Life Time 3

— Мисс Элрик? Рад вас видеть снова. Как дела? На учебе все хорошо? Доктор Харрис сидел за столом и собирал в стопку бумаги. В его кабинете по прежнему стоял запах медикаментов, но уже не такой сильный: окно за его спиной было приоткрыто. На улице стоял жаркий полдень. На плечи доктора был накинут белый халат, а очки пожилой мужчина поднял на лоб. Наверное, сейчас они не были ему нужны. С момента прошлого визита девушки здесь ничего не изменилось. — Здравствуйте, мистер Уолтер, — поздоровалась Алори, улыбнувшись старику, — Большое спасибо, все хорошо. Она уже смелее, не так как в прошлый раз, прошла к столу Харриса. — Вот и замечательно! Садись, садись. Давай обсудим формальности. Девушка присела на стул напротив доктора, сложив руки на коленях. В кармане его куртки все еще лежал пропуск, который она показала на входе, но дежурный, даже не взглянув на него, с улыбкой отойдя в сторону, позволил ей войти. Может быть, этот был тот самый, который проводил ее по территории конного корпуса в первый ее день? Девушке было стыдно осознавать, что она была настолько смущена, что не запомнила его лица. Уолтер, крякнув, поудобнее устраиваясь в кресле, перелистал бумаги и положил их в ящик. Потом спустил на нос очки и посмотрел на Алори сквозь их тонкие стекла. Легкий ветерок, налетевший на стоящие на подоконнике фиалки, заколыхал их пышные, фиолетовые соцветия, донося до Алори приятный цветочный запах. Алори закрыла глаза, позволяя ветерку потрепать и свои волосы, но глухой голос ветеринара, заставил ее обратить внимание на мужчину. — Трудно учится? — Спросил он, — Последний курс всегда самый сложный, хоть сами старшекурсники постоянно говорят обратное всем, кто младше. Уж и не знаю, откуда пошла эта традиция. Но тебе со стороны должно быть виднее, где лучше? — Я еще не совсем поняла, трудно мне или нет, — Честно призналась девушка.— Но думаю, я справлюсь, особенно теперь, когда лучший профессор института будет меня учить. Харрис с удивлением посмотрел на нее поверх очков, у него даже открылся рот и вытянулось лицо. Алори сама немного удивилось своей смелости, ведь всегда была робкой и застенчивой. Однако, доктор Харрис абсолютно не пугал ее. Без видимых на то причин, она чувствовала, что врач — хороший человек. Она все никак не могла забыть, как он поступил с кандидатурами на много достойнее и величественнее, чем она. Мало кто поступил бы так, разве что очень честный человек, искренне любящий свое дело и желающий передать его тому, кто действительно хочет этого. — О, вижу первое занятие по коневодству у вас уже было? — Догадался Уолтер, немного отойдя от шока. Он смущенно улыбнулся.— Полно вам, мисс, я всего лишь был заведующим кафедры. — И были лучшим, — Не сдавалась Алори.— Мне рассказали о вас. Очень жаль, что вы ушли…— Девушка опустила глаза. Теперь она никогда не узнает, какого это, быть на лекции такого профессионала… — А… Почему вы ушли? — Набравшись храбрости спросила она. Кто знает, считал ли сам доктор этот вопрос уместным. Могло оказаться, что это та тема, которую он не любил обсуждать. Тем более с человеком, которого знал не очень долго. Алори с опаской смотрела на Уолтера, боясь увидеть злость на его лице, но тот, лишь сжав губы, хмыкнул и выдохнув поднялся на ноги, натягивая халат. Он взял с собой из стеклянного шкафчика термометр и стетоскоп, который накинул на шею. — Идемте, мисс Элрик, — сказал он.