Секретный сад (FlowerFell)

Теплый ветерок трепал на девушке легкое платье, перебирал волосы, щекотал шею. Земля приятно холодила голые ступни. Фриск шла босиком — пластиковые тапочки, что она обычно носила в больнице, потерялись где-то по дороге. Медлить было нельзя, и поэтому девушка не сбавляла шага. Трава то и дело цеплялась ей за ноги, будто стараясь остановить, заставить повернуть с намеченного пути. Но Фриск продолжала упрямо двигаться вперед, порой продираясь через возникающие на пути препятствия в виде коварных кустов, которые так и норовили оцарапать ветвями. А иногда она даже спотыкалась об притаившиеся среди летней зелени камни. От падения ее спасал лишь Санс, шедший рядом и готовый в любой момент поддержать, заботливо подставив руку. Но идти все равно было трудно. Фриск окружала бархатная тьма, к которой ей не удалось привыкнуть даже за долгие недели, проведенные в госпитале. И эта темнота не рассеялась бы, даже в самый погожий и ясный день. Ведь Фриск из-за своей необычной болезни осталась слепой. Она раньше даже думала, что ей так и придется жить незрячей без надежды на выздоровление. Но после недавней операции на сетчатку, способность видеть должна была к ней вернуться. Вот только сейчас это проверить не представлялось возможным, потому что во время миссии «по спасению человека» не имелось места для экспериментов и импровизации. У Санса имелся свой план, который нельзя было нарушить. Вдобавок на глазах у девушки была наложена плотная тугая повязка, которую врачи на днях собирались снять. Но Фриск сбежала из больницы раньше, чем они это сделали. Ну, как сбежала… Ее мастерски выкрали прямо из-под носа обслуживающего персонала, который даже не успел ничего понять и тем более предпринять. Санс каким-то чудом вывел девушку из госпиталя, а теперь тянул куда-то за пределы огороженной территории, принадлежавшей больничному комплексу. Фриск казалось, что она бродит кругами, что проходит одни и те же тропинки снова и снова, возвращаясь к уже знакомым местам. А может, все так и было, ведь теперь ее поводырем был Санс, знаменитый своими шуточками и розыгрышами. Но, тем не менее, он вел девушку за руку, совсем не используя силу или принуждение. Санс просто обхватил тонкими пальцами ладошку Фриск и чуть тянул, увлекая ее за собой с таким трепетом и осторожностью, будто малыш, держащий за веревочку свой первый воздушный шарик. Монстр ничего не требовал, а звал и ненавязчиво направлял, подсказывая нужный путь. В его словах и действиях уже не имелось ни капли жестокости, но при этом ему нельзя было не подчиниться. Его даже не хотелось ослушаться. Удивительно, но порой даже простое прикосновение к коже имеет почти волшебное воздействие и заставляет доверять буквально на подсознательном уровне. Поэтому девушка была готова идти за своим провожатым хоть на край света, лишь бы он больше не отпускал ее, не разжимал ладонь. Фриск изголодалась по его вниманию. Ей так не хватало этого в последние дни. Она нуждалась в заботливых прикосновениях и поддержке. Но, несмотря на, то и дело возникающие заминки, парочка все же незаметно продвигалась вперед. Через какое-то время возмущенные крики медсестер остались где-то далеко позади, и уже можно было не спешить. Беглецы замедлили свой шаг. Был уже поздний вечер, когда Фриск вместе с Сансом удалось выбраться за пределы материального мира людей. Девушка этого не могла видеть, но поняла, что преодолела особую границу, разделяющую «ту сторону» пространства и «эту». Она ощутила странное покалывание во всем теле, потому что прошла сквозь какой-то магический барьер, который пропустил ее с легким шипением и свистом. Вдруг резко похолодало, словно от сильного порыва ветра или же резкого погружения под воду, а потом Фриск почувствовала, как по костям начал разливаться странный жар, согревающий и обжигающий изнутри. Когда девушка сделала еще пару шагов вперед, раздался тонкий вибрирующий звук, словно лопнула туго натянутая струна. Время будто бы остановилось, а мир наполнился ожиданием какого-то чуда. И Фриск показалось, что после утомительного странствия она вдруг очутилась у себя дома. Или, наконец, очнулась от беспробудного сна, который и так, слишком, затянулся. Тропинка поднималась куда-то вверх — на холм, который на вершине оказался не пологим, как бы следовало ожидать, а больше похожим на чашу, со слегка приподнятыми краями. Странная форма возвышенности была явно не природного происхождения, а будто бы следствием какого-то древнего катаклизма, вроде падения метеорита. Этот факт подтверждало и то, что Фриск даже чуть не наткнулась на какой-то огромный камень лицом, но Санс вовремя успел отвести ее в сторону, так что девушка успела коснуться странного шероховатого монумента лишь кончиками пальцев. Стоило