.       — Мы в одинаковой позиции, Джим, — кивнул он своим мыслям. — Игра не заканчивалась, ты прав, но это — новый раунд. Все обнулилось с момента нашей смерти.       — Допустим, так, — Шерлок не видел, но понял, что Мориарти тоже кивнул. — Только ты упустил одно. Я здесь по своей воле, в отличие от тебя, — он усмехнулся и сильнее сжал пальцы — запястье уже неприятно ныло.       — Я здесь и не по твоей воле, — Шерлок улыбнулся в темноту, зная, что Джим, если и не видит, то догадывается о его эмоциях. — Но я рад быть здесь.       — Приму это на свой счёт, — Мориарти наконец отпустил его и отступил на пару шагов. Тон его голоса мгновенно стал официально-деловым. — Что ты соврал Хейсу? Нам не стоит расходиться в показаниях — профессор Раух мнительный тип.       — Ничего я ему не сказал, — закатил глаза Шерлок, чуть расслабляясь. — Он думает, что у нас в прошлом был жаркий роман, судя по всему, у него самого намечается не менее горячая интрижка с полковником Уолтером, так что он не опасен. А о тебе что они знают?       Внезапно зажегся свет. Впрочем, не слишком яркий, чтобы ослепить после погружения в полную темноту. Настольная лампа осветила беспорядок на столе, сбитое покрывало на кровати и частично Мориарти.       — Большинство знает лишь две вещи — этот парень разбирается в компах, и у него труднопроизносимая фамилия, — Джим поморщился, но озвучивать промелькнувшую мысль не стал.       Шерлок понимал и так.       — Если тебе очень интересно, какую легенду я придумал, можешь попробовать выкрасть мои бумаги у Уолтера, но, думаю, оно не стоит риска.       Он завалился на кровать и все же произнёс очевидное.       — Не стоит разубеждать Хейса.       — Это твоя комната, — Шерлок пропустил мимо ушей информацию о Хейсе и Уолтере, сосредоточив свое внимание на том, что его действительно интересовало. — Ты здесь довольно долго, — сделал он вывод, пробежавшись глазами по вещам и мебели. — Ты живешь один, к тебе не заходят. У тебя нет сообщников на базе, либо ты не встречаешься с ними у себя. Соблюдаешь правило Уолтера? — Шерлок насмешливо посмотрел на Джима, приблизившись к кровати. — Никаких сближений?       — О, теперь я понимаю, что мне не хватало этих милых дружеских пикировок, — беззлобно заметил Джим.       Глаза его были закрыты, а на губах играла легкомысленная улыбка.       — И что тебе дал этот незамысловатый анализ, Шерлок? — Мориарти приоткрыл один глаз, чтобы с интересом глянуть на него.       — Ты не скучаешь здесь, — Шерлок плюхнулся на кровать, бесцеремонно подвинув ноги Джима.       Отчего-то, здесь, в непривычной обстановке, они оба вели себя проще и честнее, чем, к примеру, во время чаепития на Бейкер-стрит.       — Но ты скучал по мне, — продолжил Шерлок, задумчиво поднимая ногу в уровень с кроватью и направляя носок то вправо, то влево. — Если скучал, почему умер?       — Это на тебя так приписанный нам жаркий роман повлиял? — насмешливо фыркнул Джим, но все же ответил, правда, все равно довольно туманно. — Не выношу незаконченных мелодий, тебе ли не знать.       — При чем тут это? — неожиданно рассердился Шерлок. — Ты стреляешь себе в рот, чтобы я тоже покончил с жизнью, а потом спустя два года обнаруживаешься в Румынии, где отлично проводишь время в компании военных и химиков. Может, снизойдешь до ответа? Вот, я даже признаюсь, что не знаю, — Шерлок выделил последние слова, — что и думать насчет тебя и твоей непостоянности!       — Давай обойдемся без сцен, милый, — Мориарти выглядел неприлично довольным. — Тебе ведь нужна правда, а её, боюсь, я не смогу тебе доверить, — он зажмурился и сложил руки за головой, пристраивая на них затылок.       — Правда в том, что ты — мой пропуск на свободу, — неожиданно зло улыбнулся Шерлок. — Майкрофт и ему подобные точно не ожидали, что у меня будет такой козырь. Ты был прав, Джим, мы связаны. Теперь — особенно крепко.       — Ты думаешь, что сможешь использовать моё воскрешение в своих целях? — несмотря на нарочито обескураженный тон, Мориарти ничуть не удивился. — Извини, дорогуша, но быть твоим козырем в мои планы не входит. Как и сотрудничество. Ты сам по себе, — он смотрел прямо и откровенно изучающе, словно искал в Шерлоке изменения, произошедшие за время, что они не виделись.       — Думаю, здесь всё же нет, — Шерлок в ответ одарил его не менее внимательным взглядом. — Думаю, ты здесь так же, как и я — один, Джим.       Он потянулся, с наслаждением разминая спину, и забрался с ногами на кровать Джима.       — Тебе придется подвинуться, — сообщил он, чуть толкнув его к стене.       — В буквальном или фигуральном смысле? — усмехнулся Мориарти и лениво, словно нехотя, подвинулся, освобождая для него место. — Я всегда один, как бы жалостливо это не звучало, — иронично заметил он. — Мне не привыкать. Так что не подлизывайся, Шерлок, — протянул он, почти ласково улыбаясь, хотя его взгляд оставался холодным и настороженным. — Я на твоё обманчивое дружелюбие не куплюсь. Мне формула пригодится больше, чем Майкрофту.       — Наплевать на формулу, — Шерлок растянулся на кровати рядом с ним, — она — только предлог избавиться от меня, но вот поймать тебя Майкрофт будет счастлив. Так что я буду жить, пока жив ты, какая ирония! — он повернул голову к Джиму и улыбнулся. — Твоя сказка все еще в действии. Ты рад?       Мориарти ответил ему прямым взглядом, но в глазах читалось что-то неясное.       — О таком исходе я и мечтать не мог, — невесело усмехнулся он и, вдруг резко подавшись вперёд, наклонился к лицу Шерлока. — Чего ты добиваешься? — пытливо спросил он.       В ответ Шерлок неожиданно прижал его к себе, крепко обнимая.       — Я скучал по тебе, — кивнул он на удивленный возглас Джима.       В следующую секунду он чуть отстранился и поцеловал его. Не глубоко, но и не как брата — слегка приоткрыв губы, пробуя Джима на вкус, не напирая, но и не отпуская его. Почти нежно.       Мориарти настороженно замер, не отвечая на поцелуй, но и не отталкивая. Словно убедившись, что это ему не снится, он, сделав пару осторожных движений навстречу, тихо рассмеялся, все ещё прижимаясь к губам Шерлока.       — Понадобилось целых два года, чтобы ты понял, — выдохнул он. — Думаешь, ради этого стоило умереть?       — Наверное, — пробормотал Шерлок, отводя глаза, но не выпуская Джима из рук. — Тупоголовый американец оказался неожиданно проницательным, — вдруг улыбнулся он, вспомнив слова Хейса.       — У меня нет ни одной причины тебе верить, — резонно заметил Мориарти и потянулся, чтобы заглянуть Шерлоку в глаза.       — Как и у меня — верить тебе, — Шерлок воспользовался этим и снова поцеловал его. На этот раз — увереннее и настойчивее.       Он прижал Джима к себе крепче, захватывая его губы своими, не давая дышать или отстраниться. Мориарти, несдержанно рыкнув, на этот раз ответил с большей готовностью и явным намерением перехватить инициативу. Он лизнул губы Шерлока, испортив всю невинность поцелуя, первым скользнул языком ему в рот, шумно дыша и комкая пальцами чужую рубашку.       Шерлок отстранился, хватанул ртом воздух, хрипло выдохнул.       — Кто бы мог подумать, — пробормотал он, глядя на Джима совсем новым взглядом.       — Действительно, — фыркнул тот. — Да кто угодно, кроме тебя, — издевательски заметил он, между тем, тоже задыхаясь.       