Господин

Господин сидел в широком кресле и медленно потягивал дым сигареты. Ага, бросишь тут! В таких условиях нервы горят к чёрту! У его ног на коленях сидела рабыня, держа в руках стакан воды, а на голове – поднос с бокалом вина. Ценой всех этих порезов, ссадин, синяков, следов от плетей, розог, палок и верёвок, нещадно покрывавших всё её тело с головы до ног, она уже целый час безупречно держала осанку и равновесие. Мужчина глубоко затянулся, а затем поднёс сигарету к её рту. Та послушно разомкнула губы и высунула язык наружу, принимая пепел, который тут же запила и проглотила, даже не пошатнув балансирующий на голове груз. На лице сияла улыбка. Фальшивая, он знал, но глаза ему врали другое. И его раздражало, что он никак не мог придраться, что улыбка суки греет душу, что глаза радостны и полны тепла. Господин упустил тот момент, когда рабыня научилась без изъянов демонстрировать, как счастлива тому, где оказалась. Когда она этому научилась? Сколько ни бил её, всегда за улыбкой злость, за глазами страх. Но сегодня всё пропало. Сигарета догорала последние миллиметры, парень потянулся вперёд и затушил её о самый сосок светловолосой девушки. Она сжала от боли зубы, зажмурилась, бокал задрожал у неё на голове, но не упал, а рабыня не издала ни звука и, когда боль потухла, вновь улыбнулась. Мужчина отправил бычок ей в рот, а та послушно запила и проглотила. - Спасибо, Господин, - произнесла она нежным голосом, в котором играло будто неподдельное тепло. И здесь придраться просто не к чему. Скука и недопонимание сводили парня с ума. Лёгким движением руки он сбросил поднос с её головы, бокал разбился при падении, а вино разошлось по короткому ковровому ворсу, перекрашивая в свой цвет. Девушка виновато опустила голову, а лицо наполнилось грустью, но не злостью. - Ты уронила, - сказал он, словно приговорил. - Простите, Господин, - сказала рабыня и, опустив стакан на пол, на четвереньках направилась к шкафу. Губами взяла рукоять плети такой, какая пожёстче и поострее, после чего вернулась к мужчине. - Для тебя это даже не наказание… - он влепил ей пощёчину, выбив орудие наказания изо рта. – Посмотри на себя! Вся в следах от розги! - Простите, Господин. Я виновата дважды! Второй раз за то, что не угадала, какого заслужила наказания, - пропела она грустным голосом. - Почему ещё не села на колени? - Ждала, что вы скажете мне, что нужно принести, - ответила рабыня, усаживаясь на попу, прижав пятки к ягодицам, а колени раздвинув в стороны. Руки убрала за спину, выпрямила спину. Но голову поднимать не посмела. - Почему лобок не выбрит? - Вы мне не давали ни бритвы, не вре… - начала она, но осеклась. – Простите, Господин. Я перед вами очень сильно виновата. Накажите меня! - То, что я тебе бритвы не давал неделю, не значит, что за ним не надо следить. Шире ноги! – скомандовал он и извлёк из кармана зажигалку. Щёлкнул кремнием, и тот высек скромный огонёк. - Г… Господин? – произнесла девушка, умоляюще подняв голову. В глазах разгорался страх. - Что? – произнёс он, встретив её испуг ледяным взглядом. Рабыня медленно опустила голову, закрывая глаза. По щеке покатилась слеза смирения. - Спасибо, что заботитесь о моём внешнем виде, - ответила она, желая сказать совсем другое. Он поморщился, почувствовав ноты фальши, но ответил спокойно: - Просто делаю всё, чтобы мне не было противно возиться с тобой. Не я тебя выбрал, - сказал он, а затем поднёс пламя к её лону. Пламя принялось с жадностью пожирать кончики волос, наполняя комнату запахом горелой шерсти. Девушка спокойно терпела ровно секунду, потом задрожала всем телом, ещё пытаясь перебороть боль, а затем застонала, сдерживая крик, и отстранилась назад, тут же получив пощёчину и беспомощно повалившись на пол. - Я тебе разрешал двигаться и убегать от огня? - П… простите, Гос… Господин. Я не смогла с… стерпеть всю боль! - произнесла она, сдерживая стоны от ещё пульсирующего жгучей болью лобка. - Ты просила заслуженное наказание, теперь терпи. Повернись! - К… как скаж… жете, Господин… Девушка с огромной неохотой перевернулась на спину, раздвигая ноги, не поднимаясь на колени. Мужчина потянулся вперёд и провёл ладонью по раскрасневшемуся лобку, стёр с него пепел и осмотрел то, что получилось. Результат ему не нравился. Проку от этого способа никакого не было, волосы лишь на самом конце обгорели, не желая исчезать у корней. - Теперь ноги давай. - Д… да, Господин, - произнесла рабыня и подняла ноги, уложив их на коленях своего учителя. Щёлкнул кремний, на зажигалке разгорелся огонёк, который волею руки Господина потянулся вдоль нежной гладкой кожи, пытаясь выжечь пока ещё коротенькие волоски, но выедая лишь их кончики, не в силах подобраться к корням. Блуждающее по коже пламя жадно облизывало проступившие мурашки. Девушка содрогалась от соприкосновений. Стиснув зубы, терпела боль, дрожа всем телом, время от времени едва-едва одёргивая ногу на себя, а затем тут же возвращая на место. Из глаз текли слёзы. - Господин! – вскричала она во весь голос, не имея сил терпеть дальше. И мужчина потушил зажигалку. - Что такое? – спросил он в ожидании просьб и молитв. - Простите… мне… мою наглость, Гос… Господин, - всхлипывая, торопливо зашептала рабыня. Её тело ещё дрожало, а дыхание было тяжёлым и сбитым. – Очень… очень больно, Господин. Я… я не могу терпеть. Прошу вас! Пожалуйста! Я вас умоляю! Свяжите меня, я не могу терпеть больше. Свяжите и продолжите наказание, я больше терпеть не смогу! - Нет, - выдохнул он – терпи. Ты не примешь наказание, как нравственный урок и не осознаешь всю глубину своей ошибки, если у тебя не будет выбора, кроме как терпеть и ждать, когда же это всё закончится, не в силах ничего с этим сделать. А сейчас, когда у тебя есть выбор, ты сознательно принимаешь наказание и извлекаешь всю суть урока в свою голову. Рабыня замотала головой, не желая, но борясь с собой. По щеке катились слёзы, капая с подбородка. - Господин… умоляю… хотя бы кляп мне… Я… у меня зубы болят от… от… - Так терпи, - сурово произнёс мужчина и снова щёлкнул зажигалкой. Щелчок кремня заставил сердце девушки сжаться в маленький комочек, дыхание замерло в ожидании соприкосновения с беспощадным огнём. Пламя жадно потянулось к волоскам на её колене, пожирая кончики, до красноты опаляя нежную кожу. Рабыня снова застонала от ужасной боли, со всех сил сжимая между пальцами кончики короткого ворса ковра. Она сжала зубы так сильно, будто пыталась болью в дёснах перекрыть боль от огня. Зажмурила глаза и замотала головой, но продолжала терпеть. Дёргала ногой прочь, но вновь и вновь неимоверным усилием воли заставляла себя вернуть её на место. Боль разъедала каждую клеточку кожи, принизывала каждую частичку насквозь, вновь и вновь наполняя тело невообразимой агонией, выедая паникой весь разум. Секунда тянулась вечность, а когда зажигалка потухла, кожа будто продолжала гореть, вновь ярко распалялась сильной жгущей болью, а затем медленно затухала, чтобы снова разжечься где-то там внутри. Вся её нога будто до сих пор была в огне. Но боль всё же отступала, ослабевала, хоть и очень медленно. Господин придирчиво осмотрел следы своих трудов: дрожащая нога, покрыта пеплом казнённых пламенем волос. Ласково провёл рукой, очищая от пепла. В этот момент рабыня дёрнулась всем телом: от прикосновения кожа будто снова разгорелась адским огнём. Ей не нужна сейчас тёплая рука, ей нужен лёд или холодная вода, но она не смела попросить. Мужчина всё понимал, жалость сдавливала сердце. Рабыня вытерпела всё наказание, и ярость нечем было подпитывать. - Ты уяснила урок? – спросил он, убирая зажигалку в карман, после чего легко подул, сдувая пепел. - Да, Господин, - выдохнула она дрожащим голосом, тяжело и жадно дыша. Её глаза были закрыты, тело расслабилось, лишь грудь часто и высоко вздымалась, а затем опускалась. - Что именно ты извлекла из урока? - Ваши… ваши уроки… - она сделала некоторую паузу, собирая мысли. – Они помогают стать лучше, подстёгивают развиваться, они стали для меня смыслом жизни. И благодаря этому уроку я точно стала лучше! - В прошлый раз ты почти то же самое говорила, - заметил мужчина и продолжил сдувать остатки пепла. Девушка вдруг испуганно распахнула глаза и приподнялась на локтях, пытаясь подобрать верные слова. Такие, которые удовлетворят Господина, которые будут правдивы. - Я просто допустила почти такую же ошибку, - робко прошептала она нежным голосом. А затем торопливо добавила: - Но я ещё только учусь! Зараза! С ней даже спорить невозможно. И она абсолютно права. Научилась говорить верно каждый раз, зная, что произойдёт в противном случае. Мужчина поднялся и подошёл к шкафу. Достал оттуда складную бритву открытого типа и флакон с гелем. Их он бросил рабыне. Та рассеянно осмотрела подарок и взяла его в руки. - Вторую ногу брей сама, - с тарелкой мужчина дошёл до раковины и стал набирать воду. Сочувствие на время заполонило его сердце, и сейчас он позволил девушке не трогать измученную ногу. Порежется ещё… - Спасибо! О, Господин, спасибо! Я так благодарна вам за вашу доброту! Вы свет и справедливость, нет никого лучше вас, я… - она неловко осеклась, понимая, что тратит время и перебарщивает с лестью, а затем принялась намазывать гель на кожу, вовремя забеспокоившись, вдруг у неё могут всё это отнять. Сука… зараза… Смеет неприкрыто льстить Господину, хоть и весьма удачно. Стоило бы злиться за такую наглость, но он не мог, в душе вдруг разожглись гордость и тщеславие. Рабыня взвизгнула от боли, из свежей узкой раны медленно потекла кровь, смешиваясь с пеной, образуя ало-молочный коктейль. - Гос… Господин… Умоляю, простите свою беспомощную рабыню, - сразу же заизвинялась она. – У меня просто… руки трясутся ещё… - Давай сюда, - сказал мужчина и придвинул тарелку к себе. Забрал бритву, сел рядом и расположил её ногу перед собой поудобнее, после чего повёл острым лезвием по бедру девушки, собирая пену, кровь и волосы. - Спасибо, мой Господин, - произнесла мученица, отведя вторую ногу в сторону, открывая его взору лоно и обожжённый лобок. Он невольно отвлекался, то и дело поглядывая девушке между ног, а когда она вдруг протянула руку к его паху, строго посмотрел на неё. - Я всего лишь хочу отблагодарить вас, мой Господин, - ответила рабыня, поглаживая выпирающую часть штанов, одаряя парня нежным, соблазняющим взглядом. Он не ответил, снова устремив взгляд на ногу, продолжая обривать её, время от времени полоская лезвие в тарелке. А девушка продолжала ласкать пах сквозь брюки, медленно расстегнула ширинку и запустила туда ловкие пальчики. Погладила его горячий, налившийся член и потянула на себя, вынимая на свободу, где он тут же выпрямился. Оттянула крайнюю плоть, оголяя раскрасневшуюся головку. А затем стала ласково потирать её большим пальцем, активно шевеля по стержню фаллоса остальными пальчиками. Он бросил бритву в воду и провёл рукой по гладкой ноге. А затем бросил косой взгляд на вторую. Местами покраснела, местами вспухли небольшие волдыри, волосы не сгорали целиком, даже из волдырей торчали, где огонь жёг интенсивнее всего… нет, это была неудачная идея – избавляться от волос огнём зажигалки… Заживёт. Не привыкать девчонке. - Большое спасибо, Господин, - произнесла рабыня довольно… довольно… - Ты мной манипулируешь? – выгнул он бровь. - Я? Я… Я нет! Нет, что вы, Господин? - быстро затараторила она, в глазах её заиграл страх. К сожалению, она уже очень и очень хорошо знала его перепады настроения, о том, как в нём борются совесть и ярость, постоянно сменяя друг друга. - Ты совсем охренела? – закричал он, сбросив с себя её ногу. Теперь его уже было не остановить. Она это знала и виновато опустила голову. - Простите. Накажите меня и позвольте заслужить ваше прощение, Господин, - произнесла она. Увы, для того, чтобы хоть как-то облегчить свою участь, у неё было всего две возможности: это просить наказания раньше, чем этого потребует Господин, и вытерпеть всё, чего бы он от неё ни потребовал. - Непременно! – произнёс он, встав со стула и направившись к шкафу. Выудил оттуда несколько мотков верёвки. – Встань, дрянь! Подойди к тому кольцу в полу! Из пола торчало стальное крепление. Вытащив из тарелки бритву, Господин отрезал небольшой кусок бечёвки. Рабыня тем временем, не проронив ни слова, подошла туда, куда было велено. Парень привязал на короткий поводок её правую лодыжку. Каждое прикосновение к покрасневшей обожжённой коже отзывалось горячим пламенем, заставляя девушку сжиматься от боли. Но она слишком хорошо знала Господина. Скоро эта боль покажется ей ничем. Мужчина распустил моток верёвки и перекинул через сдвоенный блок, расположенный на потолке, чуть в стороне от мученицы, после чего направился к шкафу. На нижней полке лежали разновесные гири, он взял ту, что на двадцать четыре килограмма, и к ней привязал один из концов верёвки. После этого потянул за второй, поднимая гирю к самому потолку. - Подними колено, - скомандовал он, удерживая гирю на вису, и девушка часто задышала, вдруг осознав, чего он хочет. Но если не повиноваться, будет ещё хуже. И она встала на одну ногу. Господин присел на одно колено и, удерживая вес гири в левой руке, стал обвязывать аркан вокруг лодыжки, и затем резко отпустил. Рабыня едва успела схватиться за колено и прижать его к груди, чтобы нога не разогнулась. Между ног заныли связки, но Господин ещё не собирался останавливаться. Отрезав большой кусок от общей верёвки, он перекинул её через вторую половину сдвоенного блока, вернулся к шкафу и достал оттуда ещё одну гирю, снова привязав к свисающему концу каната. Подтянул чуть выше первой гири и протянул второй конец верёвки девушке. - Держи! – скупо приказал он. - Ч… чем? – тут же спросила она, но не получила ответа. – У меня обе руки же заня… - продолжила, было, она, но осеклась под его строгим взглядом. – Да, Господин. Рабыня ухватилась правой рукой за бечёвку, а левой рукой продолжила удерживать колено. - Выше! – тут же поправил её мужчина резким басом, узница вздрогнула и сжала верёвку в кулаке так высоко, как только смогла дотянуться. И через несколько секунд ощутила всю её тяжесть, когда Господин отпустил. Он вытянул бритву и обрезал верёвку на пятнадцать сантиметров ниже, чем взялась рабыня. Верёвка уже желала выскользнуть из рук. Девушка отпустила колено, посчитав, что сможет без помощи рук удерживать ногу согнутой хоть какое-то время. А затем принялась обматывать свободную часть верёвки вокруг кулака, обхватывая пальцами плотнее, после чего сразу же схватилась за колено и прижала обратно к груди, потому что оно уже начинало разгибаться. Господин тем временем связал две гири вместе, таким образом обозначив наказание за упущенный из руки груз. После этого вновь вернулся к шкафу, выудив ароматическое масло. Он встал перед беспомощной рабыней, глядя в её преисполненные ужаса глаза, хищно улыбнулся и принялся щедро поливать её тело. Жёлтая тягучая жидкость растекалась по груди, потекла по животу, по бёдрам. Покрыла обожжённый лобок, принося некоторое облегчение, поползла по измученной ожогами ноге. И после того, как дал маслу обласкать тело девушки, дав ей немного расслабиться, полил её кулак, сжимающий верёвку. Масло быстро впитывалось между волокнами, обтекало пальцы, делая хватку скользкой. - Нет! Прошу, Господин! – закричала она, сжимая кулак изо все сил. А мужчина невозмутимо запустил пальцы ей в лоно и вынул, изучая, как на пальцах висит женская смазка. - Намокла, пока я тебе ногу