Свой среди своих

Это случилось летом, когда жара стояла такая, что колодец почти пересох, и воду для полива доводилось брать в илистом, изрядно обмелевшем озере. Старик Гэмджи жаловался, что придется поливать огород водой с головастиками. Сегодня так и вышло. Вдвоем с Бильбо они смотрели, как будущие лягушата подпрыгивают, словно на сковородке и пытаются зарыться во влажную землю от палящего солнца. - У некоторых уже и ноги есть, - заметил Бильбо, стоя над грядкой. - Вроде как удобрение выйдет. Для урожая полезно, - сказал Гэмджи, поглядывая на Бильбо. А потом выругался, плюнул и сгреб сразу троих в мозолистую ладонь, плюхнул со шматком земли обратно в ведро. И Бильбо, рискуя запачкать последние приличные бриджи, тоже принялся ловить головастиков в жирной грязи, стараясь не повыдергать тонкую, хиленькую рассаду. Головастики, склизкие, угольно-черные кляксы, толстенькие и плотные, ускользали кто куда. - Ах ты зараза! - ругался рядом Гамджи, - я же тебя зачем, дурака, ловлю? - Хорошо, что Фродо спит, - сопел рядом Бильбо, опуская очередного головастика в ведро, - хоть помогать не лезет. - Хорошо, - ворчал Гамджи. В итоге выловили с грядок всех до единого. И, под удивленные взгляды соседей, старый Гэмджи поволок ведро к пруду - выпускать страдальцев обратно. А Бильбо кое-как вытер ладони тряпицей, подхватил трубку и раскурил ее, дабы отдохнуть немного от трудов праведных - Головастики, ну надо же! - вздохнул Бильбо вслух, а потом умолк и оглянулся - но Фродо, уютно устроившийся в тени садовой беседки, не проснулся. И правильно, что еще можно было делать в дремотный послеполуденный час? Если бы вялая рассада не задыхалась от жары, Бильбо тоже не выходил из тенька. Со стороны леса тянуло прохладой, запах опавшей хвои чувствовался в легком ветерке. Здесь, в Залесье часто было ветрено, поросшие лесом холмы стояли на возвышенности, и мало кто селился в здешних краях. В Бэг Энде было не в пример уютнее, но к тому моменту, как Бильбо наконец-то вернулся из своего приключения, в его поместье уже прочно обосновались Саквилль-Бэггинсы. Бильбо единогласно признали без вести пропавшим, и поначалу Лобелия даже не хотела пускать его на порог, долго обзывала бродягой и проходимцем, но, в конце концов, сменила гнев на милость. - Ты не смотри, что я одна дома, - пригрозила Лобелия, - я любого шаромыжника быстро спроважу. - Зонтиком отлупишь, как в детстве? А потом будешь плакать, что оборки на нем разлохматились? - Похоже, это и вправду ты, - нахмурилась она, но все же отошла в сторону, позволяя Бильбо войти. - Но выглядишь как сущий гном. - Спасибо, - мрачно отозвался Бильбо, разглядывая новые кружевные занавески и пестро раскрашенные статуэтки на каминной полке. - А деточка-то чья у тебя на руках? Никак твоя? - Ты угадала. Лобелия шумно вздохнула, постояла, скрестив руки, и Бильбо замер в округлом межкомнатном проеме, привычном до боли и при этом совершенно незнакомом на вид. Ему вдруг захотелось уйти и никогда больше не разговаривать ни с Лобелией, ни с Отто, ни с кем-либо вообще. Весь Шир оказался враждебным и чужим, никто его не ждал тут, даже милый, славный дом изменился и больше не принадлежал ему. Наверное, это и было настоящей расплатой за приключения, азарт и романтику пути – не потеря денег, деньги-то были, - а потеря своего уютного дома, своего места в жизни. - Устал с дороги? – спросила вдруг Лобелия, бесцеремонно вклинившись в его печальные раздумья, - есть хочешь? - Хочу, - вздохнул Бильбо и потер шею ладонью. - Тогда иди мой руки, а я пока займусь твоей деткой. Бильбо кивнул и осторожно передал ей ребенка, а потом, скинув рюкзак и тюки на пол, пошел в ванную и, обернувшись у двери, сказал: - Его зовут Фродо. Лобелия на удивление быстро собрала на стол, поначалу они сидели одни. Бильбо молча ел, слушая потрясающие и удивительные новости, которые произошли за полтора года: кто женился, кто родился, кто умер, у кого был хороший урожай, а у кого не очень. Лобелии было интереснее говорить самой, ей ровным счетом наплевать было