Уже не сказка.

- У меня возникает вопрос. Пока один. - О, внимательнейшим образом слушаю… хотите чаю? - В твоем присутствии не хочу. Виктор честно попытался сохранить вид «ничего не вижу, ничего не слышу, ем вкусности». Рахат-лукум ручной работы, в данном случае. - В чем же вопрос? - Что произойдет, если я прикажу своим людям тебя отсюда вышвырнуть. - Дайте подумать… меня отсюда вышвырнут? «Ничего не слышу» сдавленно засмеялось. - Меня в данном случае больше интересуют последствия. - Хм, точно сказать не могу – зависит от моего настроения. От похищения Виктора… принц в восторге, у вас срыв всех съемок на пару недель обеспечен, до, скажем… нет, не буду говорить. А то разнервничаетесь, раскричитесь, вам в вашем возрасте уже вредно. Виктор совершенно непотребным образом тихо ржёт, делая вид, что страшно подавился сладостью. Это неудивительно, что через пять минут после появления Стефана с пакетом на чужой территории Яков Фельцман был в курсе, кто, и даже предполагал, какого черта, но чтобы он примчался сам… Виктор честно связал злого Фельцмана с вчерашним инцидентом, когда их новичка попросту потеряли, а Стефан – похоже, из вредности – с собой взял, но никому ни слова не сказал. Хотя и вернул по первому звонку. В сонном и спокойном виде. А утром Стефан возник на пороге с ухмылочкой и «принц, как вы относитесь к восточной сказке?» Виктор хорошо относился ко всему, что включало Стефана в пределах видимости. Мила поворчала, но сдалась – с утра портить настроение не хотелось, неизменно галантному поклоннику звезды подиума хоть плакат рисуй – игнорирует. Яков явился через полчаса, от вида троицы за столом обозлился еще сильнее. - Ланге, почему я не нарушаю ТВОИ границы территории?! - Даже не знаю… приглашаю, приезжайте. Хотите, экскурсию проведу? Оборудование сам подбирал, не люблю хвастаться, но для вас сделаю исключение… Яков напоминал взбешенного дракона. Только что пар из ушей не шел. - Если бы я не знал, кто тут передо мной, то уже давно мечтал бы втряхнуть в голову хоть каплю рассудка. Хотя хочется выпороть… Виктор ткнулся лицом в локоть. Почти рыдая. - Боже мой. Яков, вы простите, даже комментировать не буду ваш пассаж. - Витя, у твоего любовника появились здравые мысли?! - Нее… - жалобно простонала платиновая звезда. – Ему меня жалко. Я уже три раза подавился, пока вы ругаетесь… - Боже. Принц, прости. Я умолк. На родном и великом Яков все же выругался. Витиевато, с наслаждением – Виктор округлил глаза и шепотом сказал, что «переводить не будет». - Полчаса. И если ты еще будешь здесь… - Боже мой. Яков, зачем так долго было кричать, когда я с первого раз понимаю «уйди с чужой территории» и временной интервал? Хорошо-хорошо, когда меня следующий раз накроет романтика, я заеду за Виктором и мы посидим где-нибудь в кафе в Старом городе… Не придраться. Видимо, это бесило Фельцмана сильнее всего. Виктор проводил взглядом злющего дракона, прижмурил глаз от хлопка двери. - А зачем правда приехал-то? – шепотом поинтересовался он. - Ммм. Романтикой накрыло. Виктор разулыбался, полез целоваться, отмахнулся от «мальчики, за столом едят, а не!..» - Скажи честно? Стефан жмурился, запрокинув голову и позволяя себя пачкать в крошках. - Проконтролировать состояние вашего новичка. Виктор чуть кусок не уронил. - Георгий… Джорджа? - Именно. - Он простыл, что ли? Вчера добрел сонный до постели, сегодня еще не просыпался… - Именно поэтому. - Может, разбудить? - И спустить сюда. Не будем провоцировать вашего дракона моим хождением по его дому. Виктор фыркнул и исчез. Мила повздыхала. - Спрашивайте, милая леди. Что с вашим братиком, угадал? «Леди» выглядела так, словно откусила лимон. - Если пользоваться терминологией Виктора, и я не уверен, что произнесу верно, - «отходняк». Мила закашлялась. - Лучше б Виктор тебя приличным русским словам научил! - О, а это неприличное? Мои самые искренние извинения… - А что произошло? Стефан откинулся на спинку стула. Чуть усмехнулся. - Перенервничал, пока был предоставлен самому себе и бродил по незнакомому месту. Устал. А я вдобавок вымотал его своими поездками по городу – понимаете, милая леди, оставить было бы неверным решением, а некоторые проблемы требовали именно моего присутствия… но не волнуйтесь, у меня в машине тепло. Не