Шаг к счастью от ненависти через любовь

В Токийском университете искусств, самом старом и престижном высшем учебном заведении в Японии, всегда шумно и многолюдно. Парк Уэно, где находится главный корпус, в районе Тайто, в любое время года полон студентов - будущих художников и актеров. Они то рисуют пейзажи с натуры, то репетируют сценки для зачетов по сценическому мастерству, то просто общаются, ссорятся и мирятся, влюбляются и ненавидят друг друга. Для Савады Тсунаёши, невысокой шатенки с испуганными, огромными карамельными глазами, студентки Токийского университета, этот день стал одним из самых неудачных. Началось все с того, что она проспала, попросту не услышав будильник, и бегала по дому, как ошпаренная, пытаясь одновременно одеться, умыться и позавтракать наскоро слепленным на кухне сандвичем. Тсунаёши с трудом разыскала относительно не мятую юбку и чистую блузку, кое-как причесалась и выскочила из дома за пятнадцать минут до начала занятий, мысленно благодаря предусмотрительную маму за приготовленное накануне бенто. Хорошо зная свою несобранную дочь, Нана Савада всегда заранее делала обед для нее, не говоря при этом ни слова упрека. "Что поделать, Тсуна очень похожа на своего отца" - вздыхала женщина, глядя, как неуклюже подворачивая ноги на относительно невысоких каблуках, дочь бежит к автобусной остановке. Шатенка практически вприпрыжку добежала до угла улицы, где ее должна была ждать подруга, Каваллоне Дино, итальянка, приехавшая в Японию по обмену. Высокая кареглазая блондинка с необычной татуировкой на руке привлекала к себе необычайно много внимания. Бедная девушка не знала, куда деваться от навязчивых поклонников и, что казалось ей еще ужаснее, поклонниц. В университете царили довольно свободные нравы, девушки и парни с нетрадиционной ориентацией не были редкостью, но Дино придерживалась своего мнения - мужчина должен встречаться с женщиной и никак иначе. Впрочем, она никого не осуждала, считая это личным делом каждого. Тсунаёши огляделась, переводя дыхание и упираясь руками в колени. Подруги нигде не было, судя по всему, Каваллоне тоже проспала этим несчастным утром. Тихонько ругнувшись, шатенка поплелась к автобусу, очень кстати подъехавшему к остановке. Благо, что жила семья Савада в непосредственной близости от университета, в том же районе Тайто, и девушка очень рассчитывала успеть к началу занятий или хотя бы не сильно опоздать. Страшнее всего были не упреки преподавателей и снижение балла, а встреча с главой Дисциплинарного комитета Хибари Кёей, который ненавидел опоздания, хулиганство и любые нарушения дисциплины, забивая до смерти провинившихся. Он не делал разницы между девушкой и парнем, полагая, что нарушитель есть нарушитель, независимо от пола. Вспомнив высокого брюнета с серо-стальными глазами, невероятно красивого и столь же пугающего, Тсунаёши невольно вздрогнула. По спине шатенки пробежалось стадо мурашек, неприятно закололо бок, по которому буквально три дня назад она получила тонфой Хибари за очередное опоздание. Девушка сморщила чуть вздернутый носик, ей было неприятно даже думать о ГДК, но не думать не получалось. Он как-то сам собой пробирался в мысли и даже сны шатенки, заставляя ее просыпаться с отчаянно колотящимся сердцем. Об этом Савада не говорила никому, и лучшая подруга исключением не стала. Дино Каваллоне и не подозревала о тайных мыслях своей однокурсницы. Выскочив из автобуса едва ли не на ходу, Тсунаёши сломя голову помчалась через парк к корпусу университета, почти сбивая с ног студентов и уворачиваясь от деревьев, которые, как назло, попадались ей по дороге. Столкнувшись в очередной раз с кем-то, шатенка, тяжело дыша, подняла голову, но слова извинения застыли у нее на языке. Перед ней, приторно-ласково улыбаясь, стоял один самых неприятных для нее парней - Рокудо Мукуро. Высокий, со странного синего оттенка волосами, с необычной для японцев гетерохромией, этот студент, приехавший как и Дино, из Италии, был лучшим другом Хибари. Внешне они выглядели врагами, постоянно подкалывали друг друга и даже дрались, но когда стало доподлинно известно, что эти двое снимают одну квартиру на двоих, не желая жить в общежитии университета в районах Нэрима и