брил? – снисходительно проговорил он и грубо ввёл в неё член. Девушка взвизгнула от неожиданности, со всех сил пытаясь удержать колено и верёвку. Господин стал трахать её, агрессивно вводя фаллос и заставляя рабыню дёргаться всем телом. Пропитывающаяся маслом верёвка медленно, но всё быстрее выскальзывала из женского слабого кулака. Все её мысли были поглощены тем грузом, который пытается растянуть её, выворачивал суставы, а бечёвка выскальзывала из руки, заливая разум паникой. Девушка напрягла колено и ухватилась за верёвку обеими руками, пытаясь удержать, но та всё равно продолжала выскальзывать, вырываться. И толчки насилующего её Господина лишь усугубляли положение. От его неистовых движений канат проскальзывал. В голове молнией вспыхнула мысль, что бечёвку уже не удержать, и рабыня выпустила гирю, обеими руками, скользкими от масла, ухватилась за колено. Груз, тянущий лодыжку вверх, разом удвоился, и на инерции разогнул ногу наполовину, вдруг оторвав девушку от пола на долю секунды. Скользкие руки не удержали колено, и оно стремительно разогнулось, вытягивая девушку на шпагат. Связки натянулись и вспыхнули яркой болью, заставляя девушку откинуться назад, чтобы нога поднялась ещё выше. Телом рабыня будто повисла в воздухе, и заболела поясница, пытаясь удержать спину. Ноги тянуло в шпагат, и узница ничего не могла сделать. Лишь напористые движения трахающего её Господина позволяли удерживать хоть какой-то угол между непривыкшими к такой растяжке ногами. Связки неистово ныли, оказавшись на опасной грани и балансируя возле неё. Девушка кричала от боли и рассеянно махала руками, в панике пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь, но вновь и вновь воздух отказывался быть опорой, а ни до чего другого дотянуться было невозможно. Господин стремительно ускорялся, беспомощные крики мученицы будоражили его сознание, возбуждение приливало очень быстро, наступил пик, и горячее брызнуло в неё, в беспомощную суку, растянутую на верёвках в прямом шпагате. Когда ярый пыл нашёл путь прочь из мыслей, когда ненависть перестала выжигать душу, когда энергия нашла, куда бы себя деть, и организм охватила усталость, мужчина осмотрел уже другим взглядом всё, что сотворил с по сути ни в чём не повинной девушкой. Взялся за поднятую до лица лодыжку и потянул вниз, из кармана выудил бритву и перерезал верёвку. На пол повалились гири, на пол повалилась рабыня, дыша тяжёло и устало, пытаясь прийти в себя после случившегося. Она слегка корчилась от боли в связках и постанывала. Вдруг в дверь постучали, замок перещёлкнул, и в помещение вошла Меридит, вся облачённая в обтягивающий латекс, резиной остались неприкрыты лишь голова, грудь и лоно. Руки посыльной заведения скованы за спиной. Девушка тут же встала на колени и поклонилась, коснувшись носом ковра. Не поднимая лица, произнесла: - Господин, разрешите передать послание от Хозяина! Мужчина промолчал. Сама догадается. - Хозяин хочет вас видеть у себя. Прямо сейчас. Разрешите мне проводить вас к нему. - Пусть катится к чёрту! – бросил мужчина. - Он очень убедительно требует от вас проследовать к нему. Он никогда не просит. Господин в несколько шагов оказался возле Меридит, взял её за волосы и заставил подняться. После чего сильно сжал соски и потянул вверх, принуждая посыльную встать на цыпочки и застонать от боли. - Слушай сюда, сука! Я никуда не собираюсь идти! И у твоего Хозяина нет больше никакого козыря, чтобы заставлять меня. Мне теперь вообще плевать на всё! Пусть хоть пулю в лоб пускает, ты поняла? – он толкнул бывшую Леди, и та повалилась на спину за пределами помещения. Затем зашумело и зашелестело радио охранника. Верзила вошёл в помещение, а за ним следом ещё один. Кулак размером с голову сломал всю оппозицию Господина. Хозяин Заведения хочет видеть своего пленника, остальное не имеет значения. Потребуется, его