Песчинка

Глава 27 Новые знакомства в новом обществе В магазине всё получилось как-то спонтанно, но я почувствовал, что угрозы нет, поэтому и сорвался — рассказал. Сначала были восторги, а после пошли вопросы. Но как на них отвечать, если сам до конца не понимаешь часть вопроса в каждом вопросе? Плюнув, попросил мастера о привате и клятве молчать, после выполнения, открыл, что имею способ создавать кристаллы — тайный алхимический ритуал. Моя палочка — эксперимент, в котором я попытался «улучшить материальную проводимость» — как я это понимаю, то есть сразу же смешал основу и сердцевину в магопроводящем кристалле. Мастер молчал с минуту, и ещё минуту... пока не расхохотался. Он смеялся долго, даже подвывал, у него лились слёзы! А потом я понял, после популярного объяснения, что с тем же успехом я мог шикарно самовзорваться, или ещё что. Короче, если совсем просто, то есть так, чтобы я и сам понял, мне растолковали «на пальцах», что палочка — это сложнейшая волшебная микросхема с элементами «макро». Всевозможные эффекты, вроде псевдоразумности концентраторов как раз и вытекают из того, что у концентраторов есть своя аура, и они растут, только в энергетическом плане, сплетаясь с энергетикой волшебника, «прорастая» в неё как растение-симбионт. Кстати, чем-то подобным палочка и является, как и прочие концентраторы. Я же сделал что-то совсем новое. Моя поделка не сможет развиваться, не «пустит корни», не вырастет. Да, ею может пользоваться любой маг без ограничения на стихийный окрас, она очень хороша для тонкой работы. Но минусы перевешивают: она не станет лучше, не станет усиливать магию хозяина, не сможет «запоминать» заклятия для мгновенного использования. Не сказать, что я прям пал духом, мне было просто стыдно. Мастер же, увидев мою мину, снова расхохотался, и предложил стать Личным Учеником... — Мастер... — в горле у меня пересохло, и слова едва удавалось проталкивать. — вы ведь пошутили? — С чего бы? — по-детски широко раскрыв глаза в удивлении, спросил мужчина. — Мне уже шестьдесят семь, супруга младше на пару лет, а детей нет и не будет. Почему я не могу выбрать и огранить талант? Моё искусство, моей семьи, Рода, погибнет вместе со мной. Мне нужен наследник — не хорошо это — знаниям давать исчезнуть! Не для того мы их открывали! Ну, согласен? Стоило прозвучать словам мастера, как у меня перед глазами всё поплыло. Мир окрасился в серые оттенки. Перед затуманеными глазами пронеслась череда странных и неестественных смертей, а после — тёмно-фиолетовый спрут поднимается над землей, стелется, парит, испуская едко-зеленые миазмы. Вот он приближается к ухоженой мастерской, и у самого порога разделяется на двух спрутов. Бросок — двое молодых людей чувствует резкую, колющую боль в низу живота. Горе. Слёзы. Медицина разводит руками, не понимая, что за проклятье поразило чету молодых магов. Никто не может помочь. Годы летят, маги стареют со скоростью обычных людей, детей у них быть не может — их пожирает спрут-проклятье — подчиненный демон границ Инферно, почти астральный дух, злой и чёрный. Сильный толчок в грудь выбрасывает меня в реальный мир. Тяжелый кашель мучил несколько минут, лились слёзы, болела голова и тряслось всё тело. Мне давали пить воду с какими-то зельями, я пил, рядом Баа-сан — бояться отравления не стоит. Когда немного пришёл в себя и смог осмотреться, понял, что лежу на диване в какой-то другой комнате, возле меня пожилой волшебник водит палочкой, а остальные стоят недалеко, напряженно наблюдают за мной и колдомедиком. — Проклятье... спрут... — прохрипел я. — Но я не обнаружил следов проклятий... — как-то не совсем уверенно отвечает пожилой колдомедик, повернувшись к Люси. — Нет... кха-кха... не у меня... кха-кха... мастер и его жена... — Вы прорицатель? — как-то колко взглянул на меня колдомедик. — Уберите его... — прошу, глядя на мастера. — ему не нужно это слышать... — чувствую, что прихожу в норму. — Доктор, с молодым человеком всё нормально? — деловым тоном интересуется мадам Дюнуа, в голосе которой прорезались командные нотки. — Вообще — да, но... — В таком случае... — а далее пожилого мужичка шустро вытолкали за дверь, рассыпаясь в благодарностях, затем женщина вернулась, и, глядя в глаза заговорила. — Что это было с тобой? О чём ты говорил? — Оммёдзи работают с духами и богами, с монстрами и чудовищами, мы чувствуем зло, а в них подсадили злую сущность. — отпиваю из поданого стакана воды. — Одну на двоих. Главная часть в женщине, часть — в мужчине. Оно жрёт их жизни и энергию... — тяжело это говорить, но придётся. — ...их детей... От моих слов люди побледнели, а хозяйка приложила одну ладонь к животу, а другой накрыла рот, из её глаза лились слёзы. У мужчины побелели костяшки сжатых кулаков, а губы превратились в напряженную линию. — Я могу изгнать зло, но оно слишком долго сидит в вас, и устранить причиненный вред мне не под силу. Да и вряд ли кому-то под силу... разве что какому-нибудь богу... — увидев надежду в глазах женщины, разбиваю её. — но они обманут. Дитя не будет вашим — только их, богов, ребенок будет чужим, даже не человеком, и с самого начала будет знать, что вы ему — чужие. — жестоко, но лучше так, ибо иначе будет ещё хуже. — Вас используют, и вы ещё и останетесь должниками. — Значит... — бледная, трясущаяся женщина едва успела выдавить слова, как я её прервал. — Клятва. От каждого. Иначе больше и слова не скажу. Понимаю, почему поклялись молчать супруги Буаселье, но почему поклялась Дюнуа — не понял. Хотя, когда будет время, нужно обязательно посмотреть прошлое и узнать, что это колдовала там мадам. — У меня есть зелье, приняв его, зачать сможет даже самая увечная женщина или мужчина. Но его можно принять лишь раз. Результат абсолютный. В зависимости от состояния здоровья женщины, может быть от одного до четырёх детей. Тишина повисла вязкая, и продержалась несколько минут. — Этого не может быть. —механическим голосом проговорила Виктория Буаселье. — Я — мастер зельеварения, и никогда не встречала даже слухов о подобном! — чувствую, началась истерика. — Я своими глазами видел эффект — три ребёнка, все одаренные, без болезней и патологий. Только насчёт проклятий я не уверен — передадутся родовые проклятья или нет. — Цена? — хрипло спросил мастер Буаселье. — Чего ты хочешь, демон? Если душу, то только через семнадцать лет после рождения детей. Я даже не сразу понял о чём речь, а когда дошло, то захотелось смеяться, однако же, ситуация не та — не поймут-с. — А ритуал мы не проводили. — делаю скучное лицо и смотрю в потолок. — Злобный демон вас оморочил, и теперь души выманивает. — опускаю глаза и смотрю в глаза магу. — Вызывайте Патронус, месье Буаселье, и посмотрим, демон я или нет. Буквально секунда, хоровое произношение формулы, и комната наполняется добрым теплом, чувством защищенности. Возле каждого человека замерли духовные хранители. Крупная сова, лошадь и енот. Патронусы повисели в воздухе, сделали круг по комнате и развеялись серебристым дымом. В фильме про Поттера показывали это заклинание, и даже говорили об одной из сторон «Патронуса» — изгнание тёмных полудуховных тварей. Но там не уточнили, что «Патронус» может обнаруживать одержимых, нежить и скрывающихся тёмных духов, они вынужденно проявляются, обнажают злую суть, обжигаемые чистотой света «Патронуса». — Убедились? — Чего ты хочешь? — мастер. — Для начала, чтобы вы успокоились. — раздражение проявилось в голосе резкостью. — Я, чёрт побери, поддался чувствам, решил сделать доброе дело пойдя на риск, а вы? «Демон», «Что ты хочешь»... Я не давал вам разрешения обращаться ко мне на «ты»! — почти рычу, ведь реально одно упоминание о китайском зелье доставит мне столько проблем, что тикать придётся куда-нибудь на полюс планеты. Захотелось сплюнуть от досады и разочарования, ведь я чувствовал, что этим людям можно довериться, поэтому и решил помочь с их бедой. Да, работающие с астралом, духовными планами живут иначе, мы всегда ЧУВСТВУЕМ, но если сперва это почти не ощущается и всплывает резко, как у меня сегодня, то дальше маги-астральщики и шаманы постоянно «на своей волне». Перехожу на другой диван, у которого мой дипломат. Бутылка темного пива сейчас самое то. За моими действиями наблюдали с жадным интересом, молча. Когда я опустошил бутылку на половину, Люси, наконец, заговорила. — Думаю, нам всем нужно успокоиться, и начать с начала. Сора, может лучше чаю? — Лучше коньяка. — от моих слов женщина строго нахмурилась. — Я могу озвучить целый список причин, почему коньяка не будет, а вот чаю мы выпьем. Я на это только махнул рукой, допивая пиво, и пряча пустую бутылку обратно в дипломат — для тренировок в трансфигурации сгодится. Виктория позвала домового эльфа, от которого у меня появились какие-то неприятные ощущения, отдала пожелания, и уже через несколько минут мы оказались за столом с чаем и кучей угощений. Ну прям английское чаепитие — там тоже к одной чашке чая подают с десяток пирожных, пирожков, булочек и прочего. Открыто и спокойно чай был проверен на добавки, и только после этого я его попробовал. Проверял я, конечно, так, для виду, ибо основную проверку провела Баа-сан — до её уровня мне далеко. К тому же, палочкой я только трансформации стекла и металла могу делать, а без палочки я не знаю приёмов проверки питья и еды. — Думаю, нам нужно многое обсудить. — снова заговорила мадам Дюнуа. — И начнем мы с вопросов... — Откуда зелье, кто его готовил, и так далее — я не скажу. — Жаль, это было бы интересно... — деланно-тяжко вздыхает Люси, но я чувствую ложь, похоже, она даже не расчитывала получить ответы на эти вопросы. Что же её интересует? — Тогда, может, скажете, сколько у вас доз зелья? — Две. Одна даётся мужчине, другая — женщине-партнёру, а дальше процесс, хе-хе, идёт сам по себе. — меня поняли и заулыбались, особенно широко улыбнулась Люси. — Я считаю, что зелье нужно изучить. — заговорила Виктория. — Как мастер, я не могу упустить шанс вернуть в мир подобную разработку. Это зелье принесёт много пользы, спасёт множество судеб... — Вы так считаете? — криво усмехаюсь, краем глаза замечая, как слегка напряглась Люси. — Да. — женщина уверенно кивнула. — Подобную вещь нельзя скрывать от людей! — В таком случае, мадам, опубликуйте и раздайте бесплатно все достижения семьи вашего мужа — ведь это тоже важно. Нет? А с чего вы вообще решили, что я позволю этим исследованиям случиться? Уже то, что я рассказал вам о его существовании доставило мне проблем. Мне даже жаль, что не являюсь владельцем хроноворота и не могу исправить свою ошибку — сострадание. И вы ещё хотите, чтобы получив в руки «второй философский камень» прикончили не только вас, но и меня? — кстати, я успел выпустить уже больше трёх десятков печатей-шикигами, а двадцать четыре печати барьерного типа разместились на потолке, полу и стенах, если не договоримся полюбовно, придётся тереть им память. — Вы преувеличиваете, месье. — спокойно прокомментировала Дюнуа. — Ажиотаж, несомненно, поднимется, но до такого не дойдёт, уж будьте уверены. — Ну, конеееечно. — усмехаюсь, вспоминая игру в прятки в Америке. — Не буду вам доказывать обратное, вижу, это бессмысленно. — действительно бессмысленно, ведь женщина изящно и непринужденно врёт, я чувствую, что она сама не прочь «сыграть», и