Слепой абьюз.

Гарри решил на немного сбежать из этой клетки, звоня Найлу, пока Луи спит. — Алло, Ни, это ты? — еле слышно проговорил Стайлс, стоя в ванной. — А кто же еще? — в той же манере ответил Хоран. — А чего шепотом? — Н-неважно, — он услышал, как скрипит кровать и Томлинсон подходит к двери. — Хазз? — сипло позвал парень. — Ты долго? Меня сейчас вывернет. — С-сейчас, милый, — ответил Гарри Гарри буквально почувствовал, как хмурится лучший друг, ибо он сразу отвечает, будто уже знает, что что-то не так: — В четыре около скамьи, где ты блеванул на выпускной, — он сделал паузу, и Стайлс уже хотел что-либо ответить, но Хоран добавил: — И не притворяйся, что все в порядке, поговорим на месте, Хазз. И только тогда последовали гудки. Стайлс вышел из ванной комнаты и его встретил грозный взгляд Луи. — С кем ты разговаривал? От его тона у Гарри по телу пронеслись мурашки страха, а сам парень сжался. — С Найлом, я хотел погулять. В-ведь можно? — робко спросил младший. — Можно, но на пол часа, — строго ответил Томлинсон, проходя мимо Гарри в ванную, чтобы почистить зубы. — Ч-что? — недоумевал Гарри, в шоке смотря на старшего. — Что слышал, Гарри, — грубо проговорил он. — И вообще, чего ты начинаешь? — Я начинаю? Да ты сам понял, что сказал? — Гарри хоть и боялся, но он был возмущен, ибо с Хораном они не виделись вечность. Луи закатил глаза, потому что он и так очень зол и руки чешутся ударить уже Гарри, так как он умеет только ныть, строя из себя невинную овечку. Он просто не может принять то, что ему дают. Луи и так отдает всего себя, а этот ребенок еще и перечит. Скорее всего его зад уже не устраивает член Томлинсона, а у Найла еще тот агрегат. — Ты по члену соскучился, сучка? — кричит он. — Тебе не хватает одного? Ты, гребанная шлюха, любишь чтобы тебя имели во все щели? Да ты посмотри на себя, — Томмо окинул его брезгливым взглядом, выплевывая зубную пасту из рта. — Да до тебя никто кроме меня и прикоснуться не захочет, скотина. Гарри прикрылся, сдерживая слезы, так как слова Томлинсона ранят сильнее всего на свете, ибо только его мнение было ценно для Стайлса. — Гарри, я тебя люблю, будь благодарен за это и пиздуй уже куда хочешь, свинья. «Я тебя ненавижу, Луи» — проносится в голове у Стайлса. Гарри сорвался с места, быстро надевая ботинки и утирая слезы. Ему сейчас настолько все равно, кто, что подумает, он не хочет оставаться в этом месте сейчас. Ноги бегут неизвестно куда и он не может остановится. Но тут он врезается в кого-то. Стайлс открывает глаза и видит своего однокурсника — Зейна. — Хей, чувак, что стряслось? — спрашивает пакистанец, на что Гарри только цепляется за него, всхлипывая. Малик понимает, что не время для вопросов и просто сообщает, что он позвонит Луи, чтобы тот ему помог, как надо, ибо больше, чем знакомые, они и не общаются. В то время, когда Зи с Лу лучшие друзья. Стайлс лишь в шоке уставился на Малика, выхватывая его телефон. — Нет! Не надо, Зи-Зейн. Извини, просто…не нужно, — мямлит в конце мальчик, отдавая мобильный обратно. — Ладно, тогда, — Малик смотрит на часы и продолжает, — Давай зайдем ко мне и поговорим, ибо тебя я в таком виде не оставлю, пошли. Придя к парню, они присели за стол и Стайлс начал рассказывать про всю ситуацию, пропуская подробности. Например, изнасилования, неприятные слова и поздние возвращения домой. — Он просто изменился и я не чувствую себя уже нужным. Л-Он стал каким-то черствым по отношению ко мне, будто я — это должное. Иногда я даже не знаю, что произойдет в следующую минуту, так как страх одолевает от одного его взгляда, — объяснил Гарри. «Его имя стало как Волан-де-Морт, » — думает Стайлс, когда запинается на имени своего парня. — Может мне поговорить с ним? — предлагает Зейн. — Я имею ввиду, что раз ты боишься, то я могу как-то помочь. Что думаешь? — Не знаю, как-то тебя приплетать сюда не очень удобно, ведь у тебя и так много своих проблем, как мне говори- — Мы уже оба поняли, что Луи говорит иногда дерьмо, — усмехнулся Зи. — Так что все в порядке. И мне очень не нравится твой вид, так что это нормально. Гарри обнял Зейна, поблагодарив его за все, в том числе и за чай. Ему кажется, что он хороший человек и они могли бы стать друзьями. Когда он уходит, то ему звонит Найл и сообщает, что уже на месте. Гарри быстро спускается по лестнице, направляясь в парк. Погода, деревья, все это напоминает ему о поэзии. Гарри обожает литературу, ведь она помогает ему найти себя. Он мог читать и рассказывать стихи целую вечность, если бы не страх перед толпой. Раньше, когда с Луи все было проще, то Стайлс читал каждую их годовщину сонеты Шекспира. Именно этот автор вытаскивал младшего из всей его темноты. Когда-то это был и Томлинсон, что дарил уют и чмокал его в щеки. Но ведь когда-то — это что-то неопределенное. Гарри будто наблюдает за весами. В одной из чаш все теплые моменты, все «люблю» и планы на будущее. А в другой бушует буря. Раскаты грома бьют по железу, а все синяки и оскорбления, словно дождь, наполняют чашу. И воды все больше. Она может заполнить всю комнату, весь этаж, весь дом. Именно из-за этого вся эта вода и перевешивает. Он идет по переулку, пришептывая: «Уж если ты разлюбишь — так теперь, Теперь, когда весь мир со мной в раздоре. Будь самой горькой из моих потерь, Но только не последней каплей горя!»