Монарх

* * * * Совет патриархов. * * * * В древнем зале было тихо, ортодоксы, которых ещё зовут православными, собрались совещаться. Но, когда вошёл патриарх Иерусалимский, все взоры обратились к нему. Патриарх молча прошёл за большой дубовый стол и сел, придержав крест на груди рукой. Патриарх сел неспешно, показывая важность всем своим видом. Грек сказал: – Много уже слов сказано про второе пришествие. В прямом эфире показывали, весь мир видел. Скажи только, правда это, или может быть, что-то странное заметил? – Правда, – ответил Иерусалимский, пожилой дед с седой бородой, – истинная правда, как вас сейчас вижу, видел всё своими глазами. Ощущения от молодого человека такое, что невольно чувствуется Сила не человеческая. Готов поклясться, что ничего более величественного в жизни не видел и представить не мог. В церкви тоже такое чувствуется, но от него просто веет силой божьей, и глядит так, словно в душу заглядывает. Готов поклясться. Патриарх Московский только согласно кивнул: – Дожили, братья. Дождались. Завидую я тебе без злобы, Никон, своими глазами такое увидеть… А к храму подходил? – В храме был. Пригласил он меня, иудея, протестанта и католика. Оживились, загомонили, но быстро стихли. В старом храме было очень… торжественно, столы старые, дубовые, стены каменные, всё прямо таки дышало историей. Слово опять взял грек. Говорил он на английском: – Тихо. Не нам решать, мы здесь не хозяева, и никогда не были. Есть сомнения? Переглянулись. Промолчали. – Тогда как? – спросил Московский патриарх. – Тогда так, Варфоломей. Горе тому, кто забудет своё место. Ты говори, говори, – подтолкнул того, словами, естественно, патриарх, – о чём речь вели? – Он выразил неудовольствие, крайнее, расколом христианства. Ко всем относился одинаково, спрашивал нас про Великую Схизму и пообещал решить этот вопрос. По его словам, эти ритуалы имеют смысл, но не Силу божью, и могут трактоваться как угодно. Называл Схизматиков дураками, упёртыми баранами и раскольниками. Протестантов поддержал, сказав, что в средние века церковь ушла очень далеко не от ритуалов, а от самого Бога, душу свою испоганив грехами. Одни Борджиа чего стоят. – Так, – прервал того патриарх греческий, – скажи наконец главное – что ждёт нас? – Единое Христианство, братья. Единое и неделимое, как сам Бог. Пообещал всех выслушать и сохранить отдельные обряды, но повелел канонизировать всех святых всех трёх конфессий и иудаизма. – Этих то с чего? – удивился патриарх. – Они тоже часть нашей религии, только ведут свою историю от предшественника Иисуса, Моисея. Чему свидетельствуют скрижали завета и слова самого Мессии. Богоизбранными себя они больше называть не будут – Мессия сказал нам, что есть Бог… Шокированная тишина была ему ответом. Иерусалимский хихикнул: – Спрашивал раввин. И нет, ничего конкретного мессия ему не ответил. Сказал, что бог не имеет образа, подобно смертным, но в то же время он везде, всюду, во всей вселенной. И нет, сотворение мира за семь дней было придумано для объяснения это людям, жившим много тысяч лет назад. Не рассказывать же им про формирование планеты из газа и теорию эволюции? – Сказано, что бог создал человека по образу и подобию своему, – возразил ему константинопольский патриарх. – Да. Бог образ и подобие – это жизнь. И именно жизнь и является его подобием и его образом. Жизнь, со всей её эволюцией и совершенствованием, во всём её многообразии, от бактерий до человека. В библии просто пропущено то, что человек не был первым и вообще прямым творением бога. С его точки зрения мы – чуть ближе, чем все остальные твари к его истинной сущности. Воцарилось молчание. Самое страшное для патриархов – что всё это было слишком… реалистично. Ведь вопрос зарождения жизни это вопрос даже для учёных – что было раньше? Если каждое живое существо ведёт своё начало от другого живого существа, то… Это то и было немного пугающе тем, что отличалось от простой веры, отличалось тем, что было реально и вполне неплохо объясняло всё, превращая помпезный текст библии в вполне реалистичное описание сотворения мира даже с точки зрения научного сообщества. * * * В зале