Уже не сказка.

- Скройся с глаз. Просто скройся. - Простите. На Георгия цыкнули так резко, что он почел за лучшее выполнить распоряжение и «скрыться с глаз». Выйти из павильона в коридор, постоять у стены. Тут прохладнее, а футболка как-то не очень греет. И, кажется, вот теперь им всерьез недовольны – если раньше спасало то присутствие Кристофа, «так, парень, вниз-в угол-на меня, просто для альбома», то теперь… Да, не понимает, что хотят. Точнее, понимает, но как сделать – нет. Даже если и пытается. Окончилось вот этим «скройся с глаз» и «интересно, Фельцман тебе действительно так халтурить позволил?!» Видимо, вечером гроза будет греметь уже над его головой, а не над зевающим Виктором за «выкрутасы». Только чтобы гроза гремела, домой попасть еще надо. Кто привез – он уже и не запоминал. Вдобавок ко всему – незнакомое место, кажется, тут далеко не один павильон, как раньше… …и в коридоре холодно. Ну еще откуда-нибудь прогонят, в худшем случае. В лучшем – подскажут дорогу к «гримерке». Жертвой исследовательского эксперимента пала дверь, из-за корой приглушенно ухали басы. Музыка понравилась, Георгий осторожно толкнул дверь, приоткрывая – чтобы не всех отвлекать. А никого и не отвлечешь – павильон выглядел огромным по сравнению с тем, откуда только что выгнали. Даже если и хлопнуть дверью, никто не услышит за музыкой. Вопреки здравому смыслу – интересно. Даже просто оглядеться. Напротив входа были свалены маты, чем-то похожие на гимнастические – совершенно ирреальная вещь, зачем они здесь? – только поблескивающие. Оккупированные увлеченно печатающем в планшете человеком. Может, его и спросить? Дойти Георгий не успел – непроизвольно заулыбался на полпути. Потому что точно либо не прогонят, либо подскажут. Потому что Стефан. И еще привлекательная черная поблескивающая поверхность. Материал на проверку оказался чем-то похож на очень плотную клеенку, быстро нагревающуюся под рукой, и вблизи был еще более привлекательным. Ну и ладно, в конце концов. Можно ведь и ему хоть немного вести себя глупо, не только Кристофу и Виктору?.. Стефан на забравшегося к нему Георгия даже не обернулся. И головы не поднял. Словно и не заинтересовался, что за гости на облюбованном месте появились. Георгий был совсем не против подождать, пока тот освободится настолько, чтобы обратить внимание. Покачнулся, пробуя упругую поверхность. Уселся, скрестив ноги. Откинулся на ладони назад, жмурясь – музыка определенно успокоила. Тяжелые басы и инструментальное сопровождение. В конце-то концов… Улечься сразу показалось неплохой идеей. Еще и кожаные брюки, в которые его сегодня нарядили, скользили по материалу мата как специально подобранные. И смотреть на Стефана снизу вверх, в поглощенные работой черные глаза, тоже было успокаивающим занятием. - Подожди немного, я занят сценарием. И ему идет немецкий. - Пожалуйста, на английском. - Хм? – Стефан кивнул, не отрываясь. - Подожди немного, я занят сценарием. А лежать рядом так спокойно. - Слушаюсь, дон. - Кхм! – вот теперь голову Стефан поднял. Со смешком и легким недоумением. – Как ты меня нашел?.. Впрочем, неважно. Раз нашел – хочешь поговорить. Подожди немного. Георгий согласно кивнул и прикрыл глаза. Странная музыка. С дополнением в виде.. щелчков, что ли. Неважно. Главное, что есть ориентир – ждать. По подсчетам Георгия, проходи две композиции. Довольно долгие. - Итак, как ты меня нашел? Он с неохотой открывает глаза. - Случайно. - Неужели? - Незнакомое место… я заблудился. Стефан коротко хмыкает. - А кто за тобой присматривать должен? - Не знаю. - Очаровательно. Но раз меня нашел – то остальное проблемы тех, кто на работе халтурит. Георгий только вздыхает. - Точно ни о чем поговорить не