простыл. Прокомментировать Мила очень хочет, но не успевает – от дверного проема сладко зевают. - Доставка! – извещает Виктор, изображающий из себя буксир. Вяло бредущий за ним «объект доставки» неуверенно улыбается, потом недоверчиво трет глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на госте. - Что-то случилось?.. Почему… - Привез принцу угощение на завтрак. Заодно про твое состояние решил поинтересоваться. - А… - брюнет растерянно опустился на стул, в полной прострации наблюдая за тем, как Мила пододвигает ему кофе. – Спасибо. Я… - он осторожно передергивает плечами. Стефан же ничего не рассказал, правда? Как тогда после прогулки по городу. – Я выспался. Но хочется лежать и смотреть куда-нибудь… или закрыть глаза. Это нормально? Пожалуйста, пойми меня правильно. - Абсолютно. Ты вчера заработал перегрузку – сенсорную, информационную. Вашему Якову я уже все сказал на эту тему. - Я слышал. Он был тут… кричал. - Он всегда кричит, - фыркает Виктор. – Так. Любимый братик моей Милёны сладкое любит? Нет? Я тогда доем. - Принц, я тебе еще привезу. - Хех. С приправой из злого Якова? - Согласно твоим желаниям. С Джорджем все нормально, считай это вердиктом профессионала. - Стефан, ты меня пугаешь. - Информирую. Суть перегрузки одинакова в любом исполнении. - Кхм. - Виктор, устрой себе марафон по просмотру какого-нибудь сериала на сутки, потом расскажешь, как самочувствие будет. С поправкой на то, что дополнительно глаза будут болеть. - Кхм!.. - Мое время истекает. Дракона злить не будем? Дракона, охраняющего моего прекрасного принца… Судя по выражению лица Виктора – он бы рискнул. Только рассудительности у Стефана на обоих хватает. Ровно настолько, чтобы до катастрофы не доводить, остальное малосущественно. А Георгий действительно не врет – выспался. Практически впервые за все это время. Настолько, что, умываясь, он понимает – там, где швы от операции, легкое покалывание от каждого прикосновения. - Чувствительность возвращается! – хлопает в ладоши Мила, с которой он делится открытием. – Отлично! Витя обрадуется. Радуется или нет – неизвестно, но одобряет, не отрываясь от экрана и морща нос. Словно чихнет сейчас. - Только не расчесывай, оно может… как будто что-то под кожей двигается. - Хорошо, я понял. - Витя вчера тебя как увидел в плаще Якова, чуть с ума не сошел, - предает блондина Мила. – Потом, правда, осознал, что ты в одной футболке… но эти глазааа!!! - Мила! - И попустило кого-то только после информации, от кого забрали… - Мила от души показывает язык, тянет веко вниз. - Виктор?.. Извини. Можно спросить? - А то, - сопит блондин, подтаскивая к себе подушку и выцеливая девушку. - Ты ему так доверяешь? Стефану? Снаряд уходит в полет. Виктор промахивается, чертыхается. - Юр, Якову сказали, что ты ушел с работы самовольно, не переодевшись, и нигде тебя не было! Соображаешь, как все на уши встали? Георгий представил масштаб. Значит, вот что могло бы быть, попробуй он сбежать и пойти в полицию. - Меня выгнали. Я заблудился. - Да Стефан уже… - второй снаряд попадает в цель, - сказал. - Витька!.. - А кто начал?! - Кидаться?! Ты! - Я только не понимаю, почему… он столько времени на меня потратил, - признается Георгий. «Дал планшет, оставил при себе, увез, сделал то… что сделал, ругался с Фельцманом…» Виктор трет нос, смешно прикусывает губу. - А. Ну, я ж попросил его за тобой присмотреть… когда вы в Старый город смылись. - На один вечер. «Принц» плюхается на диван с каким-то крайне довольным видом. - Я не давал обратного хода просьбе. - Ой, Витька опять зазнался… - Мила! - Нет уж, пусть знает! Юра, ты глянь на него! - Эм… да? - Да я своих кавалеров так не строю, как Витька! - Не умеешь, вот и… - Смотрю на тебя и понимаю, как нельзя! - А я-то грешным делом думал, ты Стефана на дух не переносишь… - Так головой надо думать, а не… Витька! Вмешиваться в потасовку Георгий не спешит. Во-первых, ему так сонно, а во-вторых… кажется, и «брат», и «сестра» получают массу удовольствия. Пушистые белые хлопья наполнителя подушки разлетаются во все стороны. - Юра, иди сюда, из Витьки снеговика сделаем… - Юрка, не смей. Заморожу на... ТЬФУ!! Да уж, наполнитель вряд ли вкусный. Виктор отплевывается, отмахивается и садится прямо на пол. Георгий медлит, но подходит, устраивается рядом, порошит белую гору. Подцепляет в обе руки, ссыпает. Мила округляет глаза. - Юр… первый раз тебя таким… расслабленным вижу. - Выспался, - дежурно пожимает плечами Георгий. – Надо убрать, наверное?.. - Потом уберем. Почти обычное утро. В почти обычной семье. Забудься. Георгий думает, что Виктор и Мила тоже играют друг с другом, чтобы не фиксироваться на реальности. У них отлично получается, а вот у него – не очень. И вот это обидно. - Свободен. Георгий пожимает плечами. Ему уже как-то… сильно все равно. Чувствует себя роботом – развернись, посмотри, подними руку. Не скучно, но безразлично. И дождь на улице – куртка промокает даже от короткой пробежки от машины к двери подъезда. - Ага. Ладно. Куртка висит на плечах неровно. И воротник мокрый. Неприятно. - Так, собрался куда? Он останавливается, словно соображая, а к нему ли обращаются. Был «чудо-мальчик», стал «странный мальчик». Но не спорит, просто притормаживает. Поэтому без инцидентов, которые могли бы вызвать грозу от Фельцмана на его голову. - Тут скучно. Погуляю. В гости. - В какие гости?! Георгий кривит усмешку. - К соседям. - Кристофа заметил, что ли? – слегка сбавляет тон присматривающий за ним охранник. Его территория – этот павильон. Ходить за отработавшей моделью в обязанности не входит. - Нет. Стефан. Интересно. Смеются и морщатся одновременно. - Ну иди. Если пустят. Георгий выходит, оставив замечание без ответа. Скорее всего, пустят. Точнее – не прогонят. Корпоративная культура, если хотите – можешь смотреть, на что захочешь, если не вмешиваешься. На кого угодно. Смотреть на Виктора собираются быстро. Виктор балдеет от внимания и обнимается со всеми, кого хоть примерно знает. Допинг. Эмоциональный. Звезда… Появление Георгия проходит незамеченным – съемочная группа и ассистенты заняты сменой оборудования, Стефан в стороне стоит со скрещенными руками и что-то выясняет. Судя по языку и тону – не очень довольно. Совсем недовольно. Георгий оглядывается и отходит к стене – так он никому не мешает, а темная одежда не привлекает внимания. Только воротник влажный, и это неприятно. - Почему – отказ? Так внезапно? - Стив, черт его знает! - Опять мне разбираться. Резкий взмах – Стефан отворачивается, быстро шагает, по ходу перепрыгнув через сумку и останавливается над шарахнувшимся от него… эм. Это его… модель? Так это называется. Георгию интересно. Как за катастрофой наблюдать. Действительно ударит? Нет. Пока спрашивает. Ругается в пространство. И внезапно садится на пол рядом, опирается спиной о стену. - Ты знаешь. Можешь отказаться, только если предложишь мне интересную замену. Со своим участием. Ему не отвечают. - Не молчи. Тишина. - Почему – категоричное «нет»? Очень неожиданно. Я недоволен. - Она меня не выдержит. Стефан запрокидывает голову, рассматривает сложную конструкцию под потолком. Георгий следит за взглядом, потом снова смотрит на Стефана. И актера. - Думаешь? - Не выдержит. Да еще головой вниз… Стефан вздыхает, шарит по карманам. Всовывает в сжатые пальцы пластинку жвачки. - На, отвлекись. Единственная причина? Думаешь, что не выдержит и упадешь? - Да. - Ясно. Он так и сидит на полу, покачивая рукой на колене, ожидая, пока помощники закончат монтаж конструкции. - Пойдем. - Нет!.. - Проверять крепления. Вместе. Георгий заинтригованно подается вперед: Стефан своего актера поднимает чуть не шкирку. И тащит тоже… силой. Это у него такой… метод? Но вопреки ожиданиям, Стефан останавливается, проверяет карабины, что-то быстро говорит откровенно напуганному спутнику. - Всё? Я проверил. Можешь сам. - Веревка… Стефан. Прошу… Ругается он вдохновенно и эмоционально. - Единственная причина? - … - Как считаешь, я намного легче? - Н… нет. - Если меня выдержит, мы закончим этот неуместный и тратящий время диалог? Георгий так и не понимает, зачем Стефан забирается на стремянку, садится на верхнюю ступеньку и возится с ботинками. Они у него… впечатляющие. Георгий обратил внимание еще в Старом городе – тяжелые, проклепанные, с непонятными пряжками и кольцами. Зачем столько аксессуаров?.. Ими легко зацепиться. Наверное. - Мне перекиньте, - просит Стефан на английском. Ловит карабины, которые только что проверял. Может, можно подойти поближе?.. Подходит он как раз к тому моменту, когда на том, что Георгий