заседаний ООН было необычайно шумно, впервые здесь всерьёз заговорили о религии. На трибуну ООН взошёл понтифик, человек, чей вид уже был чудом сам по себе. Он улыбнулся всем и щёлкнув по микрофону, привлёк внимание разгорячённой публики. – Господа! Я рад вам сообщить, официально, что настал день, которого мы ждали уже очень и очень давно. Глас божий, посланник и сын его, вернулся в наш мир, а так же вернулись законы божьи в виде скрижалей завета. Это великий день для всего человечества, – и он пошёл говорить словами своего патрона, – в античности процветал культ тела. В средневековье – духовное совершенствование. И в современном мире – разум. Культ разума, науки и информации. Но даже самая передовая наука даёт трещину, когда сталкивается с чудом, Богом, тем, что нельзя ни объять, ни объяснить. Мы уже давно забыли, что такое настоящая Вера. Я говорю сегодня от имени Гарри Виндзора, посланника божьего на земле, как его глас и верный слуга бога. Мы все – начали отходить от духовного совершенствования. Некоторые отрицают существование души, что глупо само по себе. Сомнения – удел мудрых, нежелание признавать очевидное – глупцов. Всё человечество пошло по неверному пути. В античности процветал блуд, как последствие культа тела, но не духа. В средневековье – процветал фанатизм, как следствие культа церкви и духа, но не разума. В нынешнем обществе процветает культ денег, культ потребления, культ материализма в его самых неразумных проявлениях. Страсти к вещам, мнению, будто грехи не оставляют пятна и шрамы на душах. Оставляют! – громко сказал понтифик, – и поэтому посланник бога на земле вернулся. Именно сейчас, когда ваш культ достиг масштабов, грозящих человечеству катастрофой, которая истребит всё человечество. Или приведёт к его деградации, духовному и психическому разложению, потере ориентации между добром и злом. Может быть, вы недовольны. Я понимаю вас, вы все уже не один век привыкли считать церковь чем-то таким, что находится на периферии власти и не лезет под руку. Привыкли, что светская власть абсолютно различна с духовной. Результат? Результат, я вас спрашиваю? Я отвечу – результат – это бесчеловечные войны, оружие массового поражения, огромное социальное расслоение, финансовые кризисы, порождение человеческой алчности, распространение духовного разложения. Наркомания, гомосексуализм, культ денег и богатства, вместе с тем отрицание духовных качеств. В вашем мире, который вы построили, наступил кризис. Слова понтифика произвели фурор и нагнали страху. Но он продолжил: – Не следует считать, что Сын Божий настолько низко пал, что его ведёт жажда власти или денег. О, нет. Его, и всех нас, ведёт только желание вернуть людям то, что они утратили. Веру в бога. Веру в людей, честность и Честь! То, что ещё существовало в девятнадцатом веке и было потеряно из-за всех войн и катаклизмов века двадцатого. И в этом состоит наш долг, как христианской церкви. За сим я объявляю сразу три билля. Первое – церковь объявляет о своём праве Вето на любое ваше решение, как глав государств, если оно противоречит закону божьему и интересам народа. Обжаловать решение можно в Ватикане, этим будет заведовать отдельный приорат. Второе – использование ядерного оружия запрещено. Все действующие запасы подлежат утилизации, за исключением тактического ядерного высокоточного оружия. Глобальная система ПРО подлежит утилизации – каждая страна получает право на три военных базы вне своих территорий, общей численностью до пятнадцати тысяч человек. Это же касается сотрудничества в виде аренды территорий. Любое иное постоянное присутствие военных вне этих баз будет расценено, как позиционная агрессия и будет осуждено церковью, как провокация войны или политического напряжения. У вас есть ваши страны, территории, и если вам не грозит угроза вторжения или блокады – вы не имеете право проявлять агрессию. Как это делает США в отношении абсолютно ничем не угрожающего им Ирака. И, наконец, третье, – папа был на коне, так пристально и шокированно его ещё не слушали, – никто из вас не может сказать, что гарантирует, что избежит мировой войны. Вы уже своими амбициями и