Угасший мир

      Темнота. Абсолютный мрак, нарушаемый лишь едва различимым треском электростатических помех, стал первым моим воспоминанием в этом мире. Такое состояние длилось целую вечность. Я не ощущал ни света, ни звука – помехи я счёл игрой моего воображения – ни запахов, ни своего тела. Я был всего лишь бесплотной сущностью, безмолвной и вечной, словно вакуум… пока наконец мой мозг всё не испортил и не решил проснуться. Как не вовремя…       Пробуждение заставило все, до последнего нейрона, клетки моего организма запустить стресс-тест, поэтому процесс активации тела был на редкость противным: неожиданно обретённая физическая оболочка несколько секунд воспринималась просто как одна большая вспышка боли. В довесок сквозь плотно закрытые веки пробился яркий солнечный свет, заставивший глаза зудеть и слезиться, а по ушам резанул свист пустынного ветра, порыв которого осыпал меня песком и грязью.       Я наконец разлепил веки, особенно пришлось помучиться с неподатливой мутной защитной плёнкой, так называемым третьим веком, которое, видимо, жило своей жизнью и считало, что открывать глаза было бы опасно… и в его поведении был свой смысл: под веки сразу же набралось по пригоршне песка и пыли, поэтому пришлось секунд пятнадцать яростно моргать, чтобы взгляд хоть немного прояснился.       Окружающий пейзаж меня ни разу не порадовал: я очутился в центре свалки металлолома, а некстати заработавшее обоняние подарило мне массу запахов разной степени тошнотворности. Поборов приступ дурноты, я с усилием встал на все четыре ноги. По мышцам пробежала судорога, и я едва вновь не рухнул на землю, но, прикусив нижнюю губу, устоял.       Тело, к слову, было вытянутым, длиной метров в пять, с непропорционально большой головой, короткой шеей и длинным хвостом, оснащённым на конце рулевым «оперением» в виде подвижных кожаных «лепестков». «Возможно, когда-то я мог летать», - подумал я и только тогда почувствовал, что на спину давит нечто тяжёлое – два больших мощных крыла, которые пребывали в сложенном состоянии. Я доковылял до центра небольшой площадки между кучами мусора и попробовал аккуратно расправить свои «летательные конечности». Результатом стало полное фиаско: что-то противно хрустнуло, и я рухнул на землю от новой порции болевых ощущений. Шикарно, что скажешь: тело-то ещё и с дефектами – правое крыло было явно сломано.       Пока я занимался физическими упражнениями, неподконтрольная мне часть моего мозга жила своей жизнью, восстанавливая какие-то свои фрагменты, что выражалось, как я предположил, в лёгкой ряби на границе поля зрения и судорожном метании мыслей. Я принял это как должное и вновь прилёг на участок пожухлой травы, которая была не сильно, но всё же мягче песка.       Когда боль в потревоженном крыле сошла на нет, а мышцы перестали гудеть, прогоняя свои проверки на исправность, я собрался с силами и двинулся… нет, поковылял обследовать окрестности, попутно разобравшись, как приглушить обоняние, чтобы местное амбре не так досаждало – я случайно расфокусировал взгляд, и моему взору предстало интерактивное меню, которое проецировалось прямо на сетчатку глаз. Язык моей операционной системы не был человеческим – меня создавали далеко не люди. «Ну что ж, поздравляю тебя, чужак, ты машина, причём машина устаревшая и разбитая», - сказал я самому себе, думая, что все рабочие детали (или импланты, частично выращенный биологическим путём киборг и механизм, собранный полностью искусственно – вещи разные) рассыпались в труху, и не ожидая, что меню будет функционировать. Но надёжность «начинки» превысила мои ожидания, с чем я тоже не преминул себя поздравить. «Ну, быть машиной даже хорошо, наверное, из-за металла в теле меня и не сожрали. Да и не мутит теперь, тоже плюс». Я был уверен, что в месте, где я оказался, водились весьма опасные хищники, и вскоре даже понял причину своей уверенности: из того же меню можно было попасть в обширную базу данных, которая во вкладке «Фауна» содержала директорию «Хищники» … которая была повреждена, как и большинство других. Больше всего меня заинтриговал раздел «О нас» - снедало любопытство, кто же такие «мы», - но он тоже был заблокирован из-за потери фрагментов.       Оставшиеся участки памяти в данной ситуации были откровенным хламом: уцелели сведения в основном научного характера, такие как теория элементарных частиц в трёх сотнях страниц. Вот скажите на милость, зачем мне высшая физика на выжженной свалке? Единственным, что мне помогло, был технический толковый словарь: некоторые слова, упоминаемые в пунктах меню, вводили меня в ступор ввиду всё тех же нарушений памяти.       Свалка пустовала, лишь иногда я замечал копошащихся в мусоре мелких серых животных, которые шустро скрывались в грудах лома при моём приближении. Жутко мучила жажда и тихо подкрадывался голод – всё-таки киборг, подумал я; механизм искал бы источник чистой энергии.       Поплутав по ржавому лабиринту с пятнадцать минут, я набрёл на озерцо, даже скорее пруд, с затхлой, грязной, но всё же водой. Солнце жарило просто нещадно, поэтому я без раздумий сунул голову в водоём, прикрыв глаза третьими веками – почему-то вода вызывала у меня смутную тревогу. Взвыл системный зуммер, предупреждавший об опасном излучении, - радиации, как позже мне удалось выяснить, - но фон был умеренным, и я с наслаждением держал голову под водой, остывая. Когда задерживать дыхание стало тяжело -– тоже немаловажный факт, раз я нуждался в кислороде, я мог с чистой совестью считать себя живым, - я со всплеском высунул голову из пруда, фыркнул и отряхнулся. Суставы шеи щёлкнули, вставая на свои места, и тело сразу же стало повиноваться лучше – видимо, был пережат кабель обмена данными.       Я на пару секунд подвис – в мозгу выполнилась какая-то трудоёмкая операция – и бестелесный голос диспетчера оповещений, существовавший лишь в моей операционной системе, произнёс на древнем нечеловеческом языке:       Оптимизация нейроцепей завершена. Состояние командного ядра в норме. Есть повреждения периферийных устройств. Открыть диагностический отчёт?       Да.       Мне хотелось проанализировать свои слабые стороны. В отчёте отмечалось уже известное механическое повреждение правого крыла, а также небольшие ошибки в работе зрения – то самое марево было следствием внешних воздействий, а не работы средства восстановления системы, как я первоначально думал. Остальные компоненты тела были в порядке. «Ладно, хоть ходить буду…»       Мышцы понемногу разогрелись, двигаться стало попроще, и я, испытывая силу конечностей, запрыгнул на высокую груду разномастного лома, увенчанную разбитым автомобилем – то, что это был автомобиль, я узнал позже, но поступимся хронологией в пользу понятности.       Забравшись на крышу остова, я обозрел окрестности. Ограждение было в трёх сотнях метров (для ясности буду пользоваться человеческими мерами) от меня, как подсказал мне встроенный в глаза дальномер, и я твёрдо решил двинуться туда: вдали виднелись постройки, и я счёл выход к цивилизации наиболее логичным решением, хотя какая-то часть меня была категорически против и требовала спрятаться под землёй… но искать пещеру в пустыне было как-то глупо. Прежде чем спуститься на землю, я обнаружил в кузове машины старое выщербленное зеркало и немедленно взглянул в него, чтобы получить представление о своей внешности. Впечатление сложилось противоречивое: покрытая светло-серой кожей плоская морда округлой формы, напоминавшая морду какого-то земного геккона или сцинка, с огромными бледно-зелёными глазами с вертикальными зрачками, крупными ноздрями и широким ртом не создавала впечатление обо мне как о хищнике или ком-то опасном, по крайней мере, в спокойном состоянии. Левую сторону высокого лба украшали две отметины круглой формы: видимо, порт для какого-то считывающего или записывающего устройства.       Я решил развлечься и придал своей физиономии агрессивное выражение, оскалившись и раскрыв кожистый воротник, который был единым целым с моей головой и состоял из нескольких плоских отростков на затылке… О боже, ну и образина. Мелкие зубы, числом не меньше пятидесяти, узкие щёлки зрачков и поднятый «воротник» в совокупности смотрелись весьма жутковато, и я стёр эту дрянь со своей физиономии. Спасибо, но я лучше так похожу, но припугнуть кого-нибудь при случае может и получиться.       Я встряхнулся, слез с груды металла и направился в сторону выхода со свалки, следуя намеченному плану действий. Но, как оказалось, я был не единственным живым существом крупнее крысы в округе: откуда-то из-за спины раздался угрожающий рык, переходящий в лай. Я невзначай вторгся на территорию местного хищника.       Вступать в бой в моей ситуации было абсолютно бессмысленно, с травмами и полной пустотой в памяти я вряд ли мог что-либо противопоставить хозяину этих угодий, поэтому я даже не стал оборачиваться и, пытаясь сохранять спокойствие, продолжил идти к выходу. Однако зверь упорно следовал за мной, постепенно приближаясь, да и присутствие духа я терял: каждый звук, издаваемый хищником, вызывал у меня необъяснимую волну тревоги.       