Уже не сказка.

- Мне уже заранее нравится! – с энтузиазмом возвещает Виктор, с размаху плюхаясь на стул и закидывая ноги на стол. - Как некультурно, Виктор. В Георгия летит нераспечатанная колода карт со стола. Он ловит, раскрывает, начинает мешать, занимая стул напротив. Комната небольшая, но стилизована тщательно – этакое подпольное казино расцвета итальянской мафии. Четыре стула, карты в руках Георгия. Третий – Кристоф. - А кто еще? – интересуется Георгий у Виктора. - Не знаю. Надеюсь, кто-то такой же веселый. Я б не отказался от оргии на всех. Георгий вздергивает брови, но не спешит отказываться заранее. Виктор уже пару раз пытался втянуть его в большее, чем эротика, но раз за разом получал отказ. Виктор, впрочем, явно не унывал и вынашивал в голове планы по вовлечению младшего коллеги в свои развлечения с Кристофом. Можно делать что угодно, можно просто целоваться, можно организовать то, что предлагает Виктор, – монтировать видеоролик будут без их участия. А задача четырех парней – полвечера выглядеть соблазнительно, развратно, пошло по желанию. Как мафия итальянской весны. Можно употреблять алкоголь – Виктору и Кристофу разрешено почти все, Георгий подозревает, что за ним старшим попросту велено приглядывать. Он не против. Начинать путь с нуля сложно, но у него довольно много информации, а это – уже отличная от нуля отметка. - Раздавай, что ли… - Мы уже начинаем? – оператор в углу давится и ворчит про «слишком инициативных», которым «дождаться никак». Виктор смеется. - Карты, деньги, два ствола. А кто у нас дон Корлеоне? - Давай на это и сыграем, родной, - оживляется Кристоф, прокручивая на руке пистолет. - Воу! Оружие настоящее? - Настоящее. Не заряжено. - Логично. Но мы считаем, что… Георгий откладывает перетасованную колоду и садится ближе к Кристофу. - Ты умеешь обращаться с оружием? - Слегка. Профессия, знаешь ли, обязывала, - шепчет блондин ему на ухо. Делает вид, что целует. А внимание Георгия приковано к револьверу, с которым только что играл Кристоф. – Можно мне тоже посмотреть? - Милый, тебе можно абсолютно все. Револьвер не заряжен. Виктор вяло и заигрывающее спорит с Кристофом, кто у них сегодня младший босс, а кто – консильери. - Ола-ла… тогда по умолчанию мы ждем дона Корлеоне? Виктор смеется, поправляет шляпу пафосным жестом. Подмигивает Георгию. - Ишь как ты с оружием обнялся… нравится? - Нравится, - приходится сознаться тому. Хочется потереться о ствол щекой. Ох, если он еще пах гарью… порохом… сладко, пряно, теплым металлом… - Джорджи?.. Он вздрагивает, поспешно открывая глаза. Задремал? Но как, когда?.. - Ты глаза закрыл, начал набок заваливаться… почти со стоном, - трогает его лоб Кристоф. – Милый, точно все хорошо? - Мне показалось… как будто я проваливаюсь… запахи, звуки… - пытается объяснить Георгий. - Флешбек, - уверенно констатирует Виктор. – Посиди спокойно, это не страшно. Просто ты выцепил что-то из своей прошлой жизни. Что делал до того, как провалился? Проверял обойму и мечтал, чтобы от металла пахло порохом и гарью. - Держал в руках револьвер. Думал, что похоже на игру… компьютерную, - лжет Георгий. Довольно уверенно лжет. - А, - теряет интерес Виктор. Откидывается на стуле, закрывает глаза. – Я устал ждать. Кого мы ждем?.. Дверь негромко щелкает, съемочная группа на вошедшего внимания не обращает, зато у Кристофа округляются глаза и по губам ползет широченная улыбка. Георгий оборачивается. Понимает, что не может оторвать взгляд. Невысокий, совершенно плавно, по-кошачьи двигающийся человек, бесшумный и кажущийся… опасным. - Ох… Виктора прихватывают под подбородок левой рукой и закрывают глаза – правой. Черные короткие перчатки делают жест… таким зрелищным! - Кристоф… Виктор, в первую секунду чуть не упавший назад вместе со стулом – мужчина с усмешкой подставляет колено, позволяя блондину зависнуть в воздухе – Виктор охотно цепляется за локти агрессора и совсем не торопится высвободиться. - О, дон Корлеоне! - Да, дитя мое шебутное? Виктор заливисто и весело хохочет, подтягивается, кое-как выравнивая стул. - Мафия с тематическим оттенком? Боже мой, да, да, да. Только у нас новичок, не пугай его. - Не стыдно про меня такие вещи рассказывать? Здравствуй, Кристоф. Георгию остается только в немом изумлении смотреть, как Кристоф обнимает их четвертого компаньона (это же он, верно?) со спины, наклоняется, быстро прикасаясь к губам. Обычно невысокие люди не любят таких снисходительных жестов. Брюнет с черными глазами не показывает и капли недовольства. - Познакомь меня, Виктор. Ударение на последний слог. Звучит просто потрясающе. Георгий тихо признается себе, что начинает таять от мягких интонаций. - Джордж. Вон тот синеглазый красавец, прилипший к оружию. Ммм… наш капореджиме?... да, ты не против? Георгий качает головой. Если бы еще знать, что это значит! - Одного роста с тобой и Кристофом? О, это эстетично, - улыбается мужчина. Георгию кажется, что этот человек старше и Кристофа, и Виктора… намного старше… - Здравствуйте. - Если мы все еще ждем, то привет, Джордж. А если «камера! мотор!», то подойди и поцелуй мне руку. Виктор снова заходится в восторженном хохоте. - Боже. Да. Да, да. О, прости меня, сейчас, я сейчас отсмеюсь, я забыл напрочь, какой ты восхитительный… - Хорошо. Жду, Виктор. Виктор тихо стонет, поблескивая серо-голубыми глазами, откидывается на спинку стула, жмурится на потолок. Весь – восторг и предвкушение. Даже Кристоф выглядит сдержаннее. Мужчина тем временем садится к столу, приподнимает губы в полуулыбке. - Ну же, Виктор. - Обрежете потом, - отмахивается блондин заурчавшей камере. Утирает слезы. – Почти всё. Дон, я весь ваш. - О, неужели? - Абсолютно. - Могу ли я доверять столь страстным словам? Страсть хороша в постели с женщиной, а не в клятве. Глаза у Виктора стали какими-то отчаянно-шалыми. С беспечной и расслабленной улыбкой. Георгий впервые видел, чтобы Виктор на кого-то так реагировал. - Я весь ваш. Виктору небрежно протянули руку в черной кожаной перчатке. Георгий чуть не ахнул – блондин охотно стек на пол, склоняя голову и прижимаясь лбом к костяшкам пальцев мужчины. - Позвольте быть вашим. - Позволяю. Виктор как специально медленно зацеловывал тыльную сторону ладони, позволяя снимать себя со всех сторон. Кристоф подмигнул ошарашенному Георгию. Улыбнулся. Плавно и грациозно опустился на одно колено. - Позвольте быть вашим, - эхом повторил он за Виктором. Кристофу протянули вторую руку. - Позволяю. Георгий почувствовал себя лишним. Красивая сработанная команда, которая ничего не обговаривает, уже зная особенности друг друга. Нестерпимо захотелось встать и тихо выйти за дверь. Но не разрешат, наверное?.. - Можете встать. Оба. А еще Виктор и Кристоф явно получают удовольствие, двигаясь синхронно и подстраиваясь к действиям друг друга. Наверное, он вздыхает слишком громко, потому что взгляд черных глаз теперь прожигает его. - Джордж, верно? - Д… да. На него небрежно указывают рукой, подзывая. - Мне нужно сделать то же самое?.. Не понимаю, простите. Черноглазый мужчина легко улыбается, поднимая руку ладонью к камере. - Не для записи. Нет, можно не выключать, говорю, чтобы вам потом было легче сориентироваться. Если