имеет в этом деле неслабый опыт. — Я вам предложил помощь, — перевожу взгляд на мастера. — вы отказываетесь? — Нет! — дернулся мужчина. — Но я должен знать цену. — Я понимаю цену и ценность этого зелья. — отвечаю, ощущая на себе три напряженных взгляда. — Многие за подобное отдадут даже жизнь и душу, ведь продолжение рода — важнейший долг. — обведя людей взглядом, улыбаюсь. — Но я не чудовище, и цену назначаю честную. Обучение. — делаю паузу, отмечая растерянность волшебниц и мага. — Да, вы не ослышались. Зельем я хочу отплатить за вашу доброту, мастер Буаселье. Вы бескорыстно предложили мне ученичество, и я согласен на это, правда, с некоторыми поправками. Также, я хочу, чтобы и ваша супруга не обделила меня своим вниманием. Учитель по снадобьям и травам у меня есть, но она не обучит меня местным методикам, а также разделу зелий для артефакторики. — Как-то дёшево... — с сомнением протянул мастер. — думаю, если мы добавим немного золота в расчёт, вы не станете отказываться? — Дети — это дорого. — отвечаю. — Деньги вам ещё понадобятся, а я и сам могу заработать — это не проблема. — Род Буаселье никогда не был беден, мастера артефактов, тем более волшебных палочек, всегда в почете, соответственно и зарабатываем мы хорошо. Не оскорбляйте моё искусство подобными мыслями. Бедный мастер — не мастер. У хорошего мастера всегда есть обеспеченные клиенты. — Что ж, не буду вас оскорблять. — улыбаюсь, раз уж сами так настойчиво предлагают деньги, не буду отказываться, уж куда пристроить их я найду. — Раз уж мы договорились, предлагаю составить контракт, а мадам Дюнуа выступит в роли независимого свидетеля. Возможности отказаться я не допускаю, ведь в подобных контрактах можно прописать очень много, в том числе молчание о самом факте сделки. Да и не стал никто упираться, мы вместе всё обсудили, составили условия. Часть пунктов, меньшую, составил я сам, остальные пункты добавили Буаселье и Дюнуа, причём такие хитрые, что о подобном я даже не подумал. Например, был пункт, в котором обязательным условием раскрытия тайны ставилось лишь общее согласие без любого принуждения, в ином случае тайну хранит сама магия контракта. То есть даже между собой обговорить нельзя, так как возможна подслушка, уже не говоря о зельях и магии. По сравнению с этим пунктом, моё «не сообщать никому никаким способом» выглядело жалко и мне стало стыдно. Виктория ещё раз пыталась заговорить об исследованиях, но упоминание, что если пожелает, свою дозу может истратить на свои опыты, но детей у неё не будет (мало ли как пойдут её исследования и будет ли толк), а у мужа с какой-нибудь ведьмочкой очень даже, женщина умолкла. Палочку мне просто подарили. Условия обучения моего мы также составили отдельно. Договорились о дистанционном обучении, то есть мне дают задания, я их осваиваю, мастера проверяют, и продолжаем. Сидеть в мастерской Буаселье безвылазно я не хочу, поэтому и предложил такой вариант, однако, при нужде, всегда могу задержаться на необходимый срок личного общения с мастерами. Таким образом, я смогу обучаться в волшебной школе и получать знания от двух уважаемых мастеров. Денег мне отсыпали очень прилично, но затык вышел с тем, что во Франции правит бал банк Гринготтс, а связываться с гоблами у меня желания нет, но и таскать гору золота с собой удовольствие ниже среднего. Остановились на варианте: деньги лежат на счету Буаселье, а я обладаю официальным векселем и могу в любой момент взять все, или часть денег. Мне даже предлагали отдать пустующее поместье рода, правда без источника магии, что СЛИШКОМ большая ценность. Но я решил повременить с обретением личного жилья. Сначала осмотрюсь, присмотрюсь, а уже после буду решать. Насчёт же конкретно решения проблемы супругов я быстро составил план действий. На ближайшие две недели мастерская приостанавливает свою работу, то есть изготовление новых палочек, продавать готовые будет один из бывших учеников. В это время чета будет соблюдать особый пост и четырежды в сутки проводить малые ритуалы очищения. Это сильно поможет в борьбе с подселенной тварью и снизит последствия, ослабит её. После этого я проведу ритуал. Далее они некоторое время будут принимать курс лечения зельями и особой гимнастики для разгона жизненных токов. Только после всего этого они примут зелье. Если всё пройдёт как задумано, то минимум двух детишек они заделают. На вопросы, по договоренности, они отвечают честно, утаивая только факт существования зелья. Это выгодно для всех, а для меня еще и реклама. Мадам Дюнуа только предупредила, что налоги лучше заплатить, чтобы не было проблем. Что ж, превентивно портить себе жизнь я не желаю, а три процента с прибыли — это не смертельно, а очень даже щадяще. В конце нашей встречи меня нагрузили порцией особым образом скопированной литературы с подробным списком инструкций-заданий, после чего с Буаселье мы распрощались. — А как проходит регистрация палочки? — спросил я уже на улице. — Очень просто. В каждом магазине, где продаются волшебные палочки размещён артефакт, связанный с Министерством Магии Франции. Когда палочка выбрана, продавец прикладывает её к артефакту, который фиксирует отпечаток узора магии, и передаёт в Министерство. Далее, до семнадцати лет волшебники могут колдовать только в определённых разрешенных зонах, а далее где угодно. Конкретно на палочку мы не вешаем чары надзора — это искажает работу палочки, во-первых, а во-вторых, это вторжение в личную жизнь волшебника. — ответила Люси, я же благодарно улыбнулся и кивнул. Мне уже здесь нравится, хотя, посмотрим, что дальше будет. А дальше мы прогулялись по Аллее до ближайшей портальной площадки, откуда мадам Дюнуа перенесла нас к себе домой. Во второй раз при перемещении удалось уловить отголосок магии, используемой для аппарации. Когда же мир вернулся в нормальное состояние, или наоборот — мы в него вернулись, мне удалось чётко уловить разницу в мироощущении «там» и «здесь». На окружающее я просто повесил табличку «занято» и ушел в раскручивающиеся ощущения, и приходящие за ними мысли, открывающееся понимание. По моим первым ощущениям нас будто закрутило вокруг оси, сильно сжимая, выдавливая куда-то «туда». Почему всё именно так? Зачем «верчение»? Почему такая узкая «труба перехода»? Почему такие неприятные ощущения? Я ощущал, что ответ рядом, и упускать его нельзя — это важно. Несколько минут, или больше (?) я «смаковал» ощущения, погружался в них, пока перед мысленным взором не появился шуруп... да-да, самый обычный шуруп. Зачем он крутится? Чтобы врезаться резьбой покрепче и двигаться вперед. Почему при перемещнии такие плохие ощущения? У человека нет резьбы, и во время перехода из материального мира через «ничто» снова в материальный мир нас окружает плотным саваном магия, создавая «резьбу», чтобы переместиться именно туда, куда нужно. Почему такая узкая «труба перехода»? Чем уже тоннель — тем меньший расход энергии, и под каждого аппарирующего мага создается наиболее эффективный тоннель, в который маг «ввинчивается». Единый всплеск магии и мыслеобраз точки назначения мгновенно прокладывает «путь-трубу», ввинчивает мага, придает импульс движения, а далее энергия не требуется, только время и отсутствие посторонних мыслеобразов, чтобы не проложить ответвление, куда может попытаться затянуть, и маг пострадает. Сквозь что маги переносятся? Не понимаю. «Тоннель», «труба», «путь» проложены магией, создавая защиту от возможной агрессивности среды «ничто». Для исследования требуется в момент движения пробить стенку «трубы», остановив движение. Чем это грозит? Опасность. Неизвестны условия прокладки пути и создания направленного импульса движения... Из мыслей меня выдернула хлесткая пощечина, даже голова дернулась в сторону. Расфокусированным взглядом обвожу со вкусом обставленное помещение. Много мягкой мебели из светлого дерева со светлой обивкой, много тонкого узора на поверхностях, светлые ковры, огромные окна, выходящие в пышный сад. Смотрю на взволнованно-нахмуренную женщину растерянно. — Что с вами? Вы уже десять минут ни на что не реагируете... — женщина вглядывалась в моё лицо. — Я понял как работает аппарация... — я не думал, о чем говорю, мои мысли еще пытались разложить по полочкам новую информацию, а также прижать надежды и фантазии, особенно разбушевавшиеся. Если мои догадки хотя бы частично верны, то маги проходят через «изнанку» материи, делая точечные проколы сквозь реальность. Либо создают кратковременно существующие складки материи, проходят сквозь них, а затем пространство-материя возвращается в исходное состояние. Вот только каким образом это происходит? Подозреваю, чистой энергии для подобного требуются огромные колличества. Тогда должен быть другой способ... или способы, да? А что, если магия создает... Ещё одна хлесткая пощечина. — Да что с вами такое?! — в голосе женщины послышалась тревога. — Аппарация так не действует на магов! — Прошу прощенья, — тяжело провожу рукой по лицу, будто смывая тяжелый налет. — ещё буквально минуту... — и не дожидаясь ответа достаю блокнот, ручку и начинаю записывать свои мысли и догадки. — Теперь-то вы ответите? — уже раздраженно чуть не прорычала женщина. — Это моё «безумие». — видя странный взгляд, решил объяснить, на всякий случай. — По моей теории каждый одаренный магией человек в чем-то ненормален, безумен, сумасшедший, если пожелаете. Это может быть что-то яркое, заметное, или совсем незначительное. Вы стали свидетелем моей «безуминки». Прошу прощения за то, что заставил волноваться. — короткий поклон. — Хммм... — женщина меня оценивающе осмотрела, строго прищурившись, а затем широко улыбнулась, подошла, и подхватила под локоть. — Молодой человек, мы просто обязаны с вами побеседовать за чашечкой горячего чаю... Меня увели в уютную комнату, и я впервые за две своих жизни несколько часов к ряду беседовал на философско-культурные темы, с легкой примесью искусства. Мадам Дюнуа оказалась удивительно умной женщиной, образованной и начитаной, и беседовать с ней одно удовольствие. Выдумывать себе «маски» и модели поведения я отказался еще в России — не того я склада ума и характера, не шпиён я, да и хитрец из меня так себе. Люблю правду, честность, терпеть не могу предательство. Честно признаться, даже слегка завидовал одному своему приятелю — мастеру спорта по шахматам — большего хитреца и интригана в жизни не видывал. Я же более простой, и держать «маски» долго не смогу, а раз так, то какой в них смысл? Вот я и был самим собой в беседе, не стеснялся показать, что чего-то не понимаю или не знаю, говорил своё мнение. А под конец, когда с работы вернулась вторая дочь Люси — Лора, оказавшаяся той милашкой, встретившей меня в приемной в Дувре, то мы уже открыто смеялись или даже слегка повышали голос при беседе, но не от агрессии — экспрессии. Я даже в запале пролил чай, и без задней мысли, чтобы ковер не запачкать, испарил его в воздухе. Лора же как раз пила чай в этот момент, так бедняга подавилась, а когда откашлялась, смотрела на меня квадратными глазами и странно поглядывала на свою мать, от чего та самодовольно щурилась, совсем как сытая кошка. Но, к моему счастью, тему не развивали. Тем более, что судя по «канону» беспалочковую невербальную магию можно натренировать, а обо всяких особых талантах даже не упоминалось. За эти годы я и узнал и увидел столько чудес, что на пару жизней вперед хватит, а также недавно понял, насколько «политической» книгой вышла «Гарри Поттер». Мне очень интересно, что же там творилось на самом деле, ведь и фильм и книга демонстрируют волшебный мир глазами главного героя — этакого магла с палочкой, да еще и не особо умеющего хоть что-то в магии. Талант самостоятельной кастрации путем натирания метлой я не считаю заслуживающим уважение. Вот в Японии, например, в древности был изобретен способ летать, да ещё и комфортно: мистический дом. На самом деле были такие духи, что выглядели как летающий дом, повозка с огненными колёсами, даже бумажные воздушные змеи. Маги же скопировали идею, и некоторые любители теперь путешествуют таким образом. Китайцы используют бумажных змеев и птиц. Но вот европейская любовь к самокастрации мне непонятна. Неужели они не слышали о сказочной Бабе Яге? Умнейшая ведьма летала в ступе, не нарываясь на случайные оргазмы в полёте! Похоже, европейцы — те ещё извращенцы. Но я отвлекся. После прихода Лоры, и вне работы очень дружелюбной и спокойной девушки, разговор плавно сместился на семью Дюнуа, вернее, старый чистокровный Род. Сама Люси была единственной дочерью предыдущего поколения, поэтому её муж вошёл в род Дюнуа, а главенство в семье держит Люси. Нежно, но крепко, насколько я понял по оговоркам и шуткам. У неё с мужем пятеро детей. Старшая АнджЕлика, ей сейчас двадцать, и учится сия особа в Гильдии Зельеваров. За ней следует Лора, восемнадцать лет, проходит практику под руководством матери. Следующий — Поль, семнадцать лет, учится в Шармбатоне. Последние близнецы тринадцати лет — ВиктОр и Милена, тоже учатся в Шармбатоне. Нынче всё семейство, кроме главы и Лоры, под предводительством отца — Людовика, отдыхает в Сан-Тропэ, на семейной вилле, что является семейной традицией. Это связано с каким-то местным волшебным фестивалем, куда собирается немало разномастного народу. Кстати, в каноне Франция упоминалась лишь в разрезе «существует», то есть не говорилось, что там происходит, как живут люди и так далее. Поэтому тут же могу рассказать то, что успел узнать. Аристо во Франции есть, но они выступают здесь больше в роли богемы, что ли? Эдаких джаповских «айдолов» для простого народа. Аристо, Дюнуа в том числе, не поплевывают на простых людей, не брезгуют общаться с ними, вполне дружелюбны, но не переходят определенную разделительную черту. «Нувориши» не входят в круг «избранных», так как наличие больших денег не добавляет автоматом «плюс стопятьсот к харизме». Здесь аристо образованные культурные люди, хорошо разбирающиеся во многих сферах жизни государства, поэтому пусть и богатое, но «быдло» не привечается. Да, аристо держат в руках бизнес, не весь, но достаточно серьёзную долю, чтобы направлять курс развития экономики. Часть же бизнеса, особенно сектора малого и среднего бизнеса оставлено на откуп частникам для стимуляции рынка и социума. Я это узнал не за день и не за два, но разумность системы неопровержима. Однако, волшебный мир крепко связан с миром простецов хотя бы тем, что немало товаров потребления внутреннего рынка производится простецами. Вам напомнить, что творится в Европе последние десятилетия? Конкретно во Франции проблемой стал наплыв китайцев и арабов с сильным мусульманским уклоном. Этот вопрос оттягивает немало внимания волшебников-аристо, так как они понимают опасность захвата внутреннего рынка чужаками, которые не стесняются устанавливать свои законы, организовывать бандитские формирования, а также завозить своих магов и колдунов для укрепления влияния. Стоит добавить, что не все эмигранты — бандиты, есть и нормальные люди, разбавляющие генофонд, не ставящие самоцелью захват и подчинение коренных жителей. Такие люди получают лучшие условия, а их одаренные дети могут учиться в Шармбатоне. Маги и волшебники Франции внимательно следят, чтобы не было деградации и генетического вырождения нации, поэтому различных близкородственных перекрестных браков здесь нет. Проведенное время здесь мне всё больше открывало интересного и нового. Я частенько гулял, сам и в обществе новых знакомых. Жизнь в их поместье также открыла некоторые детали французского характера, а сады и оранжерея, выполненная из стекла с розовыми и голубыми оттенками, выложенного узором, оказалась намного красивее, чем я того ожидал. Гулял я и по обычному Парижу. Что сказать? Город как город: главные улицы красивые и ухоженные, переулки и улочки — разные, как грязные, так и не очень. В тёмных переулках немало мелких магазинчиков и забегаловок различной культурной принадлежности, а также многовато криминалитета, вроде дешевых проституток, как женщин, так и «трансов» (отвратное зрелище), торговцев наркотой, гопоты, и таких угрюмых мужичков, с холодными глазами, наблюдающих за всем вокруг из какой-нибудь тени. Пять сломанных рук у карманников, два кастрата, и один труп нарка, решившего ткнуть меня ножом в почку. На главных же улицах, чистых и светлых, я ощущал «дух Франции» — эдакая лёгкость в общении, улыбки, много музыки, клоуны и мимы, кучи открытых кафешек и море света. Вечером по таким улицам гуляет много народу, как молодых так и не очень людей, но прям такого ШУМА не наблюдается. В одну из прогулок я набрел на обычный музыкальный магазин, где и завис на пару часов. Кассеты и бобины я не брал, лазерные диски уже появились, но простые «Сидишки», поэтому свой выбор я остановил на виниле и довольно дорогом, но весьма качественном проигрывателе этих-самых виниловых дисков. Классику я выбирал из того, что помнил краем сознания, то есть Бах, Моцарт, Паганини, Сибелиус, Штраус, Рахманинов, Чайковский, Лист, Шопен, Вагнер, Григ. Продавец посоветовал несколько опер, от которых я не отказался. А дальше мой взгляд упал на современные вещи, и отказаться от «Депеш мод», набирающего обороты «Раммштайна», «Пинк флойд» и других «маститых» я не смог. В процессе же покупок у меня начала зарождаться одна интересная идея, которую я ещё некоторое время крутил в голове, прикидывал, и даже начал забрасывать варианты, но быстро пришёл к выводу, что с одним из «вариантов» мне потребуется помощь. В конце первой недели состоялся разговор, в котором я ощутил себя тем, кем и являюсь — подростком. Мадам Дюнуа в мягкой форме, максимально популярно и доступно объяснила мне, что для продвижения моей популярности не только как художника, но и как персоны, требуется много общаться с различными людьми, заводить полезные и не очень знакомства. В общем, полтора часа я слушал образовательную лекцию о том, что мне известно было еще из той жизни, но чем пользоваться я не умею. А ещё я поймал себя на мысли, что Люси Дюнуа отличная мать, и с этой ролью справляется в разы лучше Дзюнко. В тот же вечер Люси и Лора перебрали мой гардероб, тут же отбросив чисто японские традиционные одежды, осмотрели оставшееся, и в беспрекословном тоне объявили чуть не в один голос, что с утра отправляемся за моим новым гардеробом, а то «эта безвкусица достаточна лишь для простого человека, но никак не для того, кто несёт в мир красоту». Следующий день с десяти утра и трёх часов дня прошёл в покупках, и мне действительно было интересно, ведь я узнал много нового. Примечательно, что чувство прекрасного — национальная черта, которой в определенной степени обладают как женщины, как и мужчины этих земель. А вечером мы отправились на частный приём. Понятие «настоящий праздник» в разных уголках мира подразумевают по-разному. Например, на моей первой родине настоящий праздник обязательно шумный, вкусный, сытный и с обилием спиртного, чтобы аж УХГ! На второй родине — по-разному: бывает уже знакомое «УХГ!», а бывает чинное и скучное «чай с печеньками». Праздник Софи Эрран — знаменитейшей поэтессы, писательницы лирики и песен — выдался для меня не легким и совершенно не соотносящимся в моём сознании со словом «праздник». Лёгкий фуршет, то есть на столах оказались закуски, сильно напоминающие крекеры, чипсы, лимонад «Колокольчик» и плавленный сырок «Волна», правда вина было не мало, но все легкое. В огромной двухэтажной квартире народ ходил, бродил, шатался, перемещался. Люди собирались в группки, группы и группищи. Говорили, болтали, общались. Постоянно происходило ленивое, неспешное движение по неуловимым траекториям, но диспетчеры оказались не нужны — никто не сталкивался. У меня сложилось впечатление, что народ специально собирается в чьем-нибудь гараже и репетирует «проходы». Квартира, конечно, улёт! И не только тем, что здоровенная, хозяйка всё устроила так, что попадая внутрь ощущаешь неуловимую смесь этакой таинственности места, где ТВОРЯТ, и тонкого домашнего уюта, где можно сесть в глубокое кресло, укрыться пледом, и погрузиться в чарующий мир какой-нибудь книги. Я даже не представляю, как это вышло у мадам Эрран, видимо, это чисто женская фишка, но мне нравится. Сама «светоч современной лирики обоих миров» оказалась дамой средних лет, но ещё весьма и весьма, в синем коктейльном платье и дизайнерском пиджачке с вышивкой бисером, и аккуратным беретиком на каштановом карэ. Серо-зелёные глаза блестели озорным огоньком, а тонкие губы и живая мимика лица изображали всю гамму мимолетных эмоций мадам. Прибыли мы в специально отведенную комнату с парой чудных статуй в броских одеждах, где нас встретил молодой мужчина непонятной ориентации, имени которого я запоминать не стал из принципа. Мы прошли к хозяйке, весело щебечущей с парой каких-то дамочек, а чуть в сторонке шумела стайка детей. Это меня удивило сильнее, так как среди взрослых оказалось и немало детей, сразу же развеяв возможность прямолинейной политики или блуда. После знакомства и дежурных приветствий я узнал, что хозяйка получила какую-то писательскую награду, а ещё по её роману сняли фильм, вот она и празднует. Да, местные смотрят кино простецов. Стоя рядом с четырьмя женщинами, придерживаемый за локоть(думаю, чтоб не сбежал как Лора, сразу куда-то свинтившая) пришлось выслушать кучу совершенно бесполезных сплетен, слухов и перемываний недавнего скандала. Минут пятнадцать пришлось держать непроницаемое «самурайское» выражение, чтоб не зевнуть, а потом разговор коснулся меня, но снова я в нём участия не принимал. Дамочкам довольно легко и ненавязчиво объяснили кем я являюсь, описали мои успехи и таланты. Далее снова последовало обсуждение «всплывших» тем о студиях-заклятых-врагах, о знаменитом художнике-пьянице, о певице, недавно загнувшейся от наркотиков, и снова вернулись ко мне. Одна из дамочек в шутливой (ехидной) форме предложила сделать хозяйке подарок по профилю. Сперва хотел отказаться, но потом кое-что вспомнил из прошлой жизни, от чего на лицо вылезла ухмылка. Люси даже чуть усилила хватку, предупреждающе, но «Остапа понесло». — Если меня обеспечат большим листом бумаги и красками, я с радостью... — был мой ответ. Дальше меня шокировали. Мадам Мишель Люлли, одна из «дамочек-хохотушек-сплетниц», спокойно извлекла волшебную палочку, сделала несколько непринужденных пассов, приманивая какие-то мелочи. Затем, на мгновенье задумавшись, «полыхнула» магией, и один за другим трансфигурировала всё это в запрошенное — краски, бумагу и несколько кистей. Видя мой шок, мадам Люлли снисходительно