считал странным аксессуаром обуви, застегивается последний карабин. - Я услышу внятный ответ? Мы закончим диалог? - Д… да. Он поднимается, поправляет медальон на шее. Затягивает сильнее, что ли? Но зачем? - Ну поехали тогда. Vira… Его покачивает от рывка, лестница, кстати, падает. Лестницу тут же убирают в сторону. И ведь никто не обращает внимания… слишком сильно. Просто человек, который может решить судьбу любого здесь, медленно поднимается в воздух, позволяя веревкам скользить по черной коже перчаток – она предохраняет от сдирания, а Стефану, видимо, важно сохранять вертикальное положение. Наверное, это сложно. Кольца у Стефана на ботинках были изнутри и снаружи. И ремни, которые Георгий считал аксессуарами. Они затянуты на щиколотках намертво. - Хватит. Георгий запрокидывает голову и – если совсем честно! – любуется. Стефану идет чуть ли не с небрежностью стоять в воздухе, едва касаясь пальцами веревок. Он бы и так устоял, наверное… без дополнительной точки контроля. - У нас есть повод считать диалог завершенным? Молчание. Он явно требует ответа от своего актера, а Георгий много бы дал за то, чтобы ему перевели. - Смотри внимательно. Актер все равно глаза отводит. - Смотри! – от окрика вздрагивает даже Георгий. Стефан даже голос не повысил, а пригнуло всех. «Смотрю», - хочется ответить Георгию, но обращались явно не к нему. Зато Стефан его замечает. Коротко кивает – можешь смотреть тоже. И слегка сгибает левую ногу, раскачиваясь. Потом правую, перенося вес. Интересно, это сложно? Стоять в воздухе, имея в виде опоры четыре линии троса? Заставить тело двигаться вертикально? Как это чувствуется? Вперед, назад. Георгий почти начинает улыбаться – да только Стефан внезапно разжимает руки, резко откидываясь назад. Падая головой вниз. - Ох, нет!.. Зависая высоко над полом с разведенными в сторону руками. Словно позирует. Вперед, назад. Георгию становится очень стыдно за несдержанность. В самом деле, неужели Стефан бы сознательно сделал что-то настолько небезопасное?! Головой вниз? Он об этом спорил со своей моделью? Вперед, назад. Позволяя рукам свободно висеть. - Вниз. Можно меня не ловить. Хотя… На плечо помощника он все равно опирается, балансируя и ожидая, пока ноги коснутся земли. Отщелкивает карабины с ботинок. - Дальше сами разбирайтесь, - ворчит Стефан, перепрыгивает с ноги на ногу. – А ты опять заблудился? Георгий непроизвольно улыбается. - Нет. Специально. - Любопытный. Но ни слова неодобрения. И не останавливает, когда Георгий идет за ним следом. Устраивается на раскладном стуле, быстро постукивая стилусом по планшету. Георгий даже не старается посмотреть через плечо, выбирает место за стулом, там и остается. Не то, чтобы хотел видеть, что происходит. Не то, чтобы хотелось уйти. - Так зачем же пришел на этот раз? Точного ответа на вопрос у Георгия нет. - Когда меня о том же спросили… ммм, как вы говорите, те, кто должен присматривать, я ответил – в гости. Стефан, кажется, занят почтой. Посмеивается, не отрываясь. - Я вам не мешаю? - Если ты мне начнешь мешать, ты будешь проинформирован об этом первый. - Спасибо. Что-то в этой «корпоративной культуре» есть… выгодное, что ли. - Предлагаю задавать вопросы. Не поверю, что ни одного. И кто тут более любопытный? - Что произошло? - Отказался от съемок. По выяснению причин – банальный страх, что веревка не выдержит и шею сломает. Пришлось ликвидировать… причины. - Мне казалось… вы заставите. - Я и заставил. - Кхм… По мнению Георгия, произошедшее не совсем укладывается в категорию «заставить». - Это было… зрелищно. - Да, я слышал. - Простите. Неожиданно. Ему не отвечают. То ли не считают нужным, то ли печатают что-то важное. Георгий считает до десяти, потом обратно – до одного. - А обувь предназначена именно для этого? Или вы импровизировали? - Чтобы так импровизировать, надо иметь склонность к суициду, что меня не характеризует абсолютно. - Предназначена, - делает вывод Георгий. – И в ней удобно ходить, а не… не только это? - Все, что делается на заказ, должно делаться идеально. Иногда это вопрос жизнеобеспечения. - О. Понятно. - Слетевший карабин мог бы обеспечить меня разрывом связок, недостаточная фиксация на лодыжках – вывихом на обе ноги. - Понятно. - Что-то еще? - Это единичный случай… что вы носите в