жаждой территорий, влияния и власти загубили бесчисленное количество жизней. Это ли – интересы людей? Умирать за чужие амбиции? За чужую алчность? Нет. Поэтому отныне церковь берёт на себя роль судьи и регулятора. Её слово – закон. Хотите вы этого, или нет, эта власть, данная нам богом. ООН неплохо справляется с ролью форума, площадки для переговоров, но ваши решения не уважаются, поскольку вы равны меж собой. Ваши решения нередко предвзяты и несправедливы. Мы проведём исследование последних военных, социальных и территориальных конфликтов и он примет решение, разрешив все, которые сможет. Пока все находились в глубоком шоке, папа продолжил: – Окончу свою речь новостью. Решением посланника все христианские религии и иудаизм следует объединить в единую религию, почитающую господа нашего. Упреждая возможные возражения – религия ни в коей мере не умаляет науку, радикальные течения, отрицающие существование эволюции и тому подобное, тоже следует вернуть в лоно церкви и провести разъяснительные беседы! Сказано это было уже под шум зала, который взорвался недовольством, так что Папа покинул трибуну, беззлобно хихикая, глядя, как они даже драться друг на друга полезли. Что ж, пришло их время. Время веры остановить саморазрушение и наставить человечество на путь прогресса. * * * За всей кутерьмой люди забыли про мои проекты. Поэтому в какой-то мере они смогли развиваться спокойно. Никто им не мешал, а деньги? Деньги капали на счета, делая меня богаче и богаче день ото дня. Могущественная организация не должна экономить на мелочах. Я наконец-то встретился с Дженни. Девушка была чудо как хороша, она встречала меня в аэропорту и стоило нам залезть в салон машины, началось сказываться наше долгое воздержание. Так что двадцать минут поездки до дворца мы потратили с пользой. Дженни чудом натянула юбку ровно и причесала лохмы, после чего улыбнувшись, спросила: – Гарри, а когда наша премьера фильма? Точную дату так никто и не назвал. Мы уже в сериале играем, чтобы хоть чем-то себя занять… – Скоро, дорогая. К премьере достраиваются и переоборудуются кинотеатры, чтобы выглядело всё пучком. – Да? И почему так? – Видишь ли, чтобы такую красоту показать, нужно поставить особый проектор, экран, звук… Поэтому премьера начнётся где-то послезавтра, и по мере переоборудования кинотеатров за границей, будет шагать по миру. – И на это согласятся? – Сейчас мы предложили всем поставить новое оборудование, практически все отказались, – я обнимал девушку, сидящую у меня на коленях, попутно поглаживая её по лохматой головушке, – поначалу все отказались. Думаю, когда премьера начнётся – будет шумиха. Я подождал, пока утихнет вся эта религиозная шумиха… – Она не утихнет ещё очень долго, – Дженни улыбнулась, – или вообще никогда. – Возможно. Возможно. Наша машина ехала по улицам Лондона. Естественно, без помпы, я не хотел, чтобы началось столпотворение и поэтому прилетел инкогнито. Мы въехали в гараж букингемского дворца. Тут дела обстояли совершенно иначе, чем раньше – перед дворцом дежурила парочка броневиков, и официально, со всей помпой, была возвращена монархия. Бабушка взяла бразды правления в свои руки, и пока я наслаждался тишиной в своём храме, и попутно изучал религиозные вопросы, она назначала новый состав кабинета министров и парламента. Ситуацию контролировали Берси и Артур, Холл. И вот, сейчас, когда монархия Де-факто восстановлена, а в британском правительстве заседают исключительно достойные, верные и компетентные люди, я вернулся. Дженни поёрзала на мне и спросила: – Ты приедешь на премьеру? – Обязательно. Мы приедем вдвоём, – я улыбнулся, – кстати, мы до сих пор не познакомились с твоими родителями… Дженни ойкнула: – Ой… м… как бы тебе объяснить… – М? Что-то не так? – удивился я. – Дело в твоём нынешнем статусе. Разве тебе не положено жить безбрачно? – Даже не надейся, – я улыбнулся, – здесь я говорю, что положено, а что не положено. А остальные слушают и выполняют в точности. Здоровый секс – залог долгой и счастливой жизни. – Дженни помялась и улыбнулась. Мы вылезли из машины. Сначала следовало поприветствовать королеву, потом поговорить с родителями Дженни, а потом можно будет и заняться одним интересным, очень интересным проектом. * * * * * Я наконец-то дорвался до бизнес-статистики и своего бизнеса. И что я вижу? В моё отсутствие Менеджер только наращивал производства – так, например, было произведено и продано сто тысяч смартфонов, планшетов и компьютеров. Более того, неделю назад менеджер, посоветовавшись с Берси, открыл новую линейку электроники – с религиозной символикой. Символом единой религии – простым крестом. Удивительно – компьютер, ноутбук, корпус из титанового сплава, высококачественный монитор, в остальном проект похожий на изначальный, только с некоторыми изменениями. И главное в нём – это символ креста, на передней части и за монитором. Символ ещё сделали светящимся, чтобы уж никому не показалось мало. Изначально предполагалось, что это будет официальным бизнесом, который будет кормить нас за счёт использования религиозной тематики. Ну а что? Деньги не пахнут, как говорится, и лучше, если храмы вместо принятия пожертвований будут предлагать людям купить продукцию. Причём – высококачественную продукцию, нужную людям. Это неплохой способ и денег заработать, и не будет выглядеть так, словно мы просим денег у людей. Собственно, почему бы и нет? Это ортодоксы всячески избегают бизнеса. Я же его считаю нормальной деятельностью человеческой. Во-первых – церковь перетряхивается и создаётся новая утверждённая мною структура, иерархия церковной власти, разделение полномочий и функций церкви в жизни общества. В частности, церковь берёт на себя право наблюдателя, функцию второй, дублирующей структуры правоохранения. Оно и понятно, многочисленные злоупотребления властью, которые имеют место быть в разных странах должны быть осуждены. И поэтому церковь – это сторож сторожей. Вмешательство конечно должно быть, но тут есть один фактор – церковь это замкнутая, закрытая и исключительно традиционная структура, которой доверяет народ. Это не горстка чиновников, которые регулярно меняются. Справедливость – штука сложная, зачастую её вообще нет. Но наша задача во всём этом – схватить за задницу тех чиновников, ментов, коррупционеров и прочих, зажравшихся, кто заматывает уголовные дела, покрывает преступность, или просто психанул от вседозволенности и поплёвывает на народ, мол, один хрен на меня пожаловаться не посмеют. Бог не выдаст, свинья не съест. Ничего, вот для таких мы выведем свиней-людоедов. При создании подобной структуры я вдохновлялся различными историями, показывающими, что человеку некуда идти и некому жаловаться, если преступником является само государство или отдельно взятые чиновники. Его, человека, легко затрут, запрут, и зачмырят. Некому жаловаться, некуда идти, жизнь, казалось бы, на этом закончена, осталось только смириться. И такая картина наблюдалась в той или иной мере практически во всём мире. Но в большей части, конечно же, в различных неблагополучных странах. Церковь официально не только признала существование электроники, но и стала её лоббистом. Лично я, как глава христианской церкви и по сути, человек, стоящий между простыми смертными и богом, то есть Силой, как человек, хорошо знаю и люблю электронику, поэтому возлагаю огромные надежды на информационные технологии. Это выражается прежде всего в том, что в церковный обиход вводятся различные электронные устройства и методы. Естественно, что создающаяся структура власти требует чёткой иерархии, последовательности, системы, и тут уже вся моя надежда была именно на электронику. Электронный документооборот, передача информации между различными уровнями власти, начиная от деревенских церквушек и заканчивая высшим уровнем власти. Иерархия оказалась довольно проста – она полностью дублировала имперский культ Силы. И внесла в церковь много нового. Вводилось три различных ветви иерархии – церковнослужители, священники и мессионеры. Церковнослужители – это стационарные служители на местах, то есть служители в церквях, храмах, монастырях и так далее, привязанные к определённой церкви и местности, живущие рядом или в монастыре. В их задачу входит непосредственно богослужение, выполнение всех