На лезвии карандаша

Монарх приходил в себя медленно, позволяя себе эту слабость, граничащую с блаженством. Он знал, что проспал не так долго: попросту не мог, несмотря на то, что очень хотелось. Просто потому, что долг для него был важнее, чем собственное здоровье. К тому же солнце только село. Его положили в лазарете рядом со всеми. И он был рад этому, потому что он такой же боец, как и любой другой защитник этой крепости. И различий не стоит делать ни на титулы, ни на звания. Все равны перед костлявым ликом смерти, все равны перед судьбой и Временем. Его глаза раскрылись резко, и он попытался встать, резко и необдуманно, действуя скорее на рефлексах. Ещё затуманенный забытьем взгляд уже искал, куда были сложены его доспехи и меч. Потому что народ, что был в крепости, кричал. Так, словно заново родился: надрывно, долго, до хрипоты. Что произошло не понять; кругом кутерьма и суета, все, кто может, бегают туда-сюда. Кажется, разбирают баррикады у ворот... Эрим, выдохнув от резкой боли в перевязанном застиранным бинтом боку, поднялся и, с трудом переставляя ноги, попытался пробиться сквозь толпу. На земле валялся сломанный ближе к кончику клинок, но и это может быть оружием. Монарх подобрал его и, используя скорее как опору, поковылял вперёд, к воротам. Люди могли подумать, что он пал в бою. Ведь принёс же его кто-то со стены, а доспех хоть и был замаран пылью и кровью, но всё же узнаваемый. Могли ли они сдаться Таркелу? Могли ли предать? Вот так просто... Ведь осада длилась едва месяц, вот-вот должен прийти караван с фуражом*, к ним пришло нежданное подкрепление из Орриима... Или не к ним? Если с Ниротом что-то случилось в дороге? Если отец его так и не дождался сына своего? Ведь он сам, Эрим, отослал его через западные границы несмотря на то, что там было не слишком безопасно... Но куда безопаснее, чем на прямом пути из Метоса в Орриим. Значит ли это, что степняки решили поддержать псов Таркела?! Злость и отвращение затопили Эрима. Эти чувства были в сто крат сильнее, чем тогда, на стене, когда его ранили. Он возненавидел всех: тех, кто посчитал его подыхающим щенком, тех, кто разбирал баррикады, чтобы открыть ворота, тех, кто ликовал так недавно, тех, кто принял решение сдаваться... Он просто стоял и смотрел, как последние доски отдирают от ворот семеро крепких мужиков, как с ворот снимают дубовый затвор и открывают... Сейчас у него сил было больше, чем несколько часов назад. И он, перехватив обломок меча поудобнее, побежал в открывающиеся ворота, замахиваясь... Не обращая внимание на то, что рана в боку с каждым движением болела всё сильнее, не обращая внимание на то, что в глазах опять темнеет... Его никто не остановил. Быть может, не заметили, впотьмах-то... Быть может, не хотели. Он с остервенением вогнал обломок в грудь лошади, вставшей перед ним на дыбы, не боясь попасть под копыта озлобленного и испуганного животного. Та дёрнулась и заржала протяжно, а потом и вовсе скинула седока. Всадники, что были рядом, тут же наставили на Монарха копья, некоторые попытались спешиться, чтобы помочь тому, что пал, но поздно. Эрим сам остановился. Потому что был окружен серебром Орриимских штандартов, потому что узнал всадника, которого лишил лошади. С него слетел шлем с личиной**. От удара ремешки лопнули. И только это спасло его, видит Время, только это! - Ты... Ты так всегда встречать будешь меня? - Нирот эль Тиир морщился, пытаясь подняться и дотрагиваясь рукой до виска, с которого медленно ползла к подбородку капля крови. - Ты? Как? – Монарх выронил из рук окровавленный клинок, и тот со звоном упал к копытам лошадей. - Нам... Повезло. - Не верю... - Не верь... Лучше помоги мне встать. - Эрим, чуть замешкавшись, протянул ему руку, нагнувшись и тут же скривившись. Бинты, которыми был обмотан его живот, практически полностью пропитались кровью. - Твою ж... – Нирот тоже обратил на это внимание и тихо выдохнул. Но предлагать свою помощь не рискнул. В глазах людей негоже будет показывать слабость их же правителя. *** Намного позже, уже почти перед рассветом, Монарх всё же смог переговорить с предводителем отряда из Орриима. Тот сидел на сторожевой башне и пил кислое вино из глиняного кувшина. Эрим даже не спрашивал ни у кого, где его найти. Просто знал, что он торчит именно там. Один, конечно же. - Прости за... - Не прощу, - Нирот