Шанс на искупление

      Для мне нужно представиться вам. Меня зовут Кристина Березова и от роду мне семнадцать лет. До своего восемнадцатилетия я не дожила. Училась я в одиннадцатом классе, мечтала поскорее его закончить, стать свободной и свалить куда-нибудь подальше от родного дома. В общем, типичная мечта подростка. Часто думала о выпускном. Думала, какое я платье надену, какую прическу сделаю — я хотела сиять, стать королевой бала, чтобы все взгляды были прикованы ко мне одной.       Но двенадцатое апреля стало моим последним днем. Обычным.       Я проснулась в семь утра по звонку будильника. Хотела кинуть его в стену, потому что ненавидела вставать по утрам. Найдите человека, который был бы рад этому. Разве какой-нибудь задрот.       Я много раз задумывалась о том, что бы произошло, если тем утром я соврала маме и сказала, что плохо себя чувствую, и осталась бы дома. Осталась бы я жива? Хотя навряд ли бы это меня спасло. Все мои поступки, все мои решения, даже мысли — все это привело меня к этому исходу. Возможно ли убежать от судьбы? Или рано или поздно она тебя все равно настигнет? Вцепиться в тебя своей мертвой хваткой, и ты ничего не сможешь сделать. Широко зевнув, я медленно подошла к окну, раздвинув шторы. Яркий солнечный свет наполнил комнату, отчего я недовольно сморщилась. Моя сестра Аня, узнав, что я уже пробудилась, ураганом ворвалась в мою комнату. Меня порой она ужасно бесила. Когда она что-то оживленно рассказывала своим тоненьким писклявым голоском. Когда она по утрам начинала прыгать и бегать по дому, не давая мне спокойно спать. Или когда она брала мои вещи и портила их. Мы с ней часто ссорились. Однако, я любила ее. Любила и ненавидела одновременно.       — Давай же, вставать, пора завтракать! — воскликнула она. Аня вцепилась в мою руку, и начала тащить меня в сторону кухни, отчего я недовольно отдернула ее:       — Отвали от меня! — рявкнула я на нее, отчего та вмиг погрустнела, обидевшись на меня. Ну ничего, пообижается и перестанет. В первый раз такое что ли.       Мать уже сидела за столом и ела запеканку. Вчера вечером мы с ней сильно поссорились. У нас вообще часто возникали разногласия. Она хотела видеть меня другой. Не той, какой я являюсь на самом деле. Я ненавижу учиться. Ненавижу следовать правилам, которые установлены в школе. Они кажутся мне скучными и даже неправильными. А моя мать хочет, чтобы я была тихоней-заучкой, сидела где-нибудь в уголке и зубрила всякую ерунду, которая в жизни мне никогда не пригодится. Это не для меня.       Вообще я та девушка, которую многие ненавидят, но боятся сказать мне это лично. Я была той еще стервой. Мне нравилось быть в центре внимания, чувствовать свое превосходство над другими, чтобы мое слово действительно многое значило. У меня всегда была большая шумная компания, и я никогда не была одна. Меня все это устраивало и приносило удовольствие. До определенного момента моей жизни.       Я получила этот статус из-за того, что дружила с Алисой Орловой. Она — самая красивая и популярная девушка во всей школе. Многие считают ее злобной сукой, но никто не говорит это вслух. Иначе их жизнь в школе станет просто невыносимой.       Мать ненавидела Алису и считает ее причиной всех моих бед.       И вчера я допоздна задержалась у нее. Домой я пришла позже положенного времени, а мой телефон разрядился. Мать встретила меня на пороге и была в ярости. Она сразу же начала кричать на меня, а молчать я не могла. В итоге мы поссорились, и я разбила ее любимую вазу. Я была зла на нее. Только спустя некоторое время, я поняла, что поступила неправильно. Ведь вина-то была исключительно моя, мать просто-напросто волновалась за меня, а я… И мне стало до ужаса стыдно. Тем более, своими криками, мы разбудили Анюту, которая выбежала из своей комнаты. На глазах у нее блестели слезы. Сестра всегда плакала, когда мы ссорились и умоляла, чтобы мы прекратили.        Мать тогда сразу же подлетела к ней, крепко обняв и тихо сказав что-то, а после поднялась вместе с ней в ее комнату. Но сейчас, вспоминая об этом вечере, мне действительно стыдно за свое поведения. Да и не только в этот вечер. — Может, ты поторопишься? Мне надоело каждый раз выслушивать за твои опоздания! — недовольно пробурчала мать, на что я бросила на нее мимолетный взгляд, полный недовольства.       Расправившись с завтраком, я поспешно оделась, а после направилась к выходу, понимая, что действительно опаздываю.       — Не забудь забрать Аню из садика! — крикнула мне напоследок мать. Первым уроком была химия — мой самый ненавистный предмет. В первую очередь из-за нашей учительницы, с которой у нас была взаимная неприязнь. Еще в седьмом классе я написала на парте про нее всякие неприятные вещи, за что та вызвала мою мать в школу. Пришлось извиниться.       Хорошо еще, что моей соседкой по парте была Регина Никитина. Я бы никогда не села с ней добровольно, но Лидия Михайловна заставила меня это сделать, чтобы я не болтала со своими друзьями. Однако, во всем есть свои плюсы. Ведь Регина — классический пример тихони-заучки. Она была девочкой невидимкой, никому не нужной и неинтересной. О ней вспоминали только тогда, когда она была нужна. Списать домашку там и так далее… Она всегда соглашалась. Думала, что это… Изменит мнение о ней. Люди начнут ее замечать. Наивная.       Регину все дразнили за ее внешность. У нее были рыжие спутанные волосы, глаза голубого цвета, светлые брови и ресницы. Бледная кожа и множество мелких веснушек. Никитина была очень худая, но пыталась скрыть это, нося растянутую одежду. Говорила она тихо и неразборчиво.       Сегодня мы должны были писать какой-то тест. Вот Лидия Ивановна начала раздавать наши тетради. Я же толкнула в бок мою единственную надежду — мою тихую соседку по парте. Та же испуганно вздрогнула, а после внимательно посмотрела на меня. Дело в том, что она всегда опасалась меня. Потому что будучи в девятом классе, я узнала, что она влюблена в парня моей лучшей подруги Алисы Орловой. Тогда я заметила, что она что-то записывала в свой дневник, а когда я подошла, то она поспешно спрятала его, но последние строки прочитать я все-таки смогла. Конечно же, об этом я сразу же рассказала подруге, которая начала издеваться над тихой ученицей. Чувствовала ли я тогда свою вину? Нет. Совсем нет, ибо не понимала, какую боль я принесла Никитиной. Я как-то не думала о ее чувствах. Никто не думал. Она была всего лишь объектом для забав — не более.       — Ты же учила? — тихо спросила я у нее. — Конечно. Другого ответа я и не ожидала.       Однако, сегодня даже Никитина не смогла помочь мне. Лидия Михайловна заметила, что она помогала мне и пересадила меня на первую парту перед ней, которая сейчас пустовала. Списать никак не получится. Поэтому, по звонку я сдала пустой листок и поспешила удалиться из кабинета. Я знала, что из-за этого химичка позвонит моей матери, и меня ждет еще один скандал.       На перемене я встретилась с еще одной моей хорошей подругой — Ангелиной Синициной. Она училась со мной в параллельном классе, но дружили мы с детства. Познакомились в школьном лагере. Она была соседкой Алисы, и благодаря ей я подружилась с последней. Я доверяла Ангелине и считала ее своей подругой. Настоящей. С Алисой у нас были немного другие отношения. Что же касается самой Орловой, то она также училась в параллельном классе.       Вот она подошла ко мне, обняв и чмокнув в щеку: — Ты же помнишь, что сегодня вечером мы собираемся у Ангелины? Ее родоки свалили, — проговорила та. — Конечно. — Не забудь о выпивке и закусках, Ангелина, — напомнила той Алиса, — И не забудь пригласить парней, — совсем недавно девушка рассталась со своим парнем… Очередным. Я уже потеряла им счет. Ее отношения никогда не длились долго. Алиса говорила, что они ей быстро надоедают. Я так не могла. Парня у меня не было — так и не нашла того единственного. Алиса порой насмехалась надо мной за это. — Кстатиии, — протянула Алиса, кивком головы указав на Никиту Астафьева, что стоял у стены, уткнувшись в учебник. Он — тот, над кем все постоянно издеваются. Он был странным. Отличался от других. Этого достаточно для того, чтобы стать объектом всеобщей ненависти. Никита любил рисовать, постоянно прятался ото всех на последней парте и занимался этим делом. Объективно, рисовал он действительно круто. Я знаю, что в восьмом классе он был влюблен в меня, и Алиса это, конечно же, знала. Взаимности от меня он не встретил, а вот новые усмешки — да, — Ты знаешь, что он питает нежные чувства к Маришке? Рисует ее портрет, пишет стихи о любви и прочее ванильное дерьмо, которое так любят фрики, — Алиса усмехнулась, а после продолжила: — Я хочу, чтобы она пригласила его на вечеринку. Хочу посмеяться от души, — добавила та, издав короткий смешок.       Мне было жаль его. Но мнение общества волновало меня сильнее, чем чувства Никиты. Поэтому я активно поддержала эту идею.       Я с нетерпением ждала конца учебного дня. И когда прозвенел долгожданный звонок с последнего урока, то я пулей вылетела из класса.       После мы с Алисой и Ангелиной направились по домам, разговаривая обо всем на свете. А вечером я ушла на вечеринку к подруге.       