***
Сплошной тухляк… Вокруг тоска и скука, а на душе и того хуже. Скребётся и скребётся, точно в дверь, закрытую вот уже который век. Но мне не привыкать — тоскливо здесь было всегда. Вроде бы. Однако никто не жалуется, да и времени у меня на это нет. Босс продыху не даёт. Гоняет по пунктам наблюдения, точно паровоз «из пункта A в пункт B…»! Твою ж мать… А ведь достаточно щёлкнуть пальцами, и я перемещусь в нужное место! Но нет, нельзя! Точнее, при Боссе лучше этого не делать. Брата раздражают мои способности, а давление с его стороны усиливается не по дням, а по часам. Он постоянно хочет показать всем в Снежнеграде, кто главный. Да что там в Снежнеграде?! Пожалуй, его амбиции протянулись на всё Подземелье! Поразительно, что он не метит на место самого Азгора… Называю короля по имени, а брата — Боссом. Даже в собственных мыслях! Совсем не верится, что я старший в этой семейке. Очередной поток сознания гулял в моей опустошённой вчерашней выпивкой голове в тот тусклый день. Чувство цикличности всего, за что бы я ни взялся, преследовало меня ещё с утра, с особым рвением. Ранний подъём. Ругань в заспанные уши. Ванная. Запятнанное хер пойми чем зеркало. Моё отражение в нём. Вот он я — небритый, нечёсаный, обрюзгший и смирный… Ну и видок, Санс. «На кой чёрт мне это всё?» Я бы проспал до обеда, потом закинулся бы пачкой чипсов и выпил немного просроченной содовой. Меня устроит, лишь бы не трогали… Но я — часовой, назначенный самим капитаном королевской стражи, а по совместительству и моим братом, и должен поддерживать славное имя нашей «семьи». Поддерживать, бессмысленно расхаживая по территории. Туда-сюда. Туда-сюда. Туда-сюда. У кукушки в часах нашей гостиной жизнь и то разнообразнее! Но я ещё не подозревал, что ждало впереди. Как говорится, ничто не предвещало беды. Если такие чувства можно назвать бедой, хах! Шёл лёгкий снегопад, отчего воздух вокруг казался слегка мутным. Я мерно шагал от ели к ели, эмоционально переваривая последнюю взбучку Босса. На этот раз ему не понравилось, что я недостаточно низко опускаю взгляд, когда он разговаривает со мной! С досадой пнул ком снега, рассыпав его в стороны. Мой младший брат… Монстр, которого я помню ещё мелюзгой! Когда его эго раздулось ТАК, что он стал видеть во мне лишь инструмент для достижения своих целей? И ведь, чёрт его дери, не могу пойти ему наперекор! Он действительно силён! Не зря же дослужился до своего звания так быстро. Мягкий хруст донёсся до ушей и прервал мою мысленную тираду. Сначала я решил, что это всего лишь шапка снега грохнулась с веточной колыбели своей мамки-ели, но вдруг странный запах защекотал нос. Я напрягся и поспешил вперёд, вслушиваясь в доносившиеся друг за другом звуки шарканья по снегу. Кто-то бежал. И, подумать только… Этот кто-то был главной целью Босса!Ч Е Л О В Е К.
Эти существа теперь мало чем отличаются от нас. После необъяснимой аномалии, которая охватила Подземелье и сделала монстров похожими на людей, даже родившиеся после Великой Войны знали, как выглядит человек. Единственное, что выделяет их — запах. Отсутствие магии сильно даёт по обонятельным рецепторам. Я остановился, но моя находка продолжала своё движение. Причём, увидев меня издалека, человек замер на секунду и, кажется, побежал мне навстречу. Наконец я разглядел: самка. И одета она была явно не по погоде… «Сорочка?» — первое, что я подумал, когда лучше разглядел её силуэт. Она была какой-то слишком радостной для упавшей в Подземелье. И чем ближе становилась фигурка, тем отчётливее я видел её широкую улыбку. Совсем молодая