Мацудо, то их сразу же записали в геи. Слухи распространялись ровно до тех пор, пока несколько сломанных конечностей и проломленных голов не убедили сплетников в обратном. - Оя-оя, смотри, куда идёшь, конфетка, - обманчиво-мягко промурлыкал Мукуро, удерживая девушку за плечи. Он внимательным взглядом скользнул по растрепанным каштановым волосам, слегка помятой в автобусе одежде и стройным ногам, и вернулся к испуганно округлившимся глазам. - И-извини, я случайно, - промямлила Тсунаёши, пытаясь высвободиться из цепких пальцев парня. Ей неприятен был пристальный и оценивающий взгляд парня, который не без оснований считался бабником в университете. Сам Рокудо свои похождения оправдывал тем, что еще не нашел свою единственную, но брошенным им девушкам от этого легче, разумеется, не становилось. - Тсунааа!!! - раздался громкий и немного сердитый окрик. Девушка и парень одновременно обернулись, глядя на подбегающую к ним блондинку, размахивающую сумкой. - Тсуна, ну сколько можно тебя ждать? Ты что, проспала? Опять?! - тараторила Дино, без малейшего усилия отталкивая немного опешившего от такого напора Мукуро в сторону и оттаскивая шатенку от него. Савада еле поспевала за стремительно шагающей к корпусу университета подругой, не понимая, отчего та так сердится. - Дино, прости, я не услышала будильник.. - попыталась на ходу оправдаться Тсунаёши, через плечо ловя слишком пристальный взгляд сощурившего бесспорно красивые глаза Рокудо, который, как ни странно, смотрел вовсе не на нее, а на не обратившую на него никакого внимания Каваллоне. - Да-да, в который уже раз, - сердилась блондинка, таща неуклюжую подругу за собой. У самых дверей Дино оглянулась, осторожно высматривая имевшего жуткую привычку появляться непонятно откуда ГДК, и облегченно вздохнула. - Нам повезло, Тсуна, мы опоздали всего на чуть-чуть, и Хибари нигде не видно, - объявила довольная этим фактом Каваллоне, заходя внутрь огромного современного холла. Перед девушками открылся вид на большую мраморную лестницу с латунными перилами, по обеим сторонам которой тянулись небольшие коридоры со множеством выходящих в них дверей кабинетов. Стояла привычная для начала занятий тишина, лишь из немногих помещений доносились голоса преподавателей, читающих лекции, и студентов, отвечающих, либо разучивающих роли для сдачи зачетов. Подруги подошли к доске с расписанием, где их настиг один из подчиненных Хибари. - Савада Тсунаёши и Каваллоне Дино? - спросил парень со странной прической как у Элвиса Пресли (к слову, такие прически носил весь Дисциплинарный комитет, за исключением самого ГДК), глядя сурово в упор на растерявшихся девушек. - Д-да, - пискнула Тсуна, подталкивая в бок явно растерявшуюся блондинку. Дино ткнула ее в ответ, незаметно указывая пальцем на лист бумаги в руках у парня. " Приказ о переводе..." - значилось в заглавии документа, дальше прочитать не было возможности, так как "комитетчик" перехватил листок поудобнее и вновь воззрился на подруг. - Я Кусакабе Тетсуя, заместитель Главы Дисциплинарного комитета, - немного пафосно начал парень. Тсунаёши нервно хихикнула, тут же затыкая себе рот маленькой ладошкой. Кусакабе гневно зыркнул на несчастную, но, видимо, решил, что проступок не столь серьёзен и спокойно продолжил : - Мне поручено передать вам, что с сегодняшнего дня вы будете учиться в группе 1827, на том же факультете актерского мастерства. Ректору надоели ваши бесконечные опоздания, и Хибари-сан с ним абсолютно согласен. Вы будете находиться под постоянным присмотром. Тсунаёши почувствовала, как задрожали ноги, и навалилась на Дино, которая в полном шоке смотрела на Кусакабе. Шатенке казалось, что она вот-вот потеряет сознание. Наверное, Савада сильно побледнела, потому что Каваллоне обеспокоенно прижала ее к себе, что-то встревоженно спрашивая. Но Тсунаёши её даже не слышала, в ушах эхом отдавались слова Кусакабе : "...группа 1827...под постоянным присмотром..." В этой группе учились Хибари Кёя и Рокудо Мукуро, и Савада не знала, что хуже - навязчивое внимание синеволосого или наказания брюнета, так нагло занимавшего её мысли последние полгода. Шатенка все-таки удержалась от того, чтобы упасть в обморок, но день был безнадежно испорчен.