Life Time 3

— Лори? Лори, сестрёнка, пора вставать! — Я знаю, Никки! — крикнула она в ответ. — Я давно уже встала. Сейчас спущусь. Девушка устало поднялась с кровати. Сегодня ночью она спала беспокойно и почти не отдохнула. В её тревожном сне она видела злого военного, который отчитывал её за что-то. Она безрезультатно пыталась уйти от него, но не могла сдвинуться с места. А когда хотела позвать на помощь, ни одного звука не слетело с её губ. Постепенно кошмар отпустил её и она провалилась в небытие, в котором пребывала до первого луча восходящего солнца, что проник в комнату через занавески и разбудил её. Алори открыла глаза и посмотрела в потолок. Кошмарный сон всё ещё стоял перед глазами, и она боялась, что если зажмуриться, снова увидит его. На письменном столе уже лежали приготовленные для первого учебного дня тетради. На спинке стула висел новый, бережно отглаженный, белый халат. Свой старый, в котором она посещала занятия в Ризенбурге, она решила оставить дома. Те немногие вещи, которые она привезла с собой, уже лежали в шкафу. На краю стола, у подоконника стояла небольшая фотография в деревянной резной рамке. На ней была запечатлена вся её семья: отец, мать, двое братьев и она сама. Она была старой, братьям тогда было по восемь лет, а девушке семь. Алард и Николас стояли рядом с отцом, все трое так похожие друг на друга, цветом волос, глазами (не считая гетерохромию Ника) и антенками, «наследие Элриков», как в шутку говорил папа. Алори же на фотографии стояла рядом с мамой. Она тоже была похожа на неё, как и братья на отца, но волосы Алори имели небольшую волнистость, в то время как у Уинри они были абсолютно прямыми. Когда Алори была маленькой, она не понимала, почему так получилось, и тогда мама показала ей фотографии её бабушки, Сары, которую девушке так и не довелось увидеть. У Сары волосы были точно такие, как и у Алори, она унаследовала их от своей бабушки. Рядом с фотографией на столе, поблескивая в утренних лучах, лежала старая подкова. Её Алори нашла ещё когда ей было шесть лет, на ферме Тима и Боба. Уже тогда она знала, что эту изогнутую железку носят на копытах лошади и поспешила вернуть потерянную подковку владельцам. Но мужчины лишь похвалили её за хороший поступок и разрешили оставить её, на удачу. С тех пор девушка всегда и везде брала её с собой. Алори, зевнув, подошла к столу, взяла подкову в руки и повертела её в пальцах. Холодный металл приятно кольнул тёплую кожу. — Ну что, — сказала она сама себе, — сегодня будет хороший день? Девушка быстро переоделась, заправила кровать и вышла из комнаты, всё ещё сонно потягиваясь, поспешила в ванную, надеясь, что прохладная вода проводит неприятный сон. «Странно», — подумала она. — «Я ведь и не думала о нём, когда ложилась спать». Умывшись, она прошла на кухню, где нашла Ника, с аппетитом уплетающего вчерашний яблочный пирог. — Никки, зачем с утра так на сладкое набрасываться? — спросила она его и, проходя мимо, потрепала по волосам. — А что я могу с собой поделать? — проглотив очередной кусок, спросил он. — Если он ужас какой вкусный, в точности такой, как мамин. — Да брось, — Алори села напротив него. — Я ещё не так хороша в этом, как мама. —Лори, — возразил Ник, на секунду перестав жевать. — Я уже год не ел маминого пирога, а этот точно такой, как я его помню. Я пробовал здесь, в Централе и другие, но ничто не сравнится с этим. Девушка улыбнулась: — Спасибо, я рада, что тебе понравилось. Только не ешь, пожалуйста, всухомятку, давай я хотя бы чай сделаю. И приготовлю что-нибудь на завтрак. —Я редко завтракаю дома, — сказал парень. — Поэтому вряд ли удастся сделать что-то стоящее. Я займусь этим вопросом сегодня, чтобы на кухне было не так пусто. — Не бойся, — улыбнулась Алори, открываю одну за другой кухонные полки. — Я что-нибудь придумаю. Смотри, у нас осталась мука. Давай, я сделаю блинчики? —Здорово! — одобрил парень. — Если тебе нетрудно, то я только «за»! Спустя десять минут завтрак уже был готов и Алори с нежной улыбкой наблюдала, с какой охотой Николас принялся за еду. Парень и правда уже отвык от домашней еды. Когда