бы поостеречься идти по такой странной и непредсказуемой местности, но до конца пути оставалось совсем немного. — Мы пришли, — вынес итог Санс, выведя Фриск на почти ровную площадку, которая видимо и была их целью. — Располагайся. Фриск села прямо на траву и прислушалась к своим ощущениям, подняв лицо вверх и обратив свои незрячие глаза к бездонному небу, жадно впитывая звуки, запахи, любые намеки на происходящее вокруг. Воздух был напоен сладким ароматом сирени. Под ногами приятно пружинил мягкий ковер из травы и цветов. Здесь практически кожей чувствовалось пространство, неограниченное стенами и крышей над головой. Это место определенно было необыкновенным. Иначе бы Санс и не привел сюда Фриск, не стал бы настаивать на таком изнурительном путешествии в никуда просто так, лишь для собственного удовольствия. — Где мы? — на всякий случай осведомилась девушка, ибо совершенно не представляла, где теперь находится. — Это «секретный сад». Древнее святилище монстров. — Санс с шумом опустился рядом с Фриск, умостившись у нее под боком так, чтобы та постоянно помнила о его присутствии. Он немного помолчал, а потом продолжил свою мысль, устроившись поудобнее. — Да, святилище. А точнее то, что от него осталось. Костяк всего, что когда-то здесь было века назад. Еще до великой войны с людьми. Представь себе, что я недавно узнал. Оказывается мы, — монстры, — мудрая раса, о которой теперь с восторгом рассказывают люди, находя те знаки, которые остались от наших предков, — в конце своей тирады Санс горько хмыкнул. Фриск шутку не оценила и продолжила молча сидеть, смиренно сложив руки на коленях и смотря в пустоту, ожидая расшифровки всего вышесказанного. Санс прокашлялся, будто перед началом агитирующей речи, в которую и сам с трудом верил. — Камень, в который ты чуть не врезалась, помнит времена, когда везде были такие сады. Теперь же этот клочок земли — единственный источник первобытной магии, который у нас остался. Говорят, что это место обладает какой-то особенной сверхъестественной силой. Заживляет души и тела, возвращает им былую мощь…. А еще его нельзя обнаружить ни на одной карте. И нельзя найти, если о нем не знать. Поэтому сад и был избран монстрами пунктом сбора. Ну, или что-то типа того, — на такой оптимистичной ноте завершил свое выступление Санс. Складывалось такое впечатление, будто к разговору он подготовился заранее, а потом зачитал его с бумажки. По крайней мере, большую часть своей проникновенной речи он произнес странно — нараспев, будто сочиняя сказку, при этом издеваясь над ее основами. И точно. Санс чем-то зашуршал и заявил своим обычным тоном, в котором различалась неприкрытая ирония. — А теперь сделаем то, ради чего мы сюда и пришли. Ты просила меня собственноручно снять повязку в самом прекрасном месте, и я это сделаю прямо сейчас. Правда барабанной дроби не будет, но можно потом отбить марш на чьих-то костях. Та-да! Послышался шорох разворачиваемой ткани, а потом Фриск послушно открыла глаза. Но ничего не изменилось. Совершенно ничего. Кроме того, что теперь она не ощущала заметного давления повязки на кожу. — Санс, почему ты до сих пор не снял бинты, а лишь ослабил? Это такая шутка? Санс? Почему ты молчишь? — улыбаясь, спросила Фриск. А потом она все поняла. И это знание обрушилось на нее, подобно надгробной плите. Душевная боль достигла своей наивысшей точки и сковала девушку, будто смертельное заклятье. Грудь сдавил невидимый обруч, выжимая по капле скопившуюся под ребрами боль. Жизнь в Подземелье отучила Фриск плакать, но ей больше нечем было ответить судьбе. Слезы сами потекли по лицу, не подчиняясь воле, а из горла вырвался тонкий протяжный стон. Она поняла, что случилось, но просто не могла смириться с тем, что операция совершенно не помогла. Повязку сняли, а темнота так и осталась. Разбитые надежды приносили муку даже сильнее, чем настоящие раны и истинные причины слепоты. Потеря зрения сама по себе страшна, но ужаснее всего было то, что девушка уже начала верить в то, что скоро вернется к нормальной жизни. И поэтому Фриск захотела спрятаться, закрыться в своей личной раковине, втянуть жгутики чувств, чтобы больше не думать, не страдать, не оглядываться на прошлое. Задушить в себе все, что хоть как-то напоминало ей о красках материального мира. Но на плечо Фриск осторожно легла чужая рука. Этим нехитрым жестом Санс будто старался поделиться с девушкой своей силой, дать ей шанс на счастливое будущее. Она не должна сдаваться. Только не сейчас, когда столько уже всего пройдено и преодолено. Фриск не могла себе позволить окончательно раскиснуть. Ведь в ней до сих пор жила решимость, спрятанная где-то глубоко внутри и оберегаемая ото всех. Девушка вытерла влажное лицо тыльной стороной руки и попыталась