ритуалов, а так же принятие от людей жалоб для дальнейшей их передачи в суды. Но зная о эффекте стукачества, когда народ после некоторого ощущения некоей карающей силы начинает яростно стучать друг на друга и на всех вообще вокруг, кто хоть чем-то не угодил, я предупредил дальнейшее развитие подобного – жалобы принимаются в строгой форме и только на официальных лиц. То есть – жалобы на чиновников и систему власти в целом, и если на них нет управы другими законными методами – можно обратиться в церковь, как последнюю инстанцию. Вторая ветвь – священники. Это уже гораздо более подвижные и рабочие люди – в их задачу входит оперирование базами данных церкви – сигнатурами ДНК, непосредственное наблюдение и оказание поддержки людям на местах, расследования поданных жалоб, вмешательство в судебные процессы – если у них есть информация, заслуживающая внимания, они имеют право и обязанность вмешаться. Так же им выделена функция образования и подготовки кадров. Это люди, активно вмешивающиеся в мирскую жизнь и непосредственно творящие дела, необходимые церкви и народу в целом. И наконец, миссионеры – их задача состоит в том, чтобы быть самым активным и опасным подразделением церкви. Миссионеры самая подвижная часть церкви – они не сидят на месте, многие из них объединены в исполнительную службу, которая в том числе и силой предотвращает осуществление различных преступлений, употребляет силу в строгом соответствии с положениями. К примеру – они могут вмешаться в войну, защищать беженцев и гражданских, в том числе и силой оружия. И поскольку в войнах гражданские часто гибнут – их долг в том, чтобы уничтожить агрессора, ну или дать отпор. Ударная сила церкви – несколько рыцарских орденов, оснащённых самой совершенной экзобронёй «Л-5». Это одновременно и миротворцы, и силы быстрого реагирования, способные закошмарить кого угодно. Что поделать – просто сидя в церкви тихо нельзя привести человечество к порядку и процветанию. И уж тем более – остановить тех, кто уже стреляет по гражданскому населению. * * * * Премьера фильма «Гарри Поттер и Кубок Огня» состоялась весной. Удивительная пора любви, время самое то, чтобы показывать фильм, в котором концентрация романтичности достигла пика. Шум по поводу премьеры подняли знатный. Я пригласил на премьеру фильма Папу и Бабушку. Папа обещал прилететь, бабушка хоть и была немного недовольна, но согласилась прийти и посмотреть. Звучало это на тысячную долю не так, как оказалось. Дело в том, что фильм, созданный при моём участии, да ещё и в совершенно новом исполнении – это априори бешеный успех. А учитывая то, что для его показа переоборудовали кинотеатры, значило только одно – это будет супер-круто. И в обществе воцарилось такое ощущение надежд, которое вылилось в небывалый подъём интереса к Гарри Поттеру и кинематографу в целом. В день премьеры в Лондоне царило уже оживление, очереди в кинотеатры была длиннющая! Билеты на премьеру покупали и перекупали за большие деньги, всё-таки смотреть этот фильм вместе с актёрским составом – это крайне круто. Сеанс начинался в полдень, и такой торжественности даже я не ожидал. В девять утра начали стягиваться люди, а обстановку сделали заранее – ковровая дорожка, украшения зала… мы вели показ в крупнейшем кинотеатре Лондона, полностью выкупленном нами. Новость о премьере пошла первой во всех новостных каналах, для этого даже Берси изготовил новые поезда метро – это были вагоны, внутри которых установили новый пол, в стиле брусчатки замка, поручни тоже в староанглийском бронзовом стиле, свет в виде подсвечников и движущиеся картины – мониторы, естественно, но выглядели как настоящие. Технология электронной бумаги, в своём лучшем исполнении – цветная, высокочёткая, так что это выглядело как настоящие движущиеся картины. И так оформили всё метро Лондона. Так что, когда утром начал собираться народ, я понял, что немного перестарался с нагнетанием интереса к фильму – нагнал столько, что интерес больше, чем у второго пришествия. Да если бы прилетели инопланетяне, ажиотаж и то был бы куда меньше. Моя дорогая обещала приодеться, и наказала встретиться позже, до премьеры. За