повседневной жизни то, что делалось на заказ? Для съемок? Стефан даже голову запрокидывает. Но улыбается, это Георгия мгновенно успокаивает. - Когда как. Например, когда я повредил рабочую руку, меня страшнейшим образом раздражали все модели ортезов – маркие, все не так и не туда. Зато… кхм, как на английском?.. фиксатор для запястья, на основе металла и стяжек, - соответствовал запросам идеально. На неделю меня хватило, но после нескольких забавных ситуаций этот перфоманс я прекратил. Над этим же можно… подшутить? - Люди на улице оборачивались. - Люди на улице как раз нет. Классный рокерский аксессуар, один раз даже спросили, где купил. А вот не на улице… Становится интересно. - Можно ведь спросить, где? - Скажем так… на частных вечеринках повышенной великосветcкости. - Где дресс-код – смокинг или пиджак? Действительно, смотрелось бы очень странно. А Стефан снова смеется, убирая планшет в рюкзак. - Скорее… там другой дресс-код. Ты сколько успел прочитать на сайте по поводу этикета? - Эм… что-то, связанное с обозначением цвета и личных предпочтений? - Почти. Нестрого соблюдается, но сторона ношения аксессуаров. - Не помню, - честно признается Георгий. К нему оборачиваются, весело поглядывая снизу вверх. - Ну тогда представь. Можно примерно в такой же одежде, как сейчас… плюс то, что напоминает кожано-металлический ортез понятно какого предназначения на правой руке. Плюс это вот, - показывает Стефан на медальон. – Тоже подзатянутое, чтобы не мешал… аналогия понятна? - Не совсем. - Культурный вариант ошейника. Вот представь все это. Красиво? - Наверное, да. - Вот со мной таким красивым общаются, уже примерно успеваем обсудить новую постановку местной оперной труппы и даже задуматься о том, что неплохо бы услышать вживую… нет, как же. «Sire, позвольте вас попривествовать». Я что ответить должен? «Нет»? Людей потом жалко было. Обеспечил шок в студии, называется… Георгий пытается осознать, в чем, собственно, соль произошедшего. - Спутали ваш… эм. Статус, правильный термин? - Хороший термин. Как бы себя чувствовал, если бы пятнадцать минут общался без особого протокола и на «ты» с кем-то, кого считаешь себе равным, а к твоему собеседнику подходят те, кто выше тебя по иерархической лестнице на неограниченное количество ступенек и руки ему целуют? Реально людей жалко стало. Ничего себе – соль. Тут перец. Чилийский. - Шок. Непонимание. Страх, - перечисляет Георгий, пробуя представить сказанное. – Очень неуютно. - О чем и речь. Так что перфомансы окончились эластичным бинтом. - Ммм. - Просто слышу очередной нестандартный вопрос. - Как вы объяснили несоответствие внешнего вида и статуса? - Какое настроение, такой и внешний вид. - А так разве можно? - Если можешь вести обе роли по договоренности – да. Хотя лучше одеваться нейтрально. Чтобы не вводить в заблуждение. - Задавать вопросы все еще можно? - Боже, да. Повторю: ты узнаешь первым, когда станет нельзя. - Зачем вы мне это все рассказываете? Стефан вздергивает брови в удивленной гримасе. Намеренно театрально. - Ты любопытный. Кроме того, я заметил, что тебя очень расслабляет возможность фиксироваться на мелочах. Георгий молчит, обдумывая. С одной стороны – рассказ Стефана совсем не мелочь. Он вообще не обязан обращать внимания на чужую модель, тем более развлекать ее беседами. С другой… малозначащий и забавный факт… - Спасибо. Еще один?.. - Раз ты спрашиваешь, ограничу – да, но на сегодня последний. Хорошо подумай. - Я правильно услышал, что обращение к вам… было не английского происхождения? - Боже… да, Джордж, да. Sire, грубо – сир. В общем протоколе без акцентирования произношения – просто вежливое обращение… а, скажем так, если придираться, - почти что монархический ранг. Попроси Виктора просветить тебя подробнее в отношении лингвистических изысков. Он любит французский. Он точно не будет спрашивать Виктора. Незачем ему… знать. Георгий позволяет себе забыть. И забыться. Забыть – о мгновенно почерневшийх глазах Стефана и его словах о «слишком длинном языке наркодилера». Забыться – в том, как информация искажает и без того перекореженную реальность, придавая ей странную, но привлекательную для Георгия форму. «Тебе не хватает упорядоченности в жизни?» - интересуется у него Стефан. Без просьбы со стороны Георгия возвращает на экран красно-черный сайт. - Изучай. Если все еще интересно. - Все еще, - соглашается Георгий и устраивается с чужим планшетом. Забыть, забыться. Надолго не получается – его тормошит сам Стефан. - Эй, прилежный ученик, проводить тебя к Кристофу? Они там только начали. Георгий расплывается в непроизвольной улыбке. - Что-то красивое? - Что-то до жути милое. - Эм?.. Серьезно? - Просто я видел его партнера. Ну да тебе может понравиться, - Стефан мельком оценивает тематику открытой статьи и выключает отданный ему планшет. – Заодно посмотришь, как работать на видео, а не на фото. Ценная информация. Как хорошо, что Виктор не дал просьбе «обратный ход» и Стефан продолжает за ним присматривать! «Что-то до жути милое» оказалось двуспальной кроватью с художественно разбросанными книжками, самим Кристофом в синих джинсах и завязанной узлом рубашке, и что-то оживленно рассказывающего ему второго участника – симпатичного парня комплекцией чуть помассивнее Криса, с небесными честными глазами, бородкой и улыбкой воспитателя детского сада. Георгий мимо охраны и оператора прошел почти незамеченным, а вот явление Стефана потянуло за собой волну смешков. - Диабетической комы не боишься? - Ничего в жизни не боюсь. Кроме скуки. Георгий осторожно покосился на спутника. - Вам ведь совсем не понравится, то, что будет происходить? - Ни капли. Принцу по вкусу пришлось бы. Мне – нет. - Зачем тогда остаетесь? - Для создания контраста. Георгий несколько не понял, но дальше расспрашивать не стал. Какая-то студенческая вечеринка? Что-то очень бытовое? Неудивительно, что «до жути милое». И действительно, так контрастировало… с самим Стефаном и тем, что пару минут назад происходило вокруг читающего Георгия. Парни на кровати неторопливо целовались, переговариваясь и смеясь. Георгия даже проняло – выглядело такой расслабляющей сценой… даже играть не надо… так по-домашнему, что ли? - Тебе нравится. Не вовремя прозвучавший негромкий комментарий заставил вздрогнуть. - Так… естественно. - Вот как. Стефан задумчиво рассматривал сцену, растянувшегося на кровати партнера Кристофа, у которого пытались отобрать книгу, в итоге растянувшись рядом и снова начиная медленно и со вкусом целовать. - Эмиль. Намного младше Кристофа и Виктора. Чаще всего – легко идет за любым партнером или партнершей, универсал, обожает абсолютно все, если в доминанте сюжета – романтика и прочие… кхм. Рекомендация непроизвольно вызвала у Георгия улыбку. Особенно слегка тоскливый тон Стефана. - Тебе нравится? Георгий еще раз подумал. Отворачиваться не хотелось. - Да. Стефан ухмыльнулся резко и подначивающее. - Иди к ним. - Что? - Иди. Просто помни, что снимает видеокамера, поэтому разговоры должны тоже соответствовать сюжету. - Но… ведь вмешиваться нельзя? - Сомневаюсь, что кто-то будет против. Камера тебя любит, когда ты расслаблен. Георгий тихо кашляет, вспомнив злополучные четыре фотографии на клеенчатых матах. И себя самого в объятиях Кристофа – с первого утра. - Это… сюжет? – сдается он. - Например, сосед, которому они скрипом кровати спать не дают, - Стефан подмигивает. – Просто развлекись. Они оба будут рады подначке. Развлекись? Для… для камеры? Это вообще возможно? Георгий подходит к краю подиума, еще не шагая в кадр, и замирает. Никто не останавливает, не оттаскивает. - Можно, я попробую? – шепотом интересуется он в пустоту. Засовывает руки в карманы (а куда еще девать?!) передергивает плечами и резко шагает вперед. За стеной света кто-то цыкает и вопросительно хмыкает. - Хоть бы дверь закрывали. Кристоф оборачивается недоуменно и почти ошарашенно. Его напарник тоже округляет глаза, потом смеется, прикрывая губы тыльной стороной ладони. - Хоть бы стучался иногда. Кристоф начинает слегка хулигански улыбаться. - Привет, родной. Ты к нам с чем пожаловал? Георгий фыркает. Как сказал Стефан? Сосед? Спровоцировать подначку? - Дайте подумать. Соль кончилась? Вроде нет. Вы мне мешаете? Бинго! Надеюсь, сессию вы оба провалите с треском и под фанфары. - Только после того, как ты, родной, мумифицируешься, надышавшись пылью от своих фолиантов… Партнер Кристофа переводит взгляд с одного на второго и тоже начинает улыбаться. - Давайте жить дружно? Георгию отчего-то самому смешно – так жалобно звучит фраза. Как его