* Встретив Найла, при этом обняв его, он начинает рассказывать все от и до. О том, как Луи чуть ли не избил Гарри при всей семье Томлинсон. О том, как он насилует его и приходит с духами других людей на его шее и теле. Он так устал, Стайлс просто хочет, чтобы ему объяснили, что происходит. Слишком все стало запутанно. — Ты слышал об абьюзивных отношениях? — спрашивает Хоран, когда Гарри заканчивает. — Нет, — в замешательстве отвечает Гарри, вытирая сырые щеки. — А что это? — Мы недавно проходили на соцфаке. Это когда один из партнеров издевается над другим на моральном уровне. Иногда это перерастает в физическое насилие. Все твои рассказы соответствуют фазам этого всего. Но, Гарри, абьюзеры, люди, которые доминанты в данных отношениях, не меняются обычно. И у тебя один выход — расстаться с ним, — сказал Найл, поджав губы, ибо знает, что его друг очень любит Луи. Или любил. Но на это даже сам Гарри не может ответить. Стайлс крепко обнимает ирландца, сказав ему: — Спасибо, друг. Я подумаю, но я благодарен Земле за тебя. — Я не сделал ничего супергеройского, Хазз, — с улыбкой отвечает Найл, похлопывая Гарри по спине. — И мне нужно идти, ибо скоро придет Джон. Я обещал ему посмотреть мультики, — страдальчески добавляет он. — Ой, да брось, ты обожаешь мультики, — усмехается кудрявый. — Только «Коты аристократы», но не «Шрек 2», Гарри. Мне потом его лицо зеленое во кошмарах будет снится. — Это было два года назад, когда мы смотрели его, Найл, все будет в порядке, не придумывай, — успокаивает его Стайлс. — Да, но… — Иди уже к своему двоюродному братику, Найлер, — перебил его Гарри, снова обнимая, но уже на прощание. — Звони мне, я всегда рядом, бро, — кричит Найл, махая рукой. Он правда любит Найла за это. Дойдя до дома, из Гарри выветривается вся легкомысленность и хорошее настроение. А вдруг Луи все еще там и сейчас его ждет новая порция боли на ужин? Дрожащие руки достают ключи, а в голове уже рисуется план побега. Но дома никого нет, кроме стойкого запаха напряженности. Стайлс выдыхает, проходя в зал и падая на диван. После разговора с Зейном и Найлом, он вдруг понимает, что Луи совершенно обычный. У него обычные глаза, в которых нет никаких морей. А если и есть, то только оставшаяся от них пустыня. На этой земле ничего не может расти, кроме кактусов и колючек. Ни дерево заботы, ни кустика переживания, ни травинки любви. Сплошная самовлюбленность и больше ничего. Гарри уже не услышит нежный голос, который говорит, что волнуется и где же мальчик. Луи даже не позвонил, хотя на часах уже седьмой час вечера. Стайлс точно помнит, что ушел в двенадцать дня. Нет больше и этого. Как и нет рук, что обнимут в трудную минуту. Пропало ощущение дома рядом с ним. Дома не боятся, дома не кричат и не ревут от боли в груди. Дома лишь сплошной уют и ваниль с корицей. Стайлс начал понимать, что он несчастен с ним. Что если Гарри не попробует объяснить это Луи, чтобы направить их отношения в другое русло, то придется отпустить. «Отношения — это сложно. Определенно, в каждых из них есть хорошие и плохие моменты, но если плохих больше, то любишь ты или нет — нужно оставлять. Нужно просто расстаться, Гарри, ведь ты проживешь в мучениях, ища оправдания каждому поступку партнера. Ничего не происходит по случайности, будь то встреча или ситуация. Небо знает как распределить звезды нашего жизненного пути, а иначе зачем солнце?» — как однажды говорила Энн. Он правда благодарен ей, хоть и всегда забывает об этом сказать. Но он любит ее. И поэтому сделает правильный выбор. Когда Томлинсон возвращается, то он даже не смотрит на Гарри, а просто проходит мимо, на кухню, и говорит: — Если ты еще раз когда-то с кем-то уйдешь, то мы расстанемся. Это не в первый раз, так что Гарри устал умолять остаться. Он устал реветь и мазать ссадины. Он устал собирать себя вновь и вновь, отдаваясь Луи, чтобы тот лишь разбил. Разбил все труды из-за плохого настроения. В здоровых отношениях люди уважают друг друга, даже при ссорах. Не обзывают, не думают о распаде и как бы не врезать. Уважение и понимание. Но похоже не в этой сказке. — Я согласен