Мои усилия по поддержанию спокойствия оказались тщетными: потеряв выход из виду, я напрочь забыл, где он находится, и зашёл в тупик – впереди по курсу было подсобное здание, а слева и справа высились груды хлама. Сзади же был мой преследователь, и я наконец обернулся.       Хищник напоминал койота-переростка высотой в холке метра в полтора. Колоссальным отличием была крупная голова с костяными наростами, видимо, приобретёнными в ходе эволюции для защиты уязвимых мест. Шерсть у зверя почти отсутствовала, тело покрывала голая кожа, покрытая рубцами и шрамами – видимо, я нарвался на матёрого самца, видавшего не один десяток схваток. На секунду меня парализовал ужас – бежать было некуда, можно было попробовать запрыгнуть на крышу подсобки, но тело ещё недостаточно хорошо слушалось меня, да и «койот» мог оказаться прыгучим – его лапы выглядели достаточно мощными для таких пируэтов…       Охотник рявкнул, готовясь идти в атаку, а я замер в ожидании гибели… Но мой внутренний голос решил иначе. «Причина смерти: заблудился и сдох от когтей облезлой шавки через полчаса после пробуждения» - пронеслось в моей голове, и мне стало до абсурдного смешно, когда я сочинил такой некролог. Нет уж, так не пойдёт, уж слишком глупая смерть.       Я взглянул зверю в глаза, и его контур подсветился красным ореолом – операционная система указывала на возможную опасность. А дальше неожиданно вступили в дело встроенные боевые системы – во рту появился привкус чего-то горелого, и мне до тошноты захотелось сплюнуть, желательно в сторону противника. И я сплюнул… только не обычный комок какой-то похожей на слизь дряни, а крупный шар из небесно-голубой плазмы, который, долетев до хищника, с грохотом лопнул, разорвав того на атомы… а заодно и задев ударной волной кучи мусора, которые с грохотом начали складываться и рушиться, как карточный домик.       В кровь сразу же хлынул адреналин – в отношении биохимии я был в чём-то близок земным живым существам – и я, в пару прыжков перемахнув через здание подсобки и протаранив решётчатые ворота, в буквальном смысле вывалился с территории свалки. За спиной раздавался грохот падающих железных башен. Я рухнул на землю – стрельба плазмой и прилив адреналина начисто лишили меня сил.       Я не обратил внимания, куда падал, и больно приложился челюстью о лежавший на земле обрезок стальной трубы. Перед глазами всё поплыло, и я безвольно завалился набок, не в силах пошевелиться. Некоторое время я не мог даже думать: обрывки мыслей бродили где-то далеко, и я просто уставился в безоблачное небо грязно-синеватого цвета. Так продолжалось, по моим внутренним часам, минут пятнадцать, пока в битве яви и сна не победил последний, и я вновь не свалился в пучину гибернации. Лишь под вечер система частично восстановилась, и из мрака меня вытащил посторонний шум – шорох, сопровождаемый скрежетом и лёгким электрическим гудением. Вскоре послышался скрип трения, и я волевым усилием поднял веки, фокусируя зрение. Взгляд выхватил появившуюся на дороге конструкцию чёрного цвета – ещё один автомобиль, на сей раз на ходу, огромных размеров пикап с открытым кузовом. Из кабины выбрался двуногий – первый человек, встреченный мной в этом жестоком мире.       Двуногий достал из кабины длинную палку – винтовку, как услужливо подсказал мне электронный помощник, тоже наконец очнувшийся. Человека, как и «койота», окружал красный ореол, но более яркий, чем вокруг животного – система дала ему повышенный индекс опасности.       Охотник с опаской подошёл ко мне, ткнул меня сапогом, чтобы убедиться в отсутствии угрозы с моей стороны. Поняв, что кусаться я не могу, он присел на колени, проверил пульс и дыхание, которые практически отсутствовали, а затем произнёс:       - И как это тебя ещё не сожрали падальщики и не распилили на части рейдеры? Ладно, моим будешь, уважаемый ценный экземпляр. Давай в машину, и чтобы без глупостей.       Тогда его речь я не понимал, но абсолютная память, даруемая модифицированным мозгом, позволила мне перевести этот весьма содержательный «диалог», а впоследствии и другие ранние попытки общения с людьми. Человеческой речи я научился чуть позже, а пока здоровяк в экзоскелете – костюме с дополнительными синтетическими мышцами – ухватил меня за хвост и левую переднюю лапу и потащил по камням к своему пикапу. Моих вычислительных ресурсов хватало лишь на подсчёт камней, которые я задел брюхом – ровно сто семь. Через пару минут я уже лежал, свёрнутый калачиком, в кузове трака, который нёсся по разбитым остаткам шоссе со скоростью свыше шестидесяти миль в час.       Проснулся я уже ночью, когда меня выгрузили в ангаре, в котором стоял автомобиль охотника. Я лежал на каком-то длинном столе, и лапы мои были связаны – видимо, человек счёл, что я нахожусь в коме. Чтобы не разрушать его представления, глаза я открыл лишь на пару секунд, чтобы оценить обстановку, а затем снова опустил веки.       Раздались два голоса, довольно басовитый мужской, принадлежавший давешнему охотнику, и молодой женский – его дочери.       - Отец, откуда ты их берёшь? Считай, пятнадцать лет ты каждый день охотишься, и каждую пару недель притаскиваешь что-то новое… и каждый раз это «что-то» валяется в моём ангаре. Может, пора бы прекращать? Уже всё дохлятиной провоняло, только с тряпкой бегаю, - зло выпалила девушка.       - А кто тебе этот ангар купил? Кристофер Коуэлл. Кто тебе подарил эту железку, с которой ты нянчишься, как с ребёнком? Кристофер Коуэлл. Кто твой отец, в конце концов? Кристофер Коуэлл. Где живёт Кристофер Коуэлл? Правильно, в каморке, где рюкзак некуда положить. А Лисса Коуэлл занимает целый ангар и ещё имеет наглость предлагать мне затолкать эту тварь в мою спальню. Не жирно ли будет? И вообще, уж одну ночь можно потерпеть, не завоняет. Ты же Сфинкса с его закидонами три года терпела, и ничего, а тут с дохлой ящерицей ужиться не можешь. Завтра же с утра его препарирую и САМ всё вымою, обещаю. Иди-ка спать, уже час ночи как-никак.       Пока они пререкались за дверью ангара, я попытался пошевелиться и разорвать путы. Усилия были тщетными: мышцы повиноваться отказывались, а верёвки оказались не простыми нитями или канатами, а прочными жгутами из полимеров, поэтому я решил поспать, отдавшись на волю судьбе и, возможно, попробовать выпутаться позже, с новыми силами. Возможно, если бы я сразу понял суть монолога Кристофера, я бы в панике сбежал, снова поддавшись приливу адреналина, но судьба распорядилась иначе.       - Ладно, па, я поняла, - вздохнула Лисса. - До рассвета.       - До рассвета, дорогая.       Дверь в ангар захлопнулась, и мы остались с дочерью Кристофера наедине. Лисса привалилась спиной к борту пикапа, села на пол и стала изучать меня. Царил полумрак, поэтому я мог позволить себе поднять основные веки и смотреть вокруг через третье: оно было не совсем прозрачным, но всё же давало различать силуэты окружающих объектов, а в темноте девушка не могла заподозрить, что я за ней наблюдаю.       - И вот откуда он вас, мутантов, таскает? Я, конечно, понимаю, что территория анклавов огромна, но и людей тоже не три землекопа. Одних охотников только под двадцать тысяч, однако они вечно умудряются откуда-то доставать новых тварей… таких, как ты. Нет, я благодарна отцу за всё, пойми меня правильно… но, мне кажется, убийства, которые он совершает, не стоят ни этого дома, ни этого пикапа, который он и купил, чтобы было проще убивать дальше… Я бы лучше жила в трущобах Мохаве и выращивала грибы, чем смотрела, как мой отец превращается в изверга. Иногда мне кажется, что в погоне за славой великого охотника он забывает о своей человеческой натуре: Варга он убил, учёным, видите ли, голова василиска понадобилась, Сфинкса – тоже, мол, «пользы никакой, хоть продам за копеечку». Знаешь, я… я бы тебя спасла. Сказала бы, что ты вырвался, пока я вышла на улицу, что я забыла запереть ангар, вывела бы из строя машину… Плевать на карцер, ради такого дела я бы и посидела под арестом. Но ты мёртв… Нет, погоди, не надо мне лгать! Ты живой, я вижу!       Вслушиваясь в речь Лиссы, я невзначай тяжело вздохнул, устав от долгого пребывания в неудобной позе, и от девушки это не укрылось.       - Всё, пора воевать. Я тебя развязываю – ты убегаешь. Уяснил?       Я ничего не уяснил, но глаза открыл полностью. Лисса оказалась девушкой европеоидной внешности, среднего роста, с довольно короткими волосами цвета воронова крыла. Одна из прядей была выкрашена в насыщенный алый цвет. Радужка её глаз была изумрудно-зелёной. Она сняла с меня путы, и я осторожно сполз со стола, стараясь не напугать Лиссу. Всё тело гудело, но я сумел подняться на все четыре лапы и взглянул в глаза своей освободительнице.       - Хм, сдаётся мне, что ты вполне разумен… Я повидала много существ, обладавших развитым интеллектом, так что твой взгляд говорит о многом. Ну, или это просто интуитивное предположение, как тебе будет угодно… Стоп, что это я распинаюсь?.. Ты меня хотя бы понимаешь?       Я продолжал смотреть на неё, пока в моей голове формировались неясные образы, связанные с речью Лиссы: во мне пробудилась способность к эмпатическому восприятию – анализу речи собеседника по эмоциям и сигналам, посылаемым мозгом, которые вживлённые в мой мозг датчики перехватывали и анализировали. Последнюю фразу, как ни забавно это звучит, я понял и помотал головой, выражая отрицание. Лисса просияла.       - О, всё же я угадала. Ты разумен, но человеческую речь понимаешь плохо, так? Хорошо, я знаю, как тебе помочь. Я буду говорить и помогать тебе жестами, а ты мотай головой, если что-то не понял. Ясно?       Я кивнул: это было уже проще, к тому же эмпатия заработала довольно активно, и, поняв половину предложения, значение второй половины я мог выяснить уже из контекста.       - Так, я полагаю, что тебе хочется на свободу. – Она неопределённо махнула рукой в сторону ворот ангара. – Значит так: я открываю выход, и ты просто убегаешь к себе домой, желательно побыстрее, пока я не разбудила отца, чтобы он не мог обвинить меня в том, что я подстроила твой побег. Идёт?       Я понимал, что мой поступок шокирует Лиссу, но… отрицательно качнул головой, пытаясь показать, что бежать-то мне некуда. Естественно, девушка смутилась.       - Не поняла… Ты хочешь сказать, что никуда не убежишь?       Утвердительный кивок с моей стороны.       - И что, ты хочешь быть препарированным?       Я не очень понимал значение слова «препарированным», но тон Лиссы говорил, что это не самая приятная процедура, и я помотал головой. Девушка удивлённо закусила губу и задумалась секунд на десять.       - Странно ты себя ведёшь… - сказала она после паузы. – Обычно все создания Сеноры, даже те, которых я приручила, по крайней мере пару дней не оставляли попыток сбежать. Ты же по неясным мне причинам хочешь остаться. По каким же?       Монолог плавно перерастал в диалог, что было превосходно: она увидела во мне равного по разуму. Я попытался объяснить, что со мной произошло: исхитрившись, коснулся лапой собственной головы, затем указал на пустую банку на полке напротив: мол, ничего не знаю и не помню, поэтому идти мне некуда. В довесок я продемонстрировал Лиссе сломанное, безвольно висящее правое крыло, намекая, что если даже и пойду, то протяну недолго с такими травмами.       - Так-так… У тебя амнезия и ты ранен, поэтому не можешь уйти?.. Ладно, что-нибудь придумаю, чтобы тебя спасти, Лисса Коуэлл не из тех, кто бросает в беде.       Я прилёг на пол, оставив Лиссу наедине с её мыслями, а сам начал перебирать в памяти слова, которые не понял с первого раза. Так продолжалось с пару минут, пока мой желудок не заурчал, напоминая о том, что запас энергии на исходе.       - А, ты голоден? Ч-чёрт, вечно забываю о правилах хорошего тона – гостя, кем бы он ни был, надо сперва накормить… Погоди, я сейчас, - Лисса скрылась за дверью, ведущей, вероятно, на кухню или на склад, и через некоторое время вернулась с несколькими жестяными банками и канистрой с водой.       - Вот, наскребла тут кое-чего… Не знаю, будет ли этого достаточно, но закупать продукты будем только через несколько дней, поэтому это пока всё. Угощайся, что ли.       Она порывалась вскрыть банки самостоятельно, но я отстранил её и вспорол довольно острым, как выяснилось, когтем на передней лапе крышку одной из них. Внутри оказалось тушёное мясо с овощами, и банка опустела в считанные секунды. Несмотря на голод, трёх порций оказалось вполне достаточно, чтобы насытиться – мои создатели позаботились об экономичности расхода энергии. Я старался есть настолько аккуратно, насколько мне позволяли это мои толстые и неуклюжие лапы, но третья и последняя банка всё же завалилась набок, и её содержимое вылилось и высыпалось на пол. Я вздохнул от собственной неловкости, а Лисса усмехнулась:       - Да не стесняйся, убрать дело пары минут. А с тобой весело, да и ешь ты немного, так что… пожалуй, я бы не отказалась тебя приручить, если ты не против. И я даже знаю, как убедить отца в твоей полезности.       Она подошла к лебёдке, которая служила для поднятия тяжестей с помощью цепи, висящей под потолком, и произнесла:       - Видишь это устройство? Сейчас оно сломано, а мне нужно срочно поднять кое-что тяжёлое. Если ты мне поможешь, возможно, мне удастся уговорить отца оставить тебя. Подойди сюда, - она призывно махнула рукой, а когда я подошёл, показала мне второй конец цепи, снятый с барабана.       - Вот смотри: всё, что тебе нужно будет сделать – натянуть эту цепь и удерживать, пока я не дам сигнал отпускать её. Ясно?       Я кивнул: помощь должна быть взаимной. Лисса протянула мне цепь, и сначала я попробовал взять её челюстями. Получилось неудобно, слишком часто растущие зубы мешали нормальному хвату, да и в силе челюстных мышц я сомневался. Пришлось привстать на задние лапы. Сразу заболела спина, но спас хвост, мышцы которого можно было напрячь и создать себе третью точку опоры. «Без крыльев было бы легче» - отметил я и взял цепь в передние лапы, кисти которых, к счастью, были достаточно подвижными для формирования удобного захвата. Повреждённое крыло в ответ на мои мысли снова заныло, и мне пришлось потратить пару секунд на блокировку боли. Встряхнувшись, я потянул цепь, не вполне представляя, зачем это нужно: поднимать воздух – затея бессмысленная. Но Лисса меня «обрадовала».       - Разобрался? Теперь к делу. Пока отпусти, сейчас я прицеплю груз.       Она, вооружившись разводным ключом, полезла под капот, что-то там отсоединила и защёлкнула присоединённый к цепи кронштейн на креплении на одной из деталей.       - Вроде всё, можешь поднимать. Только поосторожнее: если будет тяжело, аккуратно верни цепь в исходное положение. Ясно?       Я снова обхватил цепь и, стараясь не делать рывков, начал её натягивать. Пару секунд всё шло нормально, а затем подъём пошёл с жутким усилием – масса нагрузки была солидной. Буквально все мышцы, включая лицевые, напряглись, но дело шло, хоть и со скрипом. Спустя десять минут мне всё же удалось извлечь сердце многотонного внедорожника – восьмицилиндровый двигатель с внушительного вида турбиной, весь покрытый дорожной пылью и копотью, и Лисса пощёлкала переключателями на блоке управления, расположенном рядом с подъёмником. Пол под траком сдвинулся, переместив машину чуть назад, к воротам, и я смог опустить двигатель на поднявшуюся подставку.       - А ты молодец, Безымянный. Даже отец в экзоскелете дольше возился с этим. Сколько раз ему говорила про вечно ломающийся подъёмник, но, видите ли, гаражом заведует не он… А я так просто в Мохаве-Сити не могу за новой съездить – «молодая ещё». Приходится либо отца просить двигатель вытащить, либо лезть в экзо самой… Ладно, я отвлеклась. О чём это я? Ах да, имя тут тебе придумала. Ты же не считаешь, что я просто назову тебя Безымянным? Это просто шутка. У меня есть идея покруче.       Она включила аудиосистему – небольшой шкаф с дисплеем и несколькими круглыми динамиками на фронтальной части. То, что начало доноситься из недр аппарата, сначала повергло меня в недоумение – сначала я слышал всего лишь набор звуков, к тому же не самых приятных - писка, скрежета, постукивания. Но Лисса с блаженством слушала, и я нашёл самый простой выход понять её – заглянуть в её сознание поглубже. Я перехватил сигнал, исходящий от её мозга, и начал «погружение» - представил, что мы словно бы единое целое. Приём сработал: какофония, исходящая от динамиков, неожиданно сложилась в довольно необычную, немного медитативную, но одновременно пронзительную мелодию. Она намертво врезалась в мою память, и не только потому, что она мне понравилась: звучит странно, но я был назван в честь неё. Когда песня завершилась, Лисса снова заговорила:       - Faded, Алан Уокер. Эта песня старше меня на добрых два столетия, но я слушаю её с самого детства… Моя мама очень любила композиции этого музыканта, она даже пела мне одну из них перед сном… Её не стало пятнадцать лет назад, и я не помню даже её лица, но её голос и эти песни мне не забыть никогда. Ты, вероятно, уже считаешь меня странной – мол, откровенничаю с незнакомым представителем нечеловеческого разума, - но я скажу больше: я хочу дать тебе имя в честь этой песни… в честь моей матери. Мне кажется, «Фейд» тебе очень идёт… К тому же fade в переводе на общий земной язык, который сейчас является официальным на всех планетах, населённых людьми, означает «исчезать»… Ты ведь откуда-то исчез, прежде чем потерять память, верно? Не поверю, что настолько разумная жизнь могла зародиться на свалке. Ладно, шучу. Так как тебе имя?       Фейд… Вполне достойное имя, короткое и весьма звучное, да и логику Лиссы, несмотря на некоторую парадоксальность, опровергнуть было сложно, поэтому я утвердительно кивнул. Девушка довольно улыбнулась:       - А ещё говорят, мол, женская логика – вещь в себе… А это вообще не логика, а творческое начало. Ладно, пойдём, Фейд. Нужно ещё с одним делом до рассвета управиться.       