хочешь? - Хочу. - Вперед. - Вы мне нравитесь. Стефан смеется. Необидно. Скорее… понимающе. - Интригующее начало! «Дальше будет лучше», - слегка мстительно думает Георгий и приподнимается на локте. Ему определенно нравится этот материал... к нему хочется ластиться. Как к перчаткам Стефана. - Я знаю, кто вы. - Неужели? – все такая же легкая улыбка. - Не ровня… мне, Виктору, Кристофу, - цитирует Георгий. Улыбка на лице у собеседника остается, а вот глаза становятся совсем черными. - И потому нравлюсь? Этого вопроса Георгий ждал. - Вопреки. - О, необычно. Георгий пожимает плечами и укладывается обратно. - У кого-то очень длинный язык и страсть сплетничать, - задумчиво тянет Стефан. – Как считаешь, у бывшего наркодилера не должно быть такого длинного языка? - Почему вы думаете, что это Кристоф? - Потому что ваша девочка не в курсе, принц вряд ли упомянул бы себя, а Яков высказался менее культурно и более табуировано. Вот это называется – сдал с потрохами. - Безоговорочная капитуляция. - Разберемся потом… но какие симпатии! Прямо меркнет слава моих с принцем похождений. - Это я спросил. - А он ответил. Повторяю – потом разберемся. И что же ты хочешь, придя ко мне с таким заявлением? А Георгий ничего не хочет. Разве что, может быть, лежать тут дальше. Вот и лежит, не отвечая. - Впрочем, обнимать меня ты гораздо раньше потянулся… - размышляет мужчина, трепет по голове небрежно. – Эх, ты. Стокгольмский синдром? - Мр. У Стефана брови взлетают вверх, хотя Георгий не мурлыкнул, а сказал. - Мр, мр. Ласковый какой. Стокгольмский синдром, спрашиваю? - Наверное. - Значит, вопреки… и тот факт, что я заставляю таких же, как и ты, заниматься всем этим, не мешает? - Я бы не сказал, что меня так уж и заставляют. Но альтернативы нет. И… я не очень знаю, чем вы занимаетесь. Вы сценарист? - Что-то вроде… - снова трепет его по голове Стефан. – Традиционный вопрос. Хочешь знать больше? - Хочу. - Надо же… - мужчина снова включает планшет, что-то выискивая. – Английский только разговорный, или читаешь более-менее свободно? - Не свободно, но более-менее. - Ничего, попробуем. Планшет и стилус оказываются перед Георгием. На экране – черно-красный логотип и текстовые ссылки. - Внятная карта сайта и отсутствие несущественных картинок. Изучай, если интересно. - Эм… сейчас? - Сейчас. А я пока делами займусь. Тот факт, что планшет с доступом в Интернет ему оставили, вроде не озаботившись включить контролирующие программы, до Георгия доходит пару мину спустя. С другой стороны… а что он сделать может? Даже имени не помнит своего. Поэтому он встряхивает головой, переворачивается на живот (попутно украдкой отеревшись щекой о странную клеенчатую поверхность) и погружается в чтение. Что удивительно – его никто не тревожит. Один раз только подходит охранник, что-то начинает агрессивно спрашивать, потом сморит на планшет, на открытую статью (Георгий подозревает, что на иллюстрирующее фото), на самого парня, на маты (да, они странные, но на них удобно!) и отходит, коротко извинившись. Георгий не видит, как Стефана максимально вежливо трогают за локоть и кивают на него. - Не мой, но сегодня слушается меня, - лениво отмахивается Стефан. – Джордж зовут. Георгия больше не беспокоят. - Надо же. Ты и впрямь читаешь. Георгий поднимает взгляд от экрана. Сказать честно, половину из прочитанного он знать вообще не жаждал бы, а вторую… не так подробно. Хотя и сайт вроде напоминает общеобразовательную энциклопедию. - Да. Вы же сказали… Стефан садится рядом на край. Георгий медлит, потом перекатывается вместе с планшетом в руках к стене, давая место. - Органично сморишься, - оценивающе кивает мужчина. – За исключением кроссовок, ты очень подходишь выбранному месту. Он имеет в виду сваленное