С любовью и ненавистью, твой брат

      Золотые лучи рассвета лениво ползли по странице книги. Через едва открытое окно доносилось щебетание птиц. В нос бил сладковатый терпкий аромат кофе, ещё не успевшего остыть. Нарушив почти идеальную тишину перелистыванием страницы, я развёл руки в стороны и сладко зевнул. Приятные мурашки пробежались от головы до кончиков пальцев ног. Довольно обмякнув, я продолжил поглощать чёрные буквы.       На лестнице послышались неторопливые тихие шаги. Я взглянул в сторону, откуда доносились звуки, и увидел маму, активно потирающую глаза.       — Доброе утро, — сказал я, чуть улыбнувшись.       Закрыв рот рукой и зевнув, мама сиплым голосом ответила:       — Привет… М-м… А где папа?       — У него опять срочный вызов на работе, пришлось уехать, но он передавал привет, — буднично говорил я.       Потуже затянув халат, мама направилась к плите, на которой стояла турка.       — Ох уж эти хирурги, — протянула она, наливая кофе. — Даже в заслуженный выходной бегут спасать жизни.       Она оперлась на кухонную тумбу и поднесла чашку кофе к губам. С каждым новым глотком её взгляд становился всё менее потупленным и сонным.       — Поздно вчера вернулись? — уже более бодро спросила мама, не отрываясь от чёрного напитка.       — Да не особо, — ответил я, пожав плечами.       — Я не ожидала, что ты возьмёшь с собой Мартину, — сказала она, отвернувшись и открыв дверцу холодильника.       — Да я и не собирался. Руджеро попросил.       Упоминание о вчерашнем вечере прокрутило в голове эпизод, когда я пялился на Мартину, словно маленький непосредственный ребёнок, не знающий, что вот так пристально смотреть на человека неприлично. Я помотал головой и вернулся к чтению. Увидев мою незаинтересованность в данной теме для разговора, мама лишь добавила:       — Но спасибо. Ты ей очень помог.       Я безучастно кивнул. На кухне заиграл ансамбль ароматов ингредиентов, из которых мама начала готовить завтрак.       Дочитав главу, я закрыл книгу и отложил её в сторону.       — Что ты готовишь? — спросил я, пытаясь разглядеть, что делает мама.       — Панкейки, — с улыбкой сказала она. — Хочешь помочь?       — Да я не умею их делать, — ответил я.       — Вставай, я научу.       — Да ну, мам, зачем? — пробухтел я.       — Как зачем? — искренне удивилась мама. — Чем же ты будешь питаться, когда поступишь в университет, если не умеешь готовить? Я уже не смогу вместо тебя у плиты стоять.       — Так я заказывать у тебя в ресторане буду, — сказал я, самодовольно улыбнувшись и оперевшись подбородком на ладонь.       — Человек, который ничего не делает сам, а только потребляет, очень быстро оказывается на дне, неспособный подняться самостоятельно, — спокойно отрезала мама и, улыбнувшись, вновь повторила своё предложение: — Ну, так что?       — Ну, ладно, ладно, — улыбнулся я и подошёл к ней. — Что надо делать?       Получив краткую инструкцию, я принялся добавлять сухие ингредиенты в уже взбитые молоко и яйца. Я сосредоточенно мешал венчиком массу, высунув язык вбок к верхней губе и нахмурив брови. Мука то и дело рассыпалась в разные стороны, оседая на моей одежде, руках и тумбе. Выдохнув, я продолжил мешать. Мама рассмеялась.       — Эй, парень, полегче, — сказала она.       Я на мгновение посмотрел на неё и всё же сбавил темп, более спокойно и медленно выполняя задачу.       — Так, ну, вроде всё, — сказал задумчиво я, рассматривая содержимое миски.       Мама повисла на мне, смотря на миску.       — Хорошо, теперь давай зальём это на сковороду.       Сначала мама продемонстрировала, как нужно делать. Спустя пару минут она положила румяный воздушный блин на тарелку. Он был настолько идеальным, словно его испёк сам Бог, а аромат заставлял живот жалобно урчать. Мама уступила мне место за плитой. Я повторил действия, сделанные мамой. Когда пришла пора переворачивать тесто, я столкнулся перед сложностями. Оно то и дело выскальзывало с лопатки. Тихо выругавшись, я всё-таки смог его перевернуть, но мимолётная радость сразу же сменилась печалью, когда я увидел, что панкейк подгорел. Я поднял брови вверх и чуть закатил глаза, отчаянно выдохнув и огорчившись своей неудаче. Мама ободряюще меня похлопала по плечу.       — Первый блин комом, — сказала она.       Всё-таки после пару неудачных попыток у меня получилось испечь более или менее сносные панкейки. Они были, конечно, далеки до тех божественных произведений искусств, которые испекла мама, но я всё равно был доволен, что они хотя бы не чёрные.       За делом мы не сразу заметили, как спустилась Мартина. В сравнении с предыдущими утрами, в этот раз она выглядела отдохнувшей. Глаза были опухшие скорее не от слёз, а от долгого сна, потому что они не отдавали алыми оттенками. Лицо было спокойно и непривычно свежим. Она уже не старалась скрыть его волосами, а наоборот, даже собрала их в небрежный хвост.       — Вот и наше солнышко проснулось! — радостно воскликнула мама.       Мартина едва заметно улыбнулась, переминаясь с ноги на ногу.       — Присаживайся, мы уже с Хорхе приготовили завтрак, — сказала мама, открывая холодильник.       Я всё ещё победно держал лопатку в руке, выключая плиту. Мартина аккуратно присела за стол.       — Мы тут философствовали с Хорхе на тему того, нужно ли уметь человеку готовить. Вот ты умеешь печь блинчики? — спросила мама.       — Ну, да, — скромно ответила Мартина, скрепив кисти рук.       Мама с улыбкой посмотрела на меня, всем своим видом говоря, мол, ну, вот видишь. Я недовольно фыркнул.       — Да всё бедные умеют готовить, — бросил я, стряхивая с рук муку.       Не знаю на кой чёрт я это сказал. В груди кольнуло от ревности к матери и небольшой обиды, что в сравнении с кем-то я проиграл. Я не хотел обижать, но не подавившаяся защитная реакция поспособствовала моей грубости. Я особо даже не был согласен со своим заключением, оно было слишком обобщённым, но эмоции совсем затуманили мой разум, поэтому сдавать назад и извиняться совершенно не хотелось.       Мама тут же рассердилась и больно кольнула меня локтём в бок. Мартина опустила взгляд, пытаясь скрыть свою обиду. Я проигнорировал реакции мамы и Мартины и просто поставил тарелку с панкейками на стол.       — Приятного аппетита, — буркнул я и сел.       Полив своё творение сиропом, я принялся его уплетать. Мама старалась построить с Мартиной диалог, но она всё больше вжималась в стул, а её взгляд всё чаще бегал по столу.       — А какие планы у вас на выходные? — решила взять новую тему для разговора мама, уже обращаясь к нам обоим.       — Ну, мгхм… — я проглотил кусочек. — Я вечером на вечеринку к Руджу.       Делая глоток сока, я словно в замедленной съёмке видел, как изменяется выражение лица мамы со спокойного до невообразимо воодушевлённого. Я сразу подумал, что ни к чему хорошему это не приведёт.       — А может ты и Мартину с собой возьмёшь? — воскликнула мама так, будто ей в голову пришла самая гениальная мысль.       Я заметил, как Мартина украдкой взглянула на меня исподлобья. Мне показалось, что её заинтересованность в моём ответе говорила о желании присутствовать там. Хотя за эти пару дней мне показалось, что она больше интроверт и не особо любит шумные и людные мероприятия. Я поставил стакан на стол и с совершенно каменным выражением лица посмотрел на маму.       — Нет, — отрезал я.       Мартина резко вздохнула, опешив от ответа.       — Почему? — спросила мама, нахмуря брови.       — Потому что делать ей там нечего. Плестись под ногами будет, — монотонно пояснил я, словно говоря очевидные вещи.       — Но это помогло бы ей адаптироваться, познакомил бы со своими друзьями. Я знаю, у тебя их много, — продолжила мама настаивать на своём.       — Может хватит вешать её на меня? — вспылил я. С каждым моим словом раздражение ещё больше разливалось по телу, и я уже совсем не контролировал, что говорю. — Ты сама её решила забрать. Это была не моя прихоть! Я итак познакомил её с друзьями. Что ещё ты от меня хочешь?       Выдохнув, я со скрежетом стула резко встал. Мама чуть хмуро смотрела на меня, но молчала. Мартина продолжала смотреть на свои колени, её лица я не видел, но полностью уверен, что она была напряжена.       — Извините, — бросил я, уже подойдя к лестнице.       Вечером я сидел в машине у дома Мелани и скучающе стучал пальцами по рулю, слушая мелодию сверчков. Спустя какое-то время дверь дома отворилась и на крыльце появилась девушка. Она подошла к машине на ватных ногах и села рядом.       — Привет, — тихо выдавила она.       Я просто кивнул и завёл машину. Её внешний вид так и кричал, что очень старалась и у зеркала провела не один час, а может и весь день убила на то, чтобы мне понравиться. Хоть она и была вполне симпатична, но её усилий я не оценил. Безусловно я скорее выберу расфуфыренную девчонку, нежели ту, что утром лишь приняла душ, но я всё равно не понимаю, как можно столько времени и сил тратить только на внешний вид. Скорее всего у неё есть другие дела, кроме как наводить марафет для того, чтобы мне угодить, но она вероятно их отложила, потому что меня ещё при нашем первом разговоре поставила выше всего. Это прикольно, если ты хочешь с ней потусить раз-другой, но вот длительное общение с такой особой было бы пыткой.       — А куда мы едем? — спросила она, украдкой разглядывая моё невозмутимое лицо.       Я какое-то время молчал, от чего её взгляд стал тревожно бегать, да и в целом она стала более напряжённой.       — На вечеринку к Руджеро, — ответил я.       — А, хорошо, — бросила она, выдохнув.       Я услышал в её голосе нотку разочарования. Надеюсь, что она не нафантазировала, что я сейчас поведу её в самый дорогой и роскошный ресторан в городе, буду неотрывно слушать рассказ о её скучной жизни и плести лапшу, что она особенная. Тратить деньги на девчонку, которую завтра утром я уже не вспомню, было бы глупо и нерационально. Поэтому надеюсь, что когда она сегодня получит дозу моего внимания, я не буду удостоен чести её беготни за мной и мечтаний о чём-то большем.       Я заметил, что с собой она не взяла никакой верхней одежды, а была только в лёгком сером платье, подол которого едва доставал до коленей. Остановившись на светофоре, я снял с себя джинсовку и положил ей на колени, не отвлекаясь от дороги.       — Держи, а то простынешь. Уже не лето, — сказал я.       Боковым зрением я увидел, как она медленно взглянула на меня и улыбнулась краешком губ. Накинув джинсовку, она стала смотреть на протекающие мимо дома.       Уже подходя к дому и ведя Мелани за талию, я услышал громкую музыку. Вечеринка была в самом разгаре. На крыльце уже кто-то целовался. В тусклом свете фонарей я заметил, что это была Альба с каким-то парнем. Я усмехнулся, но не стал мешать. Несмотря на это, Альба всё равно заметила меня, когда мы проходили мимо. Отстранившись от парня и убрав его руки со своей груди, она наклонилась ко мне и широко улыбнулась.       — Хорхе! — воскликнула она, едва не упав, но вовремя удержавшись за плечи парня.       Я улыбнулся.       — Привет, красотка, — сказал я.       От Альбы уже знатно пахло перегаром и сигаретным дымом. Её взгляд еле фокусировался на мне, но она всё же заметила, что я стою не один. Пытаясь вглядеться в лицо моей спутницы, она захихикала.       — Мечи не понравится, — протянула она.       Рукой, прижимающий Мелани к себе, я почувствовал как она напряглась и вжалась в куртку. Я ободряюще потёр её спину. Сегодня я не планировал разбираться с её комплексами.       — Я так понимаю, она тоже здесь? — спросил я, переведя взгляд с Мелани на подругу.       Но вопрос мой повис в воздухе, Альба уже вновь страстно целовала своего спутника, перебирая пальцами его кудрявые волосы. Я кивнул в сторону входной двери Мелани, и мы вместе направились внутрь.       В уши начала бить громкая музыка, а в нос ударил табачный дым. Глазам нужно было какое-то время, прежде чем я смог привыкнуть к тусклому свету цветомузыки. Мелани чуть зажмурилась от неожиданно громких звуков. Я наклонился к её уху и сказал как можно громче, чтобы она услышала:       — Осмотрись пока. Я найду тебя позже.       Она растеряно посмотрела на меня, кивнула и осторожно пошла в гостиную. Я же двинулся в сторону кухни, минуя толпу пьяных ребят и попутно почти с каждым из них здороваясь. Такое начало было вполне привычным. Всё шло как по сценарию. Кто-то уже бежал на улицу, прикрывая рот, стараясь успеть проблеваться не на дорогой ковёр, а в кусты. Прямо передо мной девушка в вызывающем платье с игривой улыбкой тянула на второй этаж за воротник рубашки парня, лицо и шея которого были усеяны десятком красных отпечатков от поцелуев. Кто-то с пластиковым стаканчиком, наполненным алкоголем, пританцовывая направлялся в эпицентр вечеринки. А кто-то уже сидел на полу в отключке, оперевшись на стену, как тот парень, через которого я только что перешагнул.       Наконец, преодолев все препятствия, я оказался на кухне. Все кухонные тумбы были заставлены алкоголем, красными пластиковыми стаканчиками, закуской в виде чипсов и пиццы, а также редкими пачками сигарет. Несмотря на весь кипиш в гостиной и коридоре, на кухне всё равно было достаточно много людей. Разглядев весь арсенал, я остановился на виски. На секунду задумавшись о телосложении Мелани и как быстро она опьянеет, я смешал небольшое количество янтарной жидкости с колой, от чего напиток стал приятно шипеть. Налив себе чистый виски и выдохнув, я залпом опустошил стаканчик. В горло ударил терпкий вкус алкоголя, разливающийся теплом по всей груди. Я сделал глоток колы прямо из бутылки, вновь налил алкоголя в свой стаканчик и направился в гостиную к своей спутнице.       Тем временем она, сложа руки на коленях, сидела на диване и рассматривала всех присутствующих. Выглядела она как слабая овечка, которая так и манила волков своим образом жертвы. Пока эту овечку не успел никто приметить, я быстро сел рядом с ней, спихнув какого-то парня.       — Это тебе, — сказал я, протягивая ей виски с колой.       — Спасибо, — ответила она, улыбнувшись и взяв в руки стаканчик.       Я откинулся на спинку дивана и обнял одной рукой Мелани за плечи, притянув к себе. Среди ансамбля запахов я услышал аромат её духов. Нежный, ненавязчивый с намёком на нежный ландыш. Она взглянула, заинтересованная тем, что я рассматриваю её с ног до головы.       Я заметил, что она не притронулась в коктейлю, поэтому решил исправить ситуацию, протянув свой стаканчик к её, предлагая чокнуться ими. Она неуверенно чокнулась со мной и медленно поднесла к губам напиток. Посмотрев как я опустошаю свой стаканчик, она сделала маленький глоток. Сначала я заметил, что она предвзято хотела начать кашлять и кряхтеть, почувствовав вкус алкоголя, как это делает большинство «хороших» девочек, пробовавших лишь пару капель шампанского за праздничным ужином под присмотром родителей, но её лицо приняло выражение нескрываемого удивления и восторга.       — Это безумно вкусно! — воскликнула она, делая ещё глоток.       Я ухмыльнулся, наблюдая как она с более явным энтузиазмом начала опустошать сосуд.       — Не торопись, а то остаток вечера проведёшь в уборной, — предупредил я.       