притащат, как тушу. Так и поступили верзилы, подхватили парня под плечи и поволокли по коридорам. Меридит шла, пытаясь скрыть ухмылку. Она ещё ответит, сука! Охранники втащили его в кабинет Хозяина заведения и бросили на пол на спину, а сами встали рядом. Господин лениво окинул взглядом помещение. Дорогое дерево обшивало стены, потолок раскрашен в небо, под которым парит гордый орёл-люстра. Над головой парня навис край дорогого деревянного стола самого владельца публичного дома. И следом голос собственной персоной. - Я наслышан, что вас не интересует моё общество? Он приподнялся и сел на полу, скрестив ноги и руки, после чего повернулся к этому козлу. - Ты убил Карину. Что тебе ещё надо? - Ну чего ты сразу в штыки? Между прочим, у меня к тебе деловое предложение. - Меня уже ничего не интересует. - Да ты его даже не выслушал. Встань, будь добр! – учтиво произнёс Хозяин заведения. Он всегда обращался к низшим как можно мягче, когда задумал опустить кого-то ещё ниже. Тем не менее, пленник поднялся, пытаясь раскусить план своего врага, но лицо того было непроницаемым. - Ты не можешь мне предложить ничего, что мне ценно. - Ошибаешься! У меня есть та, ради которой ты встанешь на колени! - Ты врёшь! – закричал гость и бросился было вперёд, но верзилы схватили его за плечи и удержали на месте. - Отнюдь. - Ты убил её! - Я показал тебе видео, на котором её убивают. Знаешь, технологии монтажа видео шагнули далеко вперёд! Обычно, когда я убиваю людей по настоящему и с желанием сломать, я делаю это прямо на глазах у другого человека, на его руках, но убивать Карину нерентабельно! Она – единственный способ воздействовать на такого принципиального и упорного раба, как ты! Даже Госпожа Катрин не смогла сломать тебя. А смерть одной лишь девушки с экрана подкосила тебя целиком и полностью. Хозяин заведения прошёлся к своему столу, достал пульт и щёлкнул несколькими кнопками. Одна из картин поехала в сторону. Господин же стоял на месте и не верил ушам. Он не мог поверить, отказывался, слишком прочно засела мысль, что та девушка мертва… - Ты… ты врёшь! - Смотри! – владелец публичного дома кивнул на стекло в стене. За ним была личная рабыня Господина. Связанная, распятая между столбами, совершенно голая, но живая. Она со страхом смотрела на широкого бугая с плетью, который стоял рядом и разминал резину хвоста, разогревал её в ладонях в ожидании указаний. - Карина!!! – закричал он и подбежал к стеклу, забил в него руками, но девушка будто не слышала и не видела. - Бесполезно. Двойное звукоизолированное бронированное стекло с зеркалом с той стороны. Я себе могу позволить много всякого! – гордо произнёс Хозяин заведения. – Самое главное, что могу себе позволить – это тщеславие. У меня очень широкие возможности. И мне нужно, чтобы такой хороший Господин, как ты, вставал передо мной на колени по первому требованию. Гость удивлённо посмотрел на своего врага и всё понял. Весь его коварный план. Он хочет больше, чем просто сломать Господина. Ему нужно, чтобы эти останки личности гордого человека срослись в другой пропорции, в верной, в удобной. - Ты знаешь, что будет, если не встанешь на колени, - произнёс Хозяин заведения и нажал на пару клавиш у себя на столе. Бугай в камере распустил плеть, обошёл Карину, та проводила его тревожным взглядом. А затем верзила со всего размаху огрел плетью и без того измученную спину рабыни. Но та, стиснув зубы, не издала ни звука. И не издаст, пока может терпеть. Господин знал, видел по её лицу, она ждёт его. Она будет терпеть до последнего! Возможно, даже когда ей начнут ломать кости, выдержит и продолжит верить, что её спасёт Господин. Только Хозяину заведения покорность суки вовсе не нужна. И если придётся, он будет отрезать ей пальцы, ломать кости и убивать медленно, а пленник будет на всё это смотреть. Каждый день, снова и снова. И