улыбнулась, уточнив, что она мастер трансфигурации, и вечная трансфигурация для неё — это нормально. Мдааа... а перстенёк-то я проморгал. Через полчаса раздался первый взрыв смеха, оборвавший лавину хохота. На бумаге я изобразил мультяшный образ супергероя... супергероини: симпатичная женщина в цветастом трико, шикарном развивающемся плаще, пышной прической, огромными глазами, в которых горят золотые звёзды, стоит в пафосной позе со своим оружием — большой перьевой ручкой, из которой распространяются всевозможные радуги, конфеты, звезды, единорожки и прочее. Чисто детская смешная карикатура. Когда меня немного «отпустило», я даже заволновался, что мог обидеть хозяйку, но Люси быстро меня успокоила, сказав, что публика оценила шутку, а сама Софи обещала повесить карикатуру на самом видном месте. В ходе дальнейшего общения мы много мигрировали, улыбались (карикатура позволила немного расслабиться, и «поймать волну»), шутили. Познакомили меня с нынешним чемпионом Франции по дуэлингу — Батистом Янном, стильным, красавцем-блондином с щегольским хвостом платиновых волос. Его супруга, роковая брюнетка, попросила сделать и её мужу подобный подарок, услышавшие поддержали женщину, в том числе и прибывшая вторая жена дуэлянта — заместитель директора Шармбатона. На этот раз я изобразил перекачанного громилу с чертами лица Батиста, с жутко-боевым посохом в руках, испускающим огненного дракона, и красными лучами из глаз. Здоровяк скалился крупными зубами, угрожая просто загрызть противника, а висящий за его спиной огромный двуручник смог бы перерубить скалу. Жены дуэлянта довольно скалились, покровительственно обводя публику взглядами, а сам Батист мне крепко пожал руку, широко улыбаясь. Остальных «просителей» ловко завернула Люси, объяснив, что это не мой праздник, я не нанимался шутом, а ещё среди публики нет более влиятельных и интересных людей, ради которых стоит устраивать представления. Часа через три, когда я успел, кажется, перекинуться словом с каждым взрослым, меня милостиво отпустили в вольное плаванье. Слегка подкрепившись «крекерами с плавленным сыром», подцепил бокал с лёгким белым вином, и скрылся на широком балконе, поросшем каким-то плетущимся растением. Привалившись к камню перил, переводил дух, не замечая ту, что тоже здесь была. Вернее, решив её не тревожить: раз здесь спряталась, значит хочет передохнуть, а я и сам подустал от трёпа. Некоторое время мы провели в молчании, а потом я ощутил нарастающее напряжение от «соседки». Глянув на неё краем глаза, определил правильное обращение. — Если мешаю, мадемуазель, могу оставить вас... Несколько секунд девушка молчала, цепко меня осматривая, после чего осторожно, негромко заговорила. — Вы мне не мешаете, месье. — короткая пауза. — Но я обязана узнать о вашем самочувствии... — как-то осторожно и напряженно произнесла блондинка, с собранными в хвост серебристыми волосами чуть ниже плечей. — Мне приятно ваше внимание, мадемуазель, и спешу вас заверить, что со мной всё в порядке. — делаю паузу на глоток разведенного яблочным соком вина. — Разве что слегка устал с непривычки. А как вы? — Со мной всё в порядке, спасибо. И снова тишина, только в этот раз я уже не ощущал напряжения блондинки. Особого желания говорить у меня не было — наговорился уже, а сейчас, выполнив «программу», я имею полное моральное право слегка передохнуть, привести мысли в порядок, хотя бы поверхностно. Слишком много имён и выжимок биографий. Например, Софи Эрран — волшебница в шестом поколении, вышла замуж за третьего сына довольно состоятельной семьи бизнесменов. Десять лет они прожили без проблем, родили девочку, а потом случился громкий скандал. Одновременно открылось, что муж писательницы заимел на стороне женщину, которая уже на седьмом месяце. Сама же Софи привезла «подарок» из Бельгии, и на момент «взрыва» была на третьем месяце беременности. Разошлись они в стороны более-менее адекватно. Мужчина владел парочкой магазинов сети своей семьи, на что Софи и не претендовала. Сама же женщина, являясь раскрученным автором, имеет постоянный доход, плюс большие накопления в банках, так как её печатают много где в мире. Общую девочку оставили с матерью, но отец будет помогать и воспитывать по мере возможности. Недовольной осталась только официальная любовница, коих тут принято заводить — девушка жила за счёт общей семьи, а с её распадом и «должность» сократили. — Мадемуазель, а вы верите в потусторонее? — почему-то именно это пришло на ум. — Хм, странный вопрос для волшебника. — странным тоном ответила девушка. — Это маглы занимают себя подобными развлечениями, мы же знаем, что чудеса существуют. — в голосе блондинки послышалась гордость. — Возможно, вы и правы — мы привыкли к магии, а чудеса стали обыденностью... — отвечаю глядя на бледные в свете города звёзды. — Интересно, как бы отреагировали простые люди, увидь они настоящего воздушного дракона, или Духа огня? — прикрывая глаза, улыбаюсь, представляя панику города от одного вида огненной птицы и восточного дракона, извивающегося в потоках воздуха восьмерками. — Ну... пошумели бы, да, а потом бы обливаторы удалили их воспоминания, и маглы продолжили жить как раньше. — пожала плечиками девушка. — А камеры? Фотоаппараты? Люди бы всё равно узнали, и вопросов бы прибавилось. — хотя, лукавлю, кто поймет что фото оригинальное? Кто докажет, что это не фотомонтаж? Спишут на сумасшествие и всё. — Во Франции службы работают качественно! — вздернула аккуратный носик блондинка, принимая высокомерный вид. — Министерство Магии уже давно разработало множество протоколов на самые различные случаи, поэтому готово к любым