он уехал из родного города, Алори очень скучала по нему. В Ризенбурге у неё было много друзей, но самым лучшим другом для неё был родной брат. Он всегда помогал ей и поддерживал, поэтому ей было очень грустно, когда он закончил обучение в Каумафи и вместе с Шемроком уехал служить в Централ. Дома сразу стало как-то тихо. Ни собачьей возни, которую по вечерам устраивали Шемрок и Мот, ни разговоров в общей комнате, когда Алори восторженно слушала рассказы Ника о его подготовке в питомнике. Особенно она любила слушать о маленьких щенках, которые иногда появлялись в кинологическом отделении. Но чаще всего Николас рассказывал о чёрном и злом псе Берсеке, с которым он работал на службе. О том самом, который укусил его. Вспомнив это, Алори посмотрела на запястье брата. Шрамы уже давным-давно срослись, оставив на коже белые отметины от клыков. Когда рана всё ещё заживала, Ник очень боялся показать его отцу, страшась того, что он, не одобряющий выбранную сыном специальность, и вовсе запретит ему посещать стажировку. Эдвард узнал о том, что действительно произошло, только спустя три месяца, когда швы были сняты и покрылись корочками. — А что стало с Берсеком? — неожиданно спросила Алори. Ник опустил вилку. — Чего это ты вдруг? — подняв бровь спросил он. — Посмотрела на твою руку и вспомнила о нём, — грустно сказала девушка и подняла на брата глаза. — Он ведь ещё жив, правда? Парень отложил вилку. Девушке стало страшно услышать ответ. — Ты говорил, что кроме тебя и Артура с ним никто не мог работать. Что же он, так и остался сидеть взаперти совсем один в вольере? — Нет, — ответил Ник. — Берсек ведь уже в том возрасте, когда работать трудно. В прошлом месяце к нам на учения приезжал майор Вольфберг. Он всё ещё работает в Каумафи, и он сказал мне, что Берга перевели в вольер к пожилым псам. — Но ведь он же дерётся с другими, — удивилась Алори. — Разве его можно пускать в общий вольер? — Ему нет смысла драться со стариками. Он стал спокойнее после моего ухода. Он скучает. Хорошо, что от еды не отказывается. Я очень хотел навестить его, но нельзя, он — не мой пёс. И если он увидит меня — снова начнёт скучать. А так, может быть, когда-нибудь, он меня и забудет, но я не уверен, что сможет. Я вот его никогда не забуду… Он провёл ладонью по запястью правой руки, трогая белёсые шрамы. Парень грустно улыбнулся. — Прости, что напомнила тебе об этом, — Алори положила ладонь на руку брата. — Я ведь знаю, как для тебя это важно. Я не хотела сделать тебе больно, Никки. В уголках её глаз заблестели слезы. — Ничего, Лори, — Ник похлопал её по запястью, успокаивая. — Я был к этому готов, но это всегда трудно, оставлять боевого друга. Через эту боль проходят все кинологи, и я очень рад, что у меня есть Шемрок, сын Берсека, который остаётся со мной что бы не случилось, — он кашлянул. — Так, ладно. Спасибо большое за завтрак. Давай, я посуду помою. Он встал и, собрав тарелки, унёс их к раковине. Зашумела вода. Алори опустила глаза. Пусть она и перестала бояться встречи с тем офицером, но вчерашний инцидент заставил её усомниться в себе. Очень трудно сразу забыть такое, но она отчаянно пыталась это сделать. — Ты чего? — спросил Ник, садясь обратно, напротив неё — Ты какая-то тихая сегодня. Что-то не так, Лори? Девушке было стыдно признаваться брату, в чём причина её тревоги, ведь это было так глупо. Но она просто не могла врать ему. — Снился плохой сон… — тихо сказала она, пряча глаза. — О чём? — Ник, оставив посуду, сел и подвинулся на стуле ближе к столу, участливо смотря на сестру. — Опять тот офицер… — пробормотала она. — Кричал на меня… было так страшно… я никак не могла от него избавиться во сне… — Лори, я ведь сказал тебе, незачем думать о нём. — Я и не думала! — обиделась девушка. — Мне нет до него никакого дела! — Но не просто же так он тебе снился? — не согласился кинолог. — Значит, тебя что-то тревожит, что-то связанное с ним, я прав? — Не знаю… — проворчала девушка. — Мне правда всё равно на него, но моё подсознание всё ещё не может забыть. — Это просто остаточное явление, — сказал Ник. — Во сне переживается