Life Time 3

— Эй! Лори! Лори, подожди! Они уже покинули территорию части. Девушка быстрыми шагами шла вперёд, хмуро опустив голову, обняв себя руками и не обращая на брата никакого внимания. Он тщетно звал её, следуя за ней, но она была глуха к его просьбам. — Боже, Лори! Да подожди же ты! — крикнул Ник, забегая перед ней и упираясь руками в её плечи, останавливая. Только после этого сестра, словно проснувшись, подняла заплаканные глаза на брата. — Ты чего? — спросил он. — Ты плачешь?! Кто тебя обидел?! Что произошло?! — Да так… ничего… — проворчала она, пытаясь высвободиться. — Алори! — Ник встряхнул её и глянул в глаза. — С тобой что-то не так, я вижу. Выкладывай, что случилось? Ты сама не своя. Я думал, ты идёшь в место, о котором мечтала оказаться всё это время. А по тебе так не скажешь. Как с каторги идёшь… Лори… Ник обнял её. Девушка шмыгнула носом и прижалась к брату, украдкой вытирая слезы. — Ну всё, всё… — успокаивал её Николас, гладя по голове. — Всё хорошо, не плачь, Лори. Что с тобой, расскажи мне… — тихо упрашивал её он. — Хорошо, скажу… только давай уйдём подальше и поскорее… Парень отпустил её, пропуская вперёд, а сам пошёл рядом, повернув к ней голову в ожидании объяснений. — Тебя что, не приняли? — спросил он, пытаясь разболтать девушку, навести на диалог, который она, по всей видимости, не спешила начинать. — Нет… — буркнула Алори. —Что нет? Нет «приняли» или нет «не приняли»? — переспросил Николас, беспокоясь за сестру. — Нет, приняли, — поправила она себя, правда радости в её словах Ник не уловил. — Тогда чего грустишь? — улыбнулся он. — Дурашка, ты же этого так хотела! Это здорово! — Вовсе не здорово… — оборвала его девушка, ещё больше нахмурившись. — С кем-то поругаться в конюшне успела? В жизни не поверю! Ты ведь не вздорная и в жизни никогда ни на кого зла не держала. — Не во мне дело… — тихо ответила Алори. Брат, словно клещами, вытаскивал из неё признания. — Попался какой-то противный конюх? — допытывался он. — Или врач плохим оказался? Брать не хотел? — Нет. Доктор Харрис замечательный человек, — на секунду на её лице появилась улыбка, но лишь на секунду. Серые тучи грусти снова накрыли её. — И врач, и конюх — просто замечательные. Добрые, приветливые. Разрешили с лошадьми познакомиться. — Тогда я тебя вообще не понимаю, — Николас почесал затылок. — Если все так хорошо, в чём причина грусти? — Всё настроение испортил… — Кто? — Видел офицера? Он стоял в конце конюшни, когда я подошла к тебе. — Видел, — кивнул парень. — Вот он и испортил. Они быстро шли по извилистой просёлочной дороге. В обе стороны от них раскинулись поля с жёлтой травой, хотя кое-где ещё попадались клочки зелени, не успевшей высохнуть. Ник чуть не оступился, когда под его ногой дорогу с одной стороны поля на другую перебегала маленькая полёвка. Трава шумела на ветру, как и китель Ника, колыхающийся из стороны в сторону. Впереди уже показались дома. — А что он сделал? — спросил её брат. — Он тебя обидел? Ты сделала что-то не так? — Я просто стояла и гладила коня, а он появился, будто из-под земли, и начал обвинять меня во всём: что я не имею права находиться в конюшне, что я могу причинить вред лошадям. Нет, ты только послушай! Я могу навредить лошадям! Самой смешно! — Но ведь, если врач тебя одобрил, он должен был дать тебе пропуск, не так ли? С ним у тебя есть права находиться на территории военного объекта. Показала бы ему, он бы и успокоился, — сказал кинолог. — Я и показала! Только для него это ничего не значило. Он только ещё больше на меня кричать стал. Невоспитанный… высокомерный… властный и самодовольный… — со злостью процедила она. — Всё, всё успокойся, — осадил её Ник. — Ты не смотрела на его погоны? Может, это был кто-то важный? — Я не