— По пути я расскажу вам почему ушел. Ничего трагичного или необычного вы не услышите. Это просто желание старого дурака. Алори тоже надела свой халат и вместе они вышли из кабинета. — Я уже не молод и мне сложно совмещать несколько занятий. Ты уже сама знаешь, что в институте много хороших и компетентных преподавателей. А здесь, нет больше никого, что бы мог занять мое место. Геральд же не будет брать кровь у лошадей. У него всегда руки трясутся, когда он подает мне пробирки. Алори представила себе это и сдержала смешок. Доктор не заметил ее реакции и продолжил рассказывать. — Поэтому, когда дела на конюшне требовали моих решительный действий, я отказался от преподавания в пользу работы. Они вышли к лошадям и Харрис сразу же открыл дверь денника Атлета. Конь, стоящий у дальнего угла, поднял голову и навострил уши, следя за заходящими к нему людьми. — Привет, Атлет! — Уолтер обошел коня с левого боку и похлопал его по шее. Жеребец не возражал и потянул голову к доктору, чтобы обнюхать. Харрис потрепал его по гриве и, сняв с шеи стетоскоп, вставил его в уши и прислонил холодную, железную головку к межреберью, и замер, прислушиваясь к тонам сердца. Алори молчала и ждала, когда врач закончит аускультацию. Атлет стоял спокойно, не двигался, и даже не переминался с ноги на ногу. Он только медленно водил ушами и медленно моргал. — Все в порядке…— Доктор выпрямился, снова вещая стетоскоп на шею.— Они привыкли к этому. Каждый день я проверяю их здоровье и вношу все данные в карты. Только у этих десятерых. Остальные кони проходят обследование раз в месяц, — Ответил он на немой вопрос девушки. После он измерил температуру. К удивлению Алори, даже такую неприятную процедуру, Атлет перенес спокойно. — Тридцать восемь…— озвучил ветеринар, закончив обследование.— С ним все хорошо. Давай проверим Белого. Когда они вышли из денника, закрыв его на засов, Алори увидела в конце прохода трудящегося над чем-то у денника Рейвена, Геральда. На полу перед ним лежали какие-то инструменты и железки, а сам парень, что-то прикручивал к дверце. Девушка слегка расстроилась не увидев голову вороного коня. Остальные лошади уже любопытно выглядывали наружу. Ей так хотелось подойти к Рейвену, но она вошла в следующий денник к серому коню. Белый медленно попятился назад, давая людям пройти. Он вел себя не так спокойно, нежели Атлет, фыркал и нехотя давал себя обследовать. — Он не так долго у нас, как остальные— Сказал Харрис, когда все манипуляции с светлогривым конем были завершены.— Перевели из другой конюшни на востоке страны, еще толком не привык ко мне, а может быть прошлый ветеринар был с ним груб. Лошади хорошо помнят своих обидчиков. Привет, Геральд! — крикнул он парню, увидев его. — Здравствуйте, — негромко буркнул парень даже головы не повернув, продолжая над чем-то работать. Все остальные лошади вели себя не хуже, чем Атлет. Последних лошадей по левой стороне денников, Алори осматривала сама. Это было не трудно, она уже много раз проделывала такое и хотела показать свои умения наставнику. Лишь когда они подошли к последнему коню в ряду, Уолтер вызвался сделать все сам. Это был Рейвен. Геральд, поздоровавшись с Алори, собрал инструменты и отошел от только что отремонтированной дверцы. — Здесь я сам, — Сказал ветеринар девушке.— Это непростой жеребец. Я позволю тебе с ним работать только когда конь привыкнет к тебе достаточно, чтобы подпускать к себе. Нас, врачей, он еще терпит, а вот к конюхам относится просто ужасно. — Не то слово, — поддержал Геральд, когда Харрис прошел в денник, а конюх, предусмотрительно запер за ним дверь на новую, тяжелую задвижку.— Он очень часто вырывается, когда к нему кто-то заходит, — Пояснил парень девушке. — Я тебе уже говорил, что к нему не стоит близко подходить. Но Алори почти не слышала его слов, залюбовавшись красотой фриза. Конь даже и головы не повернул в сторону врача, не сводя с девушки внимательных, черных глаз. Геральд что-то проворчав под нос, зашел за стену, отделяющую денник Рейвена от остального пространство, и начал шуршать там чем-то, по звуку было похоже, что он передвигает тюки с сеном. Сейчас, когда Геральд не видел, а доктор был занят делом, ее очень хотелось протянуть руку, к стоящему так близко черному красавцу. Конь, казалось, тоже ждал этого, словно гипнотизируя ее взглядом. Потом он неожиданно топнул передней ногой и потряс гривой, кивая головой, но, видимо, устав ждать первого шага от нерешительной в присутствии наблюдателей девушки, сам вытянул шею, чтобы приблизится к ней. Ноздри коня раздувались, он надеялся получить от девушки угощение, как и в прошлый раз. Алори, завороженная его красотой, медленно подняла руку, чтобы осторожно дотронутся до его бархатной морды. Она провела кончиками пальцев по его носу, поднимаясь чуть выше, гладя коня по спинке носа, ощущая под ладонью его гладкую, короткую, поблескивающую в свете солнца, шерсть. — Алори! Нет! Геральд резко схватил ее за руку и отдернул в сторону. От неожиданности, Рейвен взбрыкнул и заржав, сделал попытку встать в свечку. Алори услышала голос Харриса, пытающегося успокоить коня. Остальные лошади тоже подняли громкое ржание, выглядывая из своих денников. — Чуть не цапнул…— выдохнул конюх, отпуская руку девушки.— Видишь? Я говорил, что он строптивый. Мистер Харрис, как вы там? — Все хорошо, — ответил доктор, заканчивая осматривать коня и жестом попросив Геральда открыть дверь— Здоров, как и всегда. Чего это он так взбрыкнул? — Он просто испугался, — сказала Алори.— Он бы не укусил меня, я…— Она запнулась. Нельзя было говорить, что она уже очень даже хорошо поладила с конем, ведь это значило бы, что она нарушила обещание, не подходить к нему в одиночку. Фриз снова подошел к дверце, когда Харрис запер ее, и покивал головой, громко фыркая и топая копытами. Ему явно пришлось не по душе, что Алори оттащили от него. — Ты просто плохо его знаешь! — Возразил Геральд.— Это единственный конь от которого всегда следует ждать неприятностей. Не подходи к нему пока кого-нибудь нет поблизости. Кто знает, что ему в голову взбредет. Ни чем ни лучше своего хозяина. Девушка снова хотела защитить коня, но тут в разговор вмешался Уолтер. — Ты очень не справедлив к этому жеребцу, — Сказал он, вытирая руки.— Рейвен — конь умный и гордый. Вы оба друг друга невзлюбили, в этом все и дело. Никто другой так плохо о нем не отзывается, как ты. — Просто все его боятся, — Хмыкнул Геральд, сложив руки на груди.— Я уже все перепробовал, чтобы нормально с ним работать, но он никому не дается даже чтобы недоуздок надеть и в леваду вывести. И мы никак не можем повлиять на него. А если применять силу он вообще становится бешеным. — К этой породе нельзя так просто найти подход…— покачал головой доктор— Этот конь будет подчинятся только тому, что будет с ним добр и вежлив. Тому, кто будет ему доверять и не воспринимать в штыки его шалости. — Как по мне, так он просто выпендривается…— Сказал Геральд, покосившись на коня, который, проследив за его взглядом, прижал уши и фыркнул. Алори с непониманием посмотрела на Геральда. С первой встречи она поняла, что он любит лошадей так же, как и она сама, но он явно не питал любви к этому вороному жеребцу, полностью отвечающему ему враждебной взаимностью. Она же напротив, не видела в Рейвене ничего плохого, он ни разу не проявлял к ней агрессии хоть видел ее всего второй раз. У Геральда наверняка должна была быть причина для такого обращения с конем. Конюх, расслабился, убирая руки в карманы и отвернулся от денника. Рейвен тоже убрал голову и стал хрустеть овсом в кормушке, раздраженно дергая ушами. Харрис не стал обращать внимания на слова конюха. Алори показалось, по реакции врача, он слышал это не в первый раз. — Ну… Доктор, вы сможете закончить здесь? — спросил он, переводя разговор на другую тему.