Одна в пустоте

      Он уже забыл, как выглядит ее настоящее лицо. Пусть всякий раз руки словно сами собой повторяли одни и те же черты, получалось не то, что покоилось на дне памяти. Перед глазами стояло одно, а результатом выходило другое. Да, она получалась похожей каждый раз, но что-то под конец все равно выходило не так. Кай неоднократно замечал, как допускает ошибки. Со знанием дела он придавал глине ту форму, которую запомнил во всех подробностях. Уверенными движениями выводил ее скулы, губы, брови, глаза. Кай делал это уже столько раз, что каждая деталь давалась ему легко, а точность мельчайших линий и изгибов то и дело вызывала восторг от собственной работы. Но восторг этот всегда оставался мимолетным — почему-то по отдельности каждое движение казалось правильным и отточенным, а общая картина никогда не походила на то, что он помнил. Со временем стало легче признать, что это лицо никогда не вспомнится. Он больше не увидит ее такой, какою она была тогда, как бы ни старался.       Поначалу сегодняшнее утро отличалось от прочих странным чувством освобождения и готовности отпустить прошлое. Чувство, что зарождалось уже давно и только теперь стало непоколебимым. А подкрепляло его осознание, что все возможное для сохранения самого ценного образа Кай уже сделал. И так возвращался к ней каждый раз, когда уходило вдохновение, терялись идеи или сгущался мрак повседневности, заставляя сомневаться в выборе своего места в этой жизни. Она была его спасением, но Кай, увы, никак не мог спасти ее от времени. Настоящий воин должен уметь понять пределы своих возможностей и не биться там, где добиваться нечего. Именно поэтому сегодня утром Кай был преисполнен готовности отпустить ее. Отпустить, но не распрощаться, конечно же.       Однако по-настоящему удивить утро смогло, когда он вывез большинство ее каменных изваяний туда, где обычно выставлял остальные на продажу. В городе, что при Властелине был столицей всего мира, нынешний народ использовал былое величие и историческую ценность этих стен, как только мог, чтобы выжить. После свержения владыки вся знать покинула эти места, как если бы они были прокляты. В прошлом уникальный и по праву самый продвинутый город мировой державы, сейчас Авеб рассматривался асами — новыми управителями — исключительно как неиссякаемый источник технических и архитектурных решений, которые непременно нужно растащить по другим городам. Конечно, еще и пары десятилетий не прошло с войны, разрушившей старую столицу, и не хватит, пожалуй, даже полусотни лет, чтобы вывезти все загадки Властелина во владения асов. Но Кай понимал, что сейчас город больше напоминает огромную рыбу, выброшенную на берег — доселе невиданное колоссальное лакомство, которого должно хватить всем местным обитателям. И новая власть, и даже простой народ — все жаждут только урвать побольше мяса. В сам город уже давно никто ничего нового не везет, именно поэтому лишь с гигантским трупом его и можно сравнить.       Не то чтобы Кай когда-либо видел рыбу подобных размеров, или хотя бы воду вблизи, но среди местных рассказывают всякое. Те, кто после падения армии Властелина остались без гроша, но в здравом уме, сейчас только и делают, что зарабатывают на историях, картинах, скульптурах и прочих воспоминаниях из прошлого. Именно среди таких людей Кай чувствовал себя свободным, хоть сам он и не местный. Труженики искусства, наперебой выставляющие свои фантазии, а то и замутненные живые воспоминания о том, как на самом деле выглядели доспехи Властелина или башни его крепости, не видят в молодом скульпторе соперника. Редкие художники иногда посмеиваются над странными фигурами, что появляются из-под его рук, да и те в глубине души наверняка понимают, что именно такое творческое разнообразие делает их собственные работы более заметными. Обычные же люди — местные или приезжие — чаще с интересом разглядывают лица существ, их тела-лианы, их руки и оружие, словно сотканные из веток неизвестного дерева. Когда преданные Властелину люди перестали контролировать Авеб, народ очень быстро вернулся к поклонению языческим божествам Оругам, что некогда олицетворяли растительную природу. Поэтому Кай всегда мог сказать, что эти люди-деревья, которых он воссоздает вновь и вновь — его новый авторский взгляд на старые мифы об Оругах. Такие работы тоже находят своих ценителей. Некоторые ведь не прочь увидеть в своих родных богах чуть больше человечности. Например, ярко выраженные и такие живые лица.       Никому совершенно не обязательно знать, как на самом деле звали каждого из этих существ. Как и то, что к древним богам они не имеют никакого отношения, и что Кай видел их всех лично. Настолько хорошо, насколько возможно разглядеть своего врага перед тем, как убить его, конечно. От мучительных воспоминаний о смертях спасала не только возможность заглянуть в воссозданное лицо поверженного врага. Больше умиротворения приносило только то, как население Авеба принимало их за своих идолов. Иронично — в той войне, о которой здесь никто ничего не слышал, они хотели править миром. И вот теперь, спустя годы, только из рук своего убийцы получают вожделенное поклонение людей. Пусть и под чужими именами.       Но только не она. Не потому, что она была первой. И, может, не потому, что Кай до сих пор не смог признать ее своим врагом. Хоть Эллана и была для него особенной, этот выбор она сделала сама. Теперь же Кай даже не знал, как рассказать о ней, если кто-то спросит. В мифологии Оругов, кажется, вовсе нет ярких женских персонажей, кроме Периси — единого женского начала. На которое образ Элланы никак не тянет. Такое переосмысление образа Периси тут вряд ли простят. Значит, придется опять врать, пытаясь вписать призраков своего прошлого в языческий канон. Как сделать это, не чувствуя себя еще более виноватым перед Элланой за то, какую память о ней могут создать такие выдуманные истории, — Кай пока не придумал.       