полчаса. Я оделся скромно – в обычный костюм, и в одиннадцать к нам во дворец приехал кортеж Папы. Папу провели ко мне. – Ваше высочество, – он улыбнулся, – рад видеть вас. – И я вас, Папа. Как продвигаются наши дела? – Отлично. Работы необычайно много, но уже сейчас можно сказать, что всё идёт весьма благоприятно для нас. – Хорошо. А я тут владею студией, снимающей фильмы и сериалы в стиле фентези. Магия, и всё такое… – Надеюсь, там найдётся место Вере? – Найдётся. Со временем, я думаю, мы снимем немало поучительных и зрелищных фильмов, которые будут собирать полные залы… * * * Появление на премьере фильма меня с девушкой, да ещё в компании Папы и Бабушки вызвало шок у общественности. Ещё бы, в последнее время мы – звёзды первой величины. Я, бабушка, Папа и конечно же, Дженни. Девушка взяла меня под руку, но всё равно, немного стеснялась. Оно и понятно – это не то же самое, что с принцем под ручку ходить. Бабушка и Папа поработали лицом – поприветствовали народ, поулыбались, пожелали добра и любви всем, бабушка была скромнее, а вот Папа – подсел на позитив настолько, что с него даже шарфик стащил кто-то из толпы, нечаянно. Я только рассмеялся – он увлёкся, любит Папа народ, а народ любит его. – Папа, мы опоздаем. – Да, да, – понтифик смутился, – простите, ваше величество. – Ничего, – я подмигнул, – шарфик то вернули? – Да, – он показал шарф в руках, – всегда любил приветствовать народ. – А народ любит вас. Мы зашли, под прицелом телекамер, в главный зал кинотеатра, сели в центре зала, между первым и вторым блоком кресел. Тут было довольно просторно и уютно. Надо отметить, что церемонию выступления транслировали в прямом эфире на киноэкраны всех кинотеатров вместо привычных перед фильмом трейлеров. Первое слово взял режиссёр. Он вышел перед залом и завёл речь про то, как серия пришла в упадок и мы решили начать всё заново, на этот раз максимально живо и красиво. Режиссёра слушали все люди во всех кинотеатрах мира – премьера то мировая, сейчас началась премьера по всему свету. Дальше пришла пора мне, как владельцу студии, выступить перед зрителями. Я встал и немного недовольно вышел, недоволен я был тем, что вообще нужно выступать. Хотя речь у меня уже была, но очень короткая: – Я скажу коротко. Я увидел этот фильм, он был прекрасен. Поэтому создал студию и принял самое активное участие в процессе съёмок, постаравшись сделать его красивым и динамичным. Я надеюсь, что наша работа понравится вам, все мы, от режиссёра и владельца студии, то есть меня, и заканчивая младшим техническим персоналом, старались от всей души. Речь была короткой, однако, за ней последовали апплодисменты. Я убрал микрофон и слегка помогая себе левитацией, спустился со сцены, пойдя на своё место. * * * * Начинался фильм с красивой сцены полёта совы, снятого со стороны её хвоста. Полёт проходил над красивейшими местами – аж дух от высоты и скорости захватывало. И наконец, сова приземлилась в Литтл-уингинге. Понеслась. Мы все видели этот фильм не раз, поэтому среди съёмочной группы и актёров особо не было восхищения и шока, а вот актёры сериала Мерлин – с большим удовольствием наблюдали всё это. Надо ли говорить, что реакция зала была скорее шокированной. Красота спецэффектов, продуманных до самых мелочей, небывалые доселе спецэффекты, всё это произвело лёгкий шок на зрителей. Но я постарался сделать спецэффекты такими, чтобы они не бросались в глаза и при этом – были максимально будничными, продуманными. Так, чтобы всё это объединялось в единую картинку, без отдельных сцен со спецэффектами и отдельных – без них. Чтобы всё было единым, мощным. И я оказался прав. Во-первых – кое-что изменилось. Косая аллея, да и весь магмир больше не похож на декорации к детской сказке, он больше и красивее, и в то же время логичнее и обоснованнее. Мы изменили стилистику. Мальчик-Гарри в кои то веки удрал от Дурслей и приоделся в нормальную одежду, обменяв часть денег из своего сейфа. Это преображение имело смысл, Гарри, однако, отловили – Дамблдор и МакГонагалл. Сцены Хогвартса стали намного красивее. Гермиона… Моя любимая Дженни играла идеально, как по мне, она в кои то