Носки в футляре.

      Все вы знаете эти места.       В каждом городе они обязательно есть. Туда даже вы захаживаете нечасто, если только по воле «злой судьбы» не проживаете рядом.       Отдалённые улицы, где к стене арки, между подпирающими друг друга домами, а то и к голому забору; прижимаются старушки-барахольщицы, изредка робко упрашивающие купить хоть луковку. Отчаянная картина…       Одинокие остановки — пристанища бездомных, которые вы (то ли из вежливости к спящему, то ли из отвращения к нему же) обходите стороной.       Даже на крупных улицах иногда не скрыться от умоляющего мяуканья где-то со стороны того магазина. Как жаль, что в вашем доме нет места для бедного котёнка…       Стоит ли продолжать? Вы безусловно знаете эти места. Места где веет равнодушием и безнадёжностью одновременно.       Эта история случилось в одном из таких мест — подземном переходе под проспектом Ленина некоторого городка.       Этот переход ничем не отличается от подобных переходов. В разное время года, почти в любую погоду тут появлялись мастера на все руки — соленья, детские тапочки, именные ложки, ремонт обуви и прочие. С приходом зимы он, как и положено, почти совсем опустел. Но пока по этому переходу будут бегать люди, отчаянные не исчезнут.       Шагаешь вниз — уже слышатся звуки старой скрипки, худо-бедно похожие на произведение Моцарта. Мороз не позволяет пропасть ни единой ноте, что нежно высекает его рука в дырявой перчатке. Он поклоняется каждой монете, даже если щедрый гражданин шагает дальше, не думая оборачиваться. Ему от силы двадцать лет. Он был одним из трёх самых отчаянных, кто приходил сюда уже второй день, не смотря на мороз в двадцать четыре градуса.       Сегодня третий морозный день. Ранним утром в одинокий переход спустилась старушка-носочница, чей товар был как нельзя кстати в такую холодную зиму. Вязала она резво, насколько пока позволяло зрение, осенью — прямо там, в переходе, ибо пушистые носочки разлетались как горячие пирожки. Сейчас такого спроса уже нет — успевает за ночь три пары, и три же пары сбывает за день. Правда в последние дни не удавалось, но теперь за то есть некоторый «запас» — завтра можно не вязать.       Уже около часа никто не появлялся в переходе. Старушка даже задремала, потеряв всякую надежду, что её подруга придёт. Её разбудили шаги на лестнице. Туфли спешили. Тот кто шёл понял, что сегодня несколько холоднее, чем вчера. Они резко остановились, и дальше зашагали бесшумно — он заметил дремающую.       Аккуратно опустив футляр на плитку, молодой музыкант долго тянул за собачку, стараясь как можно тише расстегнуть футляр, а потом вспомнил, что скрипка может разбудить, он даже разогреться не успеет.       Старушка, развеяла его страх, приподнявшись со своего места. Она повернулась к нему и подмигнула. Скрипач улыбнулся морщинистому лицу, и открыв футляр достал скрипку.       Он окинул взглядом пустой переход. Сыграть что ли ей? А то совсем заснёт от холода и скуки…       Смычок нежно опустился на струны, и полилась мелодия. Юноша ласкал инструмент, позабыв о морозе, и ноты позабытого романса разносились эхом по переходу. Старуха закрыла глаза, вспоминая вечера в филармонии.       Так прошло несколько часов, и ни единого пешехода. Когда в переходе стало совсем зябко, отчаянные стали собираться.       Сегодня был неплохой день, хотя и холодный. Футляр скрипача к счастью не остался пуст, да и старушка всё же сбыла одну пару носков. Ту самую, что лежит в футляре со скрипкой.