разбираюсь в ваших военных штучках, ты же знаешь, — проворчала она. — Молодой такой, чёрные волосы, карие глаза, высокий, выше тебя. И ещё он в синей форме, а не в чёрной, как ты. Я была слишком напугана, чтобы на погоны смотреть. — Тогда он точно не из кинологов и не конник, — задумчиво сказал парень. — Мы носим только чёрную форму. А синюю… скорее всего, он из Центрального Штаба, я уверен. — Мне всё равно, откуда он! Он не имел права со мной так разговаривать! Девушка подавила дрожь, пробежавшую по всему телу. Даже сейчас, оказавшись далеко от источника своего плохого настроения, её пробивал озноб, когда она просто вспоминала о нём. Отец оказался прав. Военные — ужасные люди. Хватило лишь одного человека, чтобы Алори убедилась в этом. Признаться, вначале, слушая наставления Эдварда, она думала, что отец просто преувеличивает и все его разговоры это ещё один способ уберечь свою дочь от угрозы, которую лишь он один и видел. Такое часто случалось, и девушка смирилась, просто слушая и кивая, обещая делать всё, как просил Элрик. Лишь однажды она воспротивилась его словам — когда решила работать с лошадьми. Алхимик не считал данное занятие подходящим для девушки, но стремление Алори было настолько сильным, что он не стал переубеждать дочь. Позже, видя её достижения, мужчина признался, что был не прав. Но в этом случае Алори была полностью согласна с отцом. Ей всем существом хотелось уйти подальше и больше никогда не видеть людей в синих формах. Глубоко в сознании ещё теплилась здравая мысль, что не все военные из Штаба такие, как показал себя молодой офицер, но она не собиралась выяснять это. Держаться подальше от Штаба она была в силах. — Я его и не оправдываю, Лори. Конечно, он не прав. Что поделать? И в армии дураков тупоголовых хватает. Мне больше интересно, что он забыл так далеко от Штаба? Столичники в редких случаях покидают свои кабинеты, а этот аж до конюшен за чертой города дошел. — Наверное, специально, чтобы на меня наорать приходил… — проворчала Алори. — Да брось! Не говори глупости. Просто ему кто-то настроение испортил, вот он и отыгрался на тебе. Забудь о нём. Неужели ты позволишь какому-то идиоту, не умеющему даже нормально разговаривать с девушкой, испортить тебе день? Между тем они уже вышли на более ровную дорогу и шли мимо старых, деревянных домов. — Алори? — снова позвал он, не дождавшись ответа. — Лори, тебе же есть о чём рассказать, кроме этого офицера, м? Что-нибудь хорошее? Парень пытался всеми силами отвлечь сестру от плохих мыслей. — Хорошее?.. — задумалась она. — Хорошее… Там очень красивые лошади. Особенно один, вороной конь… Она прикусила губу и не стала говорить, что не должна была подходить к Рейвену, а то брат упрекнул бы её тем, что она обещала его слушаться и не подвергать себя опасности. — А еще, представляешь, папа без моего ведома, отправил документы доктору! Сразу! Ещё до того, как я приехала в Централ. — То есть, он был уверен, что тебя примут? Но откуда он мог знать? — удивился Ник. — Не знаю, позвоню ему, когда вернёмся, поблагодарю и спрошу. Вот, кстати… Она показала ему пропуск. — Здорово! И когда тебе выходить на работу? — В среду… но я теперь не знаю, стоит ли… — Ты этого офицера испугалась? — догадался Николас. — Лори, он там больше не появиться. Он из Штаба. Просто с проверкой приходил. — Значит из-за меня ещё и мистеру Харрису достанется… — Всё будет в порядке, можешь быть уверена. Забудь об этом случае, ладно? Между тобой и лошадьми ничто не может встать, уж я то знаю. — Да, ты прав, — уверенно сказала Алори и фыркнула. — Кто он такой, чтобы я из-за него от чего-то отказывалась? — Правильно! — поддержал Ник. — Пусть только попробует снова появиться. Я ему покажу «Вред причинить», фи! Важный