зовут? Эмиль? Он с размаху приземляется на край кровати рядом с незнакомым парнем. - Не-а. - Почему? – совершенно искренне изумился Эмиль. - Потому что вы меня оба достали. Кристоф свистит. - Родной, ну ты и злюка. И мириться не хочешь? - И не хочу. - А если я очень попрошу? - Не-а. - А если мы пообещаем больше не мешать тебе? - Не-а. Все равно не выполните. Оказалось, самое сложное – не заулыбаться самому. Партнер Криса выглядел искренне расстроенным, хотя под рукавом прятал подрагивающие от смеха губы. Оба будут рады подначке. И никто Георгия с площадки выгонять не собирался. Эмиль похож на кота. Только не на чеширского. На… он не помнит, как звали огромного, рыжего, вальяжного кота в мультфильме, но Эмиль очень на него похож. А Кристоф – на фиолетового чеширского кота. Кот без улыбки и улыбка без кота. - А… - Не-а, - мстительно растягивает губы в улыбке Георгий. - Злюка, - вздыхает Эмиль, подбирается поближе и преданно смотрит снизу вверх. – Почему ты такой злюка? Слишком честные глаза. Слишком искренний взгляд. Можно разве так играть? Георгий зачарованно тянется – дотронуться. Не до глаз, конечно. До переносицы. Ты не настоящий. Так играть нельзя. Развлекись. - Потому что некоторые слишком громко скрипят кроватью по ночам. За софитами, кажется, тихо, но одобрительно посмеиваются. Развлекись. - А мы больше не будем… тебя будить. - Не верю. Кристоф жмурит глаз, наблюдая как пальцы Георгия медленно скользят по переносице Эмиля. Вниз, вверх. Почти промеж глаз. - Родной, мы тебе сами спать не дадим. - Сказали б что новое… что?! Эмиль подмигивает и быстро садится, опираясь ладонями о кровать, о колено «злого соседа». - Нравлюсь? Георгий хмыкает. - Когда молчишь. - А он? – кивает улыбчивый собеседник на Криса. У Криса страдальческие и умоляющие глаза. И подрагивающие плечи. - Аналогично. К нему хочется прикасаться. Трогать кончиками пальцев край бородки, мягкие губы, расплывающуюся улыбку. И отдергивать ладонь от аккуратного поцелуя совсем не хочется. Развлекись. - Можно тебя поцеловать, злюка? - Нельзя. Эмиля от него оттягивают, Кристоф что-то шепчет партнеру на ухо, пока Георгий забирается на кровать и устраивается, скрестив ноги. Наверное, говорит, что он никому не позволяет… если честно, Георгий боится. Что не сдержится, оттолкнет, ударит. Тогда точно им будут недовольны. Эмиль подбирается обратно, посверкивает глазами. - А что ты любишь? О. Серьезно? В первый раз спрашивают… Вроде бы и простой вопрос вызывает состояние абсолютной растерянности. Что он любит? Смотреть на Милу. Слушать, как она смеется. Это не то, что от него ожидают услышать. - Наблюдать. Кажется, Кристоф произносит это сакраментальное «что, серьезно?!» Зато Эмиль начинает улыбаться. - Только если будешь продолжать со мной ласкаться. - Ладно. Вот теперь точно звучит это самое «серьезно?!» и только полсекунды спустя уже на полтона громче и явно для камеры: - Ничего себе злюка. Ему даже хочется нарушить свой собственный запрет на поцелуй. Может быть, с Кристофом это не будет так неприятно? Или с Эмилем?.. он же выдерживает прикосновения их обоих. И даже позволяет опрокинуть себя на подушку. - Странные у вас понятия о «наблюдать»… - ворчит Георгий. Но от светлой макушки улыбающегося Эмиля оторваться не может. Кристоф красится, у Кристофа жесткие прядки. Эмиль… нет. Как и Мила. А Виктор?.. - А ты смотри на меня, - нависает над ним Эмиль. Жмурится, пытается втянуть голову в плечи, стоит провести по шее. – Ой, щекотно. Ах… Последнее восклицание удивляет. - Что? Эмиль подмигивает. Ох. Серьезно? Он покраснел? - Не ты, - шепчет он. Но достаточно громко, чтобы быть услышанным. Резко прикрывает глаза, опуская голову. – Ох… - Что? - Н-нет… ничего. Развлекись. - Если я ничего не вижу, описывай мне, что происходит. «Вау», - произносит одними губами Кристоф. «Сами виноваты», - ухмыляется Георгий. Развлекись. - М… у… у Криса руки… сильные. - Новости какие. Это не то, что я хочу слышать. Кристоф, кажется, повторяет это свое «вау!» - Мне стыдно. - Если я не вижу, я хочу слышать, - настаивает Георгий, продолжая перебирать длинные пряди, щекочущие ему ладони. - М… гладит меня по… по пояснице. И ниже. Ой. - Что? - Очень сильно. Не ухмыляться не получается. Ему совершенно не приятно (хотя и не неприятно) все