прожитый день. Не зацикливайся на этом, хорошо? Прошлый день был не очень, зато сегодня всё будет отлично. Всё-таки первый учебный день, ты этого так ждала. Всё подготовила? — спросил он, отпивая из кружки уже остывший чай. — А? А, да! — спохватилась девушка, отвлекаясь от невесёлых мыслей. — Всё, но я не знаю, что нужно. На собрании всё так быстро говорили. Всё, что я поняла: распределение по группам будет завтра, список групп будет висеть сегодня в деканате моего факультета, а так как сегодня только три лекции, ничего с собой брать не нужно. Я слышала, как старшекурсники говорили, что каждый год первая учебная неделя забита лекциями, пока расписание полностью не утвердят. — Сестрёнка, ты и есть старшекурсница, — усмехнулся Ник. — Я знаю, я имела ввиду тех, кто учится там с первого курса, а не приезжие, как я. И я немного переживаю… Как меня группа примет…— снова загрустила она и от волнения потёрла ладонь. — Ты ничем не хуже других, я уверен, что ты окажешься даже лучшей среди них. А насчёт группы, это и есть объяснение твоего ночного кошмара. Ты слишком волнуешься из-за этого. Расслабься. Всё будет хорошо, просто будь собой, — посоветовал он. — Я знаю о чём говорю, потому что знаю тебя. Девушка перестала грустить и улыбнулась брату. — Спасибо, Никки. Спасибо, что веришь в меня. — Не только я в тебя верю. Ещё родители. Папа должен тобой гордиться, помнишь? — Конечно. Я всё сделаю, как надо. — Тогда стоит начать прямо сейчас, м? — подмигнул ей Николас. — Уже бегу! Алори встала со стула и выбежала с кухни. Она пробежала по лестнице, поднимаясь на второй этаж, вошла в комнату и взяла со стола тетради и белый халат. Сегодня ей больше ничего не было нужно. Книги должны были выдать библиотека. Когда она спустилась вниз, Ник уже стоял в коридоре, надевая китель. — Подожди, не рано ли идёшь? — спросил он её, когда девушка взяла с журнального столика свою связку ключей. — Я хочу прийти сегодня первой, — сказала она, надевая туфли. — Это первый день, и я хочу, чтобы всё было идеально. Хочу успеть осмотреться до начала занятий. Я пойду вперёд тебя, увидимся вечером. — Я зайду за тобой после пар, — сказал Ник. — И вместе пойдём домой. Если хочешь, подожди меня, и я провожу. — Нет, спасибо, ты и так много на меня времени потратил. Я дойду сама. Заодно дорогу получше запомню. — А ты точно помнишь, куда идти? — До фонтана по прямой, потом поворачиваю и опять прямо, — ответила девушка, подбежала к брату и обняла. — Хорошего тебе дня, Никки. — И тебе тоже, — он обнял её в ответ. — Веди себя хорошо, не влезай в неприятности. — Ага! Девушка сбежала вниз по лестнице и остановилась, осматривая газон перед домом. К её разочарованию, рыжего кота здесь не было. «Может, он приходит только когда голоден?» — подумала Алори, проходя мимо красивого цветника, пытаясь рассмотреть среди пышных бутонов проглядывающую рыжую шерсть. Но кот не пришёл сегодня. Разочарованно пожав плечами, девушка вышла за забор, отделяющий дом от остальной улицы, и уверенно направилась в направлении, по которому они с Ником шли вчера. Стояло теплое сентябрьское утро. Небо было безоблачным и ясно-голубым, как и настроение девушки, спешила поскорее добраться до учебного заведения. В запасе ещё было много времени и она могла не спешить, но ноги сами несли её навстречу неизвестному. В столь ранний час на улице было малолюдно. Дворники подметали улицы и отовсюду доносилось шарканье метёлок по брусчатке. На низких, раскидистых деревьях, растущих вдоль улицы, перескакивая с ветки на ветку, щебетали воробьи. Иногда птички слетали вниз, на дорогу и чистили свои перья от дорожной пыли. Добравшись до фонтана в центре площади, Алори ненадолго остановилась, чтобы полюбоваться тем, как красиво переливаются на солнце струи воды. Фонтан шумел так громко, что даже с краю площади девушка слышала его журчание. Сначала она хотела подойти ближе, но пунктуальность победила любопытство. И девушка дошла дальше, ориентируясь на флигель, который ей показал Ник. В любом случае, она сможет рассмотреть его в любое другое свободное время, может быть, даже по дороге домой.