девушка в белой сорочке и старых башмаках. Обувка явно слишком большая для её ног, поскольку девчонка постоянно запиналась и подворачивала ступни, увязая в глубоком и рыхлом снегу. Сказать, что я был в замешательстве — ничего не сказать. Мало того, что она просто подбежала ко мне, так ещё и кинулась на шею, воскликнув: — Санс! Я тут же оттолкнул безумную, заломив ей руки. Она резко выдохнула, и восторг на её лице сменился удивлением, а затем — отчаянием. Я надавил ей на голову, опрокинул лицом в снег и прижал. «Нечего быть такой легкомысленной, клуша!» Но вместе с тем в голове безостановочно мерцал вопрос, откуда ей известно моё имя. Она пыталась отплеваться от ледяных комьев и причитала: — Санс! Кхах! Санс… Это я! Меня раздражало её верещание, и я процедил: — Заткни пасть. Она затихла. Чтобы моя находка не задохнулась, я поднял её за волосы и повернул лицом к себе. Несмотря на то, что снег был рыхлым, он оцарапал ей щёки, покрасневшие от мороза. А по заблестевшим глазам я понял, что эта особа готова вот-вот расплакаться, но в один момент она просто зажмурилась и выдохнула. Я сильнее сжал пальцы на её затылке и грубо спросил: — Говори, откуда знаешь меня? Теперь она испугалась. Я встал, продолжая тянуть её за волосы, и торжествующе смотрел на то, как она держится за их корни, скривив лицо от боли. «Наконец-то Босс будет доволен моей работой», — с гордостью подумал я. В ответ донёсся тихий голосок, от дрожи которого мне стало откровенно не по себе: — Значит… и ты. — Что ты там мямлишь? — Я немилосердно дёрнул её и рявкнул: — Отвечай, когда тебя спрашивают! — Я… Я не знаю, что случилось, Санс! Я просто оказалась здесь, но всё по-другому. Ты другой… — Девчонка замялась. — Но я вижу, что ты — это ты! Да уж, её ответ «объяснил» многое! Но теперь, когда я вспоминаю это её «но я вижу, что ты — это ты», на моей душе становится ну очень гадко. — Нихрена не понял! — Я опять тряхнул, а она зажмурилась сильнее и крикнула. — Ай! Санс, да вспомни же! «Малая»! Должно быть, девчонка ждала, что это всколыхнёт в моей памяти что-нибудь, ибо в её глазах горело так много надежды, но я лишь поднял бровь и прорычал: — Я не знаю тебя и никогда не видел! Кончай нести брехню и отвечай по делу. Гарантирую, ты побежала не в том направлении и попала далеко не в те руки. Думаешь, если мы выглядим как люди, то не узнаем настоящего человека? Ошибаешься. Я на секунду отпустил её волосы, и в этот момент случилось непоправимое… Нет, она не убежала, не пнула, не ударила, хотя лучше бы она сделала так. Эта странная девчонка потянула ко мне руки, словно бы я был для неё чем-то больше, чем та соломинка, за которую хватается утопающий, и обняла, слишком крепко для того, чтобы назвать это простым объятием. И даже через свитер она наверняка услышала и почувствовала стук моего сердца. Я опешил и чуть было не упал вместе с ней, на секунду потеряв равновесие. — Ты что творишь?! — Наверное, в тот момент я говорил слишком тихо, потому что она не отреагировала. Лишь сжимала ткань моей куртки и шептала: — Вспомни. Вспомни. Вспомни. Я был слишком ошарашен, чтобы стряхнуть её с себя, и тогда она сделала то, что перевернуло всё… Девушка приподнялась на цыпочках, настолько, насколько позволяли её огромные башмаки. Замёрзшие ладони легли на мои щеки и чуть наклонили голову, чтобы она дотянулась и смогла поцеловать меня в губы. Совершенно не помню, каким был этот поцелуй. Все процессы в моей голове отключились, а к ушам прилила кровь, когда она заключила: — Люблю тебя. Уверен, что со стороны я выглядел ужасно глупо. Встал как