какой! — Молодец, сестрёнка. Теперь я тебя узнаю. Девушка остановилась и огляделась. Они уже почти дошли до города. — Как думаешь, здесь где-то можно купить муку? — Муку? — Да. Я ведь должна тебе пирог, помнишь? — улыбнулась она. — И яблок тоже надо купить. — Может, не стоит сегодня? — заботливо сказал брат. — У тебя сегодня был длинный день, и не из простых. Ты, наверное, устала. — Сам сказал, что я не должна позволять испортить этот день. Я отвлекусь, пока буду готовить. — Ты обещала, что не будешь выматываться и все силы отдавать учебе и работе, — напомнил Ник. — А я и не устала! — весело сказала девушка. — Я ведь сегодня почти ничего не делала. — Тем более. Стоит отдохнуть перед завтрашним трудным днём. — Завтра мне только на учебу. На работу только в среду, — обыграла его она. — Есть ещё возражения? — Да тебя разве переспоришь? — вздохнул парень. — Если вобьешь что-то в голову, тебя уже не переубедить. Хорошо, идём. Знаю я здесь один магазинчик…

***

— Как у тебя дела на службе? Тебя не ругали, за то, что пришёл не вовремя? Они уже подходили к дому. Небо над городом окрасилось закатом. Заметно похолодало. Дул прохладный ветер. Погода быстро менялась. Ещё утром казалось, что лето ещё здесь, но уже к вечеру осень напомнила — уходить она не собирается. — Да нет. Я ведь сказал, мне не о чём волноваться. Я просто показался там, чтобы меня увидели. Ничего интересного не предвидеться пока, так что делать мне там нечего. — И часто тебе делать нечего? Она несла пакет с яблоками. Он — пакет побольше, с мукой. — Случается. Пока в городе спокойно, мы особо не нужны. Всё, что делаем — собак тренируем, чтобы не потеряли хватку. — А как Шемрок? — Я напоил его и ушёл. Он, конечно, обиделся, но у него это пройдёт. Он будет очень рад, когда тебя увидит. Я пока не разговаривал с начальством по этому поводу, но обязательно возьму тебя с собой, когда ты будешь не так сильно занята. — Никки, ты так говоришь, как будто я ужасно загружена. — Я просто забочусь о тебе. Ты же знаешь, что со мной сделает отец, если ты переутомишься. — Ты всегда был заботливым, — улыбнулась она. — Хоть вы с Алардом и близнецы, но абсолютно разные. — Ну… он тебя тоже любит, по-своему… — Он никогда этого не показывал. Родители часто наказывали его за то, что он меня обижал. Но теперь-то он должен быть доволен, когда и я, и ты уехали. Вся комната его. Я не обижаюсь на него, нет. Просто хотела подчеркнуть вашу разницу. — Может, когда-нибудь, он изменится к лучшему? — заступился за брата Ник. Алори не ответила. Песок захрустел под ногами, когда с каменистой дороги они сошли на песчаную дорожку перед домом. На зелёном газоне, около клумбы, дремал рыжий кот. Он открыл глаза, заслышав шаги и поднявшись на лапы, скрылся в тени цветника. — Ты смотри, снова он тут… — сказал Николас. — Можно, я сегодня сама вынесу ему что-нибудь? — спросила Алори, проследив глазами за котом. — Хорошо, — разрешил парень. — Только смотри, чтобы он тебя не поцарапал. Они подошли к двери. — Погоди… — Ник остановился на пороге и пошарил в кармане. — Что? — спросила Алори. Ник достал ключи и протянул ей. — Вот, это твои. Прости, забыл вчера отдать. — Спасибо. Она сама открыла дверь и включила свет в прихожей, чтобы не толпиться в темноте. — Отнеси их на кухню, хорошо? — она передала Нику свой пакет. — А ты? Будешь родителям звонить? — Да, пока не поздно, позвоню. — Хорошо, тогда я почищу яблоки, чтобы ты долго не возилась потом. Парень ушёл на кухню. Девушка сняла обувь, повесила куртку на крючок и зашла в гостиную. Присев на диван, она сняла трубку с телефона и набрала домашний номер. «Надеюсь, они дома». Три длинных гудка, затем звуки прервались, и она услышала мамин голос: — Алло? — Мам, это я. — Алори! Здравствуй, милая! Я рада, что