А удивило утро именно тем, что придумывать ничего и не пришлось.       — Я думаю, Эллана должна выглядеть не так.       Кай бы удивился меньше, если бы услышал эти слова от кого-то постарше. Кого-то, кто мог хоть что-то знать из того прошлого, о котором простым людям не говорят. Или кого-то из товарищей по творчеству, кто мог бы в поисках идей нахвататься слухов даже у, казалось бы, бредящих стариков. Хоть разногласий с другими мастерами у Кая никогда не было, он каждый день представлял себе конфликты. В его голове уже давным-давно по нескольку раз пролетели все возможные претензии и оскорбления с их стороны. Завистники, фанатики, вымогатели и просто жулики то и дело виделись ему в каждом из посетителей этой небольшой, но регулярной выставки. Когда-то давно эта глупая привычка видеть врага за каждым углом, представлять любое движение нападением и, конечно же, придумывать отпор на каждое не раз спасала ему жизнь. Даже здесь, заплутавший в руинах бывшей столицы и толпе желающих хотя бы мельком ощутить былое величие Властелина, Каю довелось подумать о многих возможных неприятностях. Он не исключал даже того, что кто-то из своих попытается разыскать его в этих землях и каким-то образом узнает в лицо. Но Эллану уже давно должны были забыть.       — Да ну? — только и смог ответить Кай, кое-как спрятав смятение за самоуверенной усмешкой. — И как же?       — Зачем же было ваять столь простой и приземленный образ? Ей подобает более величественный, властный, коварный и таинственный. Все-таки одна из самых значимых персон.       Пока странный посетитель будто начал петь оду богине, о которой ничего не может знать, Кай успел разглядеть его. Молод — лет на десять моложе, коротко стрижен, одет богато, но бесвкусно — не чета действительно уважаемым состоятельным людям. Как будто на уличного хулигана надели придворные одежды. Остроконечные уши, бесцветно-серые глаза, блестящие металлом волосы, кожа монотонно-бледного оттенка и рисунок дракона на шее — этот точно из своих. Все под маскировкой выглядят одинаково, даже Кай выглядел примерно так же. Правда, не столь небрежно, как этот гость. Ладно лицо халтурно замазал, но хоть бы дракона догадался спрятать. Ни в этих землях, ни дальше к океану никто из людей не сделал бы себе такую татуировку. Кому нужны драконы, когда есть Урги, которым поклоняются и здесь, и даже у самого моря? Заметит кто у тебя рисунок крылатой ящерицы — и подозрений не избежать, это в лучшем случае. То ли парень беспросветно глуп и ничего не смыслит в маскировке, то ли намеренно добивается, чтобы его заметили. Если он точно из своих, значит, не враг, не нападет, и можно успокоить свое недоверчивое воображение?       Посетитель, явно разглядев, что Кай узнал образ дракона, набрался смелости:       — Кай? Это же ты, верно?       Все опасения мигом исчезли. А ведь только начало казаться, что разговор с этим человеком будет сложным, с множеством попыток как-то исподтишка убедиться в его истинной личности и набрать побольше косвенных доказательств по ходу беседы. Теперь же все пропало — для этого юнца, разумеется. Ответ на любые его следующие слова известен, ведь посланников своей родной земли, готовых с порога утверждать, кто он такой, Кай и без того видел в каждом подозрительном незнакомце с так называемыми эльфийскими ушами.       Он просто покачал головой в ответ и решил не упускать такую хорошую возможность увести разговор в сторону:       — Нет, ты ошибся. Так что за Эллана? Не слышал о такой. А у меня это, может быть, Периси.       — Какая еще Периси? И почему "может быть"? Ты что, сам не знаешь, чей силуэт так старательно выводил днями и ночами? Да брось. Мы с тобой оба прекрасно знаем, кто это.       — Ну, я-то точно знаю... — задумчиво произнес Кай, отворачиваясь, будто потерял интерес.       Гость, видимо, не собирался позволять просто так игнорировать себя. Не сумев привлечь внимание Кая ни своим видом, ни речами, молодой человек отважился на риск. Ловким движением он вытащил прямо из толпы какую-то девочку. Цветасто одетая малышка быстрым шагом носилась от витрины к витрине, от полки к полке, заглядываясь на изделия и сувениры. Она было вскрикула, когда незнакомец схватил ее за руку, но увиденное заставило ее замолчать, открыв рот от изумления. Придерживая за плечи, мужчина поставил девочку прямо напротив новых работ Кая, лицом к лицу с Элланой.       — Смотри, девочка, знаешь, кто это?       Та испуганно замотала головой — конечно, не знает.       — Это Эллана, новоявленная богиня хитрости. Она была самой умной из всех — настолько, что многие и поныне не слыхали о ее существовании. И только самые прозорливые знают. В давние времена Эллана исподволь управляла целой армией, которая должна была низвергнуться с небес на эту бренную землю и оставить от людей лишь пепел. Даже великие небесные воины подчинялись ее велению, но она оставалась выше захватнических потасовок. Эллана всегда скрывала свой лик — то сидя в своем замке и проводя бесконечные приемы гостей, то прикидываясь праздной ничего не значащей девушкой из народа. Что может быть скучнее постоянных посиделок с гостями? Пока другие тратили время на веселье, наша коварная Эллана договаривалась. В ее мастерстве менять умы и сердца людей нет равных до сих пор. Она могла одним лишь словом сделать врагами родных братьев или натравить целый народ на их собственного правителя. Так действуют сильные мира сего, настоящие боги — им не нужно все время быть на виду. Они повсюду и нигде. Тебя кто-то обижает или желает тебе зла? Так может это Эллана нашептала глупым людям — кому раскрыв глаза на правду, кого попросту очаровав своими мелодичными речами. А самое великолепное в этой истории то, что ей за это ничего и никогда не было — ведь она только лишь доносила вести. Никто и не мог заподозрить Эллану ни в чем, ведь кому ведомо, что взбредет этой богине? А ей была нужна война, чтобы силы небес не оставили здесь камня на камне. А знаешь, почему войны не случилось?       — Не знаю, — растерянно протянула девочка. Рассказ утомил даже ее. Кто вообще так разговаривает?       — Потому что нашелся герой, способный ей противостоять. Единственный, на кого ее чары не подействовали, кто не оробел перед Элланой. Герой выследил ее, подкараулил там, где она беспечно считала себя в безопасности — в ее родном дворце. Кто еще осмелится вот так прийти и вызвать великую богиню на бой? Они сошлись в великом поединке, их силы были равны, и победить мог только самый умный. Битва длилась не день и не два, и, когда Эллана допустила всего одну ошибку, наш герой воспользоваться этим. Он сразил ее без промедлений и сомнений — как и подобает герою. Сделав это, он предотвратил войну и спас нас всех. Знаешь, как его звали? — рассказчик перевел взгляд с девочки на второго слушателя. — Его звали Кай.       Нет ничего более раздражающего, чем бездарь, высокопарно рассуждающий о том, в чем совершенно не разбирается. Не смех и не злоба. И даже не жалость. Как нельзя жалеть того, кто сам себе роняет камни на голову. На такого человека все неприятности свалятся сами по его же собственному приглашению. Что взять с дурака? Сильнее желания заставить болтуна замолчать и не позориться только желание крикнуть, что все было не так, которое Кай еле сдерживал.       Ведь все и правда было не так. Не было среди них ни героев, ни тайных командиров. Никаких воинов небес и подавно быть не могло — народ, слишком хрупкий для любой войны, но наделенный чуть ли не бессмертием, предпочитал просто брать то, что хочет, измором. Как подземный источник способен обрушить своды даже самой большой пещеры, протекая сквозь нее годами. Это мог бы сделать любой из них без всякой армии. Когда целая орда едва не вторглась в эти края, это был не акт отчаяния или нетерпимости. Они всего лишь договорились между собой о том, как поделят новые владения на непочатой земле, населенной дикарями, и каждый ринулся поскорее отхватить свой кусок.       И Кай, и Эллана в то время были всего лишь пешками в чужой большой игре. Тогда вдруг оказалось совершенно не важно, чем они жили, что чувствовали и о чем мечтали. Жизнь потребовала сделать выбор, и Эллана сделала это первой. Она была не готова. Стоит ли винить ее за то, что она выбрала волю своего народа вместо собственной? Кай навсегда запомнил тот взгляд, полный страха. Взгляд, страждущий отменить решения разума и движения тела. Взгляд, с которым она собиралась лишить Кая жизни. Последний взгляд.       Извечно дурное предчувствие не могло не предупредить, что даже Эллана может оказаться врагом и нанести неожиданный удар в момент доверия. Кай не сообразил, что произошло, когда с неба один за другим по всей земле снизошли ее собратья. Но что делать в случае ее внезапного выпада он представлял себе неоднократно.       До сих пор не мог понять, что удивило ее больше тогда — то, что Кай оказался готов пойти против нее, или что ей самой хватило духа совершить неизбежное. Впрочем, чему из этого больше удивился он сам, Кай тоже так и не понял. И вот теперь у Элланы якобы появилась некая важность, которая делает ее чуть ли не лидером вражеской армии и переворачивает всю историю войны? Абсурд.       — Сам эту байку придумал? — прервал Кай очередную едва начавшуюся небылицу, в этот раз уже о себе.       — А что? — парень выглядел довольным собой.       — Да даже на слух звучит как какая-то нелепица. Может, услышал где? — тут Кай обратился к девочке, которая смотрела на них по очереди, хлопая глазами. — А ты знаешь, кто такая Периси?       — Периси, Периси! — малышка чуть ли не подпрыгнула. — Конечно, знаю!       — Как тебе такой ее облик? Думаешь, подошло бы ей?       — Да-а-а, мне нравится, это она! Карр, это и правда Периси? Скажи, что это она!       Пока незнакомец упустил момент, девочка выскользнула из-под его рук и подбежала поближе к витрине, стараясь разглядеть новую внешность своей любимой богини.       — Карр? Какой еще Карр? — посетитель посмотрел на Кая не то с недоумением, не то с недоверием.       — Это вообще-то мое имя, — ответил Кай.       — Что? — тот скорее не поверил, чем не расслышал.       — Так меня зовут, говорю. А вот ты так и не представился.       — Не обязан, — нагло отрезал гость. — Ты не Карр, я это знаю точно. И это никакая не Периси.       — Нет, это она! — топнула ногой девочка.       — Милое дитя, да какая же это Периси?       — Как какая? Единственная и неповторимая! Самая главная! Дочь самой земли, сестра великого бога и мать всего зеленого!       — Ну, смотри, — посетитель сделал серьезное лицо, — какая из нее мать? Кого могла породить эта... веточка? Такие веточки на деревьях на самом верху растут самыми последними.А дочь самой земли должна быть ближе к земле и полна силы земли. А здесь — какая сила? Фигура должна быть мощнее, сильнее, да и груди тоже должны быть больше, раз уж она мать.       — Карр, что этот дядя говорит? — если бы ей только что прочитали историческую справку об условиях капитуляции армий Властелина, ее вид сейчас наверняка был бы таким же.       — Кто ж его разберет? — Кай усмехнулся. — Дядя, похоже, не разбирается ни в тех богах, ни в этих.       — В тех это в каких? — глаза гостя загорелись азартом от возможности поймать собеседника на случайно сказанном слове. — Ты об Эллане и подобных ей? Откуда тебе знать хоть что-то о ней, если ты не врешь?       — Да мне и самому все еще интересно, откуда ты это вытащил, — парировал Кай. — Если мне неоткуда знать это, то тебе тогда откуда?       — Тебе не хуже меня известно, откуда это все. Приукрашено, конечно, но реальность скучна. А значит всегда можно что-то придумать, чтобы было интереснее. Так и рождаются легенды.       — То есть, ты врешь детям, чтобы было интереснее?       — Врешь здесь ты, сам знаешь. Я это докажу.       — Кому? Этой девочке что ли? Боюсь, она слишком умная для твоей чепухи.       Девочка заулыбалась.       — Всем докажу, — ответил тот. — Пусть знают, кто ты такой.       Как будто кто-то поверит в именитого чужеземца, скрывающегося в руинах старой столицы.       — Да сколько угодно. Выставишь себя таким дураком, о каком слухи расползутся не только по этой столице, но и до новой доберутся.       — И о тебе тоже?       — А что людям толку от меня? Впрочем, от пары десятков покупателей из новой столицы я не откажусь.       — Бросай это уже, Кай! — вновь повторил гость. — Ты же знаешь, что я прав.       — Не знаю. Но теперь догадываюсь, — при этих его словах незнакомец будто бы подумал, что добился своего, поэтому переждал выдержанную паузу с интересом. — Догадываюсь, что если бы сейчас вместо меня с тобой и в самом деле говорил очень значимый герой каких-то сказок прошлого, ты бы точно так же позорно прятался за маленьких девочек. Кстати, а где она?       Гость обернулся по сторонам:       — Вот же чертовка! — малышки уже и след простыл, а люди вокруг с неодобрением разглядывали подозрительного типа. Видать, успела наябедничать взрослым.       — Что, главный козырь убежал?       — Правда ведь на моей стороне, ты же знаешь! — посетитель начал было грозить Каю пальцем, но махнул рукой и второпях вышел. Похоже, желал постороннего внимания еще меньше, чем сам Кай. Ведь даже не назвался, а это могло бы помочь понять, друг он или нет. Сделал ставку на упорство, но не получилось.       Больше в этот день Кай его не видел. Странный гость не успел вызвать подозрения у людей, так что о нем никто толком и не спросил. Даже та девочка, которую тот пытался использовать, чтобы разговорить Кая, хоть и подбегала еще пару раз, все ее мысли были только о том, как прекрасна ее любимая Периси в этом новом утонченном облике. Что ж, раз судьба так распорядилась, пусть будет Периси, хотя бы тут. Может, на новом месте Кай однажды сможет рассказать истинную историю Элланы, не омрачняющую ее имени. А пока пусть остается так, как получилось волей случая.       Но предчувствие своего не упустит — не могло же все закончиться вот так просто. Как предвидел, что легко не отделаться. И без всяких подозрительных личностей вокруг добираться до дома всегда нелегко, особенно если распогодилось и еще не стемнело. Тучи делают небо таким похожим на холодный стальной купол, что можно чувствовать себя почти как дома. Ночью и подавно — городские огни превращают тени из уединенных преследователей в привычное мерцание темных пятен то тут, то там. А ясным днем безграничная синева в вышине давит. Как давит бездна, словно усиливающая силу тяжести, стоит только заглянуть. И все же у любой расщелины, у любой темноты есть предел. Ниже земли всегда есть еще земля, сколько ни падай. А выше неба нет и не может быть ничего. И еще оно дышит, словно живое. То легко задевая дыханием камешки на дорогах, вывески на улицах, волосы и легкие одежды прохожих, то неистово гоняя где-то в самой вышине бесформенные сгустки белого эфира. Высота, безграничная, как сам мир. Где бы ты ни был, она заставит почувствовать себя ничтожно маленьким и неминуемо раздавленным. За все годы после войны Кай так и не привык к этому. Силуэты прохожих могут постоянно напоминать о шпионах, ворах и убийцах. Стены — о трясущейся земле и разрушениях. Но это не угнетает, ведь нет ничего плохого в том, чтобы быть готовым к худшему в любой момент. А вот чем так опасно небо, что порождает не выгодную разуму осторожность, а дикий трепет в сердце — Кай не мог понять, сколько ни пытался заглянуть вглубь собственной души.       Интересно, а тот тип так же боится небес? Наверняка юнец здесь впервые или пробыл от силы пару дней. Должно быть, безмерная толща воздуха каждый раз бьет ему по ушам, как гигантский молот размером с город.       — Эй, Кай! Не узнал что ли?       А это еще кто? Голос похож на какой-то знакомый.       — Не помнишь меня? Вместе воевали лет пятнадцать назад.       А и вправду. Хоть имени Кай вспомнить и не смог, но лицо узнал даже под маскировкой, вслед за голосом. Почему-то все ветераны местной войны стали либо замкнутыми отшельниками, хоть и продолжали жить в городах, либо душой любой компании. Вот и дома с этим все так же, как и здесь. Этот, судя по непринужденности, из вторых.       Не может быть совпадением, что в один день его нашел и бывший товарищ по войне, и тот странный посетитель. Наверняка, юнец выведал у простодушного добряка все, что тот знал о Кае, а для верности взял с собой. Или для опознания. Каким бы образом эти двое ни проникли сюда, сколько бы еще бывших сослуживцев с собой ни привели — уговор есть уговор. Ладно молодняк, но уж ветеран-то точно должен знать условия договоренностей.       — Ты тоже из этих? — Кай окинул его таким взглядом, будто взаправду видит в первый раз. — Слушай, ты уже не первый, кто путает меня с каким-то Каем. И даже не второй.       — Да ладно тебе. Я понимаю, ты не хочешь чтоб тебе мешали жить и работать. Но ты же Кай, герой войны и победитель идолов. У тебя даже голос такой же.       — Кто бы ни рассказал тебе эту байку, тебя обманули. Я слышу ее от всех, кто приходил навроде тебя. И я бы рад помочь вам, парни, но я не тот, кого вы ищете.       — А кто же ты тогда? Ну-ка расскажи.       — Что рассказывать? Меня зовут не Кай, а Карр. Похожие имена, правда? Может, поэтому вас всех ко мне и отправляют. Каррэль, если точнее. Если ты не понял по имени, я эльф. Да, все еще эльф, хоть выпустился не один год назад, потому что у меня даже нормальной работы все еще нет. Из-за войны ее теперь нет ни у кого здесь. Все, что я умею, это скульптуры, выставленные вон там. Мне едва хватает на еду и на маленькую комнату под лестницей, где я и живу. И нет денег, чтоб оставить этот проклятый город. То, что от него осталось.       — То есть... Ты и правда не Кай, а Карр?       Говорят, человек без проблем — не живой человек. Каю даже на миг показалось, что он немного перестарался с историей. Как будто бвают чересчур правдоподобные истории.       — Ты знаешь, хотел бы я быть этим вашим Каем. Героем, победителем идолов или кем там вы его зовете. Черт, да хотя бы его сыном, если бы это значило, что я могу больше не жить вот так, и что где-то меня ждут богатство и слава. Но увы, я застрял здесь, и я никто. Хотя мне уже почти тридцать. Тридцать — это значит, что пятнадцать лет назад я был еще школьником и никак не мог участвовать ни в какой войне. А я бы рад согласиться и пойти с вами, но ведь у меня ничего нет, чтоб заплатить вам. Вы же не за просто так будете всем рассказывать, что я ваш Кай? Да и сам я о войне ничего не знаю, не смогу доказать, что я это он. Черт, да будь я им, думаешь, я бы тратил свою жизнь на эти руины?       — Странно, не могло быть такой ошибки, — мужчина задумался.       — Слухи, — развел руками Кай. — Слухи всегда идут впереди людей. Не успеешь осмотреться на новом месте, а про тебя уже расскажут всякого. Один что-то не так поймет, и правду уже никогда не узнать.       — Эх, ты прав, трудяга, — вздохнул бывший товарищ. — Мне жаль, что с тобой так вышло. Извини.       — Да ничего. Ты не один такой.       — А что, часто приходят?       — Иногда бывает, и все с похожим. С этим Каем. Я вот одного понять не могу. Этот Кай, кто он? Говорят, герой какой-то войны. Я думал, все герои стали Асами после победы. Но если среди них его нет, он что, выходит, за Властелина сражался? У всех, конечно, свои герои, но вам бы осторожнее с неизвестными здесь именами. Тех, кто за Властелина, тут не очень любят. Совсем не любят.       — Да нет, это наши собственные войны и герои. Ты и не поймешь, если не знаешь.       — Наверное, мне лучше и не знать, — хоть Каю и не нравилась эта беседа, но дружелюбному человеку можно и улыбнуться. — Чтож, не переживай. Просто будь осторожен с именами, и своим передай, сколько вас там еще. От меня-то все твои товарищи ушли с миром, и ты будь здоров. А вот за остальных местных не могу ручаться. Народ здесь... недоверчивый.       — Бывай, больше тебя никто не потревожит.       Распрощавшись с земляком, Кай отправился восвояси в раздумьях. Тот даже не пытался возразить по поводу других. Сколько же их здесь тогда? Кто-то отправил целый отряд на поиски, или они здесь совершенно по другому делу? Судя по всему, и понятия не имеют о договоренностях, раз так бесцеремонно приходят. А тот парень, что приходил с утра, даже скрываться толком не умеет. Возможно, они все здесь незаконно. Чего кучка бандитов, пусть и бывших военных из родной земли, может хотеть от Кая?       Добравшись до дома, Кай даже подивился, как легко пересек улицы, окутанный мыслями. И ни разу не отвлекся — ни на дышащую ветром синеву, ни на вечных дневных преследователей — яркий диск с одной стороны и черную безликую копию самого себя с другой, на земле. Как же иногда внезапные события могут отвлечь от ежедневных проблем. Хотя, каждый день такого бы не хотелось. Кай уже успел подумать, что у тех двоих может быть более слаженный план, и что они теперь могли бы проследить его до самого дома. В постоялый двор, конечно, не попасть столь же свободно, как на выставку, но стоило бы быть готовым и к такому. Еще не повод бежать к властям и жаловаться на преследователей, а вот впечатлить владельца дома, чтобы на всякий случай глядел в оба, можно.       История о двух странных приезжих, похожих на бывших солдат, переучившихся на воров в нелегкое время, не испугала хозяина. Ему и не такие сплетни рассказывают — народ здесь болтливый. Поведают и о том, кто с кем пил или спал, и о том, как кому-то в темном переулке мерещатся черти или ведьмы. Эти истории не редкость, когда не только даешь людям жилье за деньги, но и наливаешь им. Рассказ Кая хозяин воспринял достаточно спокойно — скорее всего, поверил и решил запомнить. Одно дело ведьмы, а другое — бывшие сторонники Властелина. Не устроенные нынешней жизнью, таящие обиду на победивший их народ и в любой отчаянный момент готовые в одиночку пойти совершать месть — кто знает, когда этим людям может прийти в голову нечто недоброе?       Результат не заставил себя долго ждать — уже на следующий день, когда Кай и думать забыл об этих событиях, хозяин встретил его новостями. Человека с татуировкой странной змеи на шее видели прямо здесь, и он искал комнату под лестницей. Значит, те двое все-таки не отступились — второй поведал первому все, о чем они говорили с Каем. Жаль, предупреждение о неприязни местных к странным личностям он повторил недостаточно внятно. Его настойчивого товарища выводили отсюда чуть ли не всем двором и пригрозили сопроводить прямиком к асу, если увидят еще раз. Дерзкий малый наверняка вывел кого-то из себя, а предупрежденные хозяином постояльцы только и ждали возможности задать непрошеному гостю трепку.       