***
Проблесковые маячки озаряли лужайку скромного дома. На улице, на пороге ближайших домов, стояли любопытные соседи. Они знали, с кем проживали на одной улице, поэтому такое внимание полиции вовсе не радовало их. — Мы сообщили прессе, они уже мчатся сюда, — отчитался сержант, когда Бут со Свитсом вылезли из служебной машины. Из этого мощного Chevrolet с блестящим капотом. — Замечательно, у них будет отличный репортаж на утро, — Сили вроде бы язвил, но делу правда следовало придать огласку. У Пеланта, черт бы его побрал, внешность яркая, выделяющаяся, и чем больше людей знают о его побеге, тем лучше. Территорию, как полагается в подобных случаях, оградили желтыми лентами. Дверь была открыта, всюду ходили люди в форме, мерцали вспышки полицейских фотоаппаратов. — Следов взлома нет, — сказала работающая в доме девушка, заметившая, как федералы вошли, — Отпечатки пока обрабатываются нашими специалистами, но они идентичны и принадлежат одному человеку. Вероятнее всего, подозреваемому. Здесь все чисто и убрано, никаких признаков борьбы или иного преступления. — Борьбы? — переспросил Бут. У него глаза кровью налились, ноздри раздулись, стоило ему взглянуть на обрезанный датчик. — Если Пелант с кем-то и боролся, то только со своей больной головой. И проиграл. Он вымотался. Кристофер много нервов вытрепал ему своими угрозами, заигрываниями и выпадами в сторону Бреннан, а теперь вышел на новый уровень. Однако Сили, при всем своем отношении, с самого начала держал в голове один единственный вопрос: зачем? Какой смысл Пеланту пускаться в бега, если он любит дразнить всех своей неприкосновенностью? Тем более, что устройство не взломали, а в наглую повредили и бросили у всех на виду, будто огромный плевок в лицо органам правопорядка. Странно, неожиданно. Но команда Джефферсона, равно как и оперативная группа ФБР, привыкла ждать от этого психа всяких неординарных выходок. — Мусор выносили, — сказал Свитс, шарясь на кухне. — Проверьте контейнеры во дворе на предмет свежих упаковок или продуктов. В раковине ничего нет, а остальная посуда полностью сухая. — Кровать наверху застелена, зубная щетка в ванной нетронута, — ответила полицейская, — вероятно, ложиться спать он не собирался. — Я видел камеры в округе, с них удалось получить записи? — спросил Бут. Кэролайн уже разъяснила ему все, но он не оставлял попыток. — Мы работаем над этим, в таких процедурах больше бюрократии, чем дела, сами знаете. — Ничего страшного, не торопитесь, — Лэнс не позволил Сили потребовать обратное, ввиду чего тот мгновенно надулся. — Надо сделать все по правилам. Пелант любит придираться к бумажкам, когда ему наступают на хвост, так что лучше, если все необходимые документы и разрешения будут представлены в распечатанном виде со всеми подписями и печатями. Они переглянулись, и психолог увидел в глазах напротив молчаливое согласие. Пелант редко когда играл честно, притом требовал, чтобы так поступали остальные. И не хотелось подрываться на этой ерунде, рискуя в конечном итоге упустить из виду ужасно опасного убийцу. Бут отвлекся на дребезжание телефона — это Бреннан писала ему, спрашивала, есть ли новости. А он даже отвечать не особо хотел, чтобы не расстраивать ее. — Как она? — деликатно поинтересовался Свитс, когда их наконец оставили вдвоем. — Шокирована, взволнована, огорчена… Хочет, чтобы все поскорее закончилось. А я не могу ей этого пообещать. Он вздохнул, неохотно натягивая латексные перчатки, и опустился на корточки посреди прихожей. Очевидно, что уйдут они отсюда не раньше утра, и оставалось пламенно надеяться, будто покидать дом они будут не с пустыми руками.***
Кристофер очнулся от ощутимой встряски, связанный по рукам и ногам кабельными стяжками. Видимо, машина угодила в выбоину на дороге. Было холодно вокруг, жестко, темно. Слышно только, как гудел мотор и шумел асфальт под колесами. Пелант не боялся сумрака, не боялся замкнутого пространства, однако в тот момент у него все кишки узлом завязались, а внутренности внезапно оледенели: его насильно упрятали в багажник и везли черт знает куда явно не для того, чтобы им любоваться. А он не имел ни малейшего понятия, кому и зачем он мог понадобиться в принципе, с его-то репутацией. Никаких угроз, устных или письменных, ничего такого в ближайшие дни