***
— МинА-а-а, я так больше не могу-у-у, — скулила я на ухо своей подруге. — А ты не пробовала просто учить историю? Ну или сидеть тише воды, ниже травы хотя бы. — Я пыталась. И сидела. А потом мне стало скучно, я решила полистать картиночки в учебнике… — И это говорит без пяти минут выпускница, — закатила глаза МинА. — Не перебивай меня, это важно! — возмутилась я такой наглости с её стороны. — Помнишь, я тебе рассказывала про свои глюки? — получив утвердительный кивок и подозрительный взгляд, продолжила. — В общем, я увидела того парня в учебнике. Ты не поверишь, когда узнаешь его имя, — переходя на шёпот, сказала я. — Дай-ка угадаю… — она потёрла подбородок, изображая высшую степень задумчивости. — Уж не Чхуннёль ли? — Почти. Его брат Чанёль, — прошептала я ей на ухо. О таком громко разговаривать нельзя, мало ли упекут ещё в психушку… — Ты серьёзно?! Ты правда видишь Чанёля?! — заорала МинА на всю столовую, в которой мы сидели на большой перемене. Вчера я в расстроенных чувствах вернулась домой и сразу же заснула. И никаких Чхуннёлей и уж тем более Чанёлей в своей ванной не наблюдала, чему, собственно, несказанно рада. Может, это временные глюки? — Тише ты, не ори! — крикнула я, закрывая ей рот ладонью. В столовой стало подозрительно тихо. Оглядевшись по сторонам, я поймала на себе пару десятков удивлённых и недовольных взглядов. Кто-то ворчал, что ему не дают спокойно пообедать, кто-то уже вовсю обсуждал наш с подругой интеллект. А кто-то, отложив еду в сторону, заинтересованно наблюдал за новыми клоунами в нашем лице. — Ахах, экзамены скоро, все мы нервничаем. Вы кушайте-кушайте, — глупо захихикала я, пытаясь оправдаться. — Ты сейчас серьёзно? Ты правда видишь Чанёля? — восторженно спрашивала подруга, хвала небесам, на пару тонов тише. — Да-да, только не вздумай снова орать, — недовольно шикнула я. — Да ты же знаешь, я сама сдержанность, — подняла руки МинА в жесте «сдаюсь». Ага, знаю я, какая она сдержанная. — Ну и как он? Красавчик? А голос какой? О, а ты его брата видела? А можно я сегодня к тебе с ночёвкой? — засыпать людей вопросами вполне в стиле МинА. Эх, и как только я её терплю ещё? — Ага, конечно, знаю. Псих-извращенец, но смеётся он красиво. Голос… Ну… Приятный бас, от которого мурашки по спине, — даже поёжилась, вспомнив его голос. — Даже жалко как-то, что у такого красавчика такой отвратительный характер, — вздохнула я. — Ты не ответила на последний вопрос. И что ты имела в виду, называя его извращенцем? — поиграла бровями подруга. Ох уж эта МинА… Неисправимая сплетница и сваха в одном лице. — МинА, сомневаюсь, что под моим домом есть какие-то залежи галлюциногенных газов или ещё чего. И очень сомневаюсь, что возможно массовое помутнение рассудка. Скорее, это у меня с историей этой шарики за ролики. — Жадина, — обиженно надула губку Ким. Дитя дитём, ну правда. Хотя, я не лучше. — Могу дать пару советов. — Например? — как-то без энтузиазма спросила подруга. — Сделаешь за меня доклад? — пустила в ход своё самое милое эгьё я. — Конечно, — улыбнулась МинА. — Нет, — уже серьёзно добавила. Эх, попытаться стоило.***
— Чхуннёль-ван родился 3 апреля 1236 года, — читала я своё творение, выходя из душа. Про Чанёля я и думать забыла. Замотавшись в полотенце, я положила доклад на полочку около раковины и взяла крем. — Его брат Чанёль родился 15 августа 1230 года*, — проговаривала я, намазывая кремом лицо перед зеркалом. — Вообще-то, 1234 года, — исправил меня мужской бас. — Да? Мм, а в Википедии была указана эта дата… — Я не такой старый, как говорят твои источники, — ответил мне всё тот же голос. — Ну ладно, — взяла карандаш, лежащий всегда в серединке блокнота, и исправила дату. Когда моя совесть была чиста, а дата указана верная, я продолжила натирать белой субстанцией лицо. Только