веки изменила своему классическому стилю лохматой заучки и показала свою человечность и женственность, хотя выразилось это в том, что она стала иметь свои девичьи тайны от друзей. В общем, персонаж сложный, и он развивался дальше и дальше. Сцены шли одна за одной, красиво перетекая от сложных диалогов к экшну, от экшена к подростковым страданиям. Естественно, в специфической обработке. Хорошо отыграла актриса-Тонкс, очень хорошо. Мне она вообще нравилась, поэтому половина первой части фильма – это дуэт Гарри+Тонкс, которая его нашла и к которой он начал испытывать что-то вроде влюблённости. Однако, та его лишь щёлкнула в итоге по носу и попросила не делать глупостей. Гарри подавил себя и свои глупые эмоции, но всё-таки, пара очень красивых сцен были. Применение магии вообще позволяло нам достигнуть такого уровня зрелищности, что всякие там титаники и матрицы, и рядом не валялись. Красота такая, что в зале поражённо ахали, хотя ахать начали уже после первого просмотра полноценного высококачественного 3д. Но чем дальше шли, тем круче становилась картинка. И к моменту ухода Гарри в Хогвартс зрители уже получили такой заряд впечатлений, что я чую, ещё долго будут их переваривать. Поэтому на время количество магии и зрелищных спецэффектов уменьшилось и пошла съёмка дикой, удивительной красоты природы. Невероятной красоты, от которой дух захватывало. Некоторые барышни расчувствовавшись расплакались даже. Так это было красиво. Первый фильм закончился тем, что из Хогвартса в Шармбатон приехало двадцать студентов, в их числе и Гарри, и все действующие лица. Сцены Шармбатона были красивы, но они ни в какое сравнение не шли с тем, что началось дальше. Апогей всего фильма – это прогулка в вечновесеннем лесу, который красиво распускается каждое утро и увядает каждый вечер. Эти сцены были даже по моему мнению так красивы, что просто «блин, да куда больше то?». После этих сцен, романтики, проявления двух неожиданных пейрингов Гарри\Флёр и Драко\Гермиона начался аншлаг. Дженни отыграла так, что ей прямо тут нужно вручить все оскары мира – режиссёр, Берси и я добились совершенства. Драко и Гермиона почти идеально объединились как заучка с нотками повелительности и чистокровный бунтарь. Конец фильма был таким, что даже титры до конца досмотрели. Благо, они были недолгими и шли на фоне красивых сцен, которые не вошли в фильм. И тут же был тизер следующей части – о нём никто не знал. В этой маленькой сценке мы показали Хогвартс в огне и Гарри, дерущегося с Дамблдором. Оставив зрителей гадать, что там такое дальше будет, фильм закончился. Дженни, кажется, поняла, что сейчас её будут целовать. Причём не я, а кинокритики. Так что из зала мы вышли, посмеиваясь над её состоянием – вот чего она не ожидала, так это невероятной народной любви и почти фанатичного преклонения. С одной стороны она теперь фигура практически религиозная. Более того, она моя ученица, значит, имеет на это полное право. С другой – она сыграла как богиня, и это дало ей титул звезды номер один – по крайней мере, от обожающих взглядов зрителей её не смог уберечь даже самоконтроль и я. Она постаралась стеснённо юркнуть побыстрее в машину, не оставшись на дальнейшем банкете. На этот раз все лавры заслуженно принимал режиссёр картины. И, если уж быть абсолютно честным, то она хотела оскара. Вот только американцы никогда бы его не вручили какой-то девочке, исполнившей роль в подростковом фильме. Но кассовые сборы говорят сами за себя – за первые три дня этот фильм обеспечил кинотеатры всего мира, работающие с нами, притоком такого количества зрителей, что они перешли на круглосуточный режим работы. И всё равно, очередь за билетом на четвёртую часть Поттера нужно было неделю ждать – инфраструктура кинопросмотров не подготовлена. Большая часть региональных кинотеатров небольшие и без технологий просмотра, а крупные киносети расположены в торговых центрах и внезапный успех руководству центров как-то безразличен. Что стало причиной для множества споров. В Англии, по моему совету, ТЦ тоже перешли на круглосуточный режим работы, наняв дополнительных ночных продавцов для многих магазинов.