или недели, что помогло бы немного разобраться, хотя бы предположить, кто сидел сейчас за рулем, и исходя из этого сделать ставки на выживание. Последние воспоминание — звонок в дверь, на который Пелант охотно шел открывать: курьер принес набор азиатской еды. А потом еще минут пятнадцать от позднего ужина. Затем руки перестали слушаться его — никак не получалось захватить палочками новую порцию лапши — аппетит резко пропал, кусок в горло не лез, в глазах потемнело и закружилась голова. Кристофер даже испугаться не успел, не сумел оценить ситуацию; он упал на стол, лишенный всяческих сил, однако перед тем как окончательно забыться, увидел открывающуюся снова входную дверь… Пелант рефлекторно сжался в комок, водя очумелыми глазами из стороны в сторону, и почувствовал, что его начинало колотить. Он в буквальном смысле дрожал, точно жалкий щенок, не хватало заскулить во все горло. Однако он не станет: бессмысленное мероприятие, да и унизительное к тому же. Сердце колотилось в груди, заставляя легкие надрываться в попытках втянуть в себя больше воздуха, а это «больше» было чревато шумом и нежелательным к себе вниманием. Пришлось успокоиться, через силу, страх и дискомфорт. Кристофер не привык бояться за свою жизнь, — максимум за свободу — и он даже не заметил сначала, как это естественное чувство подкралось к нему, пропитало насквозь и сковало разум, заставляя работать на полную катушку. Он снова осмотрелся, стараясь не двигаться: багажник не был полностью изолирован, и Кристофер видел через просвет над задними сиденьями, как силуэты высоченных сосен, растущих вдоль скоростной трассы, мелькали на фоне светлеющего неба. На руке остались часы, самые обычные, без наворотов. Похититель не снял их, намеренно или случайно, и Пелант приблизил их к лицу, присмотрелся и обнаружил, что на дворе почти четыре утра. Никакой особо полезной информации это ему не дало, просто он понял, что находился в отключке около шести часов. А сколько времени провел в дороге — увы, неизвестно. Чисто теоретически, его могли запросто увезти за пределы Вашингтона. Датчика на лодыжке не оказалось. Кристофер сразу представил, сколько патрульных машин столпилось у его дома и как наверняка подскакивает Бут на пару со Свитсом, узнав о случившемся. Он готов был поспорить на любые деньги, что завтра его лицо появится на всех экранах страны с огроменным заголовком о розыске. Однако совсем не о поисках пропавшего. Его сочтут сбежавшим. По крайней мере, сначала. И Пелант пока затруднялся определить, хорошо это для него при нынешних обстоятельствах или нет. Свитс долго изучал его, копался в прошлом, анализировал каждое слово. В таком случае он должен был как минимум насторожиться заявлению о побеге. Вдобавок, если они додумаются осмотреть входную дверь, то наверняка обнаружат следы взлома — именно так рассуждал Кристофер, смутно вспоминая вчерашние события. Каким надо быть идиотом, чтобы целенаправленно выкрасть известного преступника, чье местонахождение фиксировалось через каждые полминуты. В районе полно камер, которые просмотрят в первую очередь, так что к полудню все бюро расследований окажется в курсе, что на самом деле случилось. Вопрос лишь в том, каковы будут их дальнейшие действия. «Вот они удивятся», — истерично отшутился преступник. На самом деле ему было не до смеха. Либо его похититель действительно не отличался высоким уровнем интеллекта, чтобы не предусмотреть факт быстрого реагирования полиции, либо он наоборот, смышленый парень и каким-то образом замел следы. Или же, на худой конец, он осознавал всю ситуацию в чистом виде и намеревался разобраться с Пелантом быстрее, нежели на его след нападет бюро. Машина казалась новой, довольно дорогой, судя по кожаному салону и современному дизайну, и это давало надежду — багажный рычаг. Все автомобили, выпущенные в Соединенных Штатах после две тысячи второго года, снабжались такими в соответствии с законом. Кристофер тихо ощупал крышку и без труда нашел, что искал. Однако спасительная ручка была запаяна, как и провода, позволяющие открыть багажник с водительского сидения. Стальные швы выглядели старыми. «Предусмотрительно», — подумал Пелант, что натолкнуло его на более тревожные выводы: он не первый, кого здесь перевозили. Нехорошо, очень, очень нехорошо.