Забытый

       ЧонДэ хрустнул пальцами и нервно осмотрелся: он уже давно отвык от подобных собраний, ведь шесть последних лет он жил в горах, а до этого состав их звездной команды был постоянным. Если и требовалось кого-либо пригласить, то эти вопросы всегда улаживал ЧунМён.    А от этих офисных сходок в безликих залах с симметрично расставленными диванами веяло протоколом за версту.    Напротив сидела женщина с костистым лицом, широкими плечами, строгой прической и неожиданно красивыми глазами. Она, казалось, была полностью погружена в изучение документов, стопкой высившихся на журнальном столике со стеклянной крышкой, но ЧонДэ по опыту знал, что это не так.    Женщина подняла голову и кисловато улыбнулась агенту, на что он ответил любезным кивком. Она снова вернулась к своему занятию.    ЧонДэ поёжился, опустив глаза. Они с Одри Ву не поладили ещё с самого начала, когда она была Одри Конг. Крис тогда только начал увлекаться ей, и никто не верил, что у этого романа имелось будущее. ЧонДэ был в первых рядах тех, кто советовал высокому и ладному красавцу порвать с этой серой мышью, и особенно настойчивыми эти речи стали уже после свадьбы, когда выяснилось, что тем двоим не суждено иметь детей.    Но Крис и не думал оставлять жену, и вместе они прожили уже много лет, хотя Одри не забыла поведения саркастичного и язвительного напарника её супруга, который потратил немало сил, чтобы разрушить её брак, поэтому между ними навечно повисла неловкость. Когда вся их компания собиралась вместе, присутствие напарников сглаживало напряжение, но стоило им остаться наедине, как сам воздух, казалось, сгущался, и его пронзали невидимые глазу, но ощутимые миниатюрные молнии.    Одри отвечала за команды: именно она подбирала людей, составляла их досье, собирала сведения от штатных психологов, профайлеров, а порой – и просто коллег, так что в руках у миссис Ву был сосредоточен весь мощнейший кадровый аппарат.    Рядом с ней сидел невысокий человек с большими и круглыми глазами. Периодически наклоняясь всем корпусом к женщине, он спокойно обсуждал что-то с ней, а потом принимал исходное положение и принимался невозмутимо изучать противоположную стену.    Подобное поведение и довольно уверенная манера держать себя выдавали человека опытного, но вот некая расфокусированность, мелькавшая во взгляде, свидетельствовала о том, что сей субъект вряд ли когда-либо сражался на передовой.    ЧонДэ прищурился. Этот тип полностью соответствовал своим характеристикам, представленным в личном деле.       До КёнСу, медик и стратег.       Полицейский усмехнулся, изучая крупные ладони врача. Ногти были аккуратно подстрижены под корень, а кожа отдавала розовым из-за частого использования антисептических средств.    Поодаль пристроился Исин, с увлечением читавший книгу с испанской танцовщицей на обложке.    С недовольством посмотрев на китайца, ЧонДэ поморщился: выходит, тем таинственным секретным агентом являлся этот барашек? С виду он был не особо крутым, и если бы полицейский знал, что за личиной ультрасекретного сотрудника скрывался секретарь ЧунМёна, то никогда не дал бы добро на это.    Одри подняла взгляд и, коротко ухмыльнувшись, снова опустила голову. Женщина верно разгадала мимику ЧонДэ, и тот факт, что бывший напарник мужа столь раздосадован, донельзя забавлял её.    «Я тоже не особо люблю тебя, сучка», – подумал полицейский, со злобой покосившись в сторону миссис Ву. Высокомерно положив одну ногу на другую, он скрестил руки на груди и начал изучать остальных.    Смуглый юноша, скромно пристроившийся на стуле у самого выхода, терпеливо листал журнал, с неподдельным интересом изучая глянцевые страницы. Он был похож на прилежного студента государственного вуза и производил впечатление серьёзного молодого человека, стоявшего на пороге выбора своего жизненного пути.    ЧонДэ склонил голову набок, припоминая досье этого человека.    На самом деле, Ким ЧонИн давно уже определился с тем, что хотел делать в жизни, и моложавая внешность помогала ему идеально маскироваться. Он являлся одним из лучших снайперов Китайского Отделения Интерпола, отличаясь необыкновенным терпением и твёрдой рукой.    Но для ближнего боя такие парни не годились: как правило, они пасовали в нестандартных ситуациях и в панике бежали прочь.    Посмотрим, как себя покажет этот…    У окна стоял высокий человек, нерешительно переминавшийся с ноги на ногу. Он упорно держался спиной ко всем остальным, но рост выдавал с головой: это был Пак ЧанЁль, агент с опытом антитеррористической борьбы.    Этот парень участвовал в нескольких точечных операциях и довольно неплохо себя показал. Его засылали для размещения локальных мин, и ЧанЁль справился.    Но этот блестящий подрывник никогда раньше не работал в команде в общепринятом понимании этого слова.    Раньше он получал задание, ехал до места назначения, прыгал с парашютом в определенной точке, делал своё дело и убегал по заранее оговоренному сценарию.    Теперь же ему предстояло бороться бок о бок с другими агентами, импровизируя на ходу.    ЧонДэ прищурился. Высокий человек у окна потянулся и хрустнул пальцами.    Ничего, он справится. Для тренированного агента специфика задания не столь важна; главное – это цель. А уж объяснить её – это дело бывшего отшельника как главы команды.    Агент кивнул своим мыслям и посмотрел налево.    В кресле удобно расположился высокий и стройный юноша с тонкими чертами лица. Длинные пальцы молодого человека уверенно бегали по клавиатуре ноутбука, стоявшего у него на коленях.    