вкопанный. Внутри горит злость и абсолютнейшее непонимание, а человек гладит меня по голове, прижимаясь всё крепче и крепче, и шепчет, задыхаясь: — Люблю, Санс, люблю… Верю, ты вспомнишь. Верю в тебя. Ох, зря она сказала последнее. Я же не верил. Не верил в происходящее. Что с этой дурой не так? Нет, она явно хорошо знает меня, но то, что она так непозволительно открыто заявляет о какой-то там любви… Серьёзно?! В полной уверенности, что у девчонки не все дома, я положил ей руки на плечи и отстранил от себя. Это сильно её расстроило, она замотала головой и отчаянно пролепетала, не желая выпускать меня из объятий: — Нет! Почему ты не помнишь?! И Ториэль! Почему я снова здесь? Я не понимаю… Всё же было хорошо! Мы сидели у тебя и Папса… Все вместе! Меня передёрнуло: «Папс? Ториэль? Мой брат и бывшая жена короля. Она и их знает?!». Я тряхнул её, возвращая в реальность. Слишком много вопросов крутилось в голове, но я задал самый тупой: — Почему ты сказала, что любишь меня? «Чёрт, Санс, почему тебе вообще это интересно?» Но не мог я иначе! Меня проняло с первого прикосновения, с первого слова, и я хотел знать, что это была за магия! Она быстро-быстро заморгала синими глазёнками, будто сама удивилась неловкости вопроса. Я поймал себя на мысли, что девчонка эта довольно симпатичная… — Как «почему»? — Её голос был полон недоумения. — Ты был так мил со мной, что я… Эм… Она замялась, обдумывая слова. «Какое „был мил“?! Я заставил тебя жрать снег!» — Не отдавая себе отчёт в том, что делаю, я снова тряхнул её за плечи, нетерпеливо ожидая ответа. Она замычала от напряжения и выпалила на одном дыхании: — Потому что ты для меня самый дорогой, добрый, сильный и лучший на всём белом свете! Я отпустил её, отшатнувшись, и уставился в пустоту. Всё, что сейчас хотелось — это присесть где-нибудь… Настолько мощным было чувство, которое я испытал в тот момент. Что же это было? Удивление — слишком слабое слово. Недоумение? Уже ближе. Меня поразило зашкаливающее количество уверенности и наивности в её словах. Заметив столь резкую перемену в моём поведении, девчонка решила, что я что-то вспоминаю, и прижалась ко мне ещё сильнее. Хотя, может, ей просто стало холодно. Но какая-то нежность продолжала сквозить в её движениях. Она водила пальцем по моему свитеру в области груди и, не скрывая улыбки, говорила вполголоса: — Когда я призналась в первый раз, ты ничего не спросил… — Погоди-погоди, ты хочешь сказать, что мы с тобой… пара? — растерянно пробормотал я. Девчушка кивнула, а я сглотнул скопившийся в горле ком, и это выглядело ещё нелепее, чем если бы я сделал сальто назад. Постепенно моё недоумение перерастало в смущение — я захотел ещё раз услышать это… — Правда? Она нахмурилась и снова приподнялась, кончиком носа касаясь моего. Её голос прозвучал уверенно. Хотя нет, опять не то слово… Как же она говорила? Ах, да! Решительно. — Конечно! Я люблю тебя и только тебя! Не нужно говорить, что я уже передумал вести её к Боссу. Мне становилось всё любопытнее и любопытнее. Мой интерес был как пожар в огромной степи, полной сухих и ломких трав. — За что? Да, я уже задавал этот вопрос. Но внутри горела такая сильная жажда слышать эти слова снова. Я поймал себя на мысли, что её непосредственность забавляет, ибо девчонка не удивилась, а лишь улыбнулась и произнесла: — Потому что ты самый замечательный! «Самый замечательный». — А ещё? — Ты никогда не подведёшь! — Ещё. Она опустила глаза и тихо проговорила: — Ты красивый. Готов поспорить, ни один монстр Подземелья не слышал такого! Это неудивительно, ведь местные