вот когда я посмотрела в зеркало, чуть в глаз себе не попала. Снова! Снова он! Да что ж ты будешь делать?! — Ты ч-чего тут забыл? — заикаясь и пятясь к двери, спросила я у парня в зеркале. — Ну… Я хотел умыться перед сном, а тут ты… Ты ведьма что ли? — чего? Кто я? Ведьма?! Ну я ему… — Йа, да где ты тут ведьму увидел, псих?! — Ну, только ведьмы с помощью зелий омолаживаются, — почесав затылок, сказала галлюцинация. Эх, с возвращением, что ли… — Сам ты ведьма! Это крем для лица. Крем, понимаешь? — поднесла баночку прямо к зеркалу. Только вот она каким-то магическим образом прошла сквозь зеркальную гладь и попала прямо в лоб парню. Вот тут я реально испугалась. Я стою в полночь в ванной в одном полотенце перед зеркалом, из которого на меня удивлённо смотрит маньяк-зерколаз-извращенец, а моя рука застряла в зеркале. В прямом смысле! Айгу, ну что за жизнь у меня?! — Ты… Ты как это? — заикаясь, спросил «Его величество». — А я-то откуда знаю?! И как мне мою руку вернуть? Я же не застряну вот так навечно, да? — попыталась вытащить руку, но зеркало не желало её отпускать. Айгу, сейчас заплачу. И полотенце ещё соскакивать начинает. Как же не вовремя, ащ-щ-щ-щ. Топнула ногой от досады. — Так. Слушай, а может мне тебе помочь? — спросил уже успокоившийся парень. — Отойди от моей руки, извращенец! — Да не кричи ты так, я же помочь хочу. — Не нужна мне твоя помощь, сама разберусь, — да кого я обманываю? — Сейчас я попробую толкнуть твою руку, а ты потянешь её на себя, ладно? — Хорошо, — всхлипнула я. Вот только расплакаться перед ним для полного счастья не хватало. — Не плачь только. Терпеть не могу слёзы. Лучше улыбайся. Улыбайся, даже если весь мир вокруг рушится, даже если больно так, что смерть кажется спасением, улыбайся. Хорошо? — как-то слишком уж серьёзно сказал Чанёль. О, я имя его даже запомнила. — Ты чего это? Давно философом стал? — ухмыляясь, спросила я. — Умеешь же ты момент испортить. Спасибо, что не плачешь, — фыркнул «младший принц Корё». А потом неожиданно коснулся моей руки. Йа, предупреждать же надо! И почему у него руки такие тёплые? И почему они такие большие? В его ладони свободно помещается моя ладошка с кремом. Ну и гигант… Снова мурашки отправились в очередной крестовый поход вниз по спине. И чёрт, почему мне так приятно, что даже не хочется возвращать свою руку? Почему хочется навсегда вот так вот остаться стоять, лишь бы он не уходил? Так, это всё от нервов, спокойно, Саран. Это всего лишь глюки. Однако даже с его помощью руку я достать так и не смогла. И я не сказала бы, что сильно расстроилась по этому поводу. Двоякое чувство… Вроде и страшно, что больше никогда не смогу её освободить, а вроде и приятно, ведь Чанёль всё ещё держит её… — А если ты своё зелье здесь оставишь? — задумчиво посмотрел на баночку с кремом парень. — Чего? Да ни за что! Я за неё 20 тысяч вон* заплатила! — после моих слов глаза Его величества стали ещё шире, чем были. — 20 тысяч за какое-то зелье?! Ты совсем что ли глупая? — да как он смеет? Крем или его компания? Крем или Чанёль? Крем или… — Ладно, так и быть. Лучше уж 20 тысяч вон потерять, чем «наслаждаться» твоей компанией до скончания дней своих, — фыркнула я и разжала руку. Я сейчас точно слезу пущу… Это был мой любимый крем… Стоило мне разжать руку и потянуть её на себя, она сразу же вернулась туда, где ей положено быть, а именно «на мою сторону зеркала». — Сладких снов, Саран, — помахал мне рукой с кремом Чанёль. Гадёныш. — Упади с кровати, — прошипела я, прищурив глаза. — Повторяешься, — подмигнул на прощание парень, почему-то слегка покраснев, а затем я вновь увидела себя любимую. Красную и со сползшим полотенцем. — Йа-а-а! Вот же ж! Айгу, опозорилась по полной. И почему я красная такая?! Что за заговор против меня?! Щёки, хватит краснеть!