— Алори все еще не видела все наши конюшни, да и почти ни с кем не знакома. Будет неправильно, если она начнет работу не ориентируясь как следует. Не возражаете, если я заберу ее у вас на некоторое время. Верну, как только все здесь покажу. Доктор, посмотрел сначала на конюха, потом на Алори, поправил очки и развел руками. — Хорошо, можете погулять немного, но к трем часам она мне нужна. Не забывай пожалуйста, что она мой ассистент, а не твой.— засмеялся Харрис. Девушка непонимающе переводила взгляд с врача на конюха. Ей было не очень приятно, что они разговаривали, словно не замечая ее. Еще больше ей было жаль Рейвена. По ее убеждению, коня обидели ни за что. Возможно, она правда мало знала его, может, он действительно был диким и свободолюбивым, но она чувствовала, что фриз никогда не причинил бы ей вреда. Он сам потянулся к ней, он позволял себя гладить и не давал ни малейшего подозрения в злобе. Алори читала, что эта порода дружелюбна и податлива, уравновешена и легко обучается, но похоже у самого Рейвена был сложный характер, что однако не лишало его великолепия. Все это заставляло Алори все больше и больше проникаться интересом к этому жеребцу. — Как скажите, доктор, — Кивнул конюх и даже не взглянув на Рейвена, удалившегося вглубь денника, попросил Алори следовать за ним. Девушке очень не хотелось уходить. Ей казалось, что Рейвен затаит обиду и на нее, после такого жеста Геральда, из-за которого конь едва не поднялся на дыбы. Но и спорить она не могла, выставив себя не в лучшем свете, нарушая обещание не подходить близко к запрещенному деннику. Бросив последний, сочувствующий взгляд, на повернувшегося к ней спиной коня, она направилась вслед за Геральдом. Он вывел ее из конюшни и остановился, осматриваясь. — Так… И куда же нам пойти?..— Раздумывал он вслух, — Рядовые конюшни посмотрим или в гости к Ерсу нагрянем… Пока он почесывал затылок, наблюдая за прогуливающимися в леваде лошадьми, Алори решила спросить у него, почему он так относится к Рейвену. Ведь в этом случае жеребец не сделал ничего плохого. — Прости, если показался тебе излишне грубым, — Сказал он, выслушав ее несмелый вопрос.— Но он меня уже долгое время выбешивает. Почти каждый день какие-нибудь неприятности от него. Любая другая лошадь и в половину так не старается докучать конюхам, как он. Видела новую задвижку? Я ее уже четвертый раз ремонтирую. Она не такая, как у остальных, тугая и тяжелая. Этот чертяга научился их открывать. Будь моя воля, я бы заменил его дверь глухой, но не имею права. Иначе придет его хозяин и начнет всем мораль читать. В частности мне. Бесит! — Он сплюнул на песок, сжав зубы, — Терпеть не могу штабских. Алори бросила в жар. — Ты… Ты… О ком говоришь? — взволнованным трясущимся голосом спросила она— Его хозяин офицер из штаба? — Да не просто офицер, а очень дотошный любитель правил, который устав всех корпусов наизусть знает, — Продолжая злиться прорычал Геральд.— В тот день, когда ты приходила, он упрекнул меня в том, что я не выполняю свои обязанности. Как будто у меня дел больше нет, кроме как за его чертом следить. И ведь появляется он без предупреждения. Словно чует любую мелочь, требующую его внимания, чтобы обвинить и возвысится над другими. Да… Нюх у него что надо. Поэтому все и зовут его Цербером. Глаза бы мои его не видели. «Так вот в чем дело…», — подумала Алори, потупив взгляд. — « Рейвен — его конь. Это конь Ричарда. Поэтому он так сильно разозлился, когда увидел меня рядом с ним. Ведь к жеребцу почти никто не подходит.» — Пойдем к Ерсу, — Вывел ее из задумчивости голос Геральда. Он еще что-то говорил, но Алори не слушала его, слепо следуя за его спиной, размышляя о том, что узнала. Теперь она поняла. Неприязнь Геральда к коню носила прямую связь с неприязнью к самому Ричарду. Сама мысль об этом казалась абсурдной, но все сходилось. Рейвен мог стать таким именно из-за разногласий конюха и офицера. Девушка не собиралась выяснять кто прав, а кто виноват. К тому же, девушка запуталась: разделяет она чувства Геральда к военным, или же начала относиться к ним равнодушно. Ей было трудно разобраться в самой себе. Если конюх так несправедлив к Рейвену, может быть он так же заблуждается насчет Ричарда тоже? Как и она сама… — А ты? — спросил Геральд, оглядываясь через плечо. — А? — очнулась Алори, вопросительно посмотрев на своего сопровождающего. Парень взлохматил рукой свои рыжие волосы. — Как ты относишься к этим горделивым кретинам в синих формах? Не правда ли, они редкостные мерзавцы? — Он выжидающе смотрел на девушку. Алори не знала, как ответить. Поэтому, решила не портить отношения с Геральдом, оставив на потом этот вопрос для разбора. Все казалось намного труднее, чем она представляла. Кто бы мог знать, что даже к ее работе Ричард будет иметь отношение. — Я… Мне папа говорил, что они все невыносимые, — пробормотала она, пряча глаза. — Вот и я так думаю, — Кивнул парень.— Вечно суют свой нос в чужие дела. Кто-то хуже кто-то лучше, но Цербер… — А как давно Рейвен здесь? — спросила девушка. Ей совершенно не хотелось слушать как Геральд обсуждает военнослужащих, в то время, как она сама не знала, как ей о них думать. — Очень давно, я еще здесь не работал, — Небрежно ответил конюх.— Я работаю тут уже два года. Живу недалеко, в поселке, за корпусом. Кстати, — Он улыбнулся ей.— У меня есть свои лошади. Два коня. Не такие, как в генеральской конюшне, конечно, но тоже очень дельные. Уж тем, что стоят в кавалерийских конюшнях, точно не уступят. Я сам их учил ходить под седлом. Может, как-нибудь, покатаемся вместе? На территории корпуса можно скакать только на огражденном участке, а мы можем прокатится по всем окрестностям. За стенами очень красиво, я покажу тебе поля за посёлком. Если ты из Резинбурга, тебе должно понравиться. — Правда?! — Оживилась Алори, вмиг забыв о своим тревожных мыслях.— Можно будет прокатиться верхом?! — Конечно! — С улыбкой ответил он, сверкнув зелеными глазами, с нежностью посмотрев на нее.— В любое время, когда я буду не на работе. Только дай мне знать. Я готов в любое время, только позови. — Большое спасибо! Геральд резко остановился, немного нагло разглядывая девушку. Затем на его щеках выступил легкий предательский румянец, он неловко почесал указательным пальцем правой руки висок и смущенно уставился на землю. — Скажи, как такая хрупкая девушка с такими нежным руками, выбрала для себя цель в жизни — работу с лошадьми? Глядя на тебя, я бы никогда не подумал, что ты можешь иметь к конюшне хоть какое-то отношение, — Он неловко засмеялся со своего же глупого вопроса, который мучил его с первого момента знакомства с девушкой. — Прости, если обидел своими словами, но ты слишком мила, чтобы внезапно оказаться в обществе суровых кавалеристов и конюхов. Мне даже страшно за тебя. — Продолжая слегка краснеть, проговорил себе под нос мужчина. — Ну… Я с детства мечтала иметь дело с лошадьми, — Покраснев от смущения, сказала Алорию— Мне все говорят, что эта работа мне не подходит, но я твердо решила, что для меня это самое главное и ни за что не отступлю. Папа долго пытался меня переубедить, но у него ничего не получилось. — Никогда никого не слушай! — Посоветовал парень.— Делай всегда только то, что хочешь сама. Алори тоже улыбнулась своему рыжеволосому спутнику. Сейчас он не был похож на того ворчливого человека, который жаловался на несправедливость со стороны армии. — Вот мы и пришли. Они остановились у длинного, низкого, строения, из трубы которого, не смотря на жаркий день, валил густой дым. Одна стена его примыкала к забору левады. К этому же забору, со стороны запотевшего окна, был привязан за недоуздок суховатый гнедой конь. — Это кузница Ерса.