не отличаются дружелюбием, а проявлением нежности и ласки — тем более… Видимо, девчонка решила добить меня и выдала: — Мне нравятся твои шутки! — Она посмотрела мне в глаза и быстро поцеловала. Я был уверен, что это не лесть. Я видел, что она не пытается меня обмануть. Не знал, что люди искренние… Или, может, она особенная? «Так, не расслабляйся! Это человек. Потомок тех тварей, что загнали нас сюда!» Но… Слишком занимательная находка, чтобы отдавать Боссу, Андайн или Азгору. Я решил, что эту ненормальную следует укрыть где-нибудь. «Быть может, мы забыли о чём-то? Тогда я ей не завидую. Судя по всему, девчонка состояла в хороших отношениях со мной, с Боссом и, возможно, с остальными монстрами тоже. Жаль будет, если она погибнет из-за уверенности в том, что все здесь — её друзья». Человек продолжала смотреть на меня, но уже чуть веселее, почувствовав, что своими вопросами я подпустил её ближе к своей душе. Но нет, я быстро собрался и вернулся к прежней, грубой манере общения, бросив ей что-то вроде «чего уставилась?». Она снова погрустнела и обняла себя за плечи, растирая их, чтобы хоть как-то согреться. Вот так дела… Чем же надо думать, чтобы выйти в лес Снежнеграда в сорочке?! Я решил расспросить, откуда она тут такая, неодетая, образовалась. На что, стуча зубами, эта мелюзга ответила: — Я снова оказалась над пропастью Эботт, будто случился перезапуск. А когда прошла в Руины… — Перезапуск? О чём ты толкуешь, девка? Моей находке не понравилось, что я перебиваю, поэтому она посмотрела на меня с долей осуждения. Ишь ты какая! Чтобы не давать ей воли, я поспешил напомнить, кто здесь главный. — Слушай сюда, залётная, и внимай. Твои речи были располагающими, но я по-прежнему тебе не верю. Отвечай на каждый мой вопрос, слушай, что говорю я, и не смей так смотреть! Твоя жизнь сейчас зависит от меня, и если ты хочешь сохранить свою шкуру, то помни одно простое правило: мы не на равных. Ты поняла, что я имею в виду? Пожалуй, она поняла очень хорошо, так как наклонила голову сильнее, чем нужно в тех ситуациях, когда согласно киваешь. Но на тот момент этот жест был для меня в порядке вещей. Примерно так же я давал Боссу понять, что уяснил его слова. Вообще, сложившаяся ситуация очень тешила моё самолюбие. Впервые за долгое время я чувствовал своё превосходство и видел, что девчонка действительно нуждается во мне. — Без меня ты не жилец, — сухо бросил я. — А я не хочу без тебя! — Она воскликнула это так отчаянно, что я снова немного опешил. — Когда я встретилась с Ториэль… Ториэль была как будто и не она вовсе… Её голос задрожал. «Истерики мне тут ещё не хватало». — Я досадливо поморщился, взирая на девчонку сверху. — Она… Она несколько раз убила меня… Поверить не могу! — Человек схватилась за голову и уставилась в пустоту. — Но я выпросила пощаду… Еле-еле. — Убила?! — Я по-прежнему ничего не понимал, что зверски раздражало меня. Как можно, будучи убитой, стоять сейчас целёхонькой?! Она что, зомби? «Нет, она больная на голову». В этот момент девчонка отвлеклась на что-то. Её взгляд уставился в пустоту, хотя в глазах горело слишком много осмысленности. Она видела что-то, чего не видел я. Малышка отошла от меня на полшага, склонилась над кустом и опустила ладонь, будто прикоснулась к воздуху. «Точно больная». Жест казался бессмысленным, но я отметил его про себя и отложил вопросы на потом. Сейчас меня интересовало другое, но место для разговоров оказалось неподходящим. — СА-А-А-АНС!!! ПОЧЕМУ ТЫ НЕ НА ПОСТУ, ЧЁРТОВ БЕЗДЕЛЬНИК?! Этот крик, принадлежавший моему брату, раздался в