Мелани резко остановилась на пару секунд, переваривая информацию, после чего более медленно стала пить коктейль.       Наконец в поле моего зрения оказался Руджеро, уверенно направляющийся в мою сторону. Он плюхнулся рядом и с широкой улыбкой пожал мне руку.       — Привет, — сказал он нам с Мелани. — Я рад, что ты пришёл, Хорхе. Мерседес без тебя уже на стенку лезет.       Руджеро покрутил указательным пальцем у виска, выпучив глаза. Я повернул голову к Мелани и нежно убрал с её плеча волосы, оголив тонкую шею, от чего по её телу пробежали тысячи мурашек.       — Извини, друг, но сегодня у меня другие планы, — тихо ответил я скорее для Мелани, нежели для Руджеро, медленно переведя взгляд с шеи на глаза.       Она громко сглотнула. Я ухмыльнулся и вновь повернулся к Руджу.       — А у тебя какие планы? — спросил я.       Руджеро пожал плечами.       — Если Мечи перестанет шастать за мной по пятам и отпугивать всех куколок, то может сцеплю одну, — совершенно спокойно ответил он.       От такой откровенности Мелани почувствовала себя неловко.       — Помянешь чёрта, — буркнул я, увидев как среди толпы танцующих пьяных молодых людей к нам идёт Мерседес.       Искорки блёсток её топа играли на недовольном лице, на котором проступила морщинка меж бровей. Она злостно оглядела Мелани и, встав перед нами, сложила руки на груди.       — Дорогой, у тебя в последнее время отвратительный вкус. То бомжихи, то серые крысы, — выпалила она, всем своим видом показывая брезгливость по отношению к Мелани.       Я поднял вверх левую бровь.       — И тебе привет, — недоумённо сказал я. — Извини, но нам, к сожалению, пора.       Я встал перед Мелани и протянул ей руку. Она взяла её, словно утопающий соломинку, и поравнялась со мной. Сегодня мне особо не хотелось общаться с Мерседес и портить свои планы её присутствием.       Мерседес уже начала пыхтеть, но Руджеро дёрнул её за руку к себе, и она плюхнулась к нему на колени. Видимо он уже бросил все попытки найти девушку на этот вечер, поэтому по-хозяйски, но аккуратно взял её за подбородок и, повернув лицо к себе, слился с ней в страстном пьяном поцелуе. Мелани пыталась скрыть удивление на такой исход событий, приложив пальцы ко рту. Я ухмыльнулся её реакции, ничуть не удивившись поступку друзей. У нас было подобное поведение в порядке вещей. Особенно если мы пьяны или укурены. Таким лапочкам, как Мелани, нужно ещё привыкнуть к подобным вещам.       Мерседес сначала пару раз дёрнулась, но алкоголь сделал своё дело. Её внимание быстро переключилось на друга, утопая в поцелуе и обвивая его шею руками. Мысленно я поблагодарил Руджеро за самоотверженность и помощь.       Схватив рядом стоящую на журнальном столике бутылку, как оказалось, когда я разглядел этик етку, виски в одну руку, а в другую притянув к себе Мелани за талию, я направился на импровизированный танцпол. По стенам, полу и веселящимся подросткам плавали цветные блики от диско-шара. Светодиодные ленты вдоль потолка ещё сильнее придавали атмосферу тусовки и интима в этот дом своими неоновыми сменяющих друг друга оттенками. Я потянул Мелани в самый центр, на что она оказала небольшое сопротивление, остановившись у дивана на краю танцпола. Я, нахмурившись, посмотрел на неё. «В чём дело?» — подумал я. Она, переминаясь с ноги на ногу, пробормотала:       — Может лучше тут потанцуем? Необязательно же в самый центр идти…       Я вздохнул. Недолго думая, я протянул ей бутылку алкоголя, что нёс до этого. Она покачала головой.       — Давай, давай, — надавил я, поболтав чуть-чуть бутылкой. — Для храбрости.       Она неуверенно взяла бутылку и сделала глоток. В этот раз она была более решительна из-за немного пьяного состояния. Её лицо скривилось в гримасе отвращения.       — Какая гадость! — завопила она, жмурясь и судорожно набирая в лёгкие воздух.       — Пей, пей. Выдыхай только перед глотком, — продолжал я, ожидающе сложив руки на поясе.       Она с недоверием начала делать редкие глотки, отвлекаясь на капризы о гадком вкусе и просьбах принести запить. Когда она сделала с десяток крошечных глотков, она протянула мне бутылку.       — Н…нет… Я… Больше… Не могу… — закончила она, опустив голову.       Я взял бутылку и сделал большой глоток. Горло приятно обожгло. Поставив виски на пол, я схватил Мелани за талию, чуть приподнял её, от чего ей пришлось ухватиться руками за мою шею, и понёс на танцпол. Близость женского тела заставила сердце биться сильнее, а уже опьянённый разум не то от алкоголя, не то от горячего дыхания девушки на шее рисовал в ярких красках продолжение вечера. Но торопиться я не хотел. Она всё ещё сопротивлялась, но уже не так сильно.       Когда мы уже оказались в центре танцпола, я поставил её на ноги, не убирая рук с талии. Она уже совсем перестала предпринимать любых попыток и просто смотрела на меня, стараясь не замечать завистливых и заинтересованных взглядов окружающих девиц.       Из колонок играл плейлист, который Руджеро с трепетом подбирал для подобных вечеринок, иногда пополняя его свежими композициями. Несмотря на то, что если его попросить что-нибудь спеть, он исполнит скорее попсу или что-то из R&B, на таких вечеринках он включает исключительно хип-хоп, потому что перед трэп-треками никто не может быть равнодушным, оставаясь трезвым на голову.       Чтобы зарядить Мелани на танец, я, улыбаясь и расставив ноги на ширине плеч, направил колени вправо, а согнутые в локтях руки влево. Вернув туловище в центр, в согнутых локтях я выкинул руки вверх, после чего повторил комбинацию зеркально в другую сторону. Мелани, держа себя за руки выше локтя, скромно хихикала и смотрела как я двигаюсь в такт музыке. Я привлёк её ближе и, аккуратно положив руки на её бёдра, начал помогать ей двигаться в танце. Алкоголь начал бить ей в голову, отчего она стала более уверенная, глаза заискрились, а на щеках появился румянец.       Спустя пару песен она уже самостоятельно двигалась, хоть и всё так же немного неуклюже. Музыка сменилась на подобие медленного танца, заставляя молодые тела замедлить темп. Я уже бесцеремонно вновь притянул за узкую талию к себе Мелани. Она с согнутыми в локтях чуть поднятыми руками резко прижалась ко мне, забыв как дышать. Я начал медленно двигаться по кругу, стараясь восстановить дыхание после энергичных танцев и смотря девушке прямо в глаза. Она поддержала танец, положив руки на мои плечи, и так же всматривалась в мои глаза. В тусклом фиолетовом свете я едва заметил, как её зрачки то увеличиваются, то чуть сужаются при попадании на них лучей дискошара.       Одной рукой я стал пальцами гладить её спину от шеи до поясницы, от чего она томно вздохнула, чуть прикусив губу, а второй рукой я вальяжно начал нащупывать мягкие ягодицы поверх лёгкого серого платья. Не наступая резко и быстро, я проверял, готова ли она. Её взгляд перешёл от глаз вниз к губам. Она продолжала прерывисто дышать. Я не теряя времени наклонил голову, накрыв её тонкие и бархатные губы своими. Мы слились сначала в нежном поцелуе. Она неуклюже отвечала на него, из-за чего я сделал вывод, что либо это её первая близость с парнем, либо их было не так много. Поцелуй начал обретать более яркие краски. Я уже сильнее сжимал её за ягодицу, прижимая к себе. Её руки скользили по моим щекам. Я уже был не в силах себя сдерживать. Здравый рассудок начал покидать меня. Сейчас я понимал только одно: я хочу её.       