Рассказ хозяина натолкнул Кая на мысли — раз вчерашний посетитель снова пришел сам, значит, прислать было больше некого? Теперь он может попытаться снова найти Кая на улице или в любом другом людном месте, что обречено на провал — ведь ничего нового на людях он сказать не сможет. А если же решится еще раз зайти на постоялый двор — его ждут проблемы с Асом этого города. Асы как никто другой знают о договоренностях, так что проблемы у парня будут такие, что и вору не пожелаешь.       Но спокойствие не продлилось долго.       В один из последних и самых сумбурных дней, пока все еще проводилась выставка, не успел Кай забежать в свою комнату под лестницей, как кто-то остановил закрывающуюся дверь и прошел вслед за ним. Таких встреч не рисовала даже постоянная тревога, поэтому Кай на какое-то время замер в ступоре, уставившись на нового гостя. То был немаленького роста человек с широченным торсом — такого громилу не каждый день увидишь. Все же, находясь в своем доме, Кай не испугался здоровяка, ведь здесь всегда есть запасной план, что позволит без труда запереть чужака в четырех стенах. Да, кое-что подобный ход раскроет о владельце комнаты, да и недруг сможет беспрепятственно перевернуть здесь все вверх дном. Но у самого Кая будет время разобраться с тем, что происходит. Если перед ним действительно враг, эти стены познают кровь — хватит даже пары мгновений.       — Ты дверью не ошибся? — произнес Кай, незаметно отходя к заветной стене, где безопаснее всего.       Гость выпрямился во весь рост и расправил плечи, словно хвастая своей мускулатурой:       — Ну что, Кай, поговорим с глазу на глаз? Без посторонних.       Еще один, кому сказали это имя?       — И ты туда же? — Кай разочарованно вздохнул. — Я же сказал твоим товарищам, что не стоит кидаться этими вашими байками направо и налево. Можно навлечь неприязнь местных, подумают, что вы солдат Властелина прославляете. Или кто там у вас этот Кай.       — Да хватит уже! — чужак явно не собирался терять времени, как другие. — Хотя бы сейчас мог бы не юлить. Других здесь нет, а я к тебе по важному делу, Кай. Так что изволь быть гостеприимным.       — Вот так вломиться и требовать гостеприимства — от скромности ты, конечно, не умрешь. Но вот от чего-то другого...       — Эти люди мне не чета. Я их всех даже с завязанными глазами раскидаю.       Кай все разглядывал этого увальня и не мог понять, что же в его облике выглядит не так. Осознание пришло само собой. Неестественно огромные плечи и руки, из-за которых голова и поясница выглядят миниатюрными — так может выглядеть только человек под увеличителем. Приглядевшись получше, Кай заметил уже знакомого дракона на шее у собеседника. Замазан чем-то вроде краски в этот раз, но все еще просвечивает. Пожалуй, не обратил бы на него внимание, если бы не прошлая встреча. Когда в угоду опасениям пытаешься во всех рисунках на теле случайных встречных разглядеть злополучного змея, распознать его неуклюже сокрытый контур проще простого. Этот парень что, надеялся напугать Кая горой мышц под увеличителем? Насколько еще он может быть глуп? Кай рассмеялся незванному гостю в лицо.       — А маскировка у тебя все еще ужасная.       — Ты же лучше меня знаешь, как нам всем здесь нелегко, — будто и не понял, что его узнали. — Я здесь ненадолго, и мне было недосуг изучать таинства маскировки. Дело весьма важное и срочное.       — Конечно, важное, даже не сомневаюсь, — продолжил ухмыляться Кай.       — Скажи, где твоя сестра? Она же здесь с тобой, ведь так?       Так вот из-за чего подняли шум. Теперь ясно, кем себя возомнил этот юнец. Очередной самопровозглашенный женишок для сестры, которую Кай не видел уже пару лет. И стоило так подставляться, только чтобы спросить то же, что и все? Вопрос, который волновал асов при подписании договоренностей, сородичей на редких послевоенных банкетах дома — всех, кому разрешено знать, кто такой Кай. И все вопрошающие уходили ни с чем. У сегодняшнего героя дня могло бы быть и побольше уважения — если не к договоренностям, так хотя бы к опыту своих предшественников, товарищей по несчастью.       — Ну ты и разогнался, дядя, — этим словом Кай решил напомнить недавний эпизод с девочкой. Пусть сознается, что это он, и тогда Кай, может быть, и расскажет, что давно уже не знает, где сестра. — Во-первых, кто ты вообще такой? Во-вторых, ты все еще не понял, что я не тот, кто тебе нужен, и здесь ответов на твои вопросы точно не найти. И в-третьих, даже если бы у меня была сестра, я бы и близко не подпустил к ней такого, как ты.       Или не рассказывать ничего? Нахалу, не утруждающему себя приличиями, уставами, историей и простейшей осторожностью, не стоит ничего говорить. Пусть он знает про сестру, что бы он сейчас ни сказал сверх этого — менять свое поведение и свои слова, раскрываться перед незнакомцем нельзя. Выбранную роль нужно отыграть до конца.       — А что тебе не нравится? Думаешь, не подхожу ей? Боишься меня, я страшный?       Он и правда надеется напугать увеличителем того, кто придумал его так использовать?       — Как я и сказал, я бы обсудил это с тобой, если бы у меня была сестра. А у меня ее и быть не может, потому что я эльф. Так что ты не по адресу, как ни прискорбно.       — Да какой ты эльф? Ты что, все еще пытаешься сказать, что ты не Кай? — здоровяк потихоньку свирепел. — Теперь-то это точно бесполезно. Ты выдал себя уже не раз.       — Да куда уж мне до тебя, повелитель скрытности...       Тот незадачиво покосился на нелепо замазанного дракона на шее. Как же оправдает свою халатность?       — Ну смотри, у тебя есть сестра, и у тебя тоже есть дракон! Если нет, то попробуй докажи. У тебя на спине должен быть дракон, здоровый такой.       Кай никогда не пытался как-то свести его, просто прятал этот символ клана под одеждой. Как мог бы и его собеседник — обычного воротника хватило бы, чтоб скрыть голову змея. Но желание покрасоваться наспех наколдованными мускулами подвело.       — Ты сам-то понимаешь, что ты несешь? — ответил Кай якобы возмущенно, ведь любой бы так отреагировал. — Женщину свою будешь просить раздеваться перед тобой.       Тот не нашел, чем сделать свое требование убедительней, но все не унимался в попытках:       — Еще у тебя такой же голос, и ты слишком много говоришь "черт", а тут в чертей не водится. А еще ты точно знаешь про маскировку, ты сам это сказал.       Ничего себе доказательства! Каков же дурак, в самом деле. Другой бы на его месте притащил немного рассеивателя и вмиг сбил бы всю маскировку. Этим можно было бы хотя бы доказать, что Кай не отсюда. А у этого с собой что, слова и домыслы?       — И это все, что ты можешь сказать? Пни любого, столько чертей в свой адрес услышишь, что у тебя так каждый Каем будет. Маскировка твоя — не надо быть шибко умным, чтоб понять, что ты уже не в первый раз приходишь ко мне. Некоторые вещи слишком очевидны. Я уже твоему дружку сказал, как нелегко жить тут просто потому, что я эльф. А ты мне про какую-то сестру. Ну какие родичи у эльфов?       — У меня нет дружков, и я тут впервые. И как ты вообще живешь в этих четырех стенах? Тут даже развернуться негде.       Когда это они поменялись ролями? Теперь пришелец пытается сделать вид, что это был не он? И почему тогда его точно так же легко увести от разговора, как того с выставки?       — Больше мне тебе нечего сказать, раз ты упираешься даже в этом, — холодно произнес Кай. — Я думал, ты и правда хотел честный разговор по душам, а ты на честность не способен. Мне нечего с тобой больше обсуждать. Выметайся.       — Ты что, обиделся? Мне говорили, Кай спокойный и рассудительный, и к своему народу относится с уважением.       — А ты так и не понял? Пошел вон! — Кай придал этому крику столько гнева, сколько смог в себе найти.       — Не думал, что легендарного Кая так легко задеть, — здоровяк попытался приблизиться и нависнуть. — Я хотел по-хорошему, но придется по-плохому. Если ты не Кай, значит, ты ничего не сможешь сделать, если я прямо сейчас пробью тобой эту стену.       — Не думаю, что тебе и правда хочется узнать, что тогда будет, — Кай оттолкнул его и открыл дверь за его спиной, подгоняя незванного гостя к выходу. — Ты все-таки не у себя дома.       Последние слова сбили весь настрой посетителю. Похоже, о договоренностях он все же знает. Ему было плевать, что нельзя нарушать добровольное изгнание, а тут он вспомнил, что в своем доме Каю разрешено даже убить нарушителя безнаказанно. Пришелец попятился на улицу, только и успев сказать:       — Это еще не конец, я так просто не сдамся.       После этого Каю стало представляться, как он приходит домой и видит свою дверь раскрашенной в какие-то цвета или вовсе выломанной, а в самой комнате — бардак. Совершенно ясно, что умных мыслей в голове у дерзкого гостя из родной земли совсем немного. Значит, прийти снова, когда Кая не будет, и исподтишка разгромить то небольшое жилье, что у него есть, может показаться тому отличным способом убеждения.       Поэтому он не удивился, когда в один из дней увидел то, что ждал. Доска на двери выколочена, столик и тумбочка перевернуты и разобраны по швам, единственная шторка валяется на полу и изодрана в клочья, а от светильников, стекла и посуды остались лишь осколки. В углу огромное чернильное пятно до самого потолка, на полу в нем отчетливо различается контур чьих-то ботинок, а рядом, в стене, — трещина. Похоже, пришельцу очень не понравился тот маленький подарок, что Кай оставил. Залил чернила в колбу сразу после заклинания взрыва, и поставил на самое видное место. Теперь уже сложно сказать наверняка, принялся ли чужак крушить мебель после того, как случайно обронил заветную склянку, или она одарила его лицом как у черта как раз тогда, когда разбилась в числе остальной посуды.       Отсмеявшись про себя, Кай все же пригласил владельца дома посмотреть, что произошло с комнатой. Странные люди, снующие вокруг дома, угрозы, а теперь и испорченное имущество — все это тянет на дело для Аса. А если законник узнает, что все это могло быть совершено во славу павшего Властелина — хулигану точно несдобровать. Ас не потерпит, чтобы кто-то посмел покушаться на честь его товарищей, кто выстоял войну. Что ж, глупцы сами свалили все камни себе на голову. Даже если Кай теперь не узнает, кто они, из какого клана, и кто сказал им, где его найти — Ас узнает. И за нарушение договоренностей виновные ответят по всей строгости.       Приглашенный владельцем дома следователь не задавал слишком много вопросов. Хозяин наверняка предупреждал его еще после прошлого визита незванного гостя. С полным спокойствием в голосе Кай рассказал представителю закона и воли Асов все ту же историю. Даже две истории — предыдущие встречи с поклонниками неизвестных героев и странных легенд тоже заинтересовали следователя. Как выяснилось, громилу — увеличенную версию человека со змеей на шее — видели многие, но не признали и не пытались преградить тому дорогу. В этих землях таким здоровым может быть только работник тяжелого труда, человек достойный уважения, да и сломанных костей не хотелось никому. Если бы они только знали, что все это напускное. Постояльцам повезло, что верзилу с черным лицом они не видели, хоть и слышали грохот, — в одночасье уверовали бы в чертей. На остальные вопросы Кай отвечал вяло и торопливо — ему не терпелось по-быстрому прибраться в комнате и оказаться, наконец, дома.       