даже не повернулся к Монарху, всё так же глядя на восходящее солнце. - Я был не в себе и подумал, что мои люди меня предали и сдали крепость... Я только мельком видел, как вы подходили... И даже не понял, к кому это подкрепление. Меня ранили, и я... Скажи мне, как вы смогли так быстро попасть сюда?.. Нирот хмыкнул и всё же повернулся к Эриму, смерил его пытливым взглядом и вздохнул. - Три дня назад стражники около столицы обнаружили двух блаженных. Нагие и явно мужеложцы. Их хотели за это камнями забить, но не забили. Потому что пришла весть о войне, а один из тех блаженных какими-то немыслимыми усилиями смог добиться аудиенции у меня. Я тогда едва успел войти во дворец да сменить одежду с дороги. Он мне представился ни больше, ни меньше как твоим начальником дворцовой стражи. Хотя я самолично видел, что произошло с человеком, что эту должность занимал... – он сделал большой глоток вина и поставил кувшин рядом с собой. - А он имени тебе не сказал? И как он выглядел?.. - Сухопарый, с чёрными волосами, худой. Ещё самое забавное, что вроде как клеймо у него на груди было. Но размытое - не разглядеть, что именно. - Гвеош... - Что-то такое он и говорил... А ещё с ним мальчишка был. Тоже тощий, тоже клеймёный. Дружок его... Когда они о войне узнали, то тот, что постарше предложил собрать отряды на подмогу. И сказал, что сможет сделать так, чтобы они оказались на поле брани в мгновение ока. Я не поверил сначала, а потом, когда увидел, как этот мальчик... Его увезли по моему приказанию за стену. А он просто вышел в моих покоях, открыв каменную стену, словно дверь... Тогда я поверил им. Только сил у мальчишки хватило лишь на то, чтобы отправить один отряд. Он долго держал для нас эту дверь... Ещё три отряда идут своим ходом. И это просто чудо, что мы оказались именно тут... - А что стало с теми двумя? – Эрим уже успел похоронить этого смелого воина, а тут поди ж! Он нашёл Связующего, да ещё всё сложилось так... Удачно. Удачно ли? - Они ещё некоторое время будут помогать нам. А после уйдут. Тот мальчишка что-то говорил о своём мире и о покое. И второй, спутник его, против не был. Странные они... Я не знаю, можно ли их отпускать, и тем более не знаю, можно ли их удержать. - Пусть... Пусть идут. Они, сами того не подозревая, сделали даже больше, чем могли... - Но война ещё не закончена... - Нет. Но я костьми лягу, только бы не отдавать ни клочка этой земли! – Монарх ударил кулаком о подставленную ладонь, а потом как-то поник совсем... - Мне кажется, что я не справлюсь... Что не удержу всё это в своих руках. И что от этого сделаю людям ещё хуже... - Ты уже справился с большей частью. И из тебя выйдет хороший правитель, если уже не вышел... Помощь нашего государства будет если не гарантом победы, то достаточно мощным подспорьем. К тому же наверняка Таркел прекратит войну, когда осознает, что кусок, на который он позарился, гораздо больше, чем его рот... - Ты красиво говоришь. Но я сомневаюсь, что всё будет так же красиво... - Пф! Ты вообще чуть не прикончил меня сегодня! - Прости... Я же сказал, что было... – Монарх потупился и обнял себя за плечи. - Не прощу! - Я понял... – юноша кивнул чему-то своему и, развернувшись, уже пошёл к лестнице, чтобы спуститься, как его окликнули: - Эрим! Но я смогу простить тебя... - Со временем? – усмехается он невесело, но всё же смотрит Нироту в глаза. - Нет. Если ты поцелуешь меня. Сейчас. Война всё ещё идёт. И в ней падёт много людей. Быть может, она окончится разрухой, быть может, неугомонный и жадный правитель Таркела сможет обойтись малой кровью и свернёт военные действия, поняв, что не по силам ему тягаться ещё и с южным соседом... Только двоим, что самозабвенно и страстно целовались, спрятавшись во тьме сторожевой башни, было всё равно, что будет у них в будущем. Они оба умели жить лишь здесь и сейчас. И жили... ____ * Фураж – раньше так называли военный паёк. ** Личина - в данном случае защита лица. На шлемах – по типу забрала. Она выполнялась в виде устрашающей морды\повторяла некоторые портретные сходства с владельцем шлема. -------------- СПАСИБО всем, кто это читал, кто ПИНАЛ меня аж два года. Всем, кто советовал, помогал, не давал отчаяться, вдохновлял. Я это сделала. Надеюсь, не зря. И теперь, ставя в этом рассказике "Закончено", я испытываю гордость. Благодаря Вам. Аллиллуйа!