Он всего лишь учитель!

Шастун натянул на нос серый вязаный шарф и, вздрагивая всем телом от ветра, пытался обойти лужи. Питерская погода — она такая. Еще вчера с утра приятно и немного холодно светило яркое солнышко, земля была чистой, воздух влажный, но весенний. А сегодня? А сегодня, то есть со вчерашнего вечера и по сегодняшнее утро нещадно валил снег с дождем, дул холодный северный ветер, а все небо заволокло свинцовыми тучами. А ведь Антон уже представлял, как через пару недель станет вообще тепло, повеет летней прохладой, зелень на деревьях, яркое солнце, счастливые люди, долгие каникулы… хрен. Особенно в такой непогожий день меньше всего хотелось топать в школу, но что поделать? Надо. А события прошлой недели только заставляли Антона ускорять шаг и буквально нестись к знакомому зданию. Возле ворот школы он увидел Поза — невысокого, но плотного парня с почти лысой головой, тонкими губами, хомячьей мордочкой и прямоугольными очками. Дима, замерзая похлеще Антона в своей тонкой куртке и с какой-то тряпочкой на голове, служившей шапкой, дрожащей рукой ответил на рукопожатие, и они вдвоем влетели в раздевалку. Народу в школе уже было много, скоро должен был начаться первый урок, а весь первый этаж заполонили первоклассники-полторашки, на которых Шастун даже смотреть боялся. Эти маленькие, скользкие на дела и острые на язык дети всегда попадались парню под ноги, и из-за этого ему было выгоднее переждать наводнение ссохшихся людей, чем идти между ними. — Круто мы вчера того мужика, да? — засмеялся Поз, переобуваясь в чистую, а главное сухую обувь. — То, как он вылетел из класса, было офигительно весело! — До сих пор, наверное, рыдает, — растянул лыбу Шастун, стягивая шарф. — А вообще, получилось действительно неплохо. — Ты про то, как Самец пошутил про «белую спину» или как Юля врезала ему пощечину за «домогательства»? — А еще за жвачку в волосах. Это было охрененно метко. — Ну, так, мастер же исполнял! В раздевалке к ним подошел Сергей, расставляющий руки в разные стороны и готовый получать дальнейшую похвалу. Матвиенко был нескончаемо рад, ведь тот самый мужик, который целый месяц гнобил его за развязную речь и ненормативную лексику, в конце концов, растворился, точно злая колдунья в мультфильме «Приключение в Изумрудном городе». Парень, мало чем похожий на старшеклассника из-за некоторой растительности на лице и грубого голоса, подошел к друзьям и крепко зажал каждого, обнимая. — Самый меткий, — передернул плечами Поз, вызвав у Шастуна смешок. — Я попал с последней парты! Ты бы так не смог! Небольшая дружеская перепалка в раздевалке, которая вызвала приход охранника и учителя начальных классов, была подавлена большими ладонями Антона и свернута пронзительным визгом того самого учителя. Под дикий хохот парни прошли на второй, третий, а затем четвертый этаж в шестой кабинет, где сейчас у них вот-вот должен был начаться урок русского языка. А кто будет вести урок? А некому, ведь вчерашнего учителя, кажется, Дениса Маратовича, они с шумом и смехом заставили пулей вылететь из кабинета! Есть чем гордиться, разве нет? Антон зашел в класс и сел туда, где было свободно — на вторую парту. Рядом с ним плюхнулся Димон, а Сергей, не ожидавший такой подставы, расположился на третьей парте того же ряда за Позовым. — Думаете, они нашли замену? — поинтересовались подошедшие девчонки. Одна из них была той самой Юлей, которая залепила четкую пощечину преподавателю с ноги. — За такой короткий срок? Вряд ли! — отмахнулся Сережа, высунув язык. — А если все-таки нашли? Этих преподавателей, как жуков, ей-богу! Зульфия Исмаиловна протянула две первых четверти, это рекорд! Мы не теряем хватку, нет? — От нас только вчера сбежал учитель, тебя это так волнует, Софи? — ответил на вопрос блондинки Позов. — Я ненасытная! — заулыбалась она. — Да какая разница-то? — Шастун громко опустил ладони на стол и по классу прошелся оглушительный стук, который заставил всех замереть и обратить внимание на своего предводителя. — Если они найдут нового учителя — пускай. Кто бы это ни был, мы ведь не позволим ему просто брать и указывать нам, так? Они слишком большого мнения о себе лишь потому, что родились раньше нас. Якобы, жизнь прожили. И в тридцать, и в сорок, и в пятьдесят лет можно быть тупым, так? — Так! — закричал класс с энтузиазмом. — Разве мы не справимся с еще одним? Да, на его место придет кто-то другой, но мы сможем спровадить и его. Как это делали раньше. Так? — ТАК! — вновь повторил класс, только уже громче. — Да и вообще. Кому захочется преподавать в нашем классе, который эти паиньки из параллельных считают сборищем отбросов общества. Они правы? Нет! У нас есть свои идеалы, и эти идеалы — гнобить учителей за их завышенную самооценку. Так? — ТАК!!! — Так, — в проеме показался Павел Алексеевич и глаза его были как-то по хитрожопому прищурены. Он скрывал довольную улыбку за синей папкой у себя в руках и молча оглядывал замерший класс. Все его тело было вытянуто в тугую струну, а кончики пальцев, кажется, слегка подрагивали. Что, Павел Алексеевич, пришли сообщить радостную весть? Ну, что же вы тогда в дверях стоите? Вперед! И, словно бы услышав мысли класса, Добровольский убрал папку от нижней половины лица, выпятил грудь и чуть приподнял подбородок, шагая к пустому учительскому столу. Его взгляд вновь облетел мимо каждого ученика, а затем директор выпрямился, складывая руки. — Итак, — начал он. — Ваш прошлый учитель… приболел. — Что, как и позапрошлый? — пожал плечами Сережа и по классу прокатились смешки. Павел Алексеевич тоже улыбнулся, но менее добродушно. — А еще у Дениса Маратовича проблемы в семье, у него рожает собака, большие проценты на ипотеку, из-за чего он сменил паспорт и уехал в Мексику торговать героином, но да, он заболел. Поэтому кто-то должен будет вести у вас русский и литературу. — Лишь бы не человек с отчеством Маратович, — зажмурив глаза, вслух взмолился Сережа. — Тише, джигит, — фыркнул на него Позов и обратил свое внимание на Добровольского. — Нет, у него отчество не Маратович, а вот фамилия исконно русская — Попов, — пожал плечами директор, и класс снова зашептался, переглядываясь. — Не нужно устраивать дебош, ради бога. Знаю, что вам бы не следовало такое говорить, но это — его первый преподавательский опыт, поэтому, прошу вас, будьте помягче, — на этих словах он бросил многозначительный взгляд на Шастуна, Позова и Матвиенко. — Что ж, — Павел посмотрел на наручные часы, затем на круглые настенные, висящие над дверью. — Скоро он придет и должным образом представится. Я надеюсь, что ни у кого в классе нет, к примеру, тухлых яиц или прогнивших помидоров для массового забрасывания учителя? — Только жвачки, Павел Алексеевич, — цокнув, выкрикнул Матвиенко. — Жвачки… жвