Монарх

Утром все газеты и новостные каналы Израиля были забиты сенсационными новостями – в секторе Газа были уничтожены семнадцать человек, которые составляли костяк организации ХАМАС, имеющей довольно большое влияние. Это была радостная весть – хамасовцев тут ненавидели все, от мала до велика. Террор те вели серьёзный. Это была пятница. А в шабат, утром, в четыре утра, город проснулся. Проснулся от страшного грохота и осколков, летящих на дома сверху. Пострадавших было много, двое погибших, но главное – это произошедший теракт. Люди высыпали на улицы, на тесных улочках послышался вой сирен скорой помощи и полиции, появилась армия, которая была введена для поддержания порядка. Шок постиг всю мировую общественность, поскольку на месте храма гроба господня зияла большая воронка, стёкла вокруг были повыбиты. Журналисты начинали прямой репортаж, но уже было ясно, что это война, без малейших сомнений. Журналисты всех мировых телеканалов начали стягиваться к месту происшествия. Прямые включения шли одно за одним и уже к шести часам утра весь Иерусалим знал – взорвали гроб господень. Как и предполагал Гарри, гроб для людей куда более важный символ. Хотя лично он был опечален двумя погибшими, оба погибших были пожилые люди и скончались от сердечного приступа. Их ему было гораздо более жалко, чем кучу каменюк, лежащих тут две тысячи лет. Хотя… Хотя настоящий храм был разобран и вывезен, а взорвали его полногабаритную копию. Но всё же, шум, воцарившийся вокруг этого уже к десяти утра достиг апогея – всё мировое сообщество облетела трагическая новость. Королева Великобритании утром, за завтраком, решила обсудить с внуком произошедшее. – Гарри, ты слышал про произошедшее на святой земле? – Да, бабушка, – Гарри был само почтение, он грустно вздохнул, – это чудовищное святотатство. – По-моему, это начало нового витка войны, – Виктория покачала головой, – подумать только, я несколько раз там была, и сейчас его взорвали. Непростительное варварство. Гарри поделился: – Я там ни разу не был. Бабушка, может быть, я съезжу, посмотрю что к чему, посещу места, заодно узнаю для Артура что-нибудь новенькое… – Ты подозрительно хорошо с ним сговорился, – Виктория улыбнулась. – У нас есть общие черты. Мы патриоты, которые могут проявлять свою заботу только опосредованно. – Я слышала, ты построил академию для него? Как? – Новые технологии. Плюс мы создали подразделение элитных снайперов, «Пендрагон». Я думаю, лучше усилить меры безопасности в Лондоне, конфликт религий опять начинается… нужно быть готовым к неожиданностям. – Да, ты прав, полиция уже усилила патрулирование. Пока что в Лондоне всё тихо, но скорее всего начнётся арабский погром. Бабушку следовало послушать – Гарри это понимал, опыт у королевы Виктории был огромен. Раз сказала, значит, скорее всего так оно и будет. – Что ж, в таком случае разреши мне съездить на святую землю? – Хорошо, внук, – Виктория пристально посмотрела на Гарри, – но будь очень осторожен. Я не могу потерять тебя, как твоего отца. Пожалуйста, не подставляйся и слушайся охрану, хорошо? – Хорошо, бабушка. Я вернусь целым и невредимым, даю слово. * * * * Самолёт мой летел быстро, и в полёте я изучал матчасть. А именно – изучал нынешнее состояние и проблемы Христианства, Иудаизма, Ислама. Посему выходило что главной проблемой ислама были радикалы – сунниты. Менее радикальное и более адекватное крыло – Шииты. Сунниты это как староверы в русской ортодоксальной церкви – у них свои убеждения, и в основном они отрицают даже то, что не существовало при пророке. Христианство раскололось некогда на две церкви, которые потом ещё начали дробиться, в результате возникло некоторое предубеждение и даже подспудная ненависть к России и русским, как к людям, которые вроде бы такие, но какие-то не такие, как остальные. Их ортодоксальная церковь тому виной. Поэтому протестантская и католическая Европа всегда с настороженностью и неприязнью относилась к России и поэтому появилось много проблем в их отношениях, вылившихся в том числе и в войны. И вот такое вот наследство мне оставил Иисус. В принципе, парень сделал даже больше, чем я ожидал, по крайней мере, основные положения имперской церкви соблюдены, церковь не одобряет гомосексуализм, похотливость, убийства, и прочие страсти, ведущие к деградации. Поэтому на земле обетованной мой личный деловой самолёт приземлился уже когда я владел основными положениями и составил подробный план действий для своих людей в секторе Газа и Израиле. Берси же работал моим охранником, защищая от всего, это если не считать Силы. Воздух здесь оказался более… эдаким. Сухой, и в то же время ощущения от этой земли специфические, словно в центре древнего города – всё пропитано историей. Около трапа самолёта меня ждал бронелимузин и помощник главы МИД Израиля, мужчина в традиционной еврейской шапочке, как она там называется? Кепи, короче, и с интеллигентным видом. Я спустился по небольшому трапу и первым его поприветствовал на иврите: – Мир вам, господин Шальман, не заставил вас ждать? Молодой человек оказался удивлён: – Нет… вы прекрасно владеете Ивритом! – он был очень удивлён. – Есть такое дело, – кивнул я, – наслышан про трагедию. Бабушка передала свои самые глубокие соболезнования. Если цитировать её дословно – это «Непростительное варварство». – Да, – молодой человек вздохнул, – к сожалению, на месте храма сейчас мало что осталось. – Я бы хотел увидеть это своими глазами. Если вы не против. И посетить иные святые места. – Да, конечно, – согласился он, – для меня будет честью сопроводить вас, ваше высочество. Мы забрались в машину. Я вытянул ноги – места было достаточно, кортеж сдвинулся с места и отправился в сторону выезда из аэропорта. Спрашивать документы у принца не стали – видимо, всё согласовали на уровне МИДа. Стоило нам выехать, я прилип к окну и осматривал город. Конечно, это не столица, но тут очень красиво, хотя и выглядело всё древним. Город просто таки дышал древностью. В машине было почти так же, как и на улице – умеренная температура. Поскольку Израиль находился близко к экватору, тут зимой температура умеренная, а летом – жара. Город меня порадовал. Мой Гид, когда я оторвался от рассматривания окрестностей, спросил: – Ваше высочество, мы бы хотели узнать, какова будет реакция Англии на произошедшее. – Я конечно не имею вам право официально говорить от лица правительства, но я на сто процентов уверен, что никакой внятной реакции не будет. В Англии правят бюрократы, не способные на какие-либо решительные действия. Поэтому никакой внятной реакции не будет. Осудят, скажут, что это плохо и всё должно быть хорошо, и на этом всё. – Что ж, это лучше, чем мы могли бы опасаться. – Можете их не опасаться. Мы приехали на место взрыва. Оно было оцеплено, за оцеплением толпились журналисты и зеваки, люди крестились, молились, люди сочли своим долгом прийти и высказаться. Пострадавший храм был очень важным для всего христианства, поэтому… Поэтому сейчас началось какое-то шевеление. Я поначалу подумал, что это из-за меня, но потом раздались крики «Сюда, все сюда!» на иврите и мой провожатый недоумённо осмотрелся по сторонам. – Там кажется что-то произошло, – подсказал я. – Сэр, я не думаю, что что-то важное… – Пошли, посмотрим, – я смело двинулся к воронке, которую разгребали, вытаскивая из неё осколки храма. Вернее, его габаритного макета, изготовленного нами. Как я и ожидал, они нашли ковчег – большая коробка из гладкого камня, с металлическими запорами, изрядно истрепавшаяся и расколовшаяся от взрыва. А вот содержащиеся в коробке скрижали оказались очень даже настоящими, их взрывом не задело. Берси постарался и коробка так хорошо смотрелась, что сходу и не заметишь. Мой гид подбежал к ней и увидев скрижали, грохнулся в обморок. Я едва успел его поймать и положить на землю. – Ребят, – обратился я к толпе археологов и рабочих, – что здесь, мать вашу, происходит? – Нашли, – Рабочий выглядел радостным, он просто источал торжественность, – нашли ковчег! Невероятно! Ну блин, охренеть теперь. Ступая кроссовками по расколотому камню, я кое-как добрался до археолога, который трясся над коробочкой, отодвинул его в сторону и вытащил из расколотого ящика скрижаль, посмотрел. Кхм. Настоящая. – Что вы делаете? – археолог завизжал прямо как свинка, – немедленно положите обратно! – Ты мне не указывай тут, – я ударил ему по мозгам своим тоном и Силой, – кхм… похоже они настоящие, – присмотрелся, как взаправду, так и напоказ, – выглядит старой. Это что, та самая моисеева скрижаль? – Она самая, – Учёный пылал ко мне праведным гневом, – не трогайте её! – Это с хрена ли? – нагло ответил я. – Это народное достояние! – И что, я её ворую что ли? Взял посмотреть. Между прочим, на ней умные слова написаны! На это археолог даже сказать ничего не смог. Просто округлил глаза и развернулся к остальным скрижалям: – Нужно немедленно вызвать священников! – Я уже здесь, – к нам по завалам пробирался пожилой человек, которого видно вызвал рабочий, – мне один поц рассказал, что у вас тут что-то интересное нашли? Могу я взглянуть? – Да милости просим, – я сунул ему под нос каменную табличку с надписями, – похоже, Ребе, врёт ваша Тора, на каждую заповедь отдельная скрижаль! И судя по методу нанесения букв, оно явно нерукотворно. Слишком уж гладко. Такое даже в наше время на станках сделать сложно… Ребе уставился на табличку и охреневал. Я же сунул её ему в дрожащие руки и оглядел место раскопок – много хаоса, осколки камней, разбросанные взрывом. Сам гроб господень – это весьма условное место, не установленное точно, к слову. Где именно, на каком камне лежало тело – так никто достоверно и не знает, но раз есть теория, значит, пусть будет. Ребе свалился в обморок от обилия эмоций, а скрижалька долбанулась о камень. Учёный опять завизжал, а я поморщился: – Хватит! – громко приказал, – если её взрывом не раздробило, то что ей станется от падения? Это… без сомнения, важные находки… Хорошо, что я здесь оказался. * * * * Сенсация произошла, так как к месту раскопок подтащили журналистов и те засняли момент извлечения скрижалей. Вытащили и привели в чувство ребе, который с радостными слезами на глазах объявил о том, что нашлись, нашлись скрижали. Оно было понятно – это материальное подтверждение существования Моисея, как первого лидера еврейского народа и их духовного наставника. Не то чтобы народ был избран богом, но по крайней мере, это крайне важно для каждого еврея. Я, к слову, маячил на периферии и чесал ухо задумчиво. Надо же, оказался в центре такого шторма, поскольку новость произошла в прямом эфире, а во всём мире уже внимание было приковано к Иерусалиму, шумиха поднялась знатная. Берси только и успевал отчитываться. Даже папа римский соизволил высказаться по этому поводу. И это ещё до того, как мы вышли из кратера, оставленного неизвестным палестинским террористом. Вот так трагедия еврейского народа обернулась его же торжеством. В Иерусалим вылетело практически всё Израильское руководство. План прошёл идеально – вот теперь пришло время для второго пришествия и строительства исусьего храма. Посмотрим, что прошлый мессия придумал. Поскольку он был плотником по профессии, то есть архитектуру знал на пять, следовало ожидать как минимум неплохого здания в стиле раннего христианства. Шумиха поднялась такая, что я только недоумённо плыл по течению – нас буквально затолкали под прицелы телекамер и опросили, меня тоже один раз спросили, какое я к этому имею отношение: – Мы с моим гидом, помощником министра, приехали, чтобы посмотреть на место этого ужасающего преступления и почтить память погибших, – ответил я, – и услышали крик рабочего, который был очень взволнован. Рабочий убежал, а мы пошли посмотреть. На месте обнаружился этот человек и какая-то каменная коробка с каменными табличками внутри. Я взял одну посмотреть, на ней было написано «не убивай». На древнееврейском, которым я не особо хорошо, но владею. Тут стало понятно, что это такое. Что ж… – я пожал плечами, – судьба – причудливая штука. Порой даже взрыв главной святыни христианства может быть благим, если поможет найти ещё более важную святыню. Могу только поздравить иудеев и христиан всего мира… Понёсся водоворот событий, которые подхватили меня как соломинку и потащили за собой. Впрочем, мы на это и рассчитывали – начался коллапс и лёгкий хаос, в центре которого оказались скрижали, и рядом, по касательной, задели меня. Ребе, который лично вынес из воронки эти скрижали, был чуть ли не канонизирован на месте как святой, и полиции пришлось усилить кордоны, охраняющие нас от толпы желающих посмотреть, что там происходит. Я утащил своего помощника в машину, закрывшись от толпы толстой бронированной дверью. Израиль Шальман аж весь трясся от охреневания, но я дал ему стакан воды с успокоительным, который нашёлся в баре моей машины, и похлопал по плечу: – Слушай, а это правда скрижали завета, или вы решили меня разыграть? – Что вы? – он дышал глубоко, – как можно, такое не предмет для шуток! Это… – Значит, я был первым человеком, кто взял в руки скрижаль за полторы тысячи лет… хм… Она даже старше моей династии – а это уже показатель. – Вы… – у него дыхание спёрло, – вы держали их в руках? – Только одну. Взял посмотреть, что это учёный так охренел. Слушай, у меня нет особого желания сейчас заниматься всем этим, я ведь знаю, что вы почитаете эти скрижали как главную святыню еврейского народа… Сейчас начнутся церемонии и всё такое… – Президент уже вылетел, – ответил израИль, – но вы же были первым, кто их нашёл… о, ужас, первым в руки скрижаль взял не иудей… – Ша, спокойно, – осадил я его, – кроме того учёного и ребе никто ничего не видел. Так что официально я в руках её не держал, если ты понимаешь, о чём я, – с его лица сползло восторженно-восхищённое выражение, сменившись пониманием. Он кивнул: – Понимаю. Спасибо вам, ваше величество, за понимание. – Да не за что. Я человек не религиозный, бог есть, и незачем тут мистификации разводить, – пожал плечами, – так что для меня эти скрижали просто камни. Святы не они, а слова, что на них написаны. Израиль согласно кивнул и улыбнулся: – Очень… здравый подход. – Вот что, поехали дальше, – я взял телефон связи с водителем и сказал, – поехали дальше. Я хочу посетить остальные святые места. Одно уже посетил до самого немогу… * * * * Президент Израиля, ровно как и глава иудейской церкви прилетели на место взрыва, и на месте уже их ознакомили с камнями. Я в это время посетил несколько интересных мест, заскочил в уборную, то есть Макдональдс, посмотрел на храм и понял, что пришло твоё время, Вера в бога, начать возрождаться в умах человечества. Мы отправились пешком на храмовую гору. Израиль меня проводил через полицейский кордон – гора была огорожена и закрыта для посещения, во избежание беспорядков. Но один дипломатический паспорт и всё, проход открыт. Хорошо было то, что на горе сейчас кроме священнослужителей никого не было, то есть – фактически, мне дана свобода действий. Мы зашли, мой гид просветил меня по поводу мечети. Я активировал ещё при подходе структуру силы и сейчас с большой радостью смотрел за тем, как она разворачивалась. Слегка сбился с шага – оно начало качать силу, причём через меня. – Вам нехорошо? – Израиль посмотрел на меня обеспокоенно. – Какое-то ощущение от этого места… специфическое, – я прикрыл глаза, – ой-ёй-ёй… Я был искренен, потому что наворотил мессия нехило, да так, что даже меня приложило до помутнения сознания, гора слегка затряслась, когда мы подошли, и начало действовать плетение сооружения храма. Одна беда – на горе стояла мечеть и сейчас из неё выбегали несколько человек, которые попали под выброс моей силы. Представляю – от меня такой шторм силы расходился, что чувствительные вроде Дженни наверняка сознание потеряли бы, а Израиль только схватился за голову и отскочил. И… началось. Между землетрясением и началом прошлом минут пять тишины – чтобы журналисты успели съехаться, и заснять начало всего процесса. Но это ничего – есть ещё сотни камер на окрестных горах, в том числе и онлайн-камер. Меня подняло в воздух и структура начала грубо прокачивать через меня целое море силы, которая разрушила стоящий на горе храм как карточный домик, и началось самое зрелищное. Моё тело засветилось – но вообще-то не тело, а окружающая его плотная аура Силы, и она выкачивалась структурой как пожарным насосом, землетрясение повторилось, я уже поднялся на двухметровую высоту и выбросом силы накрыло почти весь город. Блин, больно то как! Структура развернулась полностью и начала отрезать камни от горы. Гора была прочная, поэтому стройматериал хороший. Началось строительство храма. Остаток строительства из моей памяти выбыл, поскольку я потерял сознание, но стоило мне очнуться – увидел всё с помощью камер Берси. А выглядело это так – моя светящаяся тушка поднялась на высоту четырёх-пяти метров и от неё произошла первая сильная вспышка, во время которой я и вырубился, огромные светящиеся щупы силы пробили горную породу и начали вытягивать металл из под земли, резать гору на части и складывать из огромных каменных блоков здание. Металл достиг поверхности и сформировал арматуру, которая встроилась внутрь камней, буря силы усилилась и полыхало уже как на пожаре, к храмовой горе стянулись все, включая местного президента и духовенство. Блин. Иисус – вот это мужик. Уважаю его, но как проповедник это одно. Его лично я уважаю как профессионального архитектора, всё-таки такую штуку спроектировать и загнать в структуру силы – это нужно обладать исключительным талантом к инженерии и архитектуре. Пока полыхало, гора тряслась и из неё вырезались гранитные блоки, оказавшиеся под слоем песчаника, они напитывались защитными структурами и становились воедино, соединяясь в довольно красивый храм с множеством декоративных барельефов, колоннадой перед входом и куполом. Он даже добавил крест, в конце концов руки моей бессознательной тушки развелись в стороны и меня к этому кресту нехило приложило, откуда я и упал после того, как громадный храм был достроен. Но слава богу, мне это не повредило – упал я точнёхонько на центр большой круглой мозаики перед входом. Это было финишем. И наконец, когда народ преодолев ощущения подбежал, застал меня, валяющегося на полу, окружённого защитным барьером Силы. Я подскочил и уставился на окружающих, народ обступил барьер, едва на колени не бухались при моём виде. Оно и понятно – волосы растрепались, вокруг тела свечение… кхм… а внутри барьера то повышенный энергофон. Видимо, чтобы не подох раньше времени и восстановил силы. Ох, Иисус, моё восхищение этим поцем достигает апогея. Вот чтобы такие чудеса творить уже нужно быть форсюзером эпической силы, такие даже в Империи почитались как святые, не то чтобы на отсталой окраинной планетке. Ну и видок у меня – волосы взъерошены, одежда немного порвалась, глаза светятся потусторонним светом из-за избытка энергии внутри купола. Я вздохнул – и правда, был выжат как лимон. Потряс головой. Нет, мы не используем свою силу. Это была Сила, которую использовал Иисус посредством меня как медиума-проводника, а выжат я психологически. Наконец, когда купол со звоном треснул и исчез, я спросил у местного главного священника: – И что это типа было сейчас? * * * Меня едва ли не на руках оттащили священники, которых не смогли остановить даже мои охранники. Некоторое время общественность была в глубочайшем шоке, словно иисус сам спустился с небес на землю. А потом воцарился такой информационный хаос… В общем, я сбежал от всего этого, но поселиться в гостинице мне не дали, зато я забежал в свой, теперь уже, храм, где и нашёл успокоение и тишину. Ментальная сила здесь действительно велика. Храм был сделан не слишком помпезно, как это принято в более поздней религии, но очень добротно. Каменные лавки, алтарь на небольшом возвышении, на стенах барельефы, изображающие ветхозаветные события, и главное – в храм боялись войти даже священники, поэтому я, чтобы разрулить ситуацию, через два часа уединения и тишины, когда все перебесились, выглянул за двери храма, оказавшись под прицелом телекамер. И попросил: – Судари, кто-нибудь, приведите ко мне священника. Шум в стиле «он просит священника» и «дайте интервью», вокруг ворот храма полицейские сдерживали полукругом журналистов. Не давай подойти. Наконец, моё стояние перед воротами закончилось минут через пять, когда все нафотографировали меня и наконец-то какой-то иудейский ребе спросил: – Э… Как к вам обращаться? – Гарри. Итак, Ребе, здесь есть толковый священник? – Какой религии? – ребе был тот самый, который вытащил скрижали, его пропустили ко мне, – Гарри, вы удивили нас всех. Что это было? – Сам не знаю, – я пожал плечами, – что-то в этой горе использовало меня как проводника силы божьей. И если к присутствию бога я ещё привык, то к тому, что какая-то каменюка использует меня как проводник – не очень! – Бога? – У ребе глаза округлились, – По священному писанию, появление третьего храма совпадёт со вторым пришествием. И судя по всему, это вы… – ох, сколько