будет слышать её крики. И ничего не сможет сделать. Рабыня выдержит все эти пытки, только сам Господин не сможет такое терпеть. Сломается. Рано или поздно. И чем дольше будет терпеть, тем сильнее она пострадает. Бугай размахнулся плетью снова, но девушка по-прежнему держала рот закрытым, хотя по спине уже потекла кровь, а по щекам слёзы. Парень крикнул: - Хватит! Оставь её в покое! - Ты знаешь, как остановить пытку девушки. - Отпусти её, я всё сделаю. - Встань на колени и назови меня своим хозяином! – мужчина гордо вскинул голову, а охранники отпустили парня, дав ему шанс опуститься на самое дно. Карина стерпела третий удар. Динамики позволяли услышать каждый шорох в соседней камере. Хлыст каждый раз звонко рассекал воздух и с хлопком ударялся о спину. Сломленный Господин закрыл лицо руками и опустился на колени. У него не было выбора. Это случилось бы всё равно. Не сегодня, так завтра… Карина ради него готова была на всё. Он знал, он верил в это. А потому произнёс: - Отпустите её, Хозяин! - Так-то лучше. Эй, вы! Приведите ту суку сюда. Надо покорного пса порадовать косточкой. - Да, Хозяин! – отрапортовали амбалы и оставили их наедине… Покорный пёс… Всего лишь косточка… Сука… Мысли быстро мчались по его голове. Сотни различных идей. Он мог бы броситься на этого козла, но тогда потеряет ещё больше… Тогда снова потеряет Карину… И сейчас у него могут эту девушку отобрать в любой момент… Отобрать косточку… бросить суку на съедение львам… застрелить в любой момент их обоих. Пистолет! В памяти Господина всплыло воспоминание, как Хозяин заведения положил пистолет в верхний ящик стола! Это его последний шанс! Ва-банк! Всё, или ничего! Парень резко поднялся и в два шага пересёк расстояние до этой сволочи, с размаху врезав по удивлённой роже и повалив козла на пол. Верхний ящик стола, пистолет… Он был там! Чёрный, блестящий, тяжёлый. Щелчок предохранителем, взвод курка… - Ты что делаешь? – закричал владелец всех и вся в этом здании, поднимаясь с пола. – Встань на коле… Три выстрела, один за другим. Пистолет просто прирос к руке, стал её частью, а мир вокруг окрасился в стальные холодные тона. В помещение вошли охранники, втащили Карину и отпустили её, глядя на своего Хозяина в крови. По широким тушам даже издали легко попасть. Ещё четыре выстрела, и два амбала повалились на пол рядом с дрожащей от страха Кариной. Та подняла глаза на своего Господина, встретила его холодный и жестокий взгляд. - Закрой дверь, - прошептал убийца. - Госпо… - полуплача, прошептала девушка. - Закрой дверь! – крикнул он, и Карина тут же испуганно повиновалась. Захлопнула дверь и щёлкнула замком. Мужчина подошёл к рабыне вплотную, опустив оружие, и крепко обнял. - Господин! – зарыдала девушка, кутаясь в его объятия. - Я тоже по тебе скучал, - прошептал он, почувствовав, как по щеке потекла одинокая слеза. Тряхнул головой и отпустил девушку. – Нужно уходить! В этот момент в дверь затарабанили. Стрельбы не было, у обычной охраны нет огнестрельного оружия, чтобы рабы не стащили. - Куда уходить? - Это кабинет директора публичного дома с кучей рабов и вооружённой охраны! Тут должен быть запасной выход! – произнёс Господин и стал дёргать за различные узоры стола, провёл ладонью под его крышкой, побарабанил пальцами по клавиатуре в случайном порядке, стал нажимать на все кнопки пульта. От пульта начал мигать свет, из стены выдвинулось несколько столешниц с бутылками, с коньяком, с сигарами. Из стен заиграла музыка, за одной из картин открылся широкий телевизор, пол под ногами провалился, превращаясь в лестницу, а в стене раскрылся широкий гардероб. Мужчина сорвал с гардероба первый попавшийся пиджак, какие-то брюки, бросил это Карине. Затем подбежал ко столу и стал изучать ящики, с нижнего вытащил несколько толстых пачек валют и кивнул к лестнице. - Я обещал тебя вывести отсюда. Бежим!