для тебя это неприемлемо – нет. Если я задеваю какие-то твои границы – ты сообщаешь мне об этом сразу. Можно прямым текстом. «Пожалуйста, достаточно, мне неприятно, плохо, больно». Можно цветовой схемой. «Желтый» - «постой, я не уверен, что смогу выдержать, пожалуйста, полегче». «Красный» - «остановись немедленно». - Серьезно? – единственное, на что хватает ошеломленного количеством информации Георгия. - Абсолютно. - Но… я могу попробовать? И отказаться, если… - В любой момент. - Боже… - тихо тянет Виктор, пока от камеры убирают ладонь. И снова протягивают Георгию руку. - Подойди ко мне. Робость льстит власть предержащим, но совершенно тебя не красит. Его завораживают абсолютно черные глаза. Он ведь носит линзы?.. и единственный ответ, который может прозвучать… - Слушаюсь. В шаге от стола Георгий останавливается, безотчетно повинуясь спокойному жесту. Ему подсказывают. Легко. Привычно. Стой. Теперь на колени. На склоненную голову ложатся затянутые в черную кожу пальцы. - Но как?! В ответ Виктору раздается негромкий смешок. - Он следил за моей рукой. Ждал подсказки. Прядки перебирают от лба к затылку. Георгия передергивает, но только не от брезгливости. Неожиданно сладко. - Не для записи. Как ты? - Все… хорошо, - Георгий поднимает голову. Если не для записи, то ему позволят, верно? Позволяют. - Уверен? Потом я не стану так часто останавливать взаимодействие. Он почти уверен. Почти. - Вы говорили, можно сообщать напрямую. - Абсолютно верно. - Я бы хотел… попросить вас сделать что-то еще. Слишком странно, - пытается объяснить он свои ощущения. – Я не уверен… приемлемо это для меня или нет. - Автор терминологии – Виктор. Я прав? Георгию хочется ответить – «абсолютно». Но он ограничивается кивком. Его заставляют слушаться, а ему так спокойно… Почему заставляют? Он же согласился. - Попробуем под запись, - короткая пауза. – Ты все еще хочешь продолжить? - Да, пожалуйста. Виктор отодвигается из кадра, обхватывает голову руками, запускает пальцы в платиновые пряди, запрокидывает голову. Беззвучный восторг. Кто этот человек для Виктора?.. Георгий поднимается на ноги, повинуясь жесту. Удивленно поднимает брови, но… делает шаг назад. Два вперед. Снова опускается на колени. Хмурится непонимающе, лишь секунду… и садится на пол, слегка смещаясь влево, куда разворачивает ладонь подсказывающий ему человек. - Последнее немного неверно, в остальном выполнено практически полностью. - Могу спросить, в чем ошибка? - Ошибки не было. Я просил развернуться, ты сдвинулся. Легкая вольность интерпретации. Как сейчас? Он прислушивается к себе. Пожимает плечами. - Никак. Наверное, нормально. - Тогда остаешься сегодня со мной. Виктор досадливо цокает языком. - За что вы так обижаете своего консильери невниманием, дон?.. - Действительно так обижаю? Кристоф подмигивает, за галстук притягивает «обиженного» блондина к себе. - Тогда я в своем любимом амплуа… коварный соблазнитель и оппозиция? - Два на два? Подойдет. Георгий вообще ничего не понимает. Впрочем, и не должен, верно? Они уже команда. А он лишний. Хорошо бы, можно было уйти. Нельзя. Почти совсем рядом с лицом коротко и звонко щелкают пальцами. Как там это звучит – завис? - Простите. Ему показывают – встань. Это ничего. Не обращать внимания на то, что происходит на втором плане. На Виктора. И Кристофа. Им нравится, обоим, их никто не заставлял. - Значит, они тебе навязали роль капо. - М… да? - Капореджиме. Глава небольшого подразделения. В свете распределения сил – младший по рангу здесь. - Да. Пожалуй, ему должно быть неуютно от того, как его слегка