Чтобы увидеть свет, надо пережить тьму

Серость, сырость и печальная атмосфера. Как ещё можно описать окружение на кладбище? С печальным выражением лица, низко склонив голову над открытым гробом, стоял молодой парень, которому едва исполнилось семнадцать лет. Что-то невнятно шепча и совсем не обращая внимания на незнакомого дяденьку в черной мантии, звавшего себя «Святым Отцом», он старался свыкнуться с мыслью, что он потерял дорогого ему человека. После долгой и немного нудной речи Отец бросил в могилу, где лежал уже закрытый гроб, первую горсть «святой земли», а там дело уже пошло и за всеми остальными присутствующими на столь печальной церемонии. — Пожалуйста, прости меня, мама… За все мои ошибки, — тот самый паренёк бросил сырую горсть грунта в яму самым последним, тем самым завершая церемонию. Для него время длилось медленно. Чонгук, а так звали мальчишку, неожиданно почувствовал чью-то тяжелую руку на своем плече: — Если бог, что-то забирает, то обязательно дает что-то взамен, сынок. Да, это был именно тот Святой Отец. В его глазах, еле закрываемые густыми седыми бровями, еще можно было отчетливо увидеть сочувствие и безграничную грусть. — Да что вы вообще знаете, — Чон снова отвернул свою голову, смотря на то, как могилу засыпают землёй. — мне уже некуда идти. Я готов сквозь землю провалиться… — Только в Ад не надо! — Перебил юношу священник, слегка надавив на его плечо. — Знаешь, я видел много страдающих лиц, но если поверить в себя, то снова станешь счастливым. Я бы взял тебя к себе, но мне и своих сорванцов достаточно, — немного замявшись, Святой Отец достал что-то из кармана своего плаща. Аккуратно вложив это что-то в карман Чонгука, слегка улыбнулся. — Я могу помочь тебе только так. Распорядись с умом.       Шатен торопливо полез в карман: — Деньги?! Вы серьезно? Откуда у Вас такая сумма? — Я же священник, — старик тихо и по-доброму засмеялся, — Сумма достаточная, чтобы купить себе что-то вкусненькое в супермаркете, ну или же снять номер в гостинице, а как будет дальше уже не мне решать.       Это были его последние слова. Двумя днями позже. Хлопание дверей, разговор людей, шум колес и мелкая вибрация, от которой вагон иногда трясся. Молодой паренек сидел в одном из таких вагонов, в купе, смотря в окно. Из-за такой привычной, но все-таки довольно отвратной погоды, на ум Чонгука приходило только одно — родной город, в котором тот вырос, гулял чуть ли не допоздна со своими друзьями, а самое главное — мог видеть маму. Её нежную и добрую улыбку, которой вечно наслаждался шатен, и благодаря, которой все плохое в миг куда-то исчезло, а на его место приходило одно хорошее настроение. Все это останется в воспоминаниях, ведь теперь Чонгук будет жить в столице Южной Кореи — Сеуле со своим «отцом», о существовании которого парень и не знал до этого момента. Единственное, что знал он о нем, так это его имя и возраст — Пак Чимин, тридцать семь лет. Откуда он вообще узнал хоть что-то об этом довольно еще молодом мужчине? Не знает. Эти два дня Чон Чонгук проживал у близкой подруги своей матери и во время одного из ужинов, она как раз-таки рассказала парню всю грустную историю отношений его родителей. Ведь как никак мать застукала своего собственного мужа с какой-то шалавой, а после уехала в Пусан, где недели через две та узнала, что беременна. Ровно через девять месяцев на свет появился маленький и очень миленький Чонгук. Уже прошло два или три часа, как шатен был по пути в столицу. Время шло довольно быстро, а Чон все так же сидел на своем месте у окна. Только вот на этот раз его размышления пошли совсем в другую сторону. Как выглядит его отец? Какой у него характер и примет ли он вообще Гука, когда узнает, что тот его сын? Впрочем, гадать — это очень глупое и долгое дело, поэтому Чонгук решил просто забыть эти вопросы и немного поспать, ведь до Сеула ехать ещё часа четыре, если не больше.