Лисса, расчехлив инструменты, легла на пол под двигателем, что-то там перебирая и временами прося меня передать нужный ей ключ или, скажем, фонарик. Пока она работала, я наблюдал за действиями девушки, а попутно учил новые слова: с моим лексиконом найти необходимую вещь иногда было затруднительно. Процесс продолжался где-то час, пока девушке не надоело молчание, и, не отрываясь от дела, она предложила:       - Так, осталось где-то полчаса работы. Вижу, что ты уже скучаешь, Фейд, - тут она ошибалась: я всерьёз погрузился в исследование человеческого языка, особенно экспрессивной части лексики, которой Лисса даже слегка злоупотребляла в течение прошедшего часа. – Давай историю нашей планеты расскажу, что ли.       Я был всецело за, в исторической справке могли быть сведения, недостающие какому-нибудь блоку данных в базе: так, например, биологическое описание людей восстановилось как раз после первого контакта с Лиссой.       - Ну что ж, в таком случае начнём с самого начала. Наш мир называется Сенорой-3 – кажется, так её нарекли из-за характера ландшафта: на одной из ближайших к Земле колоний есть такая пустыня. Тройка в названии означает третью от звезды планету в системе Сахара – а наше светило названо в честь непосредственно земной пустыни. Насчёт оригинального названия, данного айнами, вымершей расой коренных жителей планеты, до сих пор ведутся споры, пока сошлись на варианте… тебе будет смешно, но имя этому варианту – Айн. Но люди всё же именуют её Сенорой-3 по своей захватнической традиции к переименованию всего и вся, даже и не безымянного, - Лисса горестно улыбнулась. – Собственно, почему люди выступили в роли захватчиков: до нашего прибытия планета была домом для вышеупомянутой расы Айн – про их внешность мы тоже мало что знаем, но доподлинно известно, что именно благодаря им планета до появления на ней людей обладала райским климатом и отлаженной экосистемой.       Айны увлекались биотехнологиями и дошли даже до того, что создали себе симбиотов, Айн’лин – существ, которые делали их фактически бессмертными. Айн’кин – «старшая» раса – в своём развитии давно отринули разработки в военных целях, и людей они встретили, будучи неподготовленными дать отпор. Компания «Ютланд», частная исследовательская фирма, вернее, корпорация, которая направила сюда экспедицию, не была осведомлена о том, что на планете есть разумная жизнь. Экспедиция выкосила здесь всё живое, включая айнов, под корень ради своих исследований. Естественно, природа планеты тут же обеднела, ведь вся её экосистема зависела от деятельности айнов, и превратилась в то, что мы имеем теперь – опалённую Сахарой пустошь. Люди из «Ютланд», осознав свой провал, спешно свернули свои эксперименты и покинули планету, оставив мир умирать и засекретив всю документацию.       Десять лет спустя данные по экспедиции были обнаружены спецслужбами Федерации Пангея – это альянс обитаемых людьми миров, членом которого является и Сенора-3 и на планету была выслана вторая, официальная, экспедиция с экспертами по инопланетной психологии на борту. Им удалось отыскать последних умирающих айнов, в ходе общения с которыми удалось доказать вину «Ютланд», и корпорация подверглась суровому наказанию: большую часть её штата распустили, руководителей заключили под стражу, а также лишили компанию всех баз, кроме одной в звёздной системе неподалёку от Земли. Корпорация сейчас не ведёт активной деятельности, лишь разрабатывает лекарственные препараты… но что-то подсказывает мне, что скоро они вновь возьмутся за старое – такие конторы просто так не сдаются. Да и на Сеноре обстановка не улучшилась, - Лисса тяжело вздохнула, с усилием закрутила очередной болт и продолжила историю.       - Основной целью экспедиции было выяснение причин и устранение экологической катастрофы на планете, но как только люди узнали, что без айнов смысла в этом нет: необходимо было запустить климатические генераторы, принцип работы которых был известен лишь Единому народу - так переводится на наш язык слово «айнос». Сначала планету просто хотели оставить в покое, но… на ней нашли уран и нефть, самые распространённые в человеческой цивилизации источники топлива, и за три десятилетия Сенору-3 буквально выжали досуха. Колония к тому времени успела разрастись, образовав с десяток анклавов – независимых областей, подобных анклаву Мохаве, где мы сейчас и находимся. Из-за нехватки ресурсов и обеднения населения вспыхнуло восстание, федеральные власти были изгнаны с планеты, и с тех пор здесь царит анархия. Сравнительно безопасно только в Мохаве-Сити, столице, которую бандиты уже успели поделить между собой и теперь сравнительно мирно живут по соседству с остальными горожанами, которыми стали земные преступники – десяток лет назад Федерация запустила программу, по которой заключённым даётся право выбора – либо отбывание наказания, либо частичное стирание памяти и ссылка в миры периферии. Многие такие личности выбрали второй пункт и теперь живут здесь, вместе с потомками колонистов из экспедиции… Они ведут себя достаточно мирно, в отличие от «коренных жителей», которые и сколотили большинство бандитских шаек.       Мой отец тоже в юности бандитствовал, а к двадцати годам его взяла под крыло одна группа из Мохаве-Сити, и он осел в городе, женился, а затем родилась я. Жили мы довольно скромно – отец работал охранником, мама – техником на грибной плантации, но там было то, чего не хватает мне сейчас – стабильности. Перелом произошёл, когда мне было всего четыре года – маму загрыз случайно пробравшийся в город степной пёс, и папа, решив стать охотником, спустя пару лет перебрался сюда, в пустыню. Вскоре, как это ни печально, он стал безжалостным убийцей, истребителем всего живого… На деньги с продажи своих трофеев он и отреставрировал эту придорожную автомастерскую, но вместе с богатством пришёл и новый, чужой мне, отец – он стал раздражительным, начал проявлять гнев по пустякам. Его начало задевать то, что я терпеть не могу убийств живых созданий – у нас в городе был домашний питомец, пёс, которого папа очень любил, но папа убил и его, узнав о смерти матери. Если честно, временами я боюсь, что он убьёт и меня, когда я перестану быть ему полезна – машину он купил около трёх лет назад, и с тех пор на меня легла обязанность обслуживания пикапа… Мне это даже по душе, работа с железом успокаивает, особенно если не вспоминать, какой цели это железо служит… - Лиссу передёрнуло от неприятной мысли, но она продолжила. – Единственной отдушиной для меня были времена, когда я приручила сначала Варга, василиска – небольшую ящерицу, а затем, когда папа добрался и до него – Сфинкса, который прожил со мной целых три года… Он был ночной кошкой – теплокровным четвероногим хищником… Давай нарисую.       Лисса выбралась из-под двигателя, вытерла руки и достала из нагрудного кармана своего жилета блокнот и карандаш. Спустя пять минут набросок был готов. С листа бумаги на меня смотрело животное, напоминавшее кошку, с крупными стоячими треугольными ушами, украшенными кисточками, длинными усами и… тремя глазами, один из которых располагался прямо во лбу.       - Видишь? Помню его, как будто он и жив и сейчас. Он очень похож на земных домашних животных, которых называют кошками, в честь которых и назвали его вид. Единственным отличием был этот третий глаз, с помощью которого Сфинкс умел прекрасно видеть в инфракрасном спектре – излучении от источников тепла, что делало его непревзойдённым охотником… А ещё он приятно урчал, когда я гладила его, - Лисса сжала правую руку в кулак, чтобы не растрогаться от нахлынувших воспоминаний. – Я любила его как брата, но… мой отец убил и его, считая, что от него много грязи и мало пользы… Фейд, теперь ты понимаешь, почему я так хочу помочь тебе. – Она подошла ко мне, и наши взгляды встретились. – Спаси меня, дракон. Я так устала от одиночества.       «Дракон? Она знает, какого я вида? Ладно, выясним позже…»       Девушка подала мне руку ладонью вверх, и я положил на неё свою переднюю лапу.       Она аккуратно провела пальцами по моей коже, а затем дотронулась и до морды. Её прикосновения были очень приятными, и я едва удержался от того, чтобы мои губы самопроизвольно не растянулись – девушка могла принять это за оскал и испугаться. Лисса добралась до порта на левой стороне моего лба и с интересом ощупала его.       - Это явно у тебя не с рождения… Ты робот?       Я мотнул головой: это слово ассоциировалось у неё с бездушной железной банкой, оборудованной компьютером, а я был живым… относительно.       - Киборг?       Так, уже ближе к истине – она представила себе живое существо с металлическими частями тела. Мои механизмы были скрыты под кожей, но я кивнул: третьим вариантом был полностью «натуральный» организм, но моё тело к таковым очевидно не относилось.       - Надеюсь, тебе не нужен какой-нибудь квантовый генератор?.. Шучу: вижу, что ты дракон простой и питаешься нормальной органической пищей. – Лисса наконец снова оживилась и улыбнулась. – Пошли, что ли, чаю попьём, за знакомство.       Заварив настой, Лисса поставила передо мной литровую дымящуюся кружку. Чай оказался довольно приятным на вкус терпким напитком янтарного цвета. Он подавался горячим и заваривался из сушёных листьев растения, которое Лисса выращивала на подоконнике.       - Тоже наследие моей мамы, - рассказывала девушка, закусывая очередным печеньем. – Она приучила меня каждый день чай пить – он неплохо расслабляет, а если пару трав добавить, то, наоборот, бодрит. Кстати, надо бы решить, как тебя отцу представить… как доказать твою полезность?       Я мотнул головой в сторону пикапа, мол, поставим двигатель обратно, и дело с концом.       - Нет, немного не то: надо объяснить ему, что у тебя есть разум, а то сочтёт дешёвым трюком, который я заставила тебя выучить за ночь, и решит, что ты просто хорошо поддаёшься дрессировке. А может… скомбинировать? Он зайдёт, мы поставим двигатель, а потом ты пару раз его запустишь из салона по моей команде. Отец, надеюсь, поймёт, что ты знаешь, что делаешь. Давай покажу, как заводить машину.       Запуск двигателя оказался одновременно и простым, и сложным: нужно было щёлкнуть переключателем в салоне, а затем дёрнуть рычаг на центральной консоли. Вроде простые действия, но я в дверь авто просто не пролезал… но с пятой попытки я всё же наловчился протискиваться внутрь, и Лисса одобрительно кивнула, показывая, что сценарий готов.       До утра осталось около пяти часов, и мы легли вздремнуть прямо посреди ангара: Лисса, не стесняясь, укрылась моим здоровым крылом, словно одеялом. Я не возражал: одному спать было бы холоднее.       Мы поднялись за час до рассвета. Лисса была слегка заспанной и не хотела покидать «насиженное» место рядом со мной, но нехотя встала и поплелась на склад. Позавтракав консервами – на сей раз рыбными, – мы снова попили чай с бодрящими (действительно бодрящими; в первый раз пробрало аж до дрожи) травами.       Лисса вновь прицепила двигатель к крюку, и в это же мгновение хлопнула дверь, и в ангар решительно вошёл Кристофер Коуэлл со внушительным оранжевым ящиком – набором инструментов для вскрытия. Увидев меня, он со злостью грохнул ящиком об пол и выхватил из-за спины ружьё.       - Так эта тварь жива… ничего, ничего, поправим. Элизабет, он же чертовски опасен, а ты его освобождаешь… Пристрелю гада, даже думать не буду, с тобой мы позже разберёмся.       Контур Коуэлла-старшего окрасился ярко-алым: система возвещала о прямой угрозе жизни. Я сжался, готовясь уходить от пули, но Лисса решилась на поразительный поступок.       - Отец, постой! – закричала она и бросилась наперерез траектории выстрела. – Он ра… А-а!       Коуэлл нажал на спуск, и пуля угодила Лиссе в правое плечо. Она рухнула на пол, истекая кровью. Охотник передёрнул цевьё и прохрипел:       - Свалился на мою голову, гад… Пристрелю!       Он начал высаживать в мою сторону пулю за пулей, а мой мозг максимально усилил реакцию и, словно в замедленной съёмке, я прыгнул к Кристоферу, выбил ружьё у него из рук, а затем бросился к висящей на стене аптечке – в сознании Коуэлла мелькнула мысль, что в коробке с красным крестом содержатся инструменты для спасения Лиссы.       Я сорвал аптечку со стены, бросился к Лиссе и оторвал крышку. Внутри обнаружился спирт, бинты и стерильный скальпель. Я приготовился бороться с непослушными лапами во имя жизни девушки, которая, к счастью, ещё дышала, но её отец отпихнул меня.       - Проваливай, урод.       Он начал орудовать скальпелем и по извлечении пули – кость не была задета, пострадали лишь мягкие ткани – промыл, продезинфицировал и забинтовал рану, предварительно обработав её регенерационным раствором. Я же отошёл к пикапу, чтобы не обращать на себя внимания. Как только процедура была окончена, отец отнёс Элизабет на её кровать в дальнем углу ангара и присел на стоящий рядом табурет. Я с опаской подошёл и устроился рядом: я слишком волновался о состоянии Лиссы, чтобы бояться Кристофера. Когда я подошёл, тот проворчал:       - Ладно, живи пока, мутант… Лисса встанет на ноги, тогда и поговорим.       Девушка оклемалась уже на третий день после ранения. С Кристофером у нас установилось молчаливое перемирие: он меня не трогал и снабжал пищей в виде неизменных консервов, за исключением второго дня «сотрудничества», когда он предложил мне жареную тушку какого-то парнокопытного, извлечённую из холодильника в подвале гаража. Мясо было довольно мягким, но мои челюсти, как выяснилось, были слабоваты, чтобы справляться с костями и жилами, и консервы пришлись мне больше по вкусу.       В обмен на питание и проживание я делал всё то же, что делали мы с Лиссой: помогал в обслуживании пикапа. Отец работал медленнее дочери, но был более обстоятельным и после любой мало-мальски загрязняющей помещение операции проводил тщательную уборку. Лисса, как я уже сказал, встала с постели на третьи сутки.       Сначала она поднималась ненадолго, лишь чтобы размяться и поесть, и спустя полчаса после подъёма ложилась вновь. Мы старались даже не встречаться взглядами: я чувствовал себя виновным в случившемся, а Лисса либо не определилась со своим отношением к ситуации, либо не хотела тревожить меня разговором.       За два дня мы с Кристофером привели автомобиль в полностью рабочее состояние, перебрав двигатель, и утром третьего дня он уехал, даже не дождавшись пробуждения дочери. Я, закрыв за охотником ворота, долго сидел у постели Лиссы, наблюдая за спящей: рана заживала как надо, но предосторожности лишними не были. Спустя час тишины я решил отойти, чтобы взглянуть на стеллажи с техническими приспособлениями прошлого, которые Лисса коллекционировала. Моё любопытство было вознаграждено: на третьей полке нашёлся интересный прибор – тонкая гарнитура для крепления на голову, снабжённая датчиком на креплении-липучке и небольшим динамиком. Я как-то видел, как Лисса разглядывала устройство, и в её сознании мелькнула чёткая мысль, что оно помогает немым общаться. Я аккуратно снял устройство с полки и закрепил на своей голове.       - И как оно работает? – громко произнёс чужой мужской голос со своеобразной механической интонацией. От неожиданности я вздрогнул, а Лисса резко села на кровати.       - Лисса? С тобой всё в порядке? – спросил я, сообразив, что синтезатор речи уже заработал.       - Фу-ух, Фейд, не делай так больше, идёт? – посмеиваясь, задала девушка риторический вопрос. – Я думала, рейдеры напали – среди них иногда попадаются немые типы, которые носят такие вот синтезаторы. Кстати, поздравляю, что заговорил.       - Это я тебя поздравляю с возвращением в строй. Как ты? Рана не беспокоит? – Компьютер аппарата коверкал ударения и интонации, но это было лучше, чем пытаться изъясняться жестами.       - Нет, что ты, биогель творит чудеса. Рукой, может, и не смогу ещё пару дней нормально шевелить, но в целом я в порядке. А где мой отец?       - Уехал ещё на рассвете. Пикап мы вчера отремонтировали, вот он и взялся снова за работу.       - Ну и отлично, есть время обсудить перспективы нашего сотрудничества. Поставь-ка чайку, Фейд.       Как заваривать чай, я успел подсмотреть у Кристофера, и спустя пять минут борьбы с непослушными лапами на подносе появились две чашки с настоем. Лисса уже встала; я хотел сам принести ей чай, но жажда действий оказалась сильнее посттравматической усталости, и девушка села за стол.       От того, что приходилось опираться на задние лапы, заболела спина, и я с облегчением опустился на все четыре, потягивая чай из своей «канистры». Лисса сделала пару глотков и спросила:       - Как вы с отцом-то ужились? Я каждые пару часов просыпалась, чтобы убедиться, что он тебя не убил.       - Логично, что не убил: он хотел быстрее починить машину и высокие физические нагрузки оставил мне. А вот что будет сейчас – не знаю: он обещал разобраться со мной после твоего выздоровления.       - Не разберётся, будь уверен: отец убивает лишь тех, кто, по его мнению, абсолютно бесполезен. Ты же в его глазах – «бесплатный подъёмник и игрушка для бешеной Лиссы», будем говорить прямо. Для меня же ты – ценный друг, который к тому же и заговорил, так что от меня ты теперь никуда не денешься, - Лисса снова ухмыльнулась. – Кстати, а как твоё крыло? Оно же было сломано.       В водовороте событий о своей травме я не вспоминал и только теперь запустил инструмент диагностики. При хорошем питании регенерация шла отменно, и показатели были почти в норме, система лишь рекомендовала избегать повышенных нагрузок, то есть полётов, в течение ещё пары дней. Я аккуратно расправил крыло и удовлетворённо отметил, что боль ушла.       - Ещё день-два – и могу учиться летать, - самодовольно заявил я. Лисса щёлкнула пальцами:       - Точно, вспомнила, что хотела с тобой сделать. Я сейчас.       Лисса сбегала на склад и притащила оттуда потёртое кожаное седло от мотоцикла со стальными вставками, которые уже местами покрылись ржавчиной.       - Вот, валяется тут с начала века. Давно хотела придумать ему применение… и, собственно, придумала, пока валялась в постели. Надо всего лишь подогнать его… Ох, прости… Я тебя обидела своими безумными идеями?       Девушка смутилась, увидев странное выражение на моей физиономии: признаюсь, было несколько странно слышать, что меня собираются вот так запросто, без лишних обсуждений, оседлать, словно бы я был ездовым животным, а не представителем разумной расы. Но я справился с приступом повышенного самолюбия и вспомнил, что Лиссе я во многом обязан, к тому же мне просто хотелось сделать девушке что-то приятное, и представился прекрасный случай убить разом двух зайцев: и восстановить лётные навыки, и порадовать Лиссу… Словом, я был согласен, но девушка успела разглядеть на моей морде лишь уязвлённую гордость.       - Я глупая маленькая девчонка, да? – произнесла Элизабет с по-детски виноватым видом. Я поспешил её успокоить:       - Нет-нет, всё в порядке. Я просто… никого никогда на себе не возил и подумал, что это может быть несколько безрассудно. Но ты меня дважды спасла, и за мной образовался должок, так что, пожалуй, попробуем.       Девушка едва не бросилась мне на шею, но седло в руках сдержало её прыть, поэтому она просто произнесла:       - Раз решено, давай пока я седло подгоню. Всё равно заняться нечем, да и руку разрабатывать надо. Присядь, я быстро.       Она оставила бывшую деталь мотоцикла на моей спине и вновь пошла на склад, откуда на сей раз принесла набор ножей, несколько кожаных полосок разной длины и клей. Оставив ношу на верстаке, Лисса прикинула, как подогнать седло под рельеф моей спины, а затем заставила меня лечь на спину и перехватила мою грудь ремнями, намечая точки крепления седла.       - Вот, теперь идеально – оценивающе сказала она, завершив работу и отметив точки обрезки и соединения ремней. – К вечеру доделаю, а завтра испытывать будем, договорились?       Она пробежалась пальцами по моему горлу, приятно дотронувшись до кожаных складок меж защитных чешуйчатых вставок, и я непроизвольно расслабился. Лисса нашла моё слабое место.       Остаток дня прошёл без приключений: Лисса работала над седлом, разминая правую руку, я же в основном наблюдал за процессом, если девушка не отсылала меня за едой, чаем или какими-то инструментами. Мы довольно активно переговаривались, чтобы я мог окончательно свыкнуться с синтезатором речи, который после упражнений выдавал значительно более естественные фразы. Лисса порывалась учить меня английскому, одному из древних земных языков – основной язык Федерации Пангея сформировался на основе русского, но английский остался одним из пяти дополнительных языков, к тому же многие песни, с которыми меня знакомила Лисса, были именно на английском языке – сказалось мощное влияние англоязычных стран на массовую культуру «докосмической» Земли.       К слову, к концу дня я мог называть себя меломаном: помимо электронной музыки, к которой относилась вышеупомянутая композиция Faded, Лисса любила рок – у неё даже сохранилась электрогитара, но девушка не брала её в руки лет пять, так как обучение без наставника вызывало массу трудностей. Эмоциональные, наполненные энергией песни понравились и мне, и Лисса пообещала спаять для меня компактный плеер.       Кристофер вернулся к закату. Седло Лисса, улучив момент, спрятала где-то на улице, опасаясь очередного витка конфликта с отцом, а синтезатор речи мы согласились оставить, чтобы у Коуэлла-старшего развеялись последние сомнения насчёт моей разумности.       - Добрый вечер, мистер Коуэлл, - поприветствовал его я, когда он выбрался из пикапа. – Надеюсь, у вас был удачный день.       Охотник пару секунд осмысливал происходящее, а потом саркастично произнёс:       - И тебе добрый, ящерица. Всё Лиссе мозги пудришь? Ладно, дело твоё: сегодня я сорвал большой куш, так что трогать тебя я пока не намерен… Но как денег у нас не будет – разберу на органы, будь уверен. А пока ты мне поможешь: надо запасной ветрогенератор поставить, этот на ладан дышит, если его не починить. Завтра вечером приступим. Привет, Лисса, - поприветствовал он вернувшуюся со двора дочь. – Уверен, что вы что-то затеяли: ты выглядишь больно довольной.       - Привет, па. Нет, что ты, просто песня хорошая, - действительно, со склада доносилась одна из композиций Nickelback, американского рок-коллектива XXIстолетия. – Мы пройдёмся с Фейдом по двору? Думаю, он, как и я, устал от этих железных стен.       По правде говоря, меня клонило в сон, но я не был прочь выйти и проветрить голову. Дневная жара спала, а воздух в ангаре был довольно душным, и я был всецело за небольшую прогулку.       - Ладно, идите уже, мне как раз стол нужен, - Коуэлл-старший вытащил из багажника длинный увесистый свёрток и положил его на длинный стол, где лежал до этого я, будучи в плену. Мы же с Лиссой выскользнули из ангара под лучи заходящей Сахары. Песок приятно шуршал под ногами, и я прилёг на живот у дороги, смотря вдаль.       - До Мохаве-Сити отсюда около десяти километров по прямой, - прокомментировала пейзаж Лисса. – По дороге – пятнадцать, но не надо штурмовать дюны… Правда, магистраль временами рейдеры оккупируют, но их быстро отстреливают городские. Вокруг есть ещё с десяток посёлков, но большинство заброшены из-за ветхости или продуваемости песчаными бурями. Когда мы жили в городе, одна очень сильная буря засыпала все дома по пятый этаж, и я тогда чуть не потерялась, когда отстала от родителей в суматохе.       Лишь высотки и подземные коммуникации не были погребены под тоннами песка, и в последние два года жизни в Мохаве-Сити нашим домом стал технологический бункер под центром города. Интересно было бы когда-нибудь вернуться в родной дом, родной город и посмотреть, каким Мохаве-Сити стал сейчас. Хотя… возможно мы сумеем сделать это сегодня?       Лисса порылась в песке и открыла тайник, ящик, закопанный в землю. Оттуда она вытащила собранное седло и надела его мне на спину. Закончив с подгонкой ремней, она надела очки с круглыми стёклами, обмотала лицо платком, забралась ко мне на спину, застегнула страховочные ремни и ухватилась на обтянутую кожей кость спинного гребня, который я мог поднимать, раскрыв крылья.       - Полетели, я покажу дорогу.       - Ты уверена, что хочешь этого? – ошарашенно спросил я. – Я же не летал, сколько себя помню, вдруг мы разобьёмся?       - У меня хорошо развита интуиция. Давай, взлетаем, - с азартом сказала девушка, и мне оставалось только взять разбег и расправить крылья. Первые взмахи давались с трудом, я боялся споткнуться на бегу, но вложенные в меня инстинкты сработали, и спустя десять секунд неуклюжих скачков я всё же оторвался от земли. Меня сразу же повело в сторону, но я вспомнил, что нужно рулить хвостом, и начал набирать высоту.       Погода стояла идеальная – умеренная прохлада и полный штиль – и вскоре полёт начал приносить удовольствие нам обоим. Лисса едва не визжала от восторга, а я просто наслаждался открывающимся с высоты пейзажем. Я летел не особенно быстро или высоко, мой темп движения можно было бы сравнить с неспешной прогулкой, но этого было довольно для хорошего настроения. Лисса потрепала меня по шее:       - Видишь? А говорил, что не справишься. Давай в сторону города. Внутрь заходить не будем – мало ли банды снова устроят разборки и начнут палить не только друг в друга, но и в небо – а пройдёмся над границей, о-кей?       Я кивнул и взял курс на цепь холмов, прилегавших к городу с севера, попутно набирая высоту – я понял, к чему клонит Лисса, и не хотел получить пулю снизу. Спустя пять-семь минут я уже неспешно планировал вдоль разрушенного временем энергетического барьера, построенного вдоль городской черты для защиты от наступающих песков. Большинство зданий Мохаве-Сити давно превратились в развалины, но по улицам сновали люди, а на некоторых домах светились вывески – город жил своей жизнью.       - Сдаётся мне, что что-то в городе не так, - снова заговорила Лисса. – Вон та пятиэтажка, например, раньше была целой, - она указала на дом, которому явно сорвало крышу. – да и людей побольше было… Видимо, опять царит анархия. Ладно, давай не будем больше испытывать судьбу, а вернёмся домой. Ночь наступает, да и отец, хоть и страстный любитель анатомии, может спохватиться, что нас нет… Да и ты устал, наверное.       Я был вполне бодр, полёт даже придал мне сил, но остальные доводы Лиссы были вполне убедительны, и я двинулся обратно на юг.       Внизу проплывали пустынные пейзажи, и Лисса, пару минут помолчав, философски спросила:       - А где же твой дом, Фейд? Все мы где-то рождаемся, всем нам нужно куда-то возвращаться, чтобы отдохнуть…       - Да я как-то и не думаю об этом… Судя по тому, что я пришёл в себя, кхм, на свалке с отходами, моим создателям я больше не нужен, поэтому мой прошлый дом, где бы он ни был, больше не имеет значения. Пока мой дом здесь, с вами.       - Эх, думаю, было бы всё же интересно узнать, кто же ты на самом деле… - Последние слова Лисса произнесла, широко зевая, и прижалась к моей шее. Я слегка замедлил полёт: поднялся лёгкий ветер, и двигаться по прямой стало чуть сложнее. Эта задержка и спасла нас: внизу я увидел три автомобиля жутковато-ржавого вида, которые на приличной скорости неслись по дюнам в сторону автомастерской.       - Лисса, проснись! Что это за типы на машинах?       Девушка резко дёрнулась и через пять секунд процедила:       - Рейдеры… Ч-чёрт, Фейд, поспеши! Надо предупредить отца!       Я усиленно заработал крыльями и вскоре уже шёл на посадку. Из-за порыва ветра меня качнуло, я споткнулся при приземлении и с грохотом врезался в дверь ангара. Лисса же не пострадала – она пулей вылетела из седла и забарабанила в ворота:       - Отец, рейдеры идут!       