насмешливо и изучающее рассматривают. Но этот человек умеет подсказывать. Лучше чем Кристоф. Неуютно именно от этого. - Скромный. - М… да. - Еще. Вопрос про образ? Георгий непроизвольно тянется к воротнику. Не душно. - М. Растерян?.. Я вас не знаю. В смысле… знаю, что вы, как это… - Глава семьи. Крестный отец. - Получается, остался с вами наедине? Так? - Получается. Ничего себе наедине. Хотя к тихому шороху камеры он уже почти привык. Почти. Лучше, чем вспышки. - Сойдет, - решает мужчина. Усмехается, закидывает ногу на ногу. – Умеешь открывать вино? Налей мне. А он умеет? - Слушаюсь. Умеет, оказывается. Не больше, чем наполовину, лучше – на треть, ровно… Георгий даже позволяет себе улыбнуться. Откуда такие познания? Это не флешбек, как было с оружием. Это знание. Примерно так же, как умение завязывать шнурки. Он не задумывался. - Прошу. Как на итальянском, не знаю. - Prego. Пожалуйста - per favore. - Prego. - Grazie. Только вот почему-то взять протянутый бокал «крестный отец» медлит. Рассматривает – внизу вверх, чуть усмехаясь, выглядит при этом… Георгий ловит себя на мысли, что будь он и в самом деле подчиненным этого человека, было бы страшно. С одинаковой усмешкой отдать приказ о казни или попросить налить вина. Георгий сомневается, что в Италии 40-х годов носили черные кожаные перчатки в помещении, но в образе лишними они не выглядят. Личные предпочтения? Он пропускает момент, когда его руки – кожи, не бокала! – касаются, неторопливо сдвигая рукав. - Ох… - бокал разлетается: пополам ножка и вдребезги чаша, заливает вином светлые брюки самого Георгия. – Ох, нет. - Вы чего там бьете? – озадаченно тянут на фоне. Скорее даже слегка недовольно, потому что вопрос прерывается поцелуем. Георгий пытается отдернуть руку, но запястье словно в наручнике. - Зафиксируй. - Что?.. - Замри. Он выполняет, сглатывая и облизывая губы. Нервно. Почему камера так близко?! - Хорошо. Руку отпускают так же внезапно, как и удержали. - Еще раз. Простите, что?! - Джордж. Еще раз. Бокалов хватает, можешь все перебить. Все же неверящий взгляд он себе позволяет. Не сердятся, а требуют повторить невыполненное действие еще раз? - Да. Во второй раз он уже ждет аналогичного движения. Стекло под ботинком хрустит – крупные осколки успели убрать (когда?!), но несколько мелких… - Роняй. Георгий сдается. - Простите. Не понимаю. - М?.. Поработай на крупный план, пусть выскальзывает из пальцев, как и первый раз. Эстетично, хоть и затаскано до беспредела. Всего-то?! Бокал покачивается, грозя залить вином руку мужчины, Георгий пытается удержать и ли хотя бы развернуть – запястье снова в стальной хватке. И взгляд у партнера… предвкушающий такой. В сочетании с усмешкой… - Так? - Даже лучше, чем в первый раз… ладно, пусть хоть что-то останется моему беспутному консильери. А то знаю я его манеру после секса некуртуазно пить прямо из бутылки… Виктор возмущенно комментирует, наполовину и не разобрать, но явно очень недовольно. Осколки собирают уже из-под ботинок Георгия. И впрямь – очень быстро, вместе с частью пролитого вина. - Раз мы сегодня отвечаем за эстетику, продолжим. За спиной «дона» Кристоф смеется, что за разврат всегда отвечает он. На сей раз Виктор согласно мурлычет. Георгий даже смотреть опасается, не желая видеть, что между ними происходит. Но ведь придется посмотреть обязательно? Ох, только чуть позже, не сейчас! - Сигареты и зажигалка. Вроде видел. - Да. На столе. - Принеси. Получается не поднять взгляд, не посмотреть. Но для фантазии достаточно и судорожно сжатых в замок пальцев Виктора под сползшими рукавами