ты позвонила. Как у вас дела? Как первый день? — Я поступила в институт. И в конюшню меня тоже приняли. — Поздравляю, доченька! Я в тебе не сомневалась. Чем занимаетесь сейчас? Как Ник? — Мы только вернулись. Ник помогает мне здесь со всем разобраться, пока я не освоюсь. Сейчас буду готовить твой яблочный пирог. Ник очень просил. — Да. Он ведь с тех пор, как переехал в город, даже дома ни разу не бывал. Рецепт помнишь? — Конечно, вряд ли у меня получится такой же вкусный, как твой, но я буду стараться. — Ну что ты! У тебя получается ничуть не хуже, чем у меня. Алори услышала мамин смех и сама улыбнулась. «Приятно слышать… значит, у них там всё хорошо». — Мам, а можно папу? Я хотела с ним поговорить. Если он не занят, конечно. Я могу перезвонить. — Нет, нет. Не клади трубку! Он сейчас подойдёт. Ал! Ал, позови отца! Алори звонит! Алори слышала какие-то шорохи, потом невнятный шепот матери и наконец, голос отца: — Алори? — Пап, привет! — Привет. Как дела? Как первый день? Тебя приняли? — Папа, ты не говорил мне, что уже отправил мои документы. Я очень удивилась, когда узнала. Спасибо! Я знала, что ты веришь в меня, но не подозревала, что настолько. — Я был уверен, что тебя примут. Не могли не принять. Они не пожалеют, поверь. Я рад за тебя. Ты молодец. Я горжусь тобой. Всеми вами. Ну, давай, рассказывай. Что врач сказал, какие там люди? Девушка внезапно вспомнила, что произошло в конюшне. Холодный голос офицера, сухие, грубые слова и испуг, который она испытала при его появлении. — В-всё хорошо, — запинаясь, сказала она. От волнения голос предательски задрожал. — Что с голосом? — спросил её отец, и Алори поняла, что он заметил её тревогу. — М? — С голосом что? Он у тебя дрожит. — Нет, нет, — затараторила она. — Я просто зевнула. День был трудный, и я… — Алори, что случилось? — строго спросил Эдвард, и девушка вздохнув, признала поражение. Она, как и Ник, не умела врать. Даже ради своей выгоды. — Один офицер в конюшне, накричал на меня ни с того, ни с сего… — Что?! Кто это был?! Ты его запомнила?! И за что?! — голос Элрика стал жёстким и гневным. Алори даже слегка отодвинула трубку от уха. Слышать разозлившегося отца по телефону ей ещё не приходилось. И это могло плохо кончится, если у неё не получится его успокоить. Но этого сделать не получится, не рассказав всё, и собравшись, Алори продолжила рассказ. — Откуда я знаю? Я стояла, гладила коня, как вдруг появился он и набросился на меня с упреками. — А Ник где прохлаждался?! «Ну вот… давай винить во всём брата… папа, папа» — подумала девушка и приготовилась защищать Николаса любой ценой. Он и вправду не был виноват. — Пап, он ведь не может всё время быть со мной. Я знаю только, что этот офицер из Центрального Штаба. Так Ник сказал, когда я его описала. — Центральный Штаб? — задумчиво спросил Эд и на секунду замолчал. Когда он продолжил в его голосе чувствовалось презрение. — Ну конечно! Сборище надменных и тщеславных гордецов, которые не проявляют уважения ни к кому больше. Нос выше неба задирают. Доченька… — теперь голос мужчины стал нежнее, и Алори знала почему: сейчас он начнёт упрашивать её вернуться. — Хочешь, я приеду и заберу тебя? Мне с самого начала не понравилась твоя идея. — Нет, пап. Я только всё наладила. Я останусь здесь. Не надо приезжать. — Я не хочу, чтобы всякий сброд в погонах на тебя голос повышал! — Спасибо, пап, но я сама справлюсь, честно. Не хочу из-за дураков мечту бросать. На несколько секунд Эдвард замолчал. — Ну да… сдаваться нельзя. Ну что же, если ты уверенна, то и я в тебя верю. Если что, сразу звони. В любое время. Договорились? — Да, папа, хорошо. Я пойду. Передавай привет Алу. И спокойной ночи. Она положила трубку. После разговора с отцом, на душе стало легче, и