в угол оборудование? - Похоже на спортивные маты, - решает полюбопытствовать Георгий. – Но такое странное покрытие… как клеенка, но плотнее. И менее скользкое. Хотя… - он садится, подтягивая ноги. – Я бы поскользнулся. - С этого, как ты выразился, покрытия, легко воду убирать. И все остальное прочее. Сарказм в усмешке Георгий игнорирует. - Если воду, то действительно можно поскользнуться. - На шелковых простынях люди тоже с непривычки далеко не грациозно выглядят. - А Виктор? – не выдерживает слишком любопытный гость чужого павильона. - А мой принц прекрасен на любой поверхности вне зависимости от степени одетости. И ты явно не шокирован прочитанным. - Пока не осознал. Но понял про «красный-желтый-зеленый». Хотя сначала мне показалось странным и похожим на светофор. - Светофор и есть… уже неплохо. Хм. Ты определенно неплохо смотришься. - Предлагаете поработать сегодня у вас?.. – Георгий пытается пошутить, получается горьковато. – Одних я уже сегодня… раздосадовал своим поведением. - У меня большой запас терпения. Ну-ка ложись обратно. Георгий растягивается снова, недоумевая – зачем отдавать команду на действие, если уходишь?.. А Стефан возвращается через полминуты, небрежно неся в руке дорогущую фотокамеру. - Ох, ничего себе. - Ты про камеру? - Нет. Про… роль. Эм. А какой сюжет? Стефан что-то исправляет в настройках. - Вне. Планшет от себя отодвинь. - Хорошо. Но у меня, правда, ничего не получается… в одиночку. Словно я никого не слышу, кроме Кристофа. Или вас… как прошлый раз. - Ничего и не надо. Вспышка ослепляет совершенно неожиданно. Кто-то оборачивается от основной бригады, но замечание Георгий не понимает – оно на немецком. - Бликует и жесткий свет, но пойдет. Исключительно тебе для сведения. - Мне? - Именно. Ничего сделать не хочется разве? А должно? Георгий задумывается. - Не хочу лежать у стены. Хочу к вам. - Вперед. Ничего себе приглашение… а как? Скользко! Разве что на четвереньках… и скользит здорово. - Замри. Он и замирает – потянувшись вперед и не опустив руку на мат. - Джордж. - Да? - А кто мне часа полтора назад мурлыкал? Ох, сколько?! - Кхм… я. - Вот и изобрази. - Помурлыкать? - Бестолочь. Кошку. Как в знаменитом мюзикле? - Хорошо. Хорошо, что кожаные брюки так легко скользят по странному материалу. Проехаться назад, не отрывая руки от опорной точки. И потянуться вперед, словно пробираясь под низко натянутой веревкой. Не отрывая взгляд от камеры. Ослеп практически мгновенно, но продолжил движение – пока не завершил, почувствовав край мата под пальцами. Уселся на пятки, поморгал, пытаясь восстановить зрение. - Эм… мр. Стефан в ответ восхищенно и долго посвистел. - О чем и речь. База-то превосходная. Заняться некому. На экран Георгий смотрит откровенно заинтересованно – кроме тех двух фотографий у Виктора на экране, он результатов и не видел-то ни разу. И себя не узнает. В этом опасно-пригнувшемся человеке, не отрывающим ослепший взгляд от камеры. В том, кто прогнулся, чуть ли не соблазняя приоткрытыми губами. Он же просто вздохнул поглубже! - У вас талант. - Спорный вопрос… у кого талант. Но его точно нет у вашего Фельцмана. Вернемся к нашему разговору. Как прочитанное? Георгий молчит какое-то время, рассматривая последнее фото – хорошо, что Стефан не выключает, не убирает камеру. - Что-то… меня заинтересовало. - Что же именно? - Я пока осознаю. Эм… Стефан. - Хм? - Я могу увидеть то, что вы сейчас снимаете? - А я разве запрещал? Он прикашливает. И так зашел далеко, стоит ли останавливаться? Нет. - Я имею в виду – подойти поближе. Увидеть вживую. - Повторяю: я разве запрещал? - И я не помешаю? - Я уверен в разумности твоего поведения. Георгий коротко хмыкает. - А также в добровольности и