О СеХун, компьютерщик, радист.    ЧонДэ бесшумно вздохнул. Сам он слабо разбирался в этих тонких механизмах, считая, что самое важное для любого сотрудника Интерпола – это умение непосредственно участвовать в операциях и талант, чтобы их спланировать.    От этого компьютерного мальчишки на поле боя толку не будет. Его ещё и учить надо, чтобы хотя бы под шальную пулю не попал. Но теперь, в просвещенном двадцать первом веке, без специалиста такого профиля никуда.     Что ж, именно поэтому ЧонДэ его и выбрал.     На подлокотнике непосредственно примостился ещё один тип. Несмотря на открытое мальчишеское лицо, милую улыбку и живую манеру общаться, он не казался опытному полицейскому юным: истинный возраст выдавал жизненный опыт, порой мелькавший на дне светло-карих глаз.    Лу Хань, двойной агент, темная лошадка.    До сих пор никогда не участвовал в операциях, являясь лишь источником сведений.    Интересно, почему теперь он решил рискнуть?..    ЧонДэ прикусил нижнюю губу и с интересом посмотрел на китайца.    Он не любил таких агентов, считая их предателями вдвойне, но знал, что полиция нуждается в услугах подобных личностей. Он никогда не контактировал с «крысами», но был достаточно наслышан о них.     Обычно информаторы не отличались особой смелостью, и исключений из этого правила не бывало. Так почему тогда этот конкретный образчик не отказался от участия в опасной операции, которая вполне могла стоить ему жизни?..    Одно из двух: или он непробиваемый глупец, или ему далеко не всё рассказали.    Лу Хань, отвлекшись от беседы с СеХуном, носившей несколько односторонний характер, поднял голову и, кивнув, улыбнулся ЧонДэ.    Полицейский поднял руку в знак приветствия.    Точно второе.    В любом случае, даже если этот шнырь и падет во время операции, никто его оплакивать не будет. Есть такой раздел в любом оперативном отчете – «Неизбежные потери»; скорее всего, имя Лу Ханя окажется именно там.    В целом, команда подбиралась неплохая, довольно разносторонняя, но почти никто из этих людей (если не считать засекреченного Исина, рослого ЧанЁля и снайпера ЧонИна) не обладал необходимым опытом.    ЧонДэ откинулся на пинку диван, стараясь расположиться поудобнее, пока это было возможно.    Риск есть всегда, и нет ничего ужасного в том, что время от времени его чуть больше, чем обычно. Главное – это относиться ко всему философски, тогда и страх не будет мешать делу.    Одри, посмотрев на наручные часы, бросила взгляд на дверь, и полицейский подобрался: он знал, насколько и ЧунМён, и Крис щепетильны в вопросах пунктуальности.    Свои часы он давно уже потерял, да и в горах они ему были не нужны, так что агент не мог сказать, который час, но, судя по поведению миссис Ву, до начала их общего краткого введения в курс оставалось около десяти минут.    Ну и отлично: чем скорее закончится вся эта волокита, тем лучше.    ЧонДэ встал с дивана и, заложив руки за спину, медленно подошел к окну. ***     БэкХён старался стать как можно меньше.    Он уже давно замечал, что на этих, с позволения сказать, собраниях люди постепенно теряли лица, превращаясь в живые машины для убийств. Каждое слово, что произносилось здесь, ядом впитывалось этими неокрепшими умами, чтобы растворить границы личности, сделать её размытой, легко управляемой…    Эти новобранцы менялись даже внешне: черты лица как-то сглаживались, становились безликими, стандартными; из глаз начисто исчезало осмысленное выражение.    Они начинали думать теми категориями, которые им внушались здесь, и это было по-настоящему страшно.    Раньше БэкХён считал, что стереть личность и построить вместо неё нечто иное – это нереально, но политика "Чёрной Звезды" заставила юношу переосмыслить всё, что раньше казалось очевидным, ставя с ног на голову сам мир.    Молодой человек глубоко вздохнул и посмотрел в сторону небольшого возвышения наподобие сцены, с которого, стоя за трибуной, вещал один из самых опасных людей мира.    Этот невысокий человек с не особо примечательной внешностью вовсе не внушал страха. Напротив, в его чуть кривоватой улыбке было нечто располагающее. Сей субъект казался самым мирным человеком в мире, абсолютно благонадежным и примерным налогоплательщиком.    На самом деле, именно он осуществлял руководство их ветвью организации, именно он периодически приезжал сюда и давал лекции, словно какой-то профессор, внедряя в юные умы опасные и подчас бесчеловечные идеи.    Но самым ужасным являлось то, что этот страшный террорист был корейцем по рождению.    Ким МинСок, в этих кругах больше известный как Сиумин, отвечал за то, чтобы в боевых рядах "Чёрной Звезды" всегда была свежая кровь. Он внушал новобранцам радикальные идеи, он делал так, чтобы бывалые не остывали сердцем и не уходили из рядов экстремистов, он активно занимался разработкой линии пропаганды…    О его прошлом не было известно ровным счетом ничего. Казалось, этот субъект появился пятнадцать лет назад, как черт из табакерки, и тут же начал свою жуткую деятельность.    И ведь ему внимали!    Десятки пар глаз были устремлены на сцену – туда, где выступал эмоциональный оратор. Он жестикулировал, ловко жонглировал интонациями, не подбирал слова и не сверялся с конспектами, которых даже не носил с собой, и потому его выступления и имели столь драматичный эффект. У некоторых из юношей на глазах выступили слёзы, кое-кто даже упал в обморок. – Он сегодня в ударе, – шепнул БэкХёну пристроившийся рядом Лу Хань, хитровато улыбаясь. – Странно на это смотреть, правда? – Нет, – отозвался бухгалтер. – Не странно. Жутко.