На поводке

Я иду за Гриффин. Нет. Не так. Гриффин ведет меня за поводок. Серьезно… Это странно. Странно, но более странно то, что, когда она меня слегка дергает за него, у меня это отдает внизу живота. Я ненормальная. Даже не знала, что настолько. Иду, рассматриваю ее ножки. Она в юбке и белой рубашечке. Она чертовски красивая и ее волосы, и ноги, и руки, и хриплый голос. Про глаза молчу. И мне не стоило бы думать, что она такая горячая, но она снова меня дернула, и я не могу не думать. Опять эти коридоры. Двери. И мы на лестнице. Поднимаемся наверх. Мы же в ее особняке, и я сейчас что-то да увижу полезное. — Как тебя зовут? Она остановилась на последней ступеньке. — Тебе не нужно мое имя. — Ты про меня всё знаешь. Я спрашиваю только имя. Она стоит. Думает. Потом дергает поводок и я, не ожидая от самой себя, нервно выдыхаю. Идиотка! Она снова тормозит. Или не идиотка. Я бы хотела увидеть ее лицо, если я ее смутила. Снова коридор. Двери уже дубовые и с такими же узорами, как были наверху на железных. Обивка на стенках мягкая. Свет тусклый и красная подсветка. Черный коридор с красной подсветкой. Ух… Впереди двери и двое мужчин рядом. Двери открываются, и мы заходим. Тут темно и тоже красная подсветка. Но в мои уши врезается громкая музыка. Очень громкая. И шум, гул из голосов. Боже, как я давно не была в клубах. Я бы потанцевала. Но не с ней. Мы не спускаемся вниз по винтовой лестнице, которая перед нами. Мы заходим в правую и единственную дверь. Там большой столик и два дивана друг напротив друга. Огромное черное стекло. Как будто тонированное. Дверь закрывается, и звук становится приглушенный. На столе стоят два бокала и свечка. Пара салфеток. Она садится на диван напротив огромного окна. Кивком показывает мне, чтобы я села на другую сторону. Я стою. Она меня дергает на себя, я невольно чуть нагибаюсь. И мое лицо почти оказывается на уровне ее лица. — Кларк… Ее голос такой хриплый и, черт возьми, сексуальный, что я, как дура, приоткрыв рот, уставилась в ее голубые глаза, в которых отражался огонек от свечки на столике. — Что? — Хрипло выдыхаю я. — Кларк Гриффин, — кивает она, рассматривая мое лицо. Я все еще стою, наклонившись, а поводок все так же туго натянут, и у меня нет возможности выпрямиться, а может, я и не хочу. Кларк… — Лекса, — я вытягиваю руку, и она на нее опускает взгляд. Она думает слишком долго и вряд ли она ее пожмет. Я в этом уверена, но все-таки жду. Ее ладонь неуверенно и медленно касается моей, и она ее сжимает, не отводя взгляда от наших рук. Дерьмо! Готова поклясться, что от такого невинного касания я чуть не потеряла равновесие и это вовсе не от моего неудобного положения. Ее рука нежная и кожа… Я большим пальцем провожу по ее указательному пальцу, и она дергается, а я выпрямляюсь. Она дергает головой, чтобы я, наконец, села напротив, мне кажется, я не уверена, что она злится на себя. — Что ты пьешь? — Я не пью. Она кладет поводок на столик и поправляет салфетку. — Будешь пить воду? — Ее взгляд исподлобья любопытно меня рассматривает. — Я буду Голубую лагуну с мармеладными акулами. — С акулами — кивает она, не переспрашивая, а утверждая. — Как в Sugar Factory. — Я знаю. Хорошо. — И где же ты возьмешь акул? — Это не должно тебя волновать. — А если я захочу, чтобы были не акулы, а… например, пираньи. — Я чуть тянусь вперед, нависая над столом. — Тогда тебе будет проблематично его пить. Если тебе, конечно, дороги твои губы. — Она роняет на них взгляд. — Тебе нравятся мои губы? — Я чуть дальше тянусь. — Тебе они еще