Если когда-нибудь, гоняясь за счастьем, вы найдете его, вы, подобно старухе, искавшей свои очки, обнаружите, что счастье было все время у вас на носу. Шоу Бернард
***
Ветер неизменный. Он колышет листву на деревьях, он шепчет тихо и каждому… Его личную тайну. Он всегда везде и нигде. Он касается всего и всех. Он словно живой призрак осторожно задевает прозрачными и невидимыми пальцами тела и предметы, он словно насмешливый домовой передвигает картины, рассыпает лёгкую пыль и словно легонько целует кожу… Он словно малое дитя. Играется и злится. Бушует и тихо плачет. Так тихо, что даже чуткая душа не сразу услышит. Он дуется и оплетает всё к чему может дотянуться и всё становится им. Ветер - безграничный.***
Кагами мысленно молится всем известным ему богам, и скрипит крепкими зубами. Ветер словно подталкивает впёред, ласкает разгорячённую кожу, мягкими и холодными пальцами, и исчезает, быстро и незаметно. - Ещё раз, - Куроко говорит почти спокойно, но Кагами смотрит в бездонные глаза и видит там радость и интерес. Куроко выглядит немного уставшим, но необычно веселым. Он не улыбается как Кисэ, ярко и ослепительно, а просто светится приятным тёплым светом и кажется, что именно так и улыбается его личное счастье. Кагами пыхтит, но не произносит и слова. Он терпит. И никогда ни за что не признается. Ни за что. Он подобно красному быку мечётся по песчаной площадке, бьёт воздух сильными ногами, словно крепкими копытами, и только зарывается в песок, оседает, будто большая туша, но не останавливается. Кагами взмахивает руками и снова ловит только быструю и невидимую тень. И Куроко улыбается, лишь уголками губ. - Пфф, - Кагами фыркает глухо и в нос, и, кажется, что он мычит. Зло и немного растерянно. Куроко улыбается, наконец открыто и явно, его тонкие губы расплываются в улыбке и Кагами замирает всего на секунду, задерживает дыхание и слышит первый глухой удар сердца и выдыхает, бросаясь вперёд. Куроко снова скользит по песку и идёт прямо на Кагами, он словно течёт по воздуху, переливается в тонкой синей одежде и словно растворяется в воздухе. И он становится почти невидимым. Почти. Кагами движется легко и ловко, подобно танцору, он прикрывает глаза и словно чувствует колебания воздуха, но ловит только прозрачный эфир. Он колышется в ладони подобно густой воде, та приятно холодит кожу и стекает на песок прозрачными каплями… Они движутся слаженно и сбалансировано, если уступает один, то наступает другой. Они словно не тренируются, а танцуют странный ритуальный танец, словно взывая к языческим богам. Он наполнен красотой золотого песка и изяществом тёмных силуэтов. Кагами замирает в предвкушении, в прыжке и ждёт, смотрит на Куроко. Он словно красная мулета, маячит перед глазами дразнит и возбуждает. Кагами словно ощетинился смелостью и гордостью, он наполнен первобытными инстинктами, он наполнен злостью и ярость, он наполнен невзгодами. Он словно тень. Куроко словно отражает лучи солнца, светится белым ярким светом. Он подобен свету. И простая тренировка словно превращается в борьбу света и тьмы, когда свет словно ускользает от цепких и сильных рук тени, он словно просачивается сквозь пальцы и только злит. Возмущает и нервирует. И Кагами не выдерживает, он подаётся вперёд едва заметно, но быстро, он не сводит взгляда с Куроко и наконец видит его. Видит отчётливо и ясно. Он рывком бросается вперёд и ловит в крепкие объятия Куроко, тот от неожиданности дёргается в сторону, но не успевает и они падают в горячий золотой песок. И Кагами держит сильно и немного грубо. - Словил, - от бега и прыжков у Кагами голос хриплый, но довольный. - Ага, - Куроко кивает, но не отстраняется. Они застывают, и их силуэты переливаются в лучах и бликах, их тени колышутся и сливаются. И уже не понять кто свет, а кто тень. Они так близко, что Кагами краснеет, когда понимает, как двусмысленно они лежат, он буквально чувствует всем телом, какой на самом деле Куроко хрупкий и тонкий, он сглатывает, когда понимает, что будь его воля, он мог бы его раздавить. Он мог его сокрушить, он мог его сломать. Но сейчас он только впивается взглядом в тонкие руки, которые осторожно прикасаются к его рукам. Куроко касается его мягко и почти незаметно. Кагами боится поднять глаза вверх, боится встретиться с ним взглядом, и пока есть шанс, он запоминает, запоминает и замечает всё; он замечает в прорези рубахи тонкие ключицы, нежную, мягкую кожу, где под ней бьется жаркая ниточка пульса. У него вновь перехватывает дыхание, стоит только подумать о том, что можно почувствовать, когда к ней дотронуться губами. Он запоминает, как песок, словно золотым ореолом ложится вокруг парня, янтарные крупинки блестят в волосах и кажется, что Куроко позолоченный самим Солнцем. Кагами не выдерживает и протягивает руку к волосам парня, осторожно касается к золоту и выдыхает: - Ты красивый. И опускает глаза. От опасения и ожидания. И через пару долгих секунд чувствует лёгкий тычёк под рёбра. - И это ты говоришь с закрытыми глазами? - Эм? – Кагами выдыхает от неожиданности и наконец, поднимает глаза, встречаясь взглядом с Куроко. У того в глазах небо, бездонное и бескрайнее. На тонких губах лёгкая улыбка и он смотрит прямо, не прячась и не скрываясь, и Кагами забывает, как нужно правильно дышать. Вдох-выдох. Куроко немножко сдвигается вбок и вытягивает руку вперёд, осторожно проведя кончиками пальцев по щеке Кагами, обводя контур губ. - Ты тоже… - Он не успевает договорить, как Кагами наклоняется к нему. Так близко, что они соприкасаются лбами. И вокруг них никого нет. Вокруг них золотое море и тихий ветер. Кагами улыбается, склоняется ещё ниже и целует сухие тонкие губы. И он ни за что не признается. Пока что.