рубашки. - Для записи – не курю, поэтому сделаю один раз, но торопиться не стану. Что успеете – то успеете. Ленивое и циничное замечание слегка встряхивает Георгия. С ним разговаривают однозначно мягче. Сигареты – больше похожие на сигары, но все же не совсем, нет – мужчина у него забирает, а зажигалку оставляет. Действительно, не торопится, доставая. Интересно, портсигар – серебряный? Красивый. - У этой модели крышка не откидывается, а сдвигается. Ограниченная партия, - комментирует «дон», пока Георгий несколько растерянно вертит в руках предмет обсуждения. Сигарета к нему протянута едва заметно, но очень недвусмысленно. - Да. Серебряная полоска послушно съезжает в сторону, Георгий опускает руки. - Не торопись, - напоминает ему партнер, наклоняясь. Нажать на выступ никак не получается. Черт. Он опять все портит? - Ну что же ты? Пальцы в черной коже – поверх собственных. Взгляд снизу вверх – насмешливый, снисходительный, такой… вожделеющий. Георгий едва успевает напомнить себе, что это только игра. Только образ. Они отвечают за эстетику… за разврат отвечает Кристоф. И выгнувшийся на столе Виктор, за которого цепляется растерянный взгляд. - Вот так. Сжимают неожиданно и резко. Огонек пляшет, обугливая бумагу, табак. И это – действительно эстетично. - Просто обожаю, когда мне подкуривают мужчины, - насмешливо тянет мужчина, затягиваясь. Не оторвать взгляда от тонкой струйки дыма. – Особенно скромные и симпатичные. Виктор сдавленно ахает. Смеется – зло. - Участвую тоже! – заявляет он громче. – Обожаю, когда дону подкуривают мужчины. Особенно когда он меня не видит. Особенно когда в этот момент берет мужчина. Симпатичный… - И не скромный, - дополняет Кристоф. Не слушать, не смотреть. Они ведь не всерьез?! - Конечно, нет. Консильери же на меня обиделся. Ох. Вслух получилось? Пальцы с зажигалкой отпускают. Георгий украдкой пытается потереть их. - Это ты зря. - Простите? - Я тебе сделал больно. Неожиданно, правда? - Нет, не совсем… - качает было головой Георгий. И умолкает. – А, да. «Сыграй», он правильно понял? Поднимает руку к груди, растирая и косясь на дым. Совсем не похоже, что «дон» не курит. Или курит только для камеры? - Пожалуй, нам нужно что-то еще… весьма эстетичное, для контраста с развратом за моей спиной. Есть пожелания? Георгий молча качает головой. - Весь в образе, - посмеивается партнер. – Что ж, неплохо. Хорошая база, учишься тоже быстро. - М… спасибо? - На итальянском? - Grazie?.. - О чем и речь. Складывается такое ощущение, что «дону» все равно, о чем разговаривать – он явно курит для оператора, то покачивая сигарету в пальцах, то стряхивая пепел, да еще так, чтобы он оседал на остатки пролитого вина. - Стекло зря убрали, - неожиданно даже для себя произносит Георгий, заворожено следя за жестами. - Ты прав, пожалуй. Ну да ладно – понадобится, пусть сами бьют, курят и прочее. Верно? А вот Георгий окриков от фотографа побаивался. Кристоф говорил – все равно. А тут – цинизм и снисходительность. Наверное, это образ. Глава мафиозного клана. - Как скажете. - Весь в образе. Виктор стонет требовательно и прерывисто. Не смотреть, не слышать, постараться не думать. - Пойдешь ко мне на колени? - Что? - Сядешь ко мне на колени? – оказывается, сигарету уже затушили и окурок покоится где-то около ботинка мужчины. Тлеет, никак не потухнет. Не оторваться. Если говоришь, что тебе подходит и что - нет, это хорошо. Георгий все же решается. - Чуть больше информации, пожалуйста? - С учетом изначально заданных параметров страны и времени, это будет выглядеть жутким развратом. Хлеще, чем мой