безопасности. - Хороший прогресс. Тут уже поворачивать назад просто обидно. Георгий встает с матов, идет к залитой светом площадке, не выдерживает, оборачивается быстро – Стефан неторопливо идет за ним, подобрав планшет и небрежно перекинув ремень камеры через плечо. - Учитывая, как ты прилежно изучал материал последние полтора часа, ты вряд ли упадешь в обморок. В обморок не упадет, но дышать придется учиться заново. И прижимать ладонь ко рту, чтобы не нарушать… да нет, не рабочую тишину. Вот зачем музыка. И вот что за странные щелчки. Георгий не хочет, не хочет думать, что могло их… издавать. Довольно много вариантов вокруг. И не может не смотреть остекленевшим взглядом на исполосованное женское тело на какой-то сложной конструкции. - Итак, первая реакция? Прикусить костяки пальцев почти до крови, вот какая. Но вслух он произносит совсем другое. - Я почему-то думал, что будет мальчик. - Это у нас Яков на красивой эротике нестандартной раскладки специализируется. - А вы? - Мне лично нравятся нестандартные сюжеты. Но кто ж мне так угождать заказами будет постоянно?.. Любая раскладка. Все-таки Георгий отворачивается. Слишком трудно смотреть. Если честно, он не хочет видеть, какие действия вызовут новое дополнение басов и инструментального сопровождения. - Дальше. - Смотреть дальше? - Нет. Рефлексия. Как впечатления? Продолжай описывать. - Эм, - приходится даже глаза прикрыть. Это помогает резко сосредоточиться на звуке английской речи. «А, тот парнишка, который у Стефана с планшета читал…» - К вам обращаются просто по имени. Стефан посмеивается. Отдает помощнику фотоаппарат. - Так я не против. Mein Herr или Herr Stephan меня вообще не вдохновляют. Дальше? Вот вроде и дружелюбно, почти ласково звучит. Но почему-то Георгий уверен, что его попросту допрашивают. - За исключением всего остального… воск… это же больно. - Да что ты говоришь? - Горячо. Вместо ответа Стефан отворачивается, рассеянно оглядывается и, выбрав какой-то интересующий его объект, направляется к паре сумок у стены. Порывшись в одной, вытаскивает свечку, чиркает спичками. Пока идет обратно, воск успевает слегка расплавиться. Тонкая, как будто церковная свеча. - Симпатично? - Эм… подождите! – все же не сдерживает восклицание Георгий, когда собеседник резко наклоняет свечу над своим запястьем, сливая на линию вены скопившийся в чашечке у огня воск. – Стефан… - Что такое? – деланно изумленно поднимает брови мужчина, перехватывая свечку «травмированной» рукой. – Чем выше держишь, тем меньше температура. Вообще-то не больно. Тем более в таком количестве, - гибкая пластинка воска оказывается смятой и брошенной на пол. - Но зачем? Это… эстетично? - Красный воск – да. Традиционно. Черный – просто красиво, нравится лично мне. - На… на девушке. Слишком много. Обычного. Зачем? Это некрасиво. - Тебе действительно объяснить или это эмоции? - Действительно. Воск из чашечки Стефан сливает просто на пол. Качает свечкой, с усмешкой рассматривая пламя. - Дай-ка руку. Комок в горле снова мешает дышать. Ах да, сам же захотел и настаивал! "Действительно" ему. Георгий встряхивает головой и торопливо, зло повторяет жест собеседника, протягивая руку внутренней стороной запястья вверх. Только кулак забывает разжать. И убрать костяшки пальцев второй руки от зубов. Почти сжатых. Стефан опять смеется. - Да тише ты. - И слова не сказал. - Вряд ли скажешь. Вот так, - руку ему разворачивают, поддерживая. Только вот Георгий ни секунды не сомневается, что малейшее движение, которое Стефану не понравится – и на запястье снова будет хватка, сравнимая по крепости с наручником. – Никуда не торопимся, но мне нужно будет больше одной капельки. Три – нормально? Наверное, у него желваки ходят под кожей