она с улыбкой направилась на кухню, помогать брату. Кухня была небольшой, в угловом окне виднелась часть забора, а в углу стоял небольшой стол. Николас уже почти дочистил яблоки, когда Алори подошла к нему. Его китель висел на спинке стула, а он сам, закинув ногу на ногу, занимался делом. — Всё как в старые времена, — улыбнувшись, сказала она, наблюдая, как брат аккуратно снимает с фруктов кожуру, непрерывными полосками, крутя их в пальцах. — А? Ты о чём? — спросил он. — Ты всегда помогал нам с мамой, когда мы пекли пирог. Мы месили тесто, а вы чистили яблоки. — Точно! — вспомнил парень. — Мне всегда это нравилось, — он посмотрел на яблоки. — Но с нашими, деревенскими яблоками ничто не сравнится, однако я верю что ты можешь сделать именно такой пирог, как пекла мама. — Я постараюсь, Никки, но ничего не обещаю. У нашей мамы всё всегда получалось лучше всех. — Вы всегда вместе готовили, — не согласился кинолог. — Значит, он должен быть вкусным. По-другому никак. Что отец сказал? Алори мельком взглянула в окно и осторожно коснулась плеча брата. Парень медленно повернул голову и закатил глаза, увидев, на что девушка обратила внимание. — Рыжий прожера, — сказал он. На подоконнике за окном сидел рыжий кот. Он щурил глаза и водил усами, наблюдая за людьми. — Даже сюда забрался, наглый котяра, — проворчал Ник. — Он, наверное, голодный, — сказала девушка. — Я пойду, покормлю его. — Вон там, на полке вяленое мясо, — сказал Николас. — Я вообще-то держу его для Шемрока, но иногда и ему перепадает. — Хорошо, я сейчас. Девушка взяла небольшой кусочек сухого мяса и вышла на улицу. Дома она тоже часто подкармливала соседских кошек и, в отличии от кинолога, не испытывала к ним неприязни. Ник и сам немного походил на пса, верного и преданного. Возможно, он недолюбливал кошачьих потому что уже долгое время работал с собаками. И гостивший во дворе представитель кошачьих чувствовал в парне эту неприязнь и связь с собаками. Рыжий кот всё ещё сидел на подоконнике, сверля Ника пристальным взглядом. — Кис-кис, — позвала его Алори. — Иди сюда, рыжик. Кот дёрнул ухом и посмотрел на девушку. Кончик его хвоста дрогнул, но он даже не пошевелился, гордо восседая на тесном кирпичном выступе. Поняв, чего он ждёт, Алори наклонилась и начала ломать мясо на маленькие кусочки, и только тогда кот, коротко мяукнув, спрыгнул вниз и затрусил к ней по короткой, изумрудно-зеленой траве. Он осторожно приблизился и остановился в нескольких шагах. Было видно, что он хочет есть, но боится подходить ближе. Но и такого расстояния хватило, чтобы девушка смогла как следует его разглядеть. Кот был пушистым, но не был упитанным. Рыжий и зеленоглазый, он действительно напоминал Алори Геральда. В уголках глаз виднелись засохшие корки, а на холке Алори рассмотрела тот самый репейник, о котором говорил Николас, но вокруг колючей головки уже накрутилась шерсть и он стал похожим на большой клоктун. Самостоятельно такую неприятную вещь ни одна кошка бы не сняла. Алори представила, как несчастный пытается разлизать ненавистную колючку, но лишь царапает свой язык. Кот жадно принюхивался и не решался подойти. «Наверное, он ещё помнит, как Никки дернул его за холку во время еды» — подумала Алори. Она очень хотела подружиться с котом, но похоже, не сегодня. Для начала он должен без страха принимать еду из её рук, но зверь был испуган, и о дружбе сейчас было рано говорить. — Хорошо, я уйду, — сказала ему девушка. — Кушай, не бойся. Когда Алори поднялась по ступенькам, рыжий подбежал к горстке аппетитных хрустящих кусочков и схватив один, вгрызся в него. Потом посмотрел на дверь, за которой скрылась девушка и уже усевшись поудобнее, обернув белые лапки хвостом, спокойно, как подобает всем кошачьим, продолжил ужин.