это слушать, а вот Кристоф и Эмиль, кажется, всерьез заведены. И смотреть, как Эмиль облизывает губы, забавно. Потому что Георгий абсолютно уверен, что этим двоим как минимум весело. Подначка, верно? - Мне не нравится, когда ты молчишь. Кристоф кашляет. Он раньше не слышал такой претензии от того, кого называет «ведомым парником», верно? Абсолютно верно. Не его слово. Стефана. - Заставил… раздвинуть ноги. Завел руку… снизу… амх… я не хочу, чтобы он гладил по животу. - А что хочешь? - Чтобы… Эмиль со вздохом подается назад и утыкается ему в живот, опираясь уже не на ладони, а на локти. Ну… ладно. Немного колко, больше щекотно. Георгий запрокидывает голову, продолжая перебирать светлые мягкие прядки. - Никакого желания мириться. Ему целуют край ребер через рубашку. Немного приятно. Ключевое слово – немного. - Мне кажется… если он сейчас ударит, несильно… это будет очень приятно. От такого Георгий едва не отталкивает обоих. Выдох. Вдох. Слушай. Слушай музыку. Здесь нет музыки. Вспоминай. Басы и инструментал. Стефан?.. - Уверен? – получается слишком резко, пожалуй. Эмиль приподнимает голову. - Да. Знаешь… как одобрение… или ребенка… заигрывая… Может быть, Стефан и смотрит. И сейчас точно посмеялся. Как там? Диабетическая кома? Тому, кто легко отпустил руки для полета на два метра головой вниз? Смешно. - Скучно, - заявляет Георгий. - Злюка, - выдыхает собеседник ему в живот. Быстро прихватывает край ткани губами. Ну почему бы и нет? Георгий тянет рубашку вверх, до солнечного сплетения. Теперь щекотно и колко в одинаковой степени. И влажно. Немного. - Злюка, - соглашается он. – Ты ничего не говоришь. - Ты слишком требовательный! - Мне нравится, когда ты смущен. Само вылетело. Зато Эмиль быстро подмигивает. Ну и к чему бы это? - Живот. Бедра. Ягодицы… обеими руками. Сильно. Мне нравится, когда он сжимает и… м… чуть разводит. Одежда мешает сильнее. - Ну хоть чуть интереснее. Чуть – это очень хорошее слово. Потому что слушать это аудиопорно действительно немного скучно. Зато доволен Кристоф. И… Эмиль тоже? Георгий морщится и закидывает руки за голову, мало заботясь о том, как цепляется за его рубашку Эмиль, с откровенным наслаждением позволяя Крису себя брать. И описывает это все. Почти детально. Хотя «злюке» уже все равно. Развлекись. Он и развлекся. Листает книжку, пока Кристоф и Эмиль целуются на границе поля его зрения. Свет неожиданно становится намного менее интенсивным. Кристоф фыркает и кидает в Георгия какую-то плюшевую игрушку. - Джорджи, ну ты реально и злюка! Он выглядывает из-под книжки, которой отбил снаряд. - А вы плохо старались со мной помириться. - Джорджи, расслабься, запись не идет. Георгий позволяет книжке упасть на пол с глухим стуком. - А кому-то не понравилось? Эмиль тянется и ловит своими мягкими губами пальцы левой руки. Георгий даже позволяет. - Ты что! Шикарно. Давно так не заводило! Тебя зовут Джордж? Ты дружишь с Крисом? Оу… - Чего? – автоматически реагирует Георгий все еще в роли злюки. - Тебя правда… ну… тебе не понравилось? - Меня не возбуждают занимающиеся сексом мужчины. - Ой, извини, - тут же перестает ластиться нему Эмиль. - Да ладно. Наверное, выглядит не очень прилично, но он отирает руку о рубашку и дергает ее вниз. А потом на глаза падает тень. Кристоф очень выразительно кашляет. - Кристоф. - М?.. - Иногда сплетни о себе я считаю забавными. Иногда – нет. Ты во второй категории. «Ох, черт», - подбрасывает Георгия. Тень мгновенно трансформируется в Стефана. И он совершенно спокоен. И серьезен. - Как обычно, я предлагаю выбор. Я склонен ограничиться непродолжительной беседой с тобой, но, если ты против, я официально запрошу комментариев Карпичека по данному поводу. Кристоф неловко кривится. - Предпочел бы личную беседу. Если возможно. Стефан кивает. - Прекрасно. Тебя и Джорджа буду ждать через полчаса. Серебристый «Keinath». Сориентируешься? - Еще бы… на всю Женеву есть только один гибрид гражданского автомобиля и болида! - Льстишь. Эмиль переводит взгляд с Кристофа на Стефана, на самого Георгия, недоумевая. Но никто ничего не объясняет. Удивляет только реакция – Эмиль расслабляется, улыбается и укладывается обратно Кристофу на плечо. - Но ведь только через полчаса?.. В том, как Кристоф кивает, Георгию чудится что-то зловещее.