Скоро со всеми делами было покончено — следователя проводили до выхода из здания, а навести чистоту в комнате помогла небольшая бытовая магия. Кай захлопнул расшатанную сегодняшними событиями, но все еще целую дверь. Кажется, он чувствовал себя таким же расшатанным сейчас. Самое время насладиться ароматом домашних растений, может, даже принять ванну, да и пушистый питомец уже заждался. Как и каждый вечер, Кай протянул руку к стене с печатью, произнес нужные слова и прошел сквозь стену.       То, что он увидел по ту сторону, разрушило предвкушение. Досчатый пол родных покоев расцарапан, усыпан золой и проломлен в нескольких местах. Низкий потолок коридора покосился, поддерживающая его деревянная колонна едва ли не сложена пополам, раздвижные ставни выколочены, а украшавшая их когда-то ткань кусками разбросана по углам. Как и останки мебели, посуды и прочего убранства. Воздух пропитался запахом дыма, земли и древесины. Здесь произошло то же, что и в той комнате, откуда Кай только что пришел. От былой усталости не осталось и следа. Как и от спокойствия. Гнев застилал глаза пуще дыма и пыли. Если бы на каждом шагу не пришлось протирать лицо от этой пыли, Кай бы не остановил тягу бросать все оставшиеся целыми предметы в ближайшую стену. Лишь разводя руками пелену разрушения, он все четче вглядывался в то, что стало с его любимыми стенами, вещами и растениями. Хватило пары опрокинутых безделушек, чтобы понять, что так он делает только хуже. Есть ведь магия, способная заставить время откатиться вспять и починить тут все. Лучше бы потратить свои бушующие силы на это, даже если на ее поиски и проработку уйдет больше дня. Кая разозлило то, что кто-то набрался наглости не только зайти за чужую печать, но попытаться и разрушить чужой дом. Тот, кто это сделал, не боится последствий или просто не представляет, что же будет дальше? На полу среди песка и щепок виднелись черные следы — похоже, бардак стал местью за очерненную внешность. Плевать, что это может казаться справедливым, ни одна грязная рожа не стоит целого дома. Но более всего бесило, что и вправду спокойный, каким его и запомнили, Кай сейчас был готов гореть от ярости. Осознание собственного гнева словно пускало эту ярость по кругу — она становилась сильнее каждый раз, как ее замечали. Но он не даст больше слабину, не уподобится тому идиоту и не принесет собственному дому еще больше бедствия. Проклятый гость заплатит. Кары аса теперь будет мало, чтоб утихомирить то, что Кай чувствовал.       Он присел над обломками вещей, которые только что опрокинул, и взял их в руки, словно пытаясь сложить, как было. Магия поможет все вернуть. А что поможет поквитаться с нарушителем? Когда импульс, заставляющий рычать нечеловеческим голосом, ослаб, Кай было сорвался с места в погоне за ушедшим следователем, но одумался. А что тому можно сказать? Что пострадала еще одна комната, которая как бы есть, но как бы и нет? Что преступник не только расцарапал все полы в комнатушке под лестницей, но и разбил все запасы с магией? Раскрыться можно только Асу, а значит, придется решать проблему самому. Благо, договоренность позволяет для этого делать все, что угодно.       Раздумывая, какого именно наказания он хотел бы для дерзкого юнца, Кай провел рукой по единственной уцелевшей стене своих покоев. Пришло время посмотреть, что осталось от сердца его обители. Произнеся пароль, он шагнул сквозь еще одну печать. И с души сразу отлегло — тут все на своих местах. Это значит, разгром прошелся только по коридору и кабинетам, а личных комнат не затронул? Возомнивший себя героем не смог пересечь вторую печать. Получается, орудовал не взломщик печатей, если такие вообще бывают. А то Кай ведь почти уверовал, что непроницаемой печати не существует. Что же это получается, кто-то из своих — кто-то из семьи — выдал родственника чужаку? А тот бездарь без посторонней помощи и вовсе ни на что не способен, кроме беспорядка. Сумев вернуть себе приподнятое настроение злорадством, Кай расслабленно присел на свое место и перевел дух. Все самое важное цело, в сохранности еда и столь важный запас магии, особенно маскировки. Если недруг думал, что Кай хранит все необходимое для выхода на улицу в прихожей — что ж, его ждет разочарование своей маленькой диверсией. И что-то гораздо хуже, гораздо больнее. Кай еще раз оглядел оставшуюся неприступной комнату. Где-то тут весь этот хаос переждал его маленький пушистый друг и сожитель. Но только где он сейчас?       Кай еще раз обошел и свои покои, и разрушенный коридор. Заглянул в каждую трещину и под каждый осколок. Зверька нет. Он мог испугаться и убежать из комнаты, но выбраться во внешний мир ему не по силам. В этот раз Кай уже сам желал запаниковать и разозлиться. Но разум уже работал на опережение, предлагая, как и всегда, все подозревать и все проверять. Потакая опасениям, Кай удостоверился — связь хозяин-питомец говорит, что зверек точно не под завалами и не где-то рядом. Значит, его забрали силой?       Кай в очередной раз рассмеялся тому, какой же болван вздумал сунуться к нему в дом. Как такое возможно, что Кай, покинувший родной дом много лет назад, знает о связи хозяин-питомец, а юнец, прибывший всего пару дней назад — нет? Только если он полнейший идиот. Или если сам хочет, чтоб Кай его нашел. Любой из этих раскладов не прибавляет ему ни чести, ни ума.       Теперь уже не важно, сколько с ним людей, кто из родного клана в их рядах, что им известно, и чего они ждут. Они хотели найти Кая, героя войны и победителя идолов, и теперь Кай сам идет за их головами.