очень живописно. - Абсолютно! – цитирует он собеседника. - Считай тогда, - предлагает Стефан и наклоняет свечку, поднимая ее чуть не выше головы озадаченного Георгия. Ах, да - чем выше держишь… Предплечье начинает слегка жечь. - Эй. Ничего не слышу. - Один? – получается настолько недоуменно, что он чувствует себя очень глупо. Жжение слегка усиливается. Правда, теперь Георгий следит и видит, что произошло. – Два. – Единственное желание, которое возникает, - вовсе не отдернуть руку из-под экзекуции. Потереть, как после укуса насекомого. Действительно, удивляет. – Три. - Подождем, пока застынет. Потом уберу. - И все-таки. Зачем? – Георгий поднимает руку к глазам, рассматривая. Расплывшееся пятнышко выглядит ни разу не эстетично. - Когда уберу воск, попрошу тебя закрыть глаза. Ожидать – кратковременного повышения чувствительности кожи там, где сейчас воск. Проверим. Кстати, если хочешь – можешь сам снять… Он и соскребает – поспешно, ногтями, удивленно встряхивая рукой. - Что такое? - Эм… колет. - Сильно? - Нет. - Закрывай глаза. И сравнивай. «Что сравнивать?» - хочет спросить Георгий. Да, провели по руке, ну так что с… - Атц!.. - Неожиданно, правда? Он почти оскорбленно трет место потенциального ожога. - Больно. - Правда ли? Георгий замирает. Он сейчас растер куда сильнее, чем Стефан только что провел. - Нет. Неправда. - Вот-вот. Иди, осознавай. Обдумай заодно, каково этого – когда не на руку падают три капли, а залита вся спина… К тому моменту, когда группа начинает собирать оборудование, он успевает и украдкой лизнуть по руке, и понять, что ожога тут точно не будет, и… - Стефан. - Осознал? Делись. - Покажи мне. Мужчина недоуменно поднимает брови, забрасывая на плечо рюкзак. - Показать качественное видео?.. Отвезу тебя домой, где-нибудь по пути припаркуемся ради кофе… - Нет. - Что - нет? Георгий ме-едленно выдыхает, раздувая крылья носа и скрещивая руки на груди. - Я хочу попробовать. Не видео. Сделай. - Неслабо, - цокает поклонник «прекрасного принца» и, кажется, только что большой палец не показывает. – Тем более поехали. Но тогда уже ко мне. Про то, что нужно было переодеться, Георгий как-то забывает. Кофе Стефан ставит перед ним, продолжая улыбаться. Словно все время ждет, что гость откажется от своих слов. А вот не дождется! - Я не голоден. Спасибо. - Когда ел последний раз? Вопрос выбивает из накручено-озлобленного состояния. - Утром. - А сейчас три часа дня. Мне голодные обмороки не нужны. Два бутерброда и чашка кофе – не еда, а превентивные меры. - Хорошо. Вкуса не чувствует, хотя готов признать – кофе пахнет просто одуряюще. Медленно прожевывает, хотя хочется проглотить побыстрее и потребовать – ну, дальше, пока я не передумал! Георгий медлит сам себе в пику. А вот не передумает, и всё. - Тебе нужно время на отдых или на то, чтобы освоиться в незнакомом месте? - Где? - Здесь, - пожимает Стефан плечами. Георгий оглядывается. - Уже освоился. Вы специально время тянете? - Не совсем. Но со зла такими вещами в первый раз не занимаются. Тем не менее, Стефан собирает на стол спички, кубики льда в вазочке, пару свечек. - А лед зачем? - Превентивная мера безопасности. - Разумности, добровольности… - Хорошо выучил урок. Система сигналов о собственном состоянии? Георгий фыркает. - Красный, желтый, зеленый. А еще вы разрешали говорить впрямую. - Не просто разрешал, а предупреждаю, что буду регулярно спрашивать. - Ладно. Нервное состояние берет свое – он тянется потереть лицо ладонями, останавливается в последний момент. И Виктор, и Кристоф просили быть аккуратнее – чувствительность еще немного нарушена… приходится ограничиться резко зачесанными назад волосами. - Сними футболку. - Ладно. Ох как хочется швырнуть. Стефан