понадобятся. — А тебе? — Лекса, — прерывает она меня, и я не двигаюсь, наблюдая за тем, как она прищуривается. — Они тебе нравятся, — решила утверждать я. Она резко встает и берет поводок со стола. Дергает его на себя, и я чуть ли не падаю с диванчика. — Садись! — Она указывает взглядом на пол рядом с собой. — Что?.. — Сидеть. — Ну вот еще. — Села, — она дергает ремень вниз. И я чувствую, как в животе все узлом скручивает, но сейчас я все-таки больше злюсь. Я не собака. Она медленно начинает тянуть поводок вниз и присаживается сама на корточки. Дергает его резко вниз, и я сажусь, тоже на корточки, оказываясь напротив нее. — На колени. — Мне больше нравится доминировать. — Не здесь. Садись! — Она еще раз дергает, и я слушаюсь. Слушаюсь я, потому что… Я не знаю почему. То ли потому, что ее голос так влияет на меня, то ли потому, что она сама сидит. И ничего из этого не оправдывает меня за то, что я ее слушаюсь. Я на коленях. Она встает, а я злюсь. Я перестаю понимать себя. Её я изначально не понимала. Она странная и хрен знает, почему эта странность меня привлекает. Я все чаще начинаю вспоминать слова Рейвен о том, что я нездоровая в некоторых моментах. О том, что меня часто приходится контролировать, потому что я люблю приключения и ищу их. Еще контролировать от беспорядочных связей. Они беспорядочные потому, что я не встретила ни одного человека, который бы смог зафиксировать на себе мое внимание дольше, чем на одну ночь. Все это к тому, что я сижу рядом с Гриффин, подогнув под себя ноги, и смотрю на нее. Кажется, что я смотрю на нее не потому, что мне выгодно ее изучить для моего побега или избежания наказания, а потому, что мне просто нравится на нее смотреть. И ведь это плохо? Я пью коктейль с акулами. Зачем она решила мне угодить? Или почему она иногда обращается со мной так? Как? … Я не могу даже объяснить самой себе. Я хочу ее ненавидеть и после удара током ненавижу, но после, я вижу ее взгляд, в котором нет злости, ненависти или отвращения, и я не могу продолжать. Но я хочу домой. И я не хочу, чтобы меня унижали. Ведь это только начало? Я хочу повлиять на нее. Мне надо повлиять на нее, если я хочу домой. Ведь такую сумму мне взять негде, а верить в то, что она поиграет и отпустит, — я не могу. Надо, чтобы она хотела меня отпустить. — Можно я сяду напротив? — Я все-таки решила спросить, потому что то, что я сижу на полу выглядит убого и слишком унизительно. — Это твое место. — Отвечает Кларк, отпивая коктейль. — На полу. — Посмотри мне в глаза и повтори то же самое, — я впервые так разозлилась. Сжимаю кулаки и мне не надо вставать, чтобы с ноги попасть по ее голове, но я где-то нашла в себе это… Она поворачивается и смотрит на меня сверху вниз, потом прищуривается и подносит пальцы к своему браслету. — Ты не успеешь нажать, если я тебя ударю. — Я поднимаюсь на ноги и медленно, но уверенно делаю к ней шаг. Она бы успела. — Сядь, — она отворачивается. — Можешь сесть на диван. Я ее ненавижу. Еще минуту назад я думала, что… плевать. Дерьмо! Как я могу вообще хорошо про нее думать. Я сижу напротив и смотрю на нее. Она сидит напротив и смотрит в сторону. Так уже прошел час. Ей не скучно? Она просто пьет и смотрит… Она думает. Ее что-то волнует. — Сколько тебе лет? — Решаю прервать тишину. Теперь я еще больше хочу с ней сблизиться. Но для этого мне надо вести себя умнее. Блондинка переводит на меня взгляд, наверное, прошла минута прежде чем она ответила. — Двадцать пять. Я удивились. Она выглядит моложе даже, но я почему-то думала, что это из-за ее