развлекающийся консильери. - Серьезно? - Абсолютно. Итальянцы влюблены в женщин. Боготворят их. Национальная черта. - А я смотрю, кто-то готовился, - ехидно комментирует Виктор, сглатывая через слово. Когда он еще успевает слушать, о чем разговаривает вторая пара?! - Да. - Хм?.. - Да, - чуть громче и увереннее повторяет Георгий. – Если приказывает глава семьи, я не могу отказать. Каким бы развратом это не было. Он же «весь в образе». Так намного проще. Иначе и не смог бы. Все так делают, или?.. Непривычно. Неустойчиво. Постоянно кажется, что столкнут. Непонятно, куда девать руки. Мужчина тянется за зажигалкой, Георгий почти мгновенно вцепляется в плечо, опасаясь, что упадет. - Продолжим немного тему с курением. Ограниченная партия, никогда таких не видел, верно? - Верно. - Хочешь, подарю? В общем-то, Георгию все равно… а образу? - Как пожелаете. - Держи. Попробуй сам. Красивая безделушка. Он должен быть польщен таким вниманием и дорогим подарком? Увлечен необычной конструкцией… не замечать, как снова сдвигают рукав, поглаживая вдоль линии вен на запястье, обводя косточку. Должен быть. А все равно не получается не покоситься вопросительно, неуверенно. Огонек взвивается с коротким щелчком. - Отлично. По телу снова прокатывается волна, Георгий едва успевает остановиться, не отдергивать руки, не отбрасывать «подарок». Просто провели по ладони. Пока он держит зажигалку. Пока смотрит на огонек. Эстетично? Видимо, да, раз камера так близко. - Зафиксируй. Замереть, не двигаться. Огонек подергивается от дыхания – от его или партнера? Чужие пальцы на галстуке. Все еще замереть? - Не останавливаю, потому что вы сказали держать зажигалку?.. Помогите мне. - Приемлемая интерпретация. Узел медленно слабнет, съезжает. Примерно до половины длины. - Это, наверное, совсем… неприемлемо? – расстегивающие верхнюю пуговицу рубашки пальцы мгновенно замирают. – Итальянцу, - торопливо поправляется Георгий. - Тебе сказали держать зажигалку. Ослушаешься? - Конечно, нет. Всего лишь две пуговицы. И расправленный воротник. Вообще-то, некоторые так по улице ходят. Не в Италии сороковых годов?.. Комок из горла проваливается с неприятно шумным звуком. Ничего такого, да, по шее, по треугольнику над яремной впадинкой. - Подними голову и повтори. Еще один судорожная попытка сглотнуть. Только теперь Георгий представляет, что пытается проглотить… скажем, вино? - Еще раз. Это действительно так эстетично? Он никогда не задумывался. Мужчина наклоняется, коротким выдохом тушит огонек, не убирая пальцев с косточек. А ведь если надавить чуть сильнее - он потеряет сознание! - Я смею надеяться, все всё успели снять, потому что время вышло. И вино грозят допить без нас. Оператор ворчит, что могли бы и допить… для процесса. - Не хочу, - хмыкает мужчина. - Стефан, вы иногда невыносимы. - Я всегда невыносим, если мне что-то интересно или если мой принц изволит скучать. Георгий послушно поднимается, медлит, рассматривая зажигалку, откладывает на стол. Кристоф и Виктор пьют вино – из одного бокала на двоих. И на Викторе только рубашка. И… Стефан? Их четвертого компаньона зовут Стефан? - Ты действительно невыносим! – жалуется Виктор, пытаясь отобрать бокал обратно. – Я хочу тоже. - О, разве? Угостить тебя? - Угостить. Виктору спаивают несколько глотков – позволяя пить со своих губ. Виктор смеется, но выполняет. - Так вкуснее. - И это вообще-то было не для записи… - Стефан, сделайте милость, не вредничайте. Пожалуйста. - Только если меня так исключительно вежливо просят. Георгий сдвигается в угол, мечтая хотя бы так немного побыть в одиночестве.