прав – он злится. На самого себя. На то, что никак не может понять, что от него требуют. На собственный страх и «зависание» после первой же вспышки камеры. Но здесь никто не снимает… - Ложись. - Что? - Ложись. Он растерянно косится на диван, на котором сидит. - Здесь?.. - Не нравится? - Ну отчего же… Хорошо, ему – страшно. Не злость, а страх. Хотя и «сам напросился». Еще и чуть не подскакивает от прикосновения ладони к загривку. - Тихо, тихо. Пару минут просто полежи. - Ладно. Чтобы себя хоть чем-то занять, Георгий подгребает к себе подушку, устраивается на ней подбородком. Ну и прикусить можно будет… если что. - Мята или лаванда? - В смысле? - Какой аромат больше нравится? - Мята. Почти сразу в комнате начинает пахнуть мятой. А спине растекается что-то неприятно-холодное… медленно растекается! - Стефан! - Что такое? Георгий с рычанием выдыхает. Он уже третий или четвертый раз выглядит глупо? - Ничего. Зачем? – по спине скользит ладонь, распределяя холодящее ощущение по всей спине, плечам, бокам… - Во-первых, воск потом будет снять легче. Во-вторых, лишняя защита от ожогов. В-третьих… - М? - Ты действительно думал, что можно просто взять и залить тебя расплавленным парафином? Может быть, еще и с одного движения? Георгий ворчит без слов, но понятно, что примерно так он и думал. - Зря, - подводит итог Стефан. – Мне нужно, чтобы ты сейчас хотя бы минимально успокоился и расслабился. Вся та мишура, которую бесплатные каналы километрами гонят в эфир – дешевая игра, правда, с антуражем. Чтобы заниматься твоими эмоциями и задействовать страх и прочее, надо много времени на подготовку. - Ага. Я спокоен. - Зол, Джордж. Это нормально. Либо злость, либо… издевка и смех. Так обычно первый раз и реагируют. Георгий не выдерживает. - А Виктор? Смеялся или злился? Или вы так с ним не делали? Он же принц… По затылку несильно щелкают. - Следи за выражениями, хотя бы слегка. - Простите. - Я могу обсуждать с тобой свои реакции или воспоминания, но обсуждать другого человека – некорректно. - Простите. Вот теперь он себя чувствует виноватым. - А если про вас спрошу? Можно? Или не стоит? - Можно. Только тебя вряд ли устроит ответ. А ведь все это время по спине гладили!.. Георгий поймал себя на том, что постепенно его начинает отпускать напряжение. Или это от сильного запаха мяты? Успокоительное, говорят… - Спрашиваю. - Я искал любой способ забыться. Так что как я там реагировал под убойными дозами алкоголя – покрыто мраком тайны. Полегче стало? - В смыс… умгум. Простите. Что злился. Я помню, что нельзя быть агрессивным, если не предлагают. - Ты и не был. Подерзил слегка. - Простите. - Спишем на шок. Давай-ка пониже… ноги на подлокотник. Так действительно удобнее. Да, в общем, и расслабиться получается быстрее. - Поскольку ты больше не злишься, можно с тобой поговорить. Внимательно слушаешь? - Внимательно. - Остановить происходящее ты можешь в любой момент. Как полностью, так и попросить времени на передышку, если не уверен в себе. Хотя я считаю, что данная информация тебе сегодня не понадобится, но я должен тебе это сказать. Правило безопасности. - Умгум. - Ты попросил «показать», а не в полной мере провести сессию. Поэтому, если хочешь, я могу с тобой разговаривать на любые темы. Это отвлекает, так что по желанию. - Будете предупреждать, что делаете? - Естественно. На частичную депривацию договора не было. - Это как? - Например, завязать глаза. - Не надо. Звучит торопливо, да вот только Георгий понимает, что он хоть и поспешил ответить, но ставшего уже привычным комка в горле – нет. Это все мята. Может, попросить Милу – пусть заваривает по утрам? Раз так хорошо действует. Спичка чиркает о коробок негромко, но отчетливо. Вызывает досаду – он уже почти привык к чужим рукам на спине. Пусть в кожаных перчатках. - Уже?.. - Еще не готов? - Да нет, просто… нормально. Почти отлично. Стефан, а по-немецки как звучит? «Зеленый»? - Ненамного отличается от английского. Grün. Георгий жмурится. Бросает его сегодня – то злость, то желание как-то чуть ли не хулиганить начать. - Ммм… о! Дон, а как на итальянском? - Verde. - А «красный»? - Rosso. - А… - Flavo. Обычно используется английская вариация, хотя к ней тоже есть претензии. - А вы на скольких языках знаете? - Шесть как минимум. Обычно предупреждаю, что может возникнуть состояние, в котором и на родном-то вспомнить сложно, не то, что на чужом… так что это своего рода страховка. Итак? - Ммм?.. А. Verde. Почти сразу плечо начинает жечь. Интересно, а по ощущениям это сильнее, чем когда машинка рисует татуировку? - Это надолго, верно? - Верно. - Ладно. В общем-то, если уткнуться лицом в подушку и прикрыть глаза, то даже в сон может начать клонить. По спине словно кошка ходит. Кошка с острыми коготками и горячими лапами. Словно улечься хочет и места себе не находит. - Джордж. - Ммм… да? - После твоей общительности молчание в течение десяти минут меня настораживает. - Нормально. Verde. Кажется, я засыпать начал. - Вообще неслабо, - смеется Стефан. – Что, нужно сильнее? Предложение Георгий обдумывает вполне серьезно. - Нет. Не надо. Так отлично. Я ведь попросил – показать… - Буду время от времени будить. Фыркает уже Георгий. - Правда. Не понимаю. Словно вы мне успокоительного в кофе насыпали. - Ничего такого. Кошка с горячими лапами продолжает бродить по спине, недовольно шипит, когда Георгий в очередной раз тормошат, требуя ответа. Раз, другой, третий, пятый. - Скоро я научусь отвечать, не просыпаясь, - шутит он, но глаза приходится открыть. Пожмуриться на свет. - Просыпайся. Парадоксальная реакция, конечно, но у тебя что пульс, что дыхание – как метроном. - Уже проснулся. Что нужно делать? - Восстановить контакт с реальностью. Что-то чувствуешь? – тихий шорох, легкая тяжесть на спине. - Как через слой… броня, что ли. Корка. В России есть соленое озеро. Если в нем искупаться, соль застывает такой же коркой. Стучать можно… Ему действительно постукивают по лопаткам. - Сниму. Медленно. Постарайся лежать спокойно. - Это будет так больно? - Скорее неприятно. Если хочешь, вот тебе аналогия – сбрасывающая старую кожу змея. Кожа должна сойти целиком, потому что если порвется и останется лоскуток или несколько – от них труднее избавиться. Кошка с горячими лапами явно нравилась Георгию намного больше. - Ладно. Verde. Неприятно до одури. Как будто обгорел на солнце. И не содрать, не сцарапать. Он-то думал, что будет грызть подушку, пока заливать горячим будут… а не тогда, когда все закончилось! От этого смешно. Что, нормальная реакция?! - Почти молодец. - Почти?.. - Да. Теперь – отлично. Спину одновременно жжет и неприятно холодит. Вполне можно пережить. - Продолжим? - Кхм. А… есть что-то еще? - Ты же помнишь про изменение порога чувствительности? - О нет… - получается почти со стоном. Страдальческим и трагическим. - Слишком сильно? - Нет, Стефан, нет. Это было… эмоции. Verde. Поясницы касается что-то… почти ледяное?! Георгий взвивается, чуть не запутавшись в подушке. - Стефан!.. - Хм? - Ты же говорил, что лед – это превентивная мера! - Это не лед. - А что?! Его чуть не силой впечатывают обратно в подушку за загривок. Между прочим, он даже рад – а то еще что-то высказал бы. Впечатали, подержали, - и отпустили. А он остался лежать. Только подушку поправил поудобнее. - Смотри. На черной коже перчатки – зеленый шарик с коричневым прожилками, размером с мячик для пинг-понга. - Что это? - Оникс. Считается, кроме всего прочего, что он