десятках метрах от нас. Мы были достаточно далеко для того, чтобы успеть убежать, но времени на раздумья не оставалось. Я схватил человека за запястье и телепортировался в свою комнату. Почувствовав пол под ногами, я сразу же отпустил её руку, поскольку неодиночные перемещения давались мне с трудом. Моя находка, судя по всему, была не только глуповатой, но ещё и неповоротливой. Она потеряла равновесие и упала, ударившись затылком об угол тумбочки. Вскрикнув, она притронулась к ушибленному месту. — Ай-ай! Я посмотрел на потускневшее дерево, которое теперь украшало небольшое кровавое пятно, и сплюнул на пол. — Тебе на что ноги?! Уши чесать? От боли ей было не до моих едкостей. Я посчитал, что перегнул палку и решил вести себя дружелюбнее. Ну, настолько, насколько мог. — Дай посмотреть, что там у тебя, мелюзга. — Я присел на корточки и согнулся над ней. Повернувшись спиной, человек разворошила окровавленные пряди на затылке, чтобы я мог немного рассмотреть её рану. — Ну и дура же ты… — прошипел я и потянулся к матрасу, на котором валялась несвежая простынь, но выбирать не приходилось. В конце концов, наша с боссом хата — не лазарет, а девка не так уж сильно была ранена, чтобы я делал ей примочки, ватки и прочую чепуху для хрупких людишек, пострадавших от собственной глупости. Я оторвал неровную полоску ткани от простыни и замотал её вокруг головы моей страдалицы. За эти двадцать секунд пальцы успели прощупать мягкие волосы, хотя сам я не придал этому никакого значения. Несмотря на небрежность моей «первой помощи» и раздражённое лицо, девчушка была благодарна и потому снова приблизилась. На этот раз, чтобы поцеловать меня в кончик носа. Я вытер его рукавом куртки и недовольно бросил: — Прекращай свои телячьи нежности! Возможно, я сказал это менее убедительно, чем следовало бы, потому что малышка продолжала напирать на меня своими чёртовыми ласками да поцелуями! И вот — оглянуться не успел, как я уже сижу на полу, а она, точно котёнок какой-то, всё тычется носом мне в щетину и отчаянно жмётся к груди. — Всё здесь по-другому. Но на твою помощь я могу надеяться всегда. — Она сказала это, лежа на моих руках. Я всё думал, что в любой момент, что вот прямо сейчас отброшу её подальше, заору, чтобы она больше не смела лезть ко мне, но нет… Мои руки продолжали служить ей люлькой. Я злился на своё тело. Оно попросту отказывалось слушаться! Между тем, девчушка продолжала рассказ: — Когда я покинула Руины, я думала о том, как поскорее найти тебя. Надеялась, что ты знаешь ответы… — Какие ответы? — недоуменно спросил я. — Ты говоришь, что всё здесь не так, а здесь всегда было именно так, поэтому мне совершенно непонятно, чему ты удивляешься. Она, не слушая, вдруг горько прошептала: — Даже Папирус… — Что ты там бубнишь? Малышка встряхнулась и подняла тёплый взгляд: — Мне просто тяжело представить Папируса… грозным. — О, Босс не просто грозный. Он от нас мокрого места не оставит, если обнаружит тебя здесь, — безрадостно заверил я и тяжело вздохнул. — Зачем мне вообще тебя укрывать?.. Она улыбнулась, и я снова был заключён в нежнейшие объятия. Надо отдать ей должное: если милость старой карги Ториэль она получила таким же способом, то малышка придумала уникальный метод сражения с монстрами. — Обними меня, — вдруг прошептала она и зарылась носом в моё плечо. Это не было приказом, но и просьбой не было. Она сказала так, словно была абсолютно уверена в том, что я обниму. И я обнял, чёрт возьми! И обнимал, пока она ласково гладила меня и осторожно, ненавязчиво целовала в скулы. Испуганная, в этой нежности она пыталась найти успокоение. Наверное, повстречать после Ториэль именно меня стало для неё действительно невероятной удачей. «Может спрятать девчушку в подвале бара Гриллби? Этот парень молчалив, можно попробовать ему довериться… По старой дружбе». «Вот же срань, Санс! О чём ты только думаешь?! Подумай сам, это человек! Человек! Да эту душу пожелает забрать каждый монстр, чтобы освободиться! Тебя упекут в тюрьму за её укрывательство! Если не вздёрнут…» Но, чёрт возьми, мягкие объятия, поглаживания по спине, тихое дыхание и чарующий аромат тела, размывали передо мной все жуткие перспективы. Я наслаждался моментами настоящего, нежился и тонул в них, точно убаюканный. Мне было откровенно хорошо и до противного гложило осознание, что ничего-то я не сделаю, никуда и никому не отдам эту дурёху. И каждая моя мысль, всё моё «я» было пропитано лишь её теплом и сладким запахом. «Сахарок…» — невольно подумалось мне. Я бы так и сидел на полу в этих сопливых объятиях, бесстыдно предаваясь их ласке. Чёрт, никто ещё никогда с таким умилением не прижимал меня к груди. Я чувствовал, что меня любят! И пребывал от этого в приятном ленивом экстазе… Пока снаружи не раздался грохот. Нет, то был гром. Гром, предвещавший жуткий ураган в нашей жизни. Сначала я испугался, что это Босс вернулся домой, и быстро выглянул за дверь, проверяя первый этаж, но там было пусто. Между тем, грохот продолжал нарастать. Проследив за источником шума, я понял, что он доносится с заднего двора. Тогда, не желая расставаться ни на миг, я снова взял руку девчонки и переместился туда, где предположительно находился объект, издающий этот непонятный шум. Мы приземлились в рощице за домом. В воздухе тёмным пятном парила престранная и довольно крупная воронка, в глубине которой то и дело мелькали небольшие разряды ярких молний. Казалось, воронка только набирает силу: ветер поднимался, и девчушка ухватилась за моё плечо, чтобы не потерять равновесие. Я потащился с ней к ближайшему стволу, прижал и закрыл собой, беспокоясь, как бы этот вихрь её не затянул. До чего я докатился — оберегаю человека! И знаете, что в этой ситуации нравилось мне всё меньше? Да то, что я уже перестал отдавать себе отчёт! Да, возможно, меня трогает открытость её чувств. Да, это тешит моё самолюбие, похеренное долгими годами угнетения Боссом. Да, мне нравится, что я нужен этой девке! Но почему это завладело мной так быстро?! Слишком быстро. Я не настолько туп, чтобы верить в любовь с первого взгляда! И в любовь вообще. Я укрывал её собой, думая о том, как мы будем жить дальше. Как я спрячу её в подвале бара, стану навещать во время перерывов, по возможности выводить наружу. Быть может, она тоже любит горчицу? Тогда мы сможем трапезничать вместе. Я забуду об одиночестве, а мерзкое чувство после унижений Босса больше не будет так меня угнетать. Взамен всех оскорблений с его стороны, я стану слушать её слова любви, восхищения и трепетного обожания… Мои мысли оборвались, когда сквозь шум и свист ветра в ушах мне стал различим голос, знакомый и одновременно такой чужой. Без сомнения, это лучшее описание, когда слышишь собственный голос со стороны. — Фриск! Я обернулся. Как бы описать тот образ, что возник перед моими глазами… У меня есть младший брат, и родственные узы наделили нас общими чертами. Это, например, белые волосы, прямой нос, одинаковый изгиб бровей и широкий рот. Но в остальном мы с Боссом мало похожи. Если говорить о монстре, который вышел из воронки… Мой близнец? Возможно. Хотя его зубы не были острыми как у меня, волосы не зализаны, а взлохмачены, я даже разглядел, что его глаза были другого цвета: синие, а не красные. Я оцепенел. Слишком много неожиданных встреч за столь короткий период времени. Моя недокопия лишь с секунду поглядел на меня удивлённо, но вскоре отвёл взгляд и позвал: — Фриск! Портал скоро закроется. Поторопись! Краем глаза я заметил, что девчонка обогнула меня и кинулась в сторону воронки, но запуталась в башмаках и повалилась в снег. Эти секунды вывели меня из замешательства. Что значит «поторопись»? Этот мудак хочет забрать мою находку?! «А она! После всего, что она наговорила мне, эта девка хочет просто сбежать?!» Сахарок поднялась и, даже не отряхнувшись, застыла на месте. А мой двойник нахмурился и вышел из воронки, навстречу к ней. — Малышка, не время играть в «Море волнуется». Она лишь пролепетала: — Но Санс… Ты… И он… — Эта тугодумка показывала пальцем то на меня, то на мою бледную копию. Он взял её за ладонь и потянул за собой. Но уйти я ему не позволил. В один миг я схватился за левую руку девчонки и резко дёрнул, отчего та вскрикнула. Белобрысый обернулся и, увидев меня, натянул на лицо улыбку, неискренность которой я почувствовал сразу же и навсегда запомнил её. — Друг, отпусти малую, — беззлобно, но с напором произнёс он. — Я тебе не друг, — процедил я в ответ. Наклонившись, я посмотрел девчонке в глаза и вкрадчиво проговорил: — Вот значит, как ты меня любишь… Она испуганно захлопала ресницами и перевела взгляд на другого меня, которого, по-видимому, сильно смутили мои слова. Он озадачено повернулся к ней. — Я… Я не понимаю! Санс! И… Санс! — У нас нет времени! — Мой противник снова потянул её на себя. — Ну же, малышка! — В жопу тебя и твоё время, белобрысый хер! — рявкнул я, уже не в силах сдерживать гнев. — Эта мелюзга останется здесь! Я ответил ему тем же жестом, но грубее.. Рывки причиняли боль суставам девчонки, но мне было всё равно… — Иди своей дорогой, — спокойно ответил монстр. — Это ты вали в свой смывной отсек. Девка моя! Мы тянули её, пытаясь отнять друг у друга. Не знаю насчёт него, но я был готов в клочья разорвать тело человека, лишь бы она не досталась ему. Оттого с каждым моим рывком девчонка кричала всё громче и громче. Мой двойник был сильно раздражён, и его речь стала звучать угрожающе: — Отпусти, по-хорошему просят ведь. — Просить будешь в Аду огонь под котлом убавить! Воронка захлопнулась, в один миг оглушив нас внезапной тишиной. И тишину прорезал третий голос. Больной, низкий и хриплый бас, от звуков которого кровь стынет в жилах. Этот измученный голос, полный елейных ноток и интонаций, долго будет сниться бедной Фриск в кошмарах. — Славное местечко — Ад… Два быстрых и точных взмаха произошли в одну секунду. Я только успел услышать свист стали и еле разглядел, как она сверкнула буквально в нескольких сантиметрах от меня… Я и мой двойник отлетели в стороны. В мои уши ударил дикий визг. Через мгновение я понял, что нахожусь далеко от человека, но моя рука по-прежнему сжимает её запястье… «Что…» Отрубленная рука. Я… Ох, чёрт… Я держу отрубленную руку девчонки! Мой близнец тоже. Он упал напротив, и в его расширенных глазах читается нескрываемый ужас. Он смотрел, как в белом снегу, забрызганному фонтанами крови, в агонии корчится человек. Она безумно орёт. Плачет, вопит и молит. Молит о пощаде. Но топор преспокойно возносится над её шеей. — Пора баиньки. Обладатель этого голоса — ещё одна моя копия. Я не успеваю его разглядеть. Когда он опустил лезвие и обрубил последнюю нить жизни девчонки, его силуэт залился красным. И вновь всё потускнело.