благоговения было в его голосе. В этот момент к нам всё-таки подбежал священник, да не кто иной, как высокопоставленный католик. Он с неприязнью посмотрел на Ребе, чую, ещё придётся с этими шлемазлами намучаться! * * * * Первую деловую встречу мы устроили прямо в храме, который становился едва ли не первым и единственным чудом света – почти весь Иерусалим стянулся к нему, чтобы увидеть своими глазами. В центральном зале храма было конечно помпезно, но зело неуютно. Я провёл их в помещения за залом, тут была комната. Не обставленная, без отделки, но зато здесь была табуретка. Единственное, что было создано не из камня или металла. Табуретка была одна, остальные лавочки каменные. Я притянул табуретку к себе телекинезом и поставив её напротив каменной лавки, пригласил всех садиться: – Присаживайтесь, господа. Ребе, вас это тоже касается. Священно служители сели. Что ж, начнём нести слово Силы в народ. И, как и все пророки – добавлять в него изрядную долю субъективизма. Католик не особо возбухал, ортодокс в чёрной хламиде смотрел на меня, попутно теребя крестик, а ребе сидел с краешку и заинтересованно поглядывал. – Итак, – я заставил их всех вздрогнуть неожиданным словом, – я позвал вас сюда, чтобы расспросить касательно того, что вообще здесь происходит. Сначала взрыв, потом скрижали завета, а потом этот храм. Причём какая-то Сила ещё и использовала меня для строительства этого храма. Я конечно не простой смертный, но и дворцы мановением руки создавать не умею. А теперь расскажите по порядку, что это значит и почему именно я? Священники молчали, переглядывались, первым ответил ушлый Ребе. Ей богу, он мне начинает нравиться высоким порогом удивляемости и говорливостью: – Ну тут всё относительно просто. Если отставить в сторону всё лишнее, то по тексту торы, второе пришествие Иисуса совпадёт с появлением этого храма. Как – не понятно. – Зато мне понятно, – прервал я его, – теперь уже. Попользовали меня как проводник энергии божественной. – Что за энергия? – спросил Ребе. Я пожал плечами и по случаю продемонстрировал самолевитацию, подняв стул под собой в воздух и поставив себя на другое место, поближе к ребе: – Ну вот как-то так. Да вы не удивляйтесь, после того, как я на ноги встал после неизлечимой травмы, мне это делать не сложнее чем дышать. Правда, если и правда иисус создал ту структуру, что построила храм – он был не только сыном божьим, но и гениальным архитектором. Моё ему почтение как строителю. Что скажет ортодоксальная церковь? – обратил свой взор на патриарха, – не думал, что эта связь с богом так уникальна… но раз уж да, то собственно, почему нет? Что вы там говорите? Он изволил молиться. Я прервал его молитву: – Батюшка! Приём, спуститесь на землю, молитва это хорошо, но в меру и не когда с вами разговаривают! – Простите, – он оказался очень взволнованным, – больше не повторится. – Не пугайтесь так, просто не отвлекайтесь. Потом помолитесь. Итак, что это было за, и что мне теперь делать, если меня раскрыли? * * * * Разговор постепенно накалялся. Я выслушал всех троих – две ветви христианства и иудаизм. Ребе вызывал какое-то чувство, что он вроде как друг, человек приятный с точки зрения общения. Патриарх – себе на уме, набожный, католик – скромный, тихий, но сказал, что должен посоветоваться с папой. Римским. Постепенно я раскрутил их на рассказ всей этой легенды про строительство храма, и второе пришествие. Что ж, раз миру нужен мессия, значит, засучим рукава и побудем мессией. Католик тут же пригласил меня в Рим, Ребе никуда не приглашал, а ортодокс спросил: – Что вы скажете про нашу церковь? Вроде бы здесь люди двух конфессий христианства, как-то неудобно, что мы застали второе пришествие в таком виде… – Скажу? – я обратил внимание на католика, который перебирая чётки осматривал покои храма изнутри, – скажу, что пора заканчивать с этим расколом. Он породил, по моему личному мнению, предвзятое отношение не только к ортодоксам, но и восточной Европе и России. Они не интегрировались в остальное сообщество и поэтому относятся к ним как к инаким людям, тогда как между собой католики вполне неплохо уживаются, даже с протестантами… Все эти обряды конечно имеют своё значение