Мориарти напоследок коротко поцеловал его, словно стремясь закрепить достигнутый ими результат, и откинулся на кровати.       — Нет! — Шерлок возмущенно посмотрел на него. — Мы оба воскресли из мертвых, чтобы встретиться там, откуда живыми не возвращаются — одного поцелуя недостаточно, — он снова потянул Джима на себя.       — Кто ты, и куда дел асексуального детектива-девственника, которого не интересует ничего, кроме загадок? — Мориарти одарил Шерлока ещё одной ехидной ухмылкой, но глаза его оставались серьёзными. — Я могу слишком увлечься, так что, если ты просто хочешь немного поиграть, не забывай, с кем ты это делаешь, — напомнил он, хотя в этом не было никакой необходимости.       — Я никогда не был асексуальным девственником, — Шерлок уже подмял Джима под себя и прошелся чередой поцелуев по его шее от подбородка до начала груди. — Это ты меня таким называл, — он взялся за пуговицы на его рубашке.       — Ну, за дело называл, ты не хотел меня, — это могло бы прозвучать обвинительно, если бы руки Джима не блуждали хаотично по спине Шерлока. Он закусил нижнюю губу, чтобы сдержать вздох. — Я и сейчас не уверен, что это все происходит на самом деле.       — Ты что, не умеешь контролировать свои чертоги? — Шерлок поднял голову от его груди и посмотрел неодобрительно. — Я всегда отличаю, где ты — плод моих мыслей, а где — настоящий.       — Звучит красноречивей любых признаний, — Джим потянул за низ его рубашки, чтобы вытащить её из брюк и устроить ладони на пояснице. — Судя по тому, с какой готовностью ты сейчас набросился на меня, в твоих чертогах я вел себя не так прилично, как при наших встречах, — проигнорировав вопрос, сделал вывод он.       — Ты облизывал ствол пистолета и надевал подвенечное платье в готическом стиле, — сообщил Шерлок, разделавшись с его рубашкой и взявшись за ремень. — Приличиями там и не пахло.       — И чего же ты хочешь сейчас? — нарочито беззаботно промурлыкал Джим, помогая ему расстегнуть свои брюки. — Раз уж ты хорошо отличаешь фантазии от реальности, то должен понимать, что я не готов оказаться снизу, хоть ты явно и замыслил меня трахнуть, — на его губах появилась хищная улыбка.       — Не думаю, что с этим возникнут проблемы, — усмехнулся Шерлок, накрывая его пах рукой и слегка нажимая. — Ты сам хочешь этого не меньше моего, и ты достаточно развит интеллектуально, чтобы не испытывать комплексов по поводу пассивной позиции в сексе.       — О, ну, точно не галлюцинация, — хмыкнул Джим, толкаясь в его ладонь. — А то я думаю, что ты какой-то подозрительно добренький, — он неожиданно подался вперёд и навалился на Шерлока, опрокидывая его на спину и прижимая к кровати. — Думаю, ты тоже достаточно интеллектуально развит, — вернул Мориарти Шерлоку его же слова.       — Нет! — Холмс недовольно поморщился. — Я думал об этом два года! Я думал, что ты умер, пока ты развлекался на другом конце планеты. Так что в этот раз ты действительно мне должен, Джим, — он выразительно посмотрел на Мориарти.       Джим такой бурной реакции подозрительно обрадовался. Он, кривляясь, изобразил такое же хмурое выражение лица, что застыло на лице Холмса.       — Какой сердитый, — издевательски протянул Мориарти. — Плохой Джим не даёт маленькому Шерлоку конфетку. Что же ты сделаешь? Пожалуешься брату? — Шерлок возмущённо дернулся, но Джим удержал его и, наклонившись к его шее, жадно втянул носом воздух.       Он довольно прищурился, с нажимом проводя ладонями по бокам, и прижался губами к коже над самым воротником рубашки.       — Тебе так не нравится, когда что-то идёт не так, как ты хочешь, что соблазн отказать тебе слишком велик, — его язык скользнул по нервно дернувшемуся кадыку, Джим с силой дёрнул края рубашки, не желая тратить время на возню с пуговицами, и тут же припал губами к оголившейся коже. — Так хочется самоутвердиться за мой счёт, милый?       — Хочется уже трахнуть тебя, — рассердился Шерлок. — Хватит паясничать, ты сам хочешь этого, еще тогда хотел, я знаю! — он поймал руки Джима и сжал запястья. — Что нам мешает теперь, когда мы оба даже после смерти все равно продолжаем выяснять отношения?       — Не разберу, что ты там бурчишь, — продолжил издеваться Мориарти, вывернулся, чтобы наклониться для поцелуя, но Шерлок упрямо сжал губы, и Джим совсем развеселился. — У тебя была возможность трахнуть меня, я дал тебе Брука! Но ты не смог его догнать.       — Ты мне еще Джима из IT предлагал очень настойчиво, — припомнил Шерлок и улыбнулся. — Но тот был совсем шлюхой и плохо обошелся с Молли. Актер был симпатичнее.       — Почему это шлюхой?! — притворно оскорбился Джим. — Это домыслы из твоих фантазий. Он был милым, очень застенчивым и все, на что был способен, это подбросить свой номер. Так что «плохо обошёлся» — это ты с ним. У бедняги, может, вся жизнь под откос пошла после такого отказа, — пока Мориарти говорил, он продолжал ненавязчиво исследовать Шерлока, шаря по его телу ладонями.       — В любом случае, ни у Джима, ни у Ричарда не было шансов, когда я увлекся игрой с Мориарти, — кивнул Шерлок, дергая Джима, заставляя лечь на себя.       Он вздрогнул и замер, чтобы прочувствовать первый момент, когда их тела наконец прижались друг к другу, не разделенные больше одеждой. Это было сродни ожогу, а в вены будто пустили ток — так сильно повысился адреналин в крови от этой близости.       — Шансов не было, — повторил Шерлок, снова с наслаждением целуя Джима.       Это уже давно не походило на первый осторожный поцелуй, сейчас происходило очередное противостояние, но только без ребусов и загадок — борьба за власть над чужим телом, борьба друг c другом и собой. Они жадно и бескомпромиссно терзали и вылизывали губы друг друга, толкались языками, сталкивались зубами или прикусывали тонкую кожу, и чем дольше они целовались, тем яростней и злее становился поцелуй. Как будто оба чувствовали, насколько фальшивым было это недолгое перемирие между ними, но не могли устоять перед не просто желанием, а откровенным вожделением друг друга, долго скрываемым и лелеемым ради того, чтобы лучшая на свете игра продолжалась.       — Хватит! — первым не выдержал Холмс, снова переворачивая Джима, так резко, что кровать опасно затрещала. — Давай уже! Уверен, ты ни с кем не спал, находясь здесь, значит, хочешь не меньше моего.       Он с силой провел ладонью по бедру Джима, протиснул руку под него и сжал задницу. Вместо ответа тот быстро выпутался из спущенных брюк и, обхватив бедра Шерлока ногами, резко дёрнул его на себя так, что тот почти упал сверху, ударяясь подбородком о плечо Джима.       — Так и быть, я накормлю твоих демонов, Шерлок, — ядовитым шепотом прошелестел Мориарти ему в ухо. — Но только попробуй сунуть в меня что-то, кроме члена, я перегрызу тебе горло, — зло и серьезно предупредил он — от игривости и кокетства в его голосе не осталось и следа, Джим быстро облизал ладонь и, просунув ее между их телами, нашёл член Холмса — сжал его, вырывая рваный нетерпеливый стон, и смазал слюной головку.       У Шерлока в глазах промелькнул то ли страх, то ли удивление.       — Никто не отменял особенностей человеческого организма, Джим, не хочешь подготовиться? — он нервно облизнул губы и скосил глаза вниз, наблюдая за действиями Мориарти.       — И когда это ты успел стать таким заботливым? — процедил тот, снова облизав свою ладонь. — Помнится, когда меня держали в одном из подвалов МИ-6, а твой братец допрашивал меня — не без твоей помощи, ты не думал, больно мне или нет, — прозвучало без тени эмоций, как констатация факта. — Уверен, ты не готов продлить прелюдию еще на полчаса, а несколько жалких минут подготовки, чтобы успокоить твою совесть, ситуацию не спасут, — безжалостно заметил Джим. Он, вывернувшись, завел руку за спину, и можно было не смотреть, чтобы понять, что именно он сделал. — Либо трахай так, либо слезь с меня. Папочка и сам все сделает, — то, что он снова перешел на привычные кривлянья, выдавало его тщательно скрываемую нервозность.       — Помолчи, — Шерлок поморщился от этого тона.       Мориарти даже в постели умудрялся вести себя в своем стиле. Холмс решил последовать его совету и, наплевав на предыдущий опыт и здравый смысл, подхватил Джима под бедра, фиксируя так, как ему было надо.       — Не хочешь по-человечески — терпи, — мстительно сообщил он, прежде чем резко двинуться вперед, на всякий случай сжимая бедра Джима еще сильнее.       — Я инсценировал свою смерть, выстрелив себе в голову, я не умею по-человечески, — едва успел проговорить Мориарти, прежде чем задохнулся от болезненного проникновения.       Он закрыл глаза, силой воли заставляя себя расслабиться, и от этого принять член Шерлока на половину длины получилось не так трудно, как казалось поначалу. Однако едва Холмс двинулся дальше, Джим дернулся назад и зашипел сквозь зубы.       — Тихо, тихо! Жду! — оборвал его попытки вырваться Шерлок, тяжело вздыхая и с силой сжимая пальцы на бедрах Джима. Ему тоже было нелегко. — Скажешь, когда можно, — он неловко освободил руку и провел по влажным волосам Мориарти в подобии неуклюжей ласки — то ли успокаивая, то ли благодаря.       Джим перехватил его за запястье и на секунду прижал ладонь к губам. Резко распахнув глаза, он посмотрел на Шерлока совершенно безумным взглядом и, упершись ногами в кровать, резко вздернул бедра навстречу.       — Давай же! — рыкнул он и тут же затрясся, застонал, откидывая голову.       — Рано еще! — рыкнул Шерлок. — Я же чувствую, что рано. Ты мазохист, что ли?!       Видно было, что ситуация его самого смущает и пугает. Шерлок переступил коленями, видимо, выискивая более удобное положение, не спуская с Джима внимательного взгляда, и осторожно двинулся обратно. Мориарти поморщился, но больше никак не выразил, какой дискомфорт ощущал.       — По мне разве не видно? — сдавленно усмехнулся он, снова делая попытку дернуться вперед. — Я мог бы практиковать БДСМ, будь у меня меньше мозгов и больше свободного времени, — вариант отвлечься разговорами был не самым удачным: голос его срывался, и от того его попытки быстрее насадиться до конца стали настойчивее.       Шерлок заткнул его поцелуем, начиная наконец двигаться. Он подхватил Джима под задницу, заставляя его, удерживаясь на спине, слегка зависнуть в воздухе, и, с каждым движением все глубже проникая в него, старался не разрывать зрительный контакт.       Что он хотел увидеть в глазах Мориарти, кроме поглощающей, гипнотизирующей черноты зрачков и темноты, затаившейся в глубине, было не ясно, но отвести взгляд он уже не мог. Джим даже не моргал, он смотрел своими пустыми, казалось бы, ничего не выражающими глазами, и нужно было знать, как смотреть, чтобы понять. Шерлок знал: он видел, что на самом деле там все же скрывается нечто неясное — опасное, гадкое и прекрасное одновременно.       