образа жизни, уход за собой все дела. Но она совсем девочка. Не знаю, что чувствую. — Ты красивая. — Ты тоже красивая, Лекса. Можно я посижу в тишине? — Но мне скучно, — поджав губу, я смотрю в ее голубые, изучающие меня глаза. — Ты молода для того, кто занимается всякими плохими вещами. — Ты еще младше. Не буду спорить. Я довольно улыбнулась. Сама не знаю, почему. Она вызвала улыбку. К нам зашел мужчина и остановился рядом с Кларк, поклонившись. — Мисс Гриффин, начинаем. Она кивнула, и он ушел. Девушка взяла пульт, который лежал в подлокотнике дивана, и нажала кнопку. Сзади меня послышался какой-то звук, наш чилаут наполнился светом, и я быстро обернулась назад. Огромное стекло, которое было темным, вдруг стало прозрачным. — Что это? — Я слышу свой голос, и он дрожит. — Это всё принадлежит мне. Наслаждайся. Я открыла широко рот, увидев то, что творилось за ним. Дерьмо, во что я вляпалась… *** Посреди огромного зала была куполообразная клетка. А вокруг нее трибуны. Ярусов двадцать, не меньше. На трибунах никто не сидел, все стояли. Стояли и кричали, встречая кого-то. Трибуны образовывали полукруг вокруг нас. Под нами была площадка, где стояли охранники, оцепив все вокруг красной дорожки. Дорожка вела к дверям металлической клетки. Мы были в чилауте над этой самой площадкой. Я понимаю, что это как будка комментатора, откуда Гриффин наблюдает за происходящим. — Вот дерьмо! — Выдыхаю я, забираясь коленками на диван и почти прислоняясь к стеклу. — Кери, еще одно матное слово или ругательство и тебя ждет разряд. Я повернула голову на девушку, которая подошла к окну и встала сбоку от меня. — И это все твое? — Проигнорировав ее реплику, я снова уставилась перед собой. — Да. — Но как? Она промолчала, но я почувствовала, что она сейчас смотрит на меня. — Мы же не в твоем особняке? — Нет. — Когда вы меня перевезли? И где мы? Она снова меня проигнорировала. На ринге, спустя минут десять, стояли две девушки. Я так и думала, слишком много народу для чего-то не легального. Но все-таки… не думаю, что это всё, что есть у Кларк. Я любила смотреть ММА по телеку, и я обожала смешанные боевые искусства. Конечно, вживую я никогда ничего подобного не видела. Там был рефери. И явно здесь правила были. И их было много. Потому что, не смотря на всю жестокость этого «кровавого» вида спорта, я заметила, что некоторые опасные приемы тут же пресекались. Первый бой все равно оставил на полу ринга красные пятна крови. Мне нравится. Я взяла коктейль со стола и принялась смотреть за вторым поединком. — Тебе нравится? — Мне нравится, — ответила я, взглянув на Кларк, которая довольно улыбалась, глядя перед собой. — Откуда у тебя это? Я имею в виду, ты же совсем еще… — Этот бизнес принадлежал моему покойному отцу. Она не обязана была отвечать, но получив ответ, я тут же вернула свое внимание к клетке. — Это и фитнес клуб, это все, что у тебя есть? — Нет. Не задавай слишком много вопросов, тебя становится слишком много. Я прищурилась. Ее голос был спокоен. Ее голос был спокоен почти всегда. Я хочу разгадать загадку под именем «Кларк Гриффин», но еще больше я хочу свалить отсюда. Пока у меня была возможность смотреть за стекло, я смотрела. Но я уже смотрела не на бои, которые мне наскучили. Я вспомнила, кто я и что я здесь делаю. В тихом омуте черти водятся, а знакомиться с чертями Кларк я не горю желанием. Я очень медленно пила свой второй коктейль, я наблюдала за Кларк, которая пила уже третий. Я смотрела за окно, изучая каждый поворот, и кто куда идет. Я предположила, где