Части, что падают на землю

[Написано на обычной белой бумаге и заклеено в конверт с надписью «Для Шерлока». Оставлено в кармане пальто Шерлока]

Дорогой Шерлок, Я слишком долго смотрю на этот чистый лист бумаги. С чего же мне начать? Я не хочу, чтобы ты думал, что я игнорирую то, о чем ты мне сказал в последнем письме. Честно. Я бы хотел снова переехать в 221Б вместе с Рози. Я, правда, очень этого хочу. На самом деле, просто отчаянно хочу. Но я не могу это обсуждать, пока не пройду до конца курс управления гневом. Хорошо? Это для твоей безопасности, и для моей тоже. А пока, есть кое-что, что я на протяжении многих лет хотел тебе рассказать. Не знаю, как много из этого ты уже продедуцировал, но буду делать вид, что ничего - ради того, чтобы мое признание было полным. Боже, как же сильно я волнуюсь. Хотя, все нормально. Все хорошо. Я хочу тебе рассказать. Я должен рассказать это тебе. Я тоже гей, Шерлок. Может быть, конечно, и бисексуал – я до конца не уверен, но… думаю, как минимум, возможно, что я всегда был геем. Я сейчас все ставлю под сомнение. Но теперь для меня это не имеет значения, потому что я больше не собираюсь впускать в свою жизнь ни одну женщину, понимаешь? Помнишь тот первый вечер у Анджело, когда ты подумал, что я к тебе подкатываю и дал мне от ворот поворот, а я сказал, что ничего такого не имел в виду? В общем, оглядываясь назад, думаю, что я все-таки тогда к тебе клеился. Я не собирался этого делать. Но как только это случилось, меня мгновенно накрыло кризисом «я больше такого не делаю, я оставил все это в Афганистане, там это просто было удобно» и тому подобное. Стыдно в этом признаваться, но в армии я был кем-то вроде шлюхи. Имел репутацию того, кто всегда готов упасть на колени. Боже, я был таким идиотом, не желая признавать очевидного. Почему я этого не осознавал? На самом деле, я знаю ответ на этот вопрос. Я теперь должен быть к себе добрее. Так что, вот и ответ. Я уверен, что это ты уже определил с помощью своей дедукции, но… да, мой отец ужасно относился ко мне и Гарри. Он бил нас, особенно меня, и всегда обвинял меня в том, что я гей. Из-за музыки, которую я слушал, из-за спорта, которым я увлекался, из-за тех, с кем я дружил. Поэтому, я должен извиниться за все те разы, когда я кричал, что я не гей, будто сама мысль приводила меня в ужас. Это не было связано с тем, что я видел в этом проблему. Это было из-за того, что всякий раз, когда кто-то приближался к теме моей ориентации, это било мне прямо в центр того хаоса, что творился у меня в башке, и это было похоже на оглушительный рев в голове. Теперь я понимаю, что этот рев был воплями моего отца, что у него не может быть сына – грязного педика, и что я должен приставить себе башку на место или он меня прикончит собственными руками. Так что я от всего этого отмахнулся, оправдал это. Мужчины были только в армии или пьяным недоразумением, ведь с каждым такое случается, так ведь? Или нет? Только вот нет. Не с каждым, и не так часто, как со мной. Понимаю, что это слишком. Прости. Правда, думаю, что теперь я со всем этим разобрался, в конце концов. В воскресенье я поехал на могилу отца и орал там на него, пока не охрип. Сказал ему, что я все равно стал грязным педиком, и что он уже мертв, и больше ничего мне не сделает. А знаешь про тот вечер, который я провел с Молли? Мы ходили в гей-бар. Мне нужно было удостовериться, что я могу нормально относиться к тому, что общество будет видеть во мне гея. Что я могу открыться. Полностью. И я могу. И должен. Я… в порядке, и чувствую себя намного более счастливым, Шерлок. Ты сказал, что я сегодня выглядел другим – так это потому, что я чувствую себя другим. Я чувствую себя… самим собой. А теперь, после того, как я все это сказал, я еще сильнее чувствую себя отъявленным козлом. За то, что оставил тебя без ответа после того, как ты написал мне письмо про Ирен, Виктора и все остальное, а я ведь еще не закончил свое письмо, а уже схожу с ума в ожидании твоей на него реакции. Которая, как я уверен, будет… вообще нет, на самом деле, даже не представляю. Я не знаю, подозревал ли ты или знал. Я не знаю, волнует ли тебя это вообще. Но для меня это тема огромной важности. Это было причиной моей злости, моей ненависти к самому себе, моего неудачного брака и всех историй с девушками, и... еще многого другого. Вот я почти все и сказал. Остается кое-что еще, одна-единственная вещь, которую мне нужно сказать… но с этим нужно подождать. Завтра у меня последнее занятие на курсах по управлению гневом, а на следующий день Элла оценит результаты. Ты можешь подождать до послезавтра? Для меня это выглядит невозможным, но я должен. Это важно. Необходимо. Я должен. Мы так близки к тому, чтобы у нас не осталось секретов друг от друга. Мы почти свободны. Теперь, когда ты это знаешь про меня, я надеюсь, что ты простишь меня за все те случаи, когда я был жесток по отношению к тебе. Этого больше не случится. Теперь я знаю, кто я такой. И ты теперь тоже меня знаешь. Всегда твой, Джон