неожиданностям. — ещё и руки сложила на груди. Оценить фигуру девушки, да даже лицо в деталях, оказалось невозможно из-за того, что мадемуазель сидит в тени, да ещё и накинула на плечи какую-то темную мантию. Можно было бы сместить зрение и рассмотреть собеседницу во всех деталях, но мне откровенно лень — пусть остаётся так, как есть. — Если позволите, то что наиболее волшебное вы видели в жизни? — не глядя на блондинку, спрашиваю, будто говоря в пустоту, тишину, повисшую на пару минут, я даже подумал, что мне не ответят. — Нас от школы возили на экскурсию в Старший Лес у подножья Альп. Роща молодых энтов — вот самое удивительное, что мне удалось повидать. Это не просто вид, — девушка говорила негромко, будто заново переживая увиденную картину. — это собственный мир, отдельный и прекрасный. Звонкий смех и песни дриад, шепчущие голоса в листве, призрачные огоньки... огненные цветы... — на грани слышимости выдохнула девушка. — Волшебное место. — Звучит красиво. — выждав немного, отвечаю. — Интересно, можно туда попасть? — Я знаю, что каждый год предвыпускные классы совершают экскурсии в Старший Лес, но можно ли туда попасть просто так — не знаю... Продолжить странную беседу не вышло — мне прилетел самолётик-письмо с требованием немедленно явиться пред светлые очи, так как следует познакомиться с кем-то важным. Извинившись, покинул девушку, вернувшись в шум и свет. Забегая наперед скажу, что попасть в Старший Лес — обитель Галльских друидов мне не удалось. Подножья, и часть гор занимают старички-хиппи, ревностно оберегающие свои владения. Мощные магические источники в своё время, очень давнее время, позволили им провести какие-то скрывающие ритуалы, и теперь эти обширные территории запретны, без разрешения друидов туда не войти. Эти садоводы-эксперты даже своих туда не пускают, чего уж говорить о чужаках? Ещё одно. Эти места — последнее, что свободно от контроля государством и аристо, все остальные земли давно делены-переделены, в том числе скрытые магией земли, где размещены небольшие волшебные заповедники, мэноры, специальные фермерские угодья, свободных мест просто нет — все земли работают. Что ж, если всё собрать вместе, то получается, что французские власти действительно работают эффективно. Познакомили меня с яркой и безумно сексуальной женщиной, хотя имя и фамилию, к своему стыду, тупо прослушал, ещё раздумывая над словами девушки. Женщина, также блондинка, элегантно крутила в руках веер, лукаво стреляла глазами, очень по-разному улыбалась. В ходе беседы я ощущал что-то странное, будто волны горячего воздуха, исходящие от женщины, наполненные пряными, чарующими ароматами. Это было интересно, да и ощущения не неприятные, но не более того. Думаю, либо какие-то особые духи с зельями, либо артефакт, либо магия, так как эти «волны» сначала были едва различимы, потом начали нарастать, а женщина, умело скрывая интерес, внимательно следила за мной. Уже перед самым расставанием от неё разошлась особо мощная волна, будто порыв летнего суховея. Краем глаза отметил, что нескольких мужчин, бывших неподалёку от нас, споро оттащили их дамы, недобро поглядывая на мадам, с каким-то особым интересом вглядывающуюся в моё лицо. Я же просто чихнул, хорошо хоть лицо успел прикрыть. Последний поток принес слишком концентрированый аромат, едкий, от чего засвербело в носу, и я чихнул. А сдерживать свой чих у меня не выходит, поэтому получилось громко. Люси рассмеялась, у неё брызнули из глаз слёзы. Наша же собеседница выглядела так, будто ребёнку пообещали купить мороженку, а дали дешёвый леденец — эдакая смесь неверия и обиды, которые, впрочем, быстро сменились странной решимостью и предвкушением в эмоциях, а на лице — дежурной улыбкой, от которой у меня, почему-то, по коже прошёл мороз. Это, похоже, отразилось у меня на лице, так как Люси рассмеялась ещё громче, как и обнажившая белоснежные жемчужины блондинка. На этом вечер для меня закончился и мы перенеслись в родовое гнездо Дюнуа. *** — Ну что, опять сидела где-нибудь в уголке? — широко и довольно улыбаясь спросила женщина, медленно вышагивая по мощеной камнем садовой дорожке. — Как будто у меня есть выбор! — буркнула более молодая её копия, а глядя со стороны можно предположить, что идут две сестры. — Ой, брось! — махнула веером женщина. — Прячась от проблемы ты ничего не решишь. Тем более, возраст у тебя самый подходящий и партию пора подыскать. — Маааам... — тяжело вздыхая, протянула девушка. — Ну, хватит уже... — Не хватит. — спокойно, но твердо ответила женщина. — Тебе нужно учиться сдерживаться, а как ты это планируешь сделать, не общаясь с мужчинами? Твоя красота не будет вечной, и пока ещё есть хорошие варианты, нельзя медлить! — экспрессивно, даже воинственно взмахнув веером, женщина указала им куда-то вперёд-вверх, будто командующий войсками. — И раз дочка не торопится в этом деле, долг матери помочь ей! Во вторник Дюнуа возвращаются из Сан-Тропэ, а в четверг прибудут к нам на ужин. У Люси сейчас гостит интересный молодой человек, подающий надежды художник. Я хочу, чтобы ты присмотрелась к нему. — женщина стрельнула взглядом в свою младшую копию, у которой расширились от удивления глаза. — Мам, ты что..? — Мамочка заботится о своих девочках, и девочки должны быть ей благодарны. — роковая красотка покивала своим мыслям, бросив лукавый взгляд на дочь. — Ну, мааам... — чуть не прохныкала девушка, известная в обществе как надменная и высокомерная особа, любящая соблазнять чужих парней. По ночной алее к красивому особняку медленно «плыли» две очаровательные особы, и более старшая из них будто освещала широкой довольной улыбкой полумрак.