выход, надеясь, что не ошибаюсь. Я заметила слева ту лестницу, которая была рядом с нашей дверью. Я не знаю, куда ведет эта лестница. Но она точно не ведет к площадке. Она закручивается и упирается куда-то под нами. Я ждала. Я просто уже выжидала подходящий момент, делая вид, что мне интересно это шоу. Надо действовать. Надо сделать так, чтобы Кларк не успела нажать на свой браслет. Спустя минут двадцать я решаюсь. — Ты так внимательно наблюдаешь. Она повернулась ко мне и, кивнув, тут же отвернулась. Я слезла с дивана. Встала в метре от нее. — У тебя там кто-то, кого ты знаешь, или ты просто любишь смотреть? — Там есть мои бойцы. Я чуть нахмурилась, переваривая эту информацию, но одернула себя, ведь я тут стою не за этим. — Ты всегда такая спокойная. — Я подошла к ней со спины почти вплотную. И я точно заметила, что ее итак идеально прямая спина окончательно вытянулась как струна. Я на нее так действую. — Иногда мне кажется, что ты напряжена. Она не поворачивается, позволяя мне стоять так близко. Я делаю еще один небольшой шаг, я уже прижимаюсь к ее спине своей грудью. — Соблюдай дистанцию, — ее голос взволнованный. Она поворачивается, и я замечаю, что ее пальцы касаются браслета на руке. Я поднимаю на нее взгляд. Мы слишком близко, а она еще не нажала. — Прости, я помню. — Мой голос тихий и даже робкий. Я могу его делать таким. Она взволнована, и я вижу это. Не сводя взгляда с широко открытых голубых глаз, я кладу свои пальцы ей на запястье. Она дрогнула, но не отступила. Она не нажала. Я прикрываю глаза, на самом деле, мне нравится этот момент, хоть я и не совсем понимаю, почему у меня получается все это. Я кладу полностью свою ладонь на ее запястье и, обхватывая, убираю ее руку с браслета. — Прости, не хочу тебя пугать, — я делаю небольшой шаг, вынуждая ее пятиться назад, пока она спиной не упирается в стекло. — Лекса, я… — Шшш, — я спешу ее перебить. — Просто… — Я обхватываю второе запястье, на котором браслет, и в итоге в моих ладонях обе ее руки, которые я немедля прижимаю к окну, и Кларк приоткрывает рот. Она хочет меня остановить, но не делает этого. Я вижу волнение в ее глазах. Я честно не понимаю, как все так вышло. Я хотела рискнуть, но я не ожидала, что так подействую. Я держу ее, и мое лицо в нескольких сантиметрах от ее лица. Ее глаза бегают по моим чертам. Я опускаю взгляд на ее губы, и, пока она не пришла в себя, поднимаю руки к ее лицу. Честно, мне страшно это делать. Опасно… Но это ли меня волнует? То, что она может меня наказать за подобную наглость? Или меня волнует то, как она смотрит? Мое сердце так бешено стучится из-за страха или из-за того, что я сейчас касаюсь ее щек? Лекса, приди в себя. Ты на поводке. С этими мыслями я отбрасываю наваждение, и, опуская руки на ее шею, быстро зажимаю там нужное место. Кларк дергается, но я тут же перехватила ее руку, развернула к себе спиной, зажала ее шею предплечьем, потянула ее голову, откинув назад, и, растягивая шейные позвонки, бью по ее лицу ниже носа, через три секунды тело Кларк обмякло. Я аккуратно укладываю ее на пол. Пробую снять браслет… никак. Там даже замка нет, странно блин. Я, хватая из своего бокала мармеладную акулу, подхожу к двери. Выдыхаю… Тут есть камеры и времени у меня мало. Только об этом подумала, как дверь распахнулась и влетело двое мужчин. Будет весело. Благо у меня удобный наряд. Я накидываю на шею одного поводок, и, запрыгивая к нему за спину, висну на нем, нанося удар второму с ноги в лицо. Он заваливается назад, ударяясь затылком о стену, и я тут же бью