И я даже думать забыла о том, что должна была забрать сестру из садика. Это, конечно же, послужило причиной для новой ссоры с матерью. Она громко кричала на меня, обвиняла во всем на свете, а я… Знаете, я должна была признать, что поступила неправильно… Что я во многом была неправа, но я этого не сделала. Я начала кричать на нее в ответ.       До тех пор, пока она со всей силы не ударила меня ладонью по щеке, оставляя ярко-красный след. Я почувствовала, как к горлу подступает удушливый комок. Да, мы часто ссорились, но до этого момента она никогда не поднимала на меня руку. Это было очень обидно. Это было очень обидно и больно.       — Ты наказана и сегодня вечером остаешься дома! — громко сказала она, не отрываясь смотря на меня.        Я же чувствовала, что еще чуть-чуть и расплачусь, как маленький ребенок, но плакать при матери мне совершенно не хотелось. Поэтому, я буркнула ей в ответ что-то неразборчивое, а после пулей побежала в свою комнату. Я закрыла дверь, громко хлопнув ею.        Вот я упала на кровать, закрыв лицо руками и расплакалась. Я слышала, как зазвонил мой телефон, но отвечать, конечно же, не стала.        Впрочем, в глубине души я понимала, что действительно заслужила этого.        Не знаю, сколько еще времени я так просидела, но дверь в мою комнату медленно открылась. Знаете, я ожидала увидеть на пороге свою мать, которая решила помириться, но нет… Это была моя сестра Анюта, глаза которой были красными от слез. В руках она сжимала свою любимую игрушку — старого и потрепанного плюшевого медведя. Лапа его свисала вниз и раскачивалась из стороны в сторону, словно маятник, а правый глаз отсутствовал. Раньше эта игрушка принадлежала мне, но повзрослев, я подарила ее сестре.       — Почему вы постоянно ссоритесь? — прошептала она, а из ее глаз вновь ручейком потекли слезы. Я почувствовала, как болезненно сжалось мое сердце. Смотря на сестру, мне хотелось плакать еще сильнее. Знаете, мы уже давно перестали быть настоящей семьей. С того момента, как отец ушел от нас. Это произошло три года назад, и я долгое время во всем обвиняла мать, не понимая, что в том, что их отношения развалились виноваты они оба. И это очень печально.        А также я понимала, что должна была прекратить эти постоянные ссоры. Хотя бы ради моей сестры… Она не должна каждый день смотреть на это, не должна плакать, обнимая любимого плюшевого мишку…       — Прости, Анюта, — лишь ответила я, опустив взгляд. А что я еще могла сказать?        Та лишь закивала, а после подошла ко мне, сев рядом. Я же крепко ее обняла, поглаживая ее по голове.        Не знаю, сколько мы так просидели, но вот сестру окликнула мать, и она поспешно поднялась со своего места, вновь оставив меня в одиночестве.        Однако, не смотря на все это, сегодня ночью я не собиралась сидеть дома. И в этом была моя ошибка. Если бы я осталась тут, то была бы жива… То со мной бы ничего не случилось.        Я сама себя загнала во тьму… Впрочем, по сути, наш самый большой враг — это мы сами. Поэтому самая сложная битва в жизни — это битва с самим собой, которая может продолжаться всю жизнь. И сегодня вечером моя собственная глупость взяла вверх над здравым смыслом. Потому что я лишь подумала о том, чтобы улучшить отношения с матерью, но… В действительности я бы так и не сделала этого. Потому что об этом я думаю после каждой нашей ссоры. Ссоры, в которой обычно виновата только я. В конечном итоге, я решила, что сегодня уйду из дома через окно, только сначала дождусь, когда мать ляжет спать. В общем, план мой удался, и я поспешно рванула в сторону дороги, радуясь предстоящей встречи с подругами, которая так и не состоялась… Потому что я встретилась со своим убийцей… Было бы хорошо, если бы я помнила, хоть что-то. Но, как я и говорила, ничего, кроме ужасной боли я ничего не помню. Хотя… Нет, я помню еще кое-что. Я помню, как мое тело покидала жизнь. Знаете, это было похоже на падение в черную бездну, которая долго ждала меня, разинув свою черную клыкастую пасть. Говорят, что, когда ты умираешь, то у тебя перед глазами проноситься вся твоя жизнь. Со мной так не было: перед глазами у меня пронеслись только те моменты, которыми я уж точно не могла гордиться: заплаканное лицо Регины Никитиной, которая отчаянно пытается вырвать свой дневник из рук Алисы Орловой. Лицо Никиты Астафьева, который отчаянно закрывает тело руками от очередных ударов. Лицо моей матери, когда я вновь грублю ей. Заплаканное лицо моей маленькой сестренки Анюты, которая крепко сжимает в ручонках любимую игрушку и умоляет нас не ссорится… И лица других людей, которых я некогда обидела…