улыбнуться, правда, без особого успеха. А потом тихо сказала, оборачивая свои слова фальшивой беспечностью. — Что еще ты мне хотел показать? Фриск этим вопросом словно пыталась отогнать разочарование, еще трепетавшее в груди скользкой рыбкой. Голос ее уже почти не дрожал, но Санс, похоже, за последнюю пару минут подрастерял свою прежнюю браваду. Раздался звук, будто кость трется о кость. Похоже, монстр в сомнении почесал черепушку. До Фриск будто из дальней дали долетел его голос. — Сюда должны прийти монстры. Для совещания. И не только для этого. Они прибудут сюда и ради тебя, чтобы помочь. Не стоит сейчас распускать нюни. — После этих слов Санс вновь сжал в своей ладони пальцы Фриск и подивился тому, какими ледяными они стали на ощупь, даже по сравнению с его костями. Фриск очень замерзла. Внутри нее и вовсе, будто все заледенело. Легкое платье пропускало холод, но девушка даже и не думала жаловаться. Она решила наказать собственное тело за слезы. Фриск всегда была сурова к своим страхам и фантазиям. А теперь и вовсе корила себя за проявленную слабость. Но самобичевание не продолжалось долго. На плечи Фриск опустилась теплая тяжесть. Это Санс снял куртку и накинул ее на продрогшую девушку. Он сделал бы это гораздо раньше, если бы им не пришлось убегать от возможных преследователей. Теперь же, когда спешить было уже некуда, Санс неуклюже попытался позаботиться о своей спутнице и задумался о ее комфорте. Ведь им еще предстояло долго ждать. Вот только чего именно? Что это сможет изменить? И как? Словно подслушав мысли Фриск, Санс вдруг заявил. — Они обязательно придут. Вот УВИДИШЬ. Собрание вот-вот должно начаться. Монстры тебе помогут. — Речь Санса стала совсем обрывистой и нервной, как если бы он сам не очень-то и верил в то, что говорил, и больше старался убедить себя, чем кого бы то ни было. Но, тем не менее, он упрямо стоял на своем, тормоша девушку и стараясь ее хоть чем-то воодушевить. — А сколько нужно ждать? — поинтересовалась Фриск. — Сколько придется, — серьезно сообщил ей Санс и задумчиво замолчал. Возникла неудобная тишина, в которой любые оправдания прозвучали бы глупо и неуместно, поэтому нарушить ее никто не решался первым. Фриск только кивнула и сорвала несколько цветов у своих ног. Как же она раньше боялась прикасаться к любым лепесткам и стеблям. Ведь вроде еще совсем недавно ее тело покрывали цветы, которые мало того, что приносили неудобство и боль, так еще и убивали изнутри, пуская корни глубоко в плоть. В Подземелье она умирала и возвращалась, расплачиваясь за это страшной ценой. Одна смерть — один бутон на теле. Да, ей была уготована прекрасная и необычная гибель, однако каким-то чудом Фриск удалось уцелеть. Она не знала, как и почему, но факт оставался фактом. Пусть ей и не получилось до конца исцелиться, но кое-что все же изменилось. Безотчетный страх девушки к цветам прошел, и в большей степени благодаря Сансу. Она больше ничего не боялась, ведь у нее появился личный защитник, пусть и обладающий несколько странным, довольно отталкивающим чувством юмора. Фриск начала плести венки, чтобы хоть чем-нибудь себя отвлечь и занять. Девушка делала это чисто механически — на ощупь срывала росшие рядом цветы и соединяла их стебельки вместе, ориентируясь только на свои ощущения. Когда-то Фриск часто это делала: играла в игру — «сделай сам». Порой дома она занималась рукоделием часами, а теперь просто немного восстановила в памяти некоторые основные принципы плетения. Девушка никогда и не думала, что однажды ей может понадобиться или пригодиться это умение. Но опыт оказался необходим даже в такой мелочи, особенно, когда ничего не видишь перед собой. Руки ее сами знали, что именно нужно было делать — инстинктивно, на грани восприятия. Так совсем слепые старушки вязали своим внучатам свитера. Конечно, в итоге получалось нечто не совсем аккуратное, но большего и не требовалось. Пальцы гнули стебли, связывая их вместе, круг за кругом, то и дело сминая хрупкие лепестки. В жизни Фриск и так было слишком много цветов. Она их не любила, но понимала природную красоту, и поэтому всегда пыталась поделиться с друзьями крупицами обыкновенных чудес. Хотя бы так. Это была совсем малая толика того, что Фриск могла сделать для окружающих — удержать в руках крохотные частички счастья, которые можно было передать кому-то другому, поделиться чем-то хорошим. От размышлений ее отвлек Санс, одернув неожиданно: — Я вспомнил кое-что о «Секретном саде». Может и чушь, но говорят, что если сильно захотеть, то здесь может сбыться самое сокровенное желание. Но только при особых условиях. — Каких? — осведомилась Фриск. — Спой мне, — вдруг попросил Санс, чем несказанно удивил девушку. — Но зачем? — Потом все узнаешь. Непременно. Клянусь черепом.