и смысл, но не имеют ничего общего в связи с Богом. Главное соблюдать десять заповедей, это основной закон, а не спорить по поводу того, сколькими пальцами креститься надо. Это вообще никакого влияния на душу не имеет. Так что церковь мы будем объединять. Может быть, вы этим недовольны, но я вижу, что важно, а что нет. Сейчас от вас важно посмотреть на ситуацию здраво и включить здравый смысл, а не слепую веру. Люди распустились, гомосеки уже целуются у меня под окном, а бордели легально облагают налогами… вот это – действительно плохо! Они двое переглянулись, зато ребе спросил: – Так что, и иудаизм что ли объединить с христианством собираешься? – Почему нет? Поверь мне, Ребе, мои способности в проповеди слова божьего таковы, что я могу убедить кого угодно. Дай мне минуту разговора и самые непримиримые враги будут в дёсны друг друга целовать. Не недооценивайте мощь божественную. Она не только недвижимость строить экспресс-методом умеет! * * * * В общем, выпили чаю, потом для особо неверующих я превратил чай в вино, чтобы отхлебнули и расслабились. С таким серьёзным манипулированием я знаком не особо, но всё-таки сумел, хотя до уровня моего предшественника мне как до Пекина раком. Тут над одним чайником корпел с минуту! В результате шестичасового разговора из Храма мы вышли уже более-менее адекватными. Священнослужителей я пустил вперёд, под телекамеры, но их не обнаружилось. Отогнали всех, чтобы не мешали моему форсюзерскому высочеству. Оно и правильно, зато за дверями храма дежурила целая делегация от разных религий, в том числе и президент Израиля с крупными религиозными деятелями, тут был и министр обороны. Я его понимал – подмигнул только, что остальные списали на тик. На этот раз они не повторили прошлой ошибки и вместо того, чтобы в порыве чуйств ринуться и сбить меня с ног, ко мне обратился раввин израильский, которому кивал президент: – Как к вам обращаться? – Знать не знаю, – я поморщился, – обычно зовут «Ваше величество». Спасибо, что подождали, пока я расспрашивал о ситуации и восстанавливал душевное равновесие. – Ваше величество, – он мгновенно изменился в лице, – будьте уверены, весть о произошедшем уже облетела мир. – Оно и понятно! Не первый век на дворе, интернет и телевидение никто не отменял! – ответил я, нарушая все мыслимые церемонии, – вот что, этот храм мне остался от предшественника, поэтому он – мой! Кто будет им распоряжаться – уши надеру! Президент – а это был относительно молодой человек, лет сорока – для такой должности ещё пацан, хихикнул и сказал: – Не беспокойтесь, ваше величество. Вы даже не представляете, сколько людей сегодня обратились в веру. Сначала скрижали, а потом второе пришествие. Это посильнее ядерной войны было. – Главное – никто не погиб, – улыбнулся я, – кстати, по случаю готов оказать медицинские услуги пострадавшим при взрыве и строительстве, если такие есть. – А вы врач? – заинтересованно спросил президент. – Нет, что вы, – я улыбнулся, – намного более… способный к исцелению. В том числе и чудесному. Как видите, себя я исцелил – хотя был со сломанным позвоночником и парализован. Все врачи отказались, в том числе и ваши, – я осмотрелся, мы стояли у входа в храм, между большими колоннами, – моя вам благодарность за то, что убрали отсюда страждущих, – я обратился к Раввину, – тут на месте моего храма какая-то постройка стояла… мои извинения, но её разрушило прежде, чем я что-то успел понять. – Ничего, – Раввин улыбнулся, – ерунда, главное – третий храм построен… он конечно необычен… – Иисус проектировал, – отказался я, махнув рукой, – я тут не при чём! – Что? – у президента лимит удивления закончился и он только поднял бровь, – но как? – А вот так. Я тоже так смогу… когда-нибудь. В общем, это он спроектировал храм и оставил его образ до второго пришествия, то есть пока не появится кто-то, обладающий силой божественной, способной активировать его образ и создать храм. Так что это не моя идея, его работа. Президент только вздохнул: – Сегодня безумный день. – Это вы мне говорите? – я улыбнулся, – мало того, что скрижали нашёл, так ещё и это! Чувствую, если бы мы с вашими священниками не выпили, были бы не в лучшем состоянии духа. Хотя пить вредно.