Вооружённый карабином Кристофер распахнул дверь слева от ворот и вышел на улицу, вскинув оружие.       - Где они, Элизабет? Сколько их?       - Три машины со стрелками, они где-то в трёх километрах к северу отсюда.       - Так, хватай винтовку в арсенале и живо сюда. Мы с Фейдом установим щиты. За дело.       Я последовал за отцом Лиссы в небольшую пристройку, откуда мы выволокли несколько жестяных листов на подставках, каждый высотой метра по полтора, и расставили их во дворе как укрытия от пуль. Также Кристофер установил на дороге пару кустарных контактных мин. Когда мы закончили, охотник процедил:       - А вот теперь не знаю, куда тебя деть, мутант… Только пули ловить будешь. Спрячься-ка в ангаре.       На горизонте показались машины бандитов, и я, не говоря ни слова, взлетел. Я разобрался, как управлять своим биологическим оружием – надо было всего лишь мысленно представить себе цель атаки, и во рту появлялся знакомый привкус палёной кожи. Рейдеры не следили за небом, поэтому первый (и последний – на перезарядку требовалось минут десять) залп угодил точно в цель – грузовик, увешанный ржавыми железными пластинами и оборудованный станковым пулемётом. Я едва увернулся от взрывной волны, а машина, чадя, пару раз перевернулась и осталась лежать в низине.       На второй автомобиль, багги, я просто спикировал и перевернул его, ухватившись лапами. Пара бандитов внутри беспомощно повисла на ремнях безопасности. Разбираться я с ними не стал – на моём счету уже было несколько смертей. Оставшийся на ходу внедорожник подорвался на фугасе, когда выехал на дорогу. Бой окончился, даже не начавшись.       Я снова приземлился во дворе мастерской. Лисса смотрела на столб дыма, поднимающийся от догорающего грузовика, а отец поехал брать пленных из багги.       - Не ожидала от тебя такого, Фейд… Всё же рассказ отца о том, что ты в одиночку устроил локальный апокалипсис на свалке Джонсона, больше не кажется мне ложью. Ты в порядке? В тебя не попали?       Я хотел ответить, что со мной всё хорошо, но на сердце вдруг навалилась тяжесть. «Я убийца», - с неожиданной ясностью осознал я и повалился на песок. Я знал, что рейдеры сами были теми ещё садистами, но обрывать чужие жизни казалось мне чем-то неправильным, противоестественным.       - Что с тобой? Только не надо умирать, ладно? – не на шутку встревожилась Лисса, когда я бессильно опустился на песок. Меня охватило чувство пустоты внутри, словно мою душу нагрели на солнце и высушили. Хотелось уйти, спрятаться, но и как-либо действовать тоже не было желания. Я просто прикрыл глаза и отключился. Последним, что я слышал, прежде чем выпасть из реальности, были полные отчаяния слова Лиссы: «Драконы не умирают, слышишь?!»       В забытьи я провёл сутки, иногда ненадолго приходя в себя, и всякий раз я слышал перепалки Элизабет с отцом: «Он жив!» - «Его мозг мёртв, смотри, он даже не реагирует на прикосновения.» - «Я не верю! Он только что пошевелился!» - «Это деятельность спинного мозга, головной не функционирует.» И так три или четыре раза.       Спустя где-то тридцать шесть часов после боя с рейдерами – сутки на Сеноре примерно равны земным – чувство голода заставило меня предпринять попытки к пробуждению. Только приподнявшись на затёкших лапах, я попытался открыть глаза, однако опустился на пол вновь: система диагностики выдала отчёт. В примерном переводе его содержание было следующим:       Получено исключение в блоке настройки социальных взаимодействий. Исключение: недопустимая команда к вступлению в бой. Результат ситуативного анализа: полномочия по применению силы расширены до уровня 2 (Агрессивная внешняя среда).       Так вот оно что… Мой внутренний компьютер был настроен на пресечение применения моего биологического оружия с нежелательными целями, а я нашёл лазейку в правилах и убил рейдеров, поэтому программа не знала, как среагировать, и отправилась производить глубокий анализ ситуации, в которой мне пришлось прибегнуть к грубой силе; видимо, результаты проверки её устроили, и она ослабила ограничения. Если первый уровень полномочий по применению силы означал разрешение на стрельбу плазмой только по неразумным видам, и то в случае угрозы жизни, то второй позволял стрелять и по агрессивным разумным, в частности, людям. Но осадочек, как говорится, остался: я сам, а не программное обеспечение, твёрдо решил больше не проливать ничью кровь. И остался верен своему решению: за всю свою жизнь, помимо тех рейдеров, я убил лишь одного человека, который действительно того заслуживал       - Фейд?.. Фейд, ты всё-таки жив!..       Лисса неотрывно следила за мной, пока я пребывал без сознания, и тотчас же обхватила мою шею руками, как только я очнулся.       - С тобой всё в порядке? Больше так не делай, ладно? Отец едва не убил тебя, пока ты был без сознания… Что всё-таки произошло? – спросила она, глядя мне в глаза с расстояния едва ли более полуметра. В её взгляде и мыслях читалось облегчение, смешанное с тревогой: не найдя ран на моём теле, она боялась, что я чем-то болен.       Я вкратце объяснил ей историю с компьютером, и Лисса произнесла, не отпуская моей шеи:       - Не помешало бы руководство по эксплуатации… Не хочу, чтобы ты снова ломался. И, кажется, у меня есть безумная идея, где можно достать эту информацию. Раз ты не понимал человеческую речь до встречи со мной, значит, ты создан иным разумом. Осталось только выяснить, каким. Компьютер же как-то взаимодействует с тобой, верно? Ну, сообщения там выдаёт, или речь имитирует…       - Да, в основном он генерирует текстовые сообщения. Язык я знаю, но как этот язык называется, сказать не могу.       - А напиши-ка что-нибудь.       Лисса выудила из кармана блокнот и ручку и предоставила мне свободу творчества. Поразмыслив и взяв карандаш поудобнее, я кривовато вывел на «родном» языке: «Что означает слово «дракон»?       Лисса удовлетворённо хмыкнула:       - Всё сходится. Поздравляю тебя, Фейд, Сенора – твоя родина. Ты айн.       Новость меня удивляла секунды две. Затем на границе поля зрения мелькнуло сообщение «База данных частично восстановлена», и я начал вспоминать о некогда великой цивилизации симбиотов, обладавшей разветвлённой сетью над- и подземных лабораторий, в одной из которых я и был рождён… От нахлынувшего потока данных я вновь ненадолго выпал из реальности, а когда вернулся, то рассеянно произнёс:       - Что означает слово «дракон»?       Лисса снова встревожилась.       - Фейд, не пугай меня. Не надо снова исчезать.       Она даже несильно хлопнула меня по щеке, чтобы я снова не заснул. Но мысли уже прояснились.       - Прости, Лисса, моя внутренняя энциклопедия решила обновиться… Да, я и вправду айн. Но есть один нюанс: ты сказала, что я дракон. Так кому верить – тебе или компьютеру?       - Что?.. А, точно, я же не рассказала тебе, почему я так тебя назвала. Дракон – это персонаж земной мифологии, обычно его изображали в облике ящерицы с крыльями. Многие писатели и художники, за неимением реального прототипа, придумывали свои версии того, как могли бы выглядеть драконы, если бы существовали. И в одной из книг, которую мне довелось прочитать в детстве, был персонаж-дракон, очень похожий на тебя. Название её я не вспомню, но иллюстрацию с тем героем помню до мельчайших деталей – тогда я читала плохо, но картинки разглядывать любила. Как только я тебя впервые увидела, я сразу же вспомнила тот рисунок… Вот и всё.       Лисса помолчала, явно что-то обдумывая, а затем задала очередной вопрос:       - Скажи, Фейд, а айны… когда-нибудь посещали Землю? Та книга, о которой я говорю, вышла более двухсот лет назад, но сходство того персонажа с реальными айнами неоспоримо.       Я на минуту погрузился в воспоминания, пытаясь найти в энциклопедии какие-нибудь заметки насчёт того, выходили ли айны в космос. Статей по астрономии было в избытке, но о космической программе не было ни слова.       - Пожалуй, нет, Лисса. Я просмотрел всё, что хоть как-то было связано с исследованиями космоса, но айны никогда не покидали планету. Наверное, простое совпадение.       - Хочешь, верь, хочешь – нет, но я всё же уверена, что в той книге есть «след» айнов… Сходство между тобой и тем драконом слишком поразительное.Ладно, поживём – увидим. Пойду чая тебе согрею, что ли, а то ещё снова заснёшь.       - Так-так, проснулся всё-таки, рептилоид, - пожелал мне доброго утра вошедший Кристофер. – Давай, разгоняй кровь, и пошли ветряк ставить. И так нервы мне попортил, так хоть на что-то сгодишься…       - Отец! Он ещё слаб, ты же не хочешь, чтобы он снова валялся тут мешком? Да и генератор вроде нормально работает…       - А ты вообще замолкни, «заступница», - желчно проворчал Коуэлл-старший. – Пусть он поспит, а ты вместо него полезешь ветряк менять, раз ты его защищаешь, идёт?       - Хорошо, давайте без конфликтов, - Я поднялся, щелкнув суставами. Подстраиваться под охотника было противно, но получить пулю в лоб или тем паче заставить Лиссу страдать было бы ещё хуже. Да и размяться хотелось. – Раньше начнём – раньше закончим.       