Он всего лишь учитель!

Антон до крови кусал губы и так сильно сжимал кулаки, что аккуратные ногти впивались в мягкую кожу, оставляя красные следы. Такая боль совершенно не позволяла отвлечься. Парень всхлипнул, но горло снова дрогнуло и вместо того, чтобы ровно выдохнуть, Шастун заскулил, словно раненый напуганный щенок. Он даже не мог закричать, потому что глотку сдавило, и Антон никак не понимал, чем больше: нахлынувшими эмоциями, болью и страхом или же рукой, что так крепко прижимала парня к полу. Мальчик пытался шарить руками по ворсистому ковру, в надежде найти хоть что-нибудь, любую вещь, которая могла бы его защитить, но стол с различными карандашами, статуэтками и маленькими кубками стоял слишком далеко, и Шастун кривил губы, понимая, что дотянуться никак не сможет. На его бледной коже оставались яркие красные следы от яростных шлепков чужих рук, противных прикосновений, отвратительных издевательств. А парень уже даже не извивался, как это было минутой ранее. Или может быть, час назад. Или сколько там прошло времени? В голове полный туман, даже потолок, так красиво раскрашенный масляными красками, из-за слез, застилающих глаза, сливается в одно сплошное месиво, становится нечетким, безобразным. И у Антона кружится голова, а к горлу подступает ком, когда его переворачивают на живот и заламывают руки за спину. Тяжелое колено грузно опускается на спину мальчика и давит неимоверно сильно, так, что даже искусанные губы и следы от зубов на шее и ключицах не могут помочь Шастуну отодвинуть тяжесть на второй план. Да, в такой ситуации он пытается заглушить боль болью. Над ухом склоняется тот самый человек и грязно касается языком тонкой длинной шеи, проводя до самого уха, а затем шумно облизываясь. Как же раньше он казался таким милым и сосредоточенным, пунктуальным, умным и мужественным человеком, правильным, любящим и нежным другом, которому мальчик мог доверять? И задав себе этот вопрос, Антон хрипит и всхлипывает, чувствуя, как по щекам льются слезы. Человек сверху усмехается. Его шершавый баритон опаляет слух: — Ну-ну, не надо слез, — усмехается он так, словно все, что происходит сейчас в душной комнате — игра или шутка, ожидающая своего триумфа. — Ты же знаешь, я не могу смотреть на плачущих детей. — Отп… пустите… пож… нх! — Шастун мычит, одновременно зарычав, когда человек ногтями царапает его бок, оставляя полосы, а затем нежно, почти аккуратно прикусывает кожу на плече. — Как же я могу тебя отпустить, мой милый маленький кролик? — наигранно удивленно спрашивает мужчина, запуская пятерню в волосы мальчика. — Ты такой непослушный… И я ведь просил тебя больше не курить. — Я не буду! — выкрикивает Антон из последних сил и упирается лбом в мягкий, но такой противный ковер. — Пожалуйста. Я больше не буду. Ни курить, ни выпивать… и материться не буду. Ничего не буду… не буду… не… — Ты мне это уже обещал, мальчишка, — шипит человек сверху и, убрав колено, одним движением переворачивает мальчика на спину. Лицо мужчины искажено, он в ярости, но глаза его сверкают искренним интересом и удовольствием, любопытством и грязными идеями. — Но не выполнил своих обещаний. — Я прошу вас… — шмыгает носом Шастун, пытаясь освободить руки, но мужчина перехватывает тонкие конечности, больно выворачивая, и на лице у Антона отображается боль от понимания своей собственной беззащитности. — Поздно просить, мой маленький кролик, — вновь ласково шепчет мужчина, одной рукой продолжая выкручивать руки парня, а второй с легкой нежностью проводит по гладкой, но мокрой от слез щеке. — Ты так мило на все это реагируешь, Тошенька. Горло болит, наверное, да? Не волнуйся, я попытаюсь быть более нежным, но, конечно, не обещаю. Шастун видит, как мужчина улыбается, но эта улыбка больше схожа со звериным оскалом, а карие глаза, раньше казавшиеся такими добрыми и ласковыми, теперь хищно поблескивают в полумраке. И это последнее, что парень может разглядеть перед собой, потому что после его снова поворачивают на живот и утыкают лицом в ворсистый ковер, заставляя мычать, стонать и всхлипывать, давиться воздухом и слезами. Он — маленький миленький кролик, который был до смешного наивен и слишком красочно воспринимал мир вокруг себя. А теперь кролику больно, ведь из-за того, что он смотрел на мир широко открытыми глазами, тот решил его ослепить. И мир выполнил свое решение. Он — маленький миленький кролик со сломанной лапкой и даже после, через многие года, когда из крольчонка он станет взрослым кроликом, перелом не заживет. Потому что он будет жить прошлым, и будет мстить за него. Он — кролик в ловушке. И, пожалуйста… «Помогите»