Очень скоро на каждый новый толчок изо рта Джима стали вырываться несдержанные полустоны-полувсхлипы. Он что-то бормотал, цеплялся за мокрую спину Шерлока, уже без всякого внутреннего сопротивления подаваясь навстречу. Шерлок двигался все быстрее. В какой-то момент он не выдержал их молчаливой дуэли взглядов и прервал ее, снова глубоко целуя Джима, лаская его языком, пробуя на вкус, оставляя влажные следы на подбородке и щеках, проявляя неуместную для их отношений нежность. Шерлок снова гладил его по волосам, всматриваясь в знакомое лицо, будто пытаясь увидеть в нем то, чего нет, или чего не было раньше.       Джима же это почему-то вывело из себя. Он, до боли впиваясь пальцами в кожу, перехватил руку Шерлока.       — Держи свои шаловливые ручонки при себе, — его слова не имели ничего общего с тоном голоса, в котором слышались панические нотки — все происходящее было слишком сильным потрясением — в конце концов они были просто людьми, хоть и считали себя незаурядными.       Шерлок прищурился, пытаясь понять что-то за словами Джима, но в процессе быстрого секса это оказалось невозможным. Он тряхнул волосами и продолжил вколачиваться в Джима, больше не заботясь о его здоровье и самочувствии. Видимо, этого от него и хотел Мориарти, потому что тут же разразился благодарным стоном и закрыл глаза, отдаваясь захлестывающим их обоих ощущениям. Он завел руки за голову, упираясь ладонями в спинку кровати, и стал резко подаваться бедрами навстречу, сбивая Шерлока с ритма, но, даже несмотря на это, разрядка подступала неизбежно.       Джим сдался первым. Он судорожно вздохнул, задрожал, сжимаясь, резко распахнул глаза и кончил, закусив кулак в попытке заглушить протяжный стон, что рвался из его груди.       Шерлока потащило следом. Несколько судорожных движений, он обессиленно навалился на Джима, и на какое-то мгновение повисло молчание, прерываемое только вздохами, что становились все тише. Заговорить первым никто не решался.       Наконец Джим тяжело вздохнул и попытался сдвинуть Холмса.       — Это такой оригинальный способ убить меня? — хрипло спросил он, хватая ртом воздух. — Ты тяжелый, Шерлок, будь добр, слезь с меня.       Но, когда тот поспешно отпрянул и вытянулся рядом, закинув руки за голову, Мориарти прильнул к нему, тычась носом куда-то в бок и устроив руку поперек груди.       — Теперь я точно знаю, что ты жив, — Шерлок снова полез трепать его волосы. — До этого сомнения оставались, — с самоиронией признался он, прижимая Джима к себе сильнее и замирая.       Снова наступила тишина — пряная и густая, наполненная запахом секса, что заполнял легкие с каждым вздохом, делая и без того расслабленное тело еще мягче, пластичнее, податливее.       — Зачем ты инсценировал свою смерть? — вернулся Шерлок к наболевшему вопросу спустя пару минут. — Тебя преследовали? Грозила опасность? Ты мог попросить помощи у меня.       Джим издал недоверчивый смешок.       — Конечно, ты же всесильный Шерлок Холмс, что умнее всех на свете, — едва ворочая языком, пробормотал он. — Я никогда не просил помощи ни у кого, с чего бы я стал просить ее у тебя? Особенно, у тебя, — поправился он.       — Вот именно, — возразил Шерлок, — у меня — мог бы! Я не Майкрофт, не полиция. Почему не пошел ко мне? Ты устроил целый спектакль, заставил меня тоже умереть, искать твоих людей по всей Европе, избавляться от них… Это все были предатели?       — Не пытайся воспользоваться ситуацией, — одернул его Джим, и в голосе его послышалась странная обида. — К тому же, кому интересны дела давно минувших дней? — он приподнялся на локте, чтобы посмотреть на Шерлока. — Джим Мориарти остался на крыше Бартса с простреленной башкой. А меня зовут Гектор, — Мориарти вернул в голос румынский акцент.       — Мне не нравится, — Шерлок скривился. — Слишком претенциозно. Джим Мориарти жив — и по-другому я тебя называть не намерен. Ты же не собираешься звать меня Ашилем.       Мориарти изобразил, будто его сейчас стошнит.       — Я в любом случае буду вынужден делать это, — страдальческим тоном заметил он. — Хотя забавно вышло с именами. Даже жаль, никто больше не поймет всю прелесть неожиданной метафоры.       — Как и всегда, — кивнул на это Шерлок с усмешкой.       Они снова замолчали, каждый погруженный в свои мысли, и Шерлок начал медленно одеваться.       — Я правильно понимаю, что остаться ты мне не предложишь? — спросил он, не глядя на Джима и путаясь в пуговицах рубашки.       — Все больше поражаюсь вашей настырности, мистер гениальный сыщик, — фыркнул Мориарти, смерив его долгим внимательным взглядом, после чего устало вздохнул, словно говоря этим, как его утомляют правила и условности. — Если ты останешься, утром тебя из моей кровати вытащит этот тупица Уолтер.       Шерлок усмехнулся, вспоминая умственно отсталого Уолтера: на фоне Мориарти тот казался настоящим имбецилом, впрочем, как и Джеффри.       Обсуждать что-то еще не имело смысла. Он кивнул Джиму и вышел, быстро направившись в сторону своей комнаты. Уже на подходе он столкнулся с Хейсом. Тот по своему обыкновению сиял, словно получил премию, и заговорщически подмигнул Холмсу, активно изображая понимание и солидарность. Шерлок бегло оглядел его, отметив шальной взгляд и легкий аромат пива: правила Уолтера, похоже, и правда никто не соблюдал. Но, закрывая дверь в свою комнату, Шерлок подумал о том, что им с Джимом стоило быть осторожней.       Он без лишних размышлений принял душ, переоделся, лег и только тогда позволил себе глубокий выдох. Осознание того, что только что произошло, наконец накрыло его. Шерлок смотрел в светлый потолок комнаты, но видел лишь черные злые глаза, не меняющиеся даже в самый интимный момент. Он сложил руки под подбородком, прикрыл глаза, погружаясь все глубже в собственные воспоминания. Секс с Мориарти оказался таким же, как он сам — бескомпромиссным, диким и непонятным. Шерлок не мог объяснить свой внезапный порыв ничем, кроме радости от того, что Джим остался жив. Встреча на другом конце мира — без друзей, прессы и прочих условностей — словно давала новый шанс их непростым взаимоотношениям, не обнуляя то, что было между ними раньше, но — переосмысляя, предлагая другую версию.       Шерлок вздрогнул, вспоминая колючий взгляд Джима на себе, его язвительные фразы и злые поцелуи. Он не был уверен в том, сколько искренности было в их близости. Открываясь сам, на ответную откровенность Джима Шерлок не рассчитывал. Но стоило подумать о том, как отразится на них этот переход на новый уровень отношений, и был ли в действительности совершен этот переход.       Представляя то черные глаза, то изгиб шеи на светлой ткани, Шерлок перевернулся на живот, зарываясь лицом в подушку. Никогда не придавая большого значения сексу, он боялся того, что случилось, и жаждал повторения. С Джимом было хорошо, как ни с кем до него, и вряд ли могло быть с кем-то после. Лишь потому, что это был Джим, он и здесь не имел конкурентов, мгновенно занимая недосягаемую для других высоту. Несмотря на всю злость, борьбу, возможную невзаимность, Джима хотелось еще. Холмс не обманывался: предложи Мориарти остаться, Шерлок наплевал бы и на конспирацию, и на Уолтера.

