Записка самоубийцы.

      Остролистая тихо открыла глаза. Всё двоилось, расплывалось и туманилось. Воспоминания прошлой ночи бегали в голове, но никак не могли собраться в единую картинку, как бы она не старалась. Остролистая поднялась с кровати. Весь мир заплясал вокруг её от головокружения, и девушка села обратно.       Она огляделась. Она была в больничной палате. Она осмотрела себя. Какой-то бинт на голове и повязка на ноге. На коленях и локтях по пластырю. - О, мисс Остролистая, вы уже проснулись? Это хорошо. Как ваше самочувствие?       Остролистая повернулась к двери. Врач стояла и смотрела на неё не мигая своими большими карими глазами. Рядом с ней стояла медсестра, явно недавно пришедшая работать в эту больницу.       По больничному холлу раздался стук коротеньких каблучков, и вскоре в палату влетела Листвичка. Её волосы были разлохмачены, халат небрежно накинут на плечи. - Милая! Как только мне сказали что ты здесь, то я... - Стой, тётя, - прервала её Остролистая - Воробей? Как он?       Она заметила что все три женщины смутились. - Мотылинка, ты не сказала? - спросила Листвчика, глядя в пол.       Врач тоненьким пальчиком заправила выбившуюся из своей немудрёной причёски локон за ухо, и вздохнула, отрицательно покачав головой. Паника пробежалась по разума Остролистой. Что с её братом? Почему они должны скрывать это? Что не так?! - Тётя... Мисс Мотылинка... Что? Что с Воробьём? Что с моим братом?! - Милая, не надо кричать.. - ласково сказала Листвичка, идём, прогуляемся до его палаты.       Девушка на дрожавших ногах поднялась над больничной койкой. Тётя подала ей руку, и они вместе пошли по холлу. Грустный взгляд медсестры и Мотылинки испугал Остролистую. Они подошли к палате номер пятнадцать. - Иди одна, - кротко сказала Листвчика, открывая перед племянницей дверь.       Девушка тихо вошла, стараясь не шуметь. По позе брата ей показалось что он спит. Она подошла и села около него. - Воробей? - тихо прошептала она - Что? - грубо, впрочем как и всегда ответил парень. - К-как ты?       Всяком случае, самые страшные опасения Остролистой были позади. Она видела что брат жив, и умирать пока не собирается. Это было самое главное. Воробей молчал. Тогда Остролистая повторила свой вопрос.       Воробей повернулся к ней лицом и Остролистая отпрянула. Его голубые живые глаза теперь были такими неподвижными и холодными... Когда-то чёрный зрачок сейчас почти сливался с голубизной оболочки. - Довольна? - спросил Воробей, не сводя своего слепого взгляда с сестры.        Остролистая поёжилась. Она на миг представила, каково это, оказаться в полной темноте, которая никогда не проясниться лучом света. - Воробей, мне так жаль... - прошептала она одними губами - Мне не нужна твоя жалость!- прорычал Воробей - Всё, думаешь я калека?!Думаешь я буду ныть, "почему судьба так жестока ко мне?"?! Да? Да?! Так вы все не дождётесь! Проваливай!       Слёзы навернулись на глаза Остролистой, когда Воробей отвернулся к стенке, и пытался накрыться одеялом. Он слепо хлопал рукой, пытаясь найти тёплый край. Девушка аккуратно накрыла его и вышла.       Под дверью её ждала вся её семья. - Остролистая, как ты? - бросилась к дочери Белка, покрывая её лоб своими поцелуями. - Всё нормально... - ответила она       Девушка повернула головой и увидела что Коршун идёт к ней. В одной руке он держал костыль, другая нога была в гипсе. - Привет, - весело сказал он, как будто не было той ужасной аварии, которая навсегда оставила Воробья в темноте. - Как ты ещё смеешь подходить к нам, после всего этого?! - взвилась Белка - Ты! Ты чуть не убил моих детей!       Коршун молча смотрел на обезумевшую от горя мать. Остролистой стало не по себе. - Проводи меня до палаты, - попросила она маму, чтобы отвлечь её от Коршуна.