избавляет от депрессивных мыслей. Можешь думать, что я тебя лечу. Потерпи пару минут – он нагреется от твоего тела. Георгий озадаченно молчит. Лучшее лекарство – это свобода, вы не знали? - Спасибо. Тогда… прошу прощения, в таком случае. За вспышку. Verde. Кошка с горячими лапами уступает свое место какой-то змейке, вьющейся по спине, вдоль позвоночника, по плечам. Это тоже приятно. И теперь его никто не будит, разве что зачем-то заставляют одеться… а потом становится тепло. И темно. Отдаленный рык будит, Георгий неохотно вздыхает, но глаза не открывает. - О, и вам доброго вечера, Яков. Желаете кофе? Могу предложить что-то покрепче, если… - Стефан! - О, да? Так вот… - Что. Это. Было?! Ты докатился до идеи с похищением? - Это я бы Виктора выбрал… - Верни мою модель. - Идите, берите. Только потише – он устал и спит. - Стефан! - Что? - Ты надо мной издеваешься?! Щенок! - Я бы вас попросил, Яков, с выражениями… - СТЕРХ. Становится тихо. Но вместо радости Георгию это приносит непонятную тревогу. - Вы не оговорились, Яков? Вы желаете говорить со Стерхом? Вы абсолютно уверены? - Черт тебя побери! Стефан Ланге, Стерх, кто ты еще в этом своем напрочь прогнившем мирке! Мало тебе было вмешиваться в МОИ дела на МОЕЙ территории, всем рассказывая про несусветную любовь к Виктору. Ты забираешь со съемочной площадки второго актера! У кого там в этой голове рассудка больше, у того и спрашиваю! Тишина. Тишина, тишина. Глаз бури. И в центре этой бури – он. Яков Фельцман и Стефан не перегрызутся из-за Виктора, как говорила Мила. Они… из-за него… как же он уснул… - Теперь спрошу я, - топит голос тишину. – Ваша политика, Яков – «то, что приносит много денег, должно содержаться в хороших условиях». Моя политика – честность и воздаяние по заслугам. В этом нет правильности или ошибочности. - Стефан, что… - Если вы допускаете небрежность, по которой вашу собственность бросают в чужом месте, и никто не ищет его более шести часов, - продайте ее. Не хотите продать – обменяйте. - Еще что мне предложить додумаешься? - Весь мир в обмен на бессмертную душу, власть в обмен на умение плакать, мою реальность в обмен на безумие… что пожелаете, Яков? - Иногда я сомневаюсь в твоей адекватности. - Мир безумен. Я вместе с ним. Я могу уничтожить или вознести. Как пожелаете. - Стефан! - Стерх. Вы позвали меня сами. И снова молчание. - Стерх. Теперь Яков говорит почти тихо. Почти сдавшись?! - Слушаю вас. Уничтожить или вознести?.. - Отдать модель. - Спит в соседней комнате. Дверь хлопает. Георгий спешно закрывает глаза, пряча лицо в одеяло. - Никто не озаботился тем, что он ушел из павильона в одежде для съемки. А если бы он вышел на улицу? Даже не желая сбежать, а просто ища хоть кого-то знакомого? - Стефан, достаточно. Виновные понесут наказание. - Можете отдать их мне. Я с удовольствием окажу вам такую услугу. Яков сопит. Как проигравший, но не желающий сдаваться человек. У Георгия мягко, но настойчиво отбирают одеяло. - Мне нужно, чтобы ты проснулся. - М… да. Почти. - Как ты себя чувствуешь? «Ошеломительно хорошо, впервые, с тех пор я очнулся здесь», - очень хочется ответить Георгию. Но не при Якове! - Выспался. Спасибо. - Готов ехать домой? - Да. Выбираться из-под одеяла не хочется. Холодно. Немного знобит. - Яков, вы не додумаетесь дать ему плащ? Это ведь ваша модель. Рык придушенного льва в качестве ответа. Под потертой тканью тяжелого плаща неуютно, но тепло. - Яков, мое предложение в силе. - Не дождешься. Всё то время, пока Георгий пытается быть максимально незаметным на заднем сиденье, его не покидает жутковатое ощущение того, что глаза у Стефана были полностью черными. Как склеральные линзы. Ему ведь лишь почудилось со сна? Пожалуйста. Пожалуйста.