на все приключения Бильбо, на гору и дракона. Не похоже было, что она вообще верила ему на этот счет. Зато ее очень интересовало все, что касалось Фродо – но тут уже Бильбо не хотел отвечать. Вскоре подтянулся Отто, обеспокоенный донельзя, принялся шуршать бумагами и очень важными документами, доказывающими, что он теперь тут по праву хозяин. А Бильбо спорить не стал, отчего Отто вконец запутался. Но путаться и пугаться ему смысла не было – они с женой уже обжили поместье, и Бильбо не чувствовал его своим. Через пару дней он отправился в Залесье и нашел себе подходящее место, одинокое, но весьма приветливое, недалеко от деревни Талка. Вместе с ним из Шира ушел старик Гэмджи, переселился в эту самую Талку вместе с женой и малолетним сынишкой. Бильбо был рад этому. К тому же, Лобелия, несмотря на привычку разводить склоки, неожиданно перестала придираться к Бильбо – не то прониклась к нему сочувствием, не то была донельзя рада, что он не стал затевать судебную тяжбу по поводу норы. Постепенно жизнь на новом месте пошла своим чередом, и Бильбо в итоге полюбил одинокое Залесье. К тому же, именно через эти края эльфы шли на Запад. Жаркий воздух танцевал над раскинувшимся вширь огородом, как над большим костром. Момент для отдыха был самый подходящий - Бильбо вынес из дома поднос с прохладным чаем и кексами, намереваясь угостить сердитого Гэмджи и почитать хорошую книгу, из тех, которыми его угощал Гэндальф. Но, едва он устроился в теньке поуютнее и затянулся крепким табачком, как вдруг увидел непривычное для здешних мест зрелище. Вначале Бильбо подумал, что возня на солнцепеке сделала свое черное дело, и у него просто-напросто удар и галлюцинации, но чем ближе подходил гном, тем яснее становилось, что он взаправду существует. Торин остановился у новенькой, недавно окрашенной калитки. На нем была простая темно-синяя рубаха, тяжелая цепь на шее и тусклая серебристая лента, затерявшаяся в темных, с проседью волосах. За спиной его виднелась рукоять меча, у пояса висел тяжелый топор. Бильбо смотрел на него во все глаза, веря и не веря одновременно, собирал все, что видел, в единую картинку. И упавшей и сразу позабытой трубки тянулся сизый дым. Поколебавшись немного, Торин без спроса прошел внутрь, калитка хлопнула громко. Он прошелся вдоль дома, заглянул в палисадник и взглянул на Бильбо. Встал перед ним, вопросительно уставившись на хоббита. Бильбо молчал, не зная, что ему сказать: не то кинуться на шею и обнять Торина, не то свалиться спиной назад в цветы и вялую рассаду, не то поинтересоваться, какого Аркенстона Торин тут забыл. Сердце билось в груди часто и рвано, как маленький скользкий головастик, который отчаянно хотел жить и дергался из последних сил. - Я оставил Эребор племянникам, - сказал Торин наконец. Бильбо непонимающе сморгнул. - На Севере все спокойно. Я решил прийти. - Вижу, - согласился Бильбо, стараясь не моргать слишком часто, не улыбаться слишком весело, не сердиться слишком открыто, не обнимать и не выгонять Торина, не обливать его чаем, все равно холодный. Не делать глупостей и не выглядеть глупо. Торин помолчал немного, наблюдая за сменой эмоций Бильбо, а потом сказал: - Мне многое надо сказать тебе. Бильбо кивнул. Торин сглотнул, видимо, давно заготовленные слова плохо давались ему. - Я виноват, - сказал он, шагнул еще ближе, почти вплотную встав. Прикусил губу, видно желая еще что сказать, но лишь повторил: - да, я виноват. Бильбо кивнул дважды. От Торина шел все тот же запах, забытый давным-давно - но запахи всегда помнишь лучше, чем голоса и лица. Запах напомнил о приключении, путешествии, о страсти и страхе. О любви. - Поэтому, - сдержанно проговорил Торин, - нам предстоит долгая беседа. Если ты не возражаешь. Бильбо кивнул три раза, а потом еще разок, для верности. Поднял упавшую трубку, затянулся, наполнив легкие дымом до предела, и выдохнул медленно, чудом не закашлявшись. Торин стоял рядом, сцепив руки на пряжке пояса. Торин ждал. - Присаживайся, - проговорил Бильбо, - ты как раз успел к чаю. Конец.