Оторвавшись от поцелуя, я запрокинул её себе на плечо, от чего она издала короткий визг, после чего рассмеялась. Под удивлённые взгляды я понёс её наверх. Поднимаясь по лестнице, я не удержался и шлёпнул её по мягкой попке. Она вновь коротко взвизгнула. Я усмехнулся, идя по коридору в поисках свободной комнаты. Запустив свободную руку по платье, я начал гладить её ляжки. Когда я всё ближе и ближе неторопливо начал продвигаться к линии трусиков, она с каждым движением всё громче и томнее дышала. Я аккуратно прикоснулся к её клитору сквозь кружевную ткань трусиков, обнаружив, что они уже намокли. Она произнесла стон, обмякнув на моём плече. Я резко убрал палец, усмехнувшись, от чего она вновь пришла в чувство и недовольно фыркнула.       Я немного открыл дверь в комнату Руджеро. Темноту развеяла тонкая полоска света, протёкшая по полу и продолжившая свой путь на мятую постель. Удостоверившись, что никого нет, я занёс Мелани в комнату и, бросив её на кровать, закрыл дверь на замок.       Она извивалась в лунном свете, ещё больше сминая под собой постель. В её взгляде плясали чёртики. Она была так пьяна и так прекрасна. Я медленно начал к ней подходить, всё больше и больше томя её желанием, попутно сняв футболку.       Нельзя было не заметить, как она разглядывала изгибы моего торса. Ещё один бонус от убитых часов в тренажёрном зале.       Ширинка уже была готова лопнуть под натиском, но я держался, чтобы протянуть удовольствие как можно дольше. Она чуть раздвинула ноги, прикусывая большой палец руки. Я в лишний раз убедился, что любые скромные и зажатые девочки под каплей алкоголя оказываются самыми развязными. Я накрыл её тело своим. Пальцы бегали от ключицы до бёдер, иногда сжимая то грудь, то ягодицы. От прикосновений по мягкой светлой коже мне ещё больше снесло крышу. Я целовал её губы, от которых ещё отдавало виски. Аромат её духов дурманил разум.       Я опустил вниз лямки платья, представив своему взору две небольшие упругие окружности, заключенные в аккуратный белый бюстгальтер с белым кружевом. Я медленно наклонился к её вздымающейся груди и оставил влажный след поцелуя на ключице, от чего она изогнулась в спине и издала короткий сдержанный стон. Подумав, что я не хочу, чтобы она себя сдерживала, я принялся осыпать её поцелуями, спускаясь всё ниже и ниже, провоцируя на всё более чувственные и громкие стоны.       Окончательно сняв с неё платье, я поцеловал её ниже пупка. Она уже держала меня за волосы, боясь подпускать ниже, но я нагло схватил её за запястья одной рукой, убрав препятствие. Когда я опустился к трусикам, она задержала дыхание. Решив её подразнить, я медленно стал целовать внутреннюю часть её бёдер. Она стала ещё более активно извиваться но натиском моих ласк.       Когда я понял, что пора, медленно потянулся губами к заветному месту, всё больше сокращая дистанцию. Каждая секунда длилась вечность. В её взгляде читалась мольба о продолжении. Когда расстояние между моими губами и её трусиками оказалось меньше сантиметра, а моё горячее прерывистое дыхание щекотало юную кожу, я вдруг услышал громкий стук, донёсшийся из шкафа.       Мелани от испуга поджала ноги, чуть не врезав мне коленом в нос. Сначала сердито взглянув на неё, я выпрямился и уставился в сторону шкафа. Я тихонечко встал с кровати и начал медленно подходить к источнику звука, который прервал столь сладостную близость. Сердце всё ещё судорожно стучалось в то время, как мой разум был холоден и спокоен. От подобной ситуации опьянение ушло на второй план.       Я дотронулся до ручки шкафа и взглянул на Мелани. Она сидела с поджатыми коленями на кровати и прикрывалась платьем. Медленно потянув на себя дверцу, я в темноте сначала не заметил ничего необычного, но через мгновение увидел среди аккуратно развешанной на плечики одежды пару янтарных бездонных глаз, испуганно смотрящих на меня. Во мне смешалось буйство эмоций. Не понимая от чего именно, то ли от гнева, то ли от удивления, то ли от неожиданности, я вскрикнул: — Мартина, какого чёрта ты здесь делаешь?!