Call Me

Десять минут Чонгук смотрел на эту карту, изучил каждую ее деталь. Даже тот мелкий шрифт, на котором написано, что тут работают лучшие. «Как бы не так» — закатил глаза Гук, доставая телефон. Ещё десять минут разглядывания телефона и номера в нем. Такое чувство, будто Гук будет разговаривать с этим человеком один на один, будто нет той прослушки с ФСБ, тех людей, которые владеют этой компанией. Компания? Лучшее слово для этой «компании» это телефонный бордель. А почему нет? Всё так же как в бордели: шлюхи удовлетворяют своих клиентов. «Была ни была» — вздыхает парень, нажимая на кнопку вызова. Гудки. Гудки. Гудки. — Здравствуйте, что будете заказывать? — глаза расширяются в шоке, а потом закатываются от раздражения. Не тот номер. Он сбрасывает звонок, а потом проверяя каждую цифру, набирает номер по новой. Гудки. Гудки. — Здравствуйте, что будете заказывать? — снова этот голос, снова Чонгук растерян и раздражен. «Что происходит? Это что, чертова закусочная?» — Здравствуйте. Простите, я звонил в другое ме… — его нагло прерывают, заставляя злиться еще больше. — Вы звонили в секс по телефону? — Да. — Тогда вы позвонили именно туда. Я просто попросила сделать ваш заказ, на ваш вкус. — Тараторит как скоростной поезд, честное слово. Ели разберешь, что она несет вообще. — Просто дайте лучшего, — вздыхает он, откидываясь на мягкий матрас дивана. — Пол важен? — Нет. — Подождите минуту, я вас подключу к нему. — Он ждет минуту, потом две. Видимо, тот с кем его хотят связать, уже занят другим. Что ж, Чонгук подождет. На десятой мысли зачем, он это делает, раздается глухой, басистый голос: — Привет, малыш, — этот голос на столько приятен для ушей, что Чонгук приоткрывает свои глаза, смотря на потолок и уже прикидывая в голове, как выглядит его собеседник. — Здравствуйте, — так же приглушенно отвечает Гук, прижимая телефон ближе к уху. — Серьезный человек. Фетиш на офисных планктонов? — Нет. — И как же зовут моего планктона? — Чонгук закатывает глаза, слыша очевидную насмешку в голосе парня на другом конце линии. — Чонгук, — устало отвечает он, потирая глаза. — А моего партнера, на которого я потратил дохрена денег? — Ви, — тот глухо засмеялся, понимая, что такое ему говорят впервые. — Почему ви? — сразу озвучивает свой вопрос Гук. — Это единственная английская буква, которую я знаю, — А теперь откровенно смеется Чон, понимая глупость его прозвища, но это умилительно. — Не смейся, — буркнули на том конце, и Гук уже представил, как тот надувает свои губки. — Хорошо-хорошо, давай приступим? У нас только час, а доплачивать за лишнее время я не собираюсь. — Ну точно офисный планктон, — на том конце, Ви кажется уже вырисовывает картину тридцатилетнего мужика, который работает в офисе более 15-ти лет, но как бы ни так. — Опиши себя, свое тело. — Обычное тело двадцатилетнего парня, обычное лицо корейца, все обычно. — На том конце давятся слюной и откровенно шокируются: — Двадцать лет? Чувак, я думал тебе за тридцать, — Гук устал закатывать глаза, он хочет поскорее перейти к главному. — Сделай ты это уже, — раздраженно отвечает он, и Ви собирает себя в кулак. — Включи громкую связь, — Чон повинуется, после чего дает сигнал о том, что он выполнил приказ. — Теперь ляг поудобнее и наслаждайся. — Слишком много болтаешь, — ворчит Чонгук, но ложится, готовясь к провалу с возбуждением. — Зато, я лучший. — Короткий смешок и снова тихий бас, — закрой глаза, представь что, я сейчас сижу на твоих бедрах. У чонгука плохо с воображением, но он прикрывает глаза, стараясь увидеть этот неизвестный силуэт, сидящий на его бедрах. Откровенно говоря, у него получается, но не сразу. — Я медленно наклоняюсь, расстегивая с тебя рубашку, оголяя торс, — Гук видит это, четко и ясно. Чувствует как сам снимает футболку, представляя Ви, но возбуждения нет. — Беру твое лицо в руки, выцеловывая каждую капельку пота, веду к подбородку, снова поднимаясь к мочке уха. Покусываю её, медленно трусь о твою промежность попкой, — Чонгук представляет. Видит, как все это происходит, чувствует, будто о его пах потираются задницей, окольцовывая руки вокруг его шеи. — Тебе приятно, Гуки? — Мм, — все что получается ответить. — Легкими поцелуями веду по шее, вниз, зацеловываю каждую родинку, продолжая активно двигать бедрами, дразня. Хочу поставить тебе метку. — Ставь, — глухо отвечает Гук, продолжая видеть все это в голове. — Твой торс, Гуки, он такой твердый, но мне нравится. Можно я укушу? — Мхм, — он понимает, что позорится, не пытаясь ответить что-то, но кого это волнует? Он наслаждается. — Ты сладкий, Чонгуки. Медленно, легкими движениями пальчиков снимаю ремень на брюках, опуская их вниз, к щиколоткам и совсем отбрасывая. Ты возбужден? — вопрос, на который приходится открыть глаза и посмотреть вниз, где он видит, что возбуждение проявилось наполовину. Будто его гормоны думают, поддаваться или нет. — Не совсем, — честно. Чонгук не лгун. — Тогда, мне надо постараться, у нас всего тридцать пять минут, — парень слышит, как на том конце улыбаются, показывая свои белые зубки. — Хочу поиграть с твоим членом. Хочу чувствовать его в себе, хочу попробовать на вкус, — так томно, тихо шепеляво раздается, что гормоны не могут выдержать. Эти фразы… они такие пошлые, заставляют работать воображение очень активно. — Веду носиком сквозь боксеры по члену, чувствую всем телом как ты напряжен. Расслабься, я мастерски отсасываю, тебе понравится. — Чонгук иногда думал: можно ли подавиться воздухом? Теперь он уверен в одном ответе: можно. — Медленно зубами стягиваю боксеры вниз, оголяя твой толстый член. Пока я играю с твоим, не хочешь поиграть с моим? — Хочу, — будто на автомате, не задумываясь. — Я уже раздет, малыш. Бери из меня сколько хочешь. — Так противно липко в штанах, и гук понимает, что гормоны ползут вверх, к самому мозгу, затуманивая ясные мысли. — Медленно сажусь попкой к твоему лицу ближе. Не бойся, попробуй меня, а я тебя. Только давай, теперь ты мне опишешь, что ты делаешь. — Х-хорошо, — заикается Гук, но берет себя в руки, отдаваясь возбуждению. — Медленно ладошкой мну твои упругие ягодицы, не сомневаюсь, что они именно такие. — Продолжай. — Веду по расщелине, осторожно прикасаясь к колечку мышц, легонько надавливаю, и ты сжимаешься. Я ужасно возбужден. — Понимаю, потому что своими длинными пальчиками я веду по твоему члену, осторожно прикасаюсь губами, пробуя тебя на вкус. Теперь ты. Гук уже не контролирует ни себя, ни слова рвущиеся из его рта. Возбуждение окончательно одолело его. — Медленно веду языком по сфинкстеру, легонько проникая внутрь. Ты сладкий, и я хочу больше. Беру глубже, проникая дальше и легонько двигая внутри тебя, слышу твои бархатные стоны. И как по команде, на том конце линии, Ви громко стонет, а Гук запускает руку в штаны, медленно массируя член. Дьявольски приятно. — Ртом я беру глубже, заглатываю, чувствуя, как ты движешься внутри меня, добавляя один палец за другим. Ужасно приятно Чонгук~и, еще, хочу еще. Ах, — как настоящая шлюха, стонет в трубку, делает причмокивающие звуки, будто это на самом деле происходит. Чонгук быстрее водит ладонью по члену, чувствуя. как подходит к концу, еле слышно стонет, а потом кончает, слыша тихое: — Кончи на мое лицо… он лежит, грудь тяжело вздымается, здравый рассудок возвращается, принимая всю ситуацию от и до. Ви молчит, дает время на передышку. — Ты еще тут? — у Чона голос охрип, в горле сухо. — Да, — почти шепотом, что мурашки по коже. — Тебе понравилось? — Да. — Врешь? — Нет. — Позвонишь ещё? — Конечно. И гудки. Чонгук смотрит в бок, видя ночной город, а в луне видит лицо Чимина, который ухмыляется и повторяет: ты смог. Всё, что Гук хочет сейчас, это покурить и подумать о смысле, его ебанной жизни.