***

      Когда дверь за Шерлоком закрылась, Джим еще долго лежал без движения, уставившись равнодушным взглядом в неосвещенный угол в противоположной стороне комнаты, словно там притаилось что-то, что могло знать ответы на все его вопросы. В голове, как обычно не желая выстраиваться в стройную очередь, толкались мысли, но Джим не спешил обдумывать ни одну из них. Сейчас его больше занимали ощущения собственного тела: отчетливо — ноющая спина, тяжесть в ногах и острый дискомфорт в заднице; поверхностно — искусанные губы и тактильные следы от пальцев на бедрах, которые к утру обещали проявиться синяками; совсем мимолетно — щекотка в солнечном сплетении при воспоминаниях о ласковых пальцах в волосах. Джим не просто ощущал свое тело — он ощущал себя живым. Впервые таким живым с тех пор, как умер.       Хоть формально смерть и была фальшивой, Джим изо дня в день чувствовал лишь обреченность и бесконечную усталость; как и всегда видел мир серым, скучным и плоским. Лондонские декорации его гастролирующего театра под названием «Мориарти» сменились скудной спартанской обстановкой разных уголков на окраине цивилизованного мира — за два года метаний таких мест он повидал немало, но не видел возможностей и причин, чтобы прекратить свои скитания.       Понятие свободы всегда было для него слишком размытым — из разряда тех вечных философских категорий, практически недосягаемых для полного осмысления, что неизменно рождали в душе чувство острой тоски и непринятия мира. Свобода опьяняла и обещала власть, а заурядная жизнь простых людей Джима никогда не прельщала. И вот теперь, позволив разрушить собственную криминальную империю, устранив предателей и разобравшись с врагами, он снова думал о том, как распорядиться своей свободой.       Все это время терзаемый желанием быть найденным одним единственным человеком, он упрямо отказывал своим смутным надеждам. И в конце своего бегства он оказался здесь, чтобы после нескольких тусклых и полных рутины месяцев Шерлок Холмс неожиданно ворвался в его реальность, мгновенно пытаясь прибрать к рукам не только его свободу, но и волю.       Мориарти невесело усмехнулся: они оба со своей вырвавшейся из-под контроля страстью напоминали героев какого-нибудь ширпотребного бульварного романа, хоть и, вопреки законам жанра, обошлось без слез и признаний. Джим не сомневался — Шерлок не врал, когда говорил, что искал его. Ему и самому это было знакомо. Как Холмс в каждом деле искал следы его деятельности, так и Мориарти видел в каждой неудавшейся сделке, в разрушении выверенных схем, обнаружении преступных организаций и срыве планов пытливый ум гениального сыщика.       Но вот то, что Джим заметил сегодня в обычно холодных и равнодушных глазах, его озадачило и заставило засомневаться в собственных суждениях. Словно робкие мечты, которым в его душе отводилось совсем мало места, вдруг устроили революционный переворот с захватом власти, вытесняя остатки самообладания и блокируя голос разума. Шерлок выглядел рассерженным и счастливым одновременно, словно оказался по-настоящему рад встретить своего давнего, но не позабытого врага. И то, с какой настойчивостью он переступил негласно установленную ими обоими некогда границу, одновременно обезоруживало и злило. Произошедшее было горячо и грязно, но случилось однозначно больше, чем просто секс. Они по-прежнему оставались врагами? Несомненно, да, но стали ближе, чем когда бы то ни было. Это выглядело так, как выглядело, как бы Мориарти ни пытался объяснить случившееся с точки зрения разума: Шерлок скучал, тосковал, мечтал о близости. Ему можно было верить? А доверять?       От этих мыслей в голове все слипалось в комок розовой сладкой ваты и хотелось еще разок пустить себе пулю в голову, на этот раз чтобы наверняка. Холмс сказал, игра снова началась, но ведь она никогда и не заканчивалась. Не кончится и сейчас.