еще раз ему в лицо, добивая, чтобы от удара о стену он отрубился. Освобождаю шею второго охранника от цепи. Он быстро разворачивается, а я пригибаюсь, уворачиваясь от его руки, и бью кулаком под дых. Он наклоняется и тут же получает удар в челюсть снизу вверх. Хватаю за шею и, надавливая на сонное сплетение, крепко держу. Сильный, скотина, мышцы на шее такие, что это проблематично. Отпускаю шею и, не давая ему очухаться, бью с двух рук ему по ушам и с ноги бью в грудь. Этого хватит, чтобы свалить. Времени нет. Я отцепила от себя поводок и выбежала на площадку. Бегу по лестнице, готовая к тому, что меня там встретят. Подбегаю к двери этажом ниже, туда, куда упирается лестница. Дверь открывается и на моем пути еще один охранник. Хватаясь за перила, я с двух ног бью ему в грудь, он заваливается назад и, подскакивая к нему, наношу удар с ноги в лоб, ударяя его затылком об пол. Замерла на секунду. Всегда боюсь летального исхода. Сколько бы не тренировалась, этот страх меня не покидает. Я бегу дальше. Там люди, они на меня смотрят. Я в таком наряде, что это не удивительно. Мне нужен выход к трибунам. Мне нужна лестница. Я нашла ее. Сердце так бешено стучит, что не дает мне сосредоточиться на голосах, которые меня окружают. Они как будто со всех сторон, но я никого не вижу. Я, перепрыгивая через ступеньки, несусь вниз. Этот адреналин срывает мне крышу. Я люблю адреналин, но, честно говоря, я никогда настолько крепко не попадала в подобное дерьмо. Понимаю, что если меня вернут, Кларк уже не будет столь добра. А она была добра, и я это понимала. Я все испортила либо я все-таки свалю отсюда. Я чувствую, что это опаснее, чем-то, что на моем пути раньше встречалось. Пока я несусь по бесконечной блядской лестнице, я вспоминаю все свои случаи, в которых я нарывалась на охрану. Там было опасно и порой в меня даже стреляли. Но, скорее всего, это все Рейвен и ее указания. Рейвен была со мной, и я не чувствовала себя такой загнанной, как сейчас. В таком гребанном дерьме, как сейчас. Без поддержки. И да — мне страшно. Я открываю дверь и замираю. Я на площадке. Справа и слева от меня два охранника, что караулили служебный вход. Народу много, и я не хочу привлекать внимание, давая им отпор. У меня пара секунд сообразить, и я ими пользуюсь. Я наклоняюсь, уворачиваясь от руки одного, выпрямляясь, я толкаю его в сторону. Уворачиваясь от второго, я втопила. Бегаю я, слава богу, быстро. Добежав до охранников, что преграждали мне путь к людям, я с разбегу с ноги бью одному в грудь, при этом делая из него опору, отталкиваюсь и прыгаю через ограждение. Распихиваю людей. Я уже мало, что соображаю. Я паникую. Нельзя. «Когда страшно и чувствуешь, что паника мешает думать, замри и выдохни». Я вспоминаю слова Джека. Я нахожу в себе это. Я останавливаюсь посреди толпы. Прикрываю глаза и медленно выдыхаю, чувствуя собственные бешеные ритмы сердца. Через минуты две я нахожу выход. Я уже за пределами. Я бегу по мраморному полу и не оглядываюсь. Только вперед. Надо найти цель, ведь это еще не окончательный выход из здания. Где здесь гребанный выход?! Немногочисленные люди оборачиваются на меня. Я как БДСМная проститутка в ошейниках. Я бегу и вижу двери. Большие железные двери. Что-то начинает пищать. У меня на шее что-то пищит. Что за дерьмо? Я бегу дальше, а писк ускоряется. Ошейник, еще через пару метров начинает просто визжать на мне. Не нравится. Черт, как мне это не нравится. Я добегаю до двери, хватаю ручку и спазм в горле. Сокращение мышц по всему телу, темнеет. Боль. Сука…