Позавтракав тушкой местной вариации антилопы, – мясо было довольно мягким и прекрасно жевалось даже моими немощными челюстями, – мы забрались на крышу ангара снимать старый ветрогенератор – трёхлопастную мельницу, которая при дуновении ветра запускала электрогенератор, питавший основные энергетические узлы здания. Ветра в пустыне дули три четверти всего времени, и с электричеством проблем не было. На случай штиля имелись резервные солнечные батареи, которыми можно было запитать самое важное оборудование.       Ветряк действительно выглядел побитым жизнью: одна из лопастей была на треть оторвана, а другая треснула, поэтому мне пришлось взбираться на самый верх и под руководством Коуэлла снимать «голову» генератора с креплений. С учётом моих габаритных лап это было довольно трудоёмкое занятие, и под конец я едва не уронил ветряк на крышу ангара, чем вызвал сардоническую ухмылку на лице охотника.       Когда со спуском битых деталей было окончено, Кристофер принялся заменять сломанные части. Поначалу он молчал, но, когда ему наскучила тишина, он спросил с ехидцей:       - Так кто же ты такой, мутант? Под одной крышей живём, а друг о друге ничего не знаем, кроме имён.       - Я – айн’кин, мистер Коуэлл, - без прелюдий произнёс я.       - Ах вот как… - Кристофера было нечем удивить. – Тогда у меня есть ещё работа для тебя, и мы в расчёте: ты проведёшь меня в одно местечко неподалёку, а я больше не буду пытаться убить тебя. Договорились?       - А куда я денусь? Лисса же вам, наверное, говорила, что у меня амнезия и идти мне некуда? Рассказывайте.       - Давай сразу к делу. В десятке километров к западу отсюда я ещё в молодости обнаружил лабораторию айнов – мы с бандой хотели чем-нибудь там поживиться, но охранные системы оказались сложнее и изощрённее, чем мы думали – все наши, кроме меня, полегли, я же заработал шрам на всю жизнь, - он продемонстрировал длинный рубец на левой руке. – Понял, к чему я клоню?       - Сходить и обследовать… Чего непонятного?       - И вынести всё выносимое. Уяснил?       Я боролся с желанием откусить отцу Лиссы голову прямо здесь, но понял, что девушке это деяние не понравится, и кивнул. Сходить в любом случае стоило: я надеялся выяснить что-нибудь о своём прошлом – в базе таких файлов не было.       - Ну что ж, раз мой шантаж удался, - Кристофер уже не скрывал своего чувства превосходства. – выходим, как только закончу пару дел в городе. А пока поставь ветряк, и пошли обсуждать план действий.       «До чего же мерзкий тип… Складывается ощущение, что он и не отец Лиссы вовсе», - с раздражением подумал я, воюя с крепежами.       После заключения нами сделки жизнь наконец вошла в спокойное русло: большую часть времени Кристофер охотился или катался по делам в Мохаве-Сити, мы же с Лиссой были предоставлены сами себе. Большую часть времени мы приводили в порядок ангар или же летали, составляя карту окрестностей города по заказу, переданному Коуэллом-старшим. О походе в лабораторию речи пока не шло: у Кристофера оставались дела, а попутно он копил деньги на необходимое снаряжение. Я же рылся в базе данных в поисках вспомогательной информации.       По поводу сети лабораторий сведения были весьма расплывчатыми, на уровне «они существуют, ведутся разработки в области медицины и биотехнологий. За дополнительной информацией обратитесь в административную сеть…» - которой, естественно, давно не существовало. Зато я многое почерпнул о своём народе:       - айн’кин, или Старшие Единые – первая и единственная естественная разумная раса в одноимённом мире (планета, как и полагали земные учёные, изначально называлась Айн);       - внешне и внутренне я аналогичен типичным представителям расы, я отличался только наличием органа для синтеза плазмы – восстановленного рудимента, функции которого айны утратили за ненадобностью по окончании гражданских войн три тысячелетия назад, - и встроенного в мозг компьютера;       - продолжительность жизни айн’кин – от двухсот до пятисот лет, в зависимости от состояния здоровья и наличия айн’лина;       - айн’кин, как и люди, двуполы;       - Старшие всеядны, но мясо им заменяли синтетические эквиваленты, айн’лин, Младшие - полные вегетарианцы;       - гребень на спине у айн’кин мужского пола был рудиментом, он служил нашим далёким предкам для демонстрации соперникам и выяснения отношений в стае;       - общество строилось на всеобщем равенстве и приверженности идеалам защиты окружающего мира;       - айн’лин – упомянутые выше симбиоты, выведенные Старшими для помощи в быту, укрепления здоровья и скрашивания одиночества, гуманоидного телосложения, с развитым интеллектом и эмпатией, похожие на пушистых двуногих лис;       - и многое другое, достойное энциклопедической статьи, но не упоминания здесь.       В перерывах между работой, особенно на закате дня, мы любили забраться на крышу ангара и пофилософствовать за чашкой ароматного чая, если не налетала песчаная буря. Я пересказывал статьи энциклопедии, а Элизабет делала наброски в своей книжке и иногда вставляла свои вопросы и комментарии. По большей части она рисовала… меня, а также представителей других жизненных форм, как реальных, так и мифических типа драконов других видов или, скажем, грифонов. Однажды ей в голову взбрела какая-то невидаль - здоровенный, смахивающий чем-то на кота, персонаж, с ног до головы покрытый перьями. Его лапы больше напоминали птичьи, а голову венчали рога, которые Лисса выкрасила в кислотно-голубой цвет. Я так и не понял, кто это: на мой вопрос о происхождении данного создания она пустилась рассказывать что-то невнятное мне про земное государство Япония, тонкости тамошнего языка и забавные созвучия его и русских слов… Словом, вопрос оставался открытым.       Иногда Лисса, вымотавшись, пряталась под моё крыло, включала что-нибудь неспешное из репертуара Coldplay и просто смотрела вдаль. Такие моменты я любил больше всего: обычно быстрый, беспокойный ход мыслей девушки упорядочивался, и я вместе с ней вслушивался в мелодию, настраиваясь на умиротворение и гармонию. Это здорово помогало отдохнуть, и новый день мы начинали, полные бодрости.       Однако нашему уединённому единству скоро пришёл конец. Спустя где-то месяц затишья Кристофер приехал из города в редком для него возбуждении. Он выбрался из пикапа в бронежилете, с энергетической винтовкой за плечом.       - Собирайся, ящерица, завтра идём твой долг закрывать. Снаряжение в кузове, примеряй.       - Но, мистер Коуэлл… Был же уговор, что спонтанно мы никуда не пойдём. Нужен план.       - А я его уже составил, так что замолкни и действуй. Выходим завтра на рассвете. Лисса, молчи, ты меня знаешь, - самодовольно кивнул он девушке, сжавшей кулаки в раздражении.       - А план можно хотя бы выслушать? – поинтересовался я, тоже едва сдерживая напряжение.       - Вот, почитаешь, - Коуэлл бросил на стол бумагу с какими-то пометками. – У меня ещё заказ сегодня, так что забирай железо, и я поеду. – Он демонстративно захлопнул за собой водительскую дверь и снова завёл машину. Я вытащил из кузова ящик массой килограммов под пятьдесят, и Кристофер вновь оставил нас вдвоём с Лиссой, укатив в пустыню.       - Псих, чёртов псих… - процедила Лисса. – Ладно, что он задумал?       Мы склонились над бумагами.       - Странно… Взорвать вход, уничтожить охранные системы, если они ещё функционируют, забрать всё интересное… Он что, решил тебя как вьючного осла использовать? – Лисса кипела от праведного гнева, да и мне затея не нравилась. Но нашему взору предстал последний лист плана.       - Нет, постой, Лисса. Тут отметка: «Проклятая дверь». Полагаю, это вход в какое-то важное помещение, может, хранилище припасов, в которое твой отец не попал в первый раз. Видишь, тут хитроумный замок нарисован? Может, его только айн способен открыть?       - Да… тут ты прав, я думаю. Но… честно, я всё равно ему не доверяю. Он тебя использует, а потом бросит или убьёт… - Лисса горько вздохнула. – Печально, что приходится так говорить о собственном отце, но… мне правда неспокойно на душе. Пойдём-ка наверх, я не могу здесь сидеть.       Лисса выглядела опустошённо, и, как только мы устроились на крыше, я обвил её своим телом, чтобы успокоить. Девушка с благодарностью провела ладонью по моей коже.       - Я… я правда боюсь, Фейд. Я успела привыкнуть к тебе за этот месяц. Мне с тобой в кои-то веки не одиноко, и я содрогаюсь при мысли, что ты уйдёшь, хоть и ненадолго. К тому же Сенора – опасное место, и я ещё больше боюсь, что что-то пойдёт не так. Прости, что нагнетаю атмосферу, но… мне и впрямь тяжело. Если что – спасибо тебе за всё, Фейд.       Она прижалась лицом к моей морде, прикрыла глаза и… её начали сотрясать беззвучные рыдания. Чтобы её утешить, я включил плеер, и тот заиграл мелодию, которая стала для Лиссы своего рода пророчеством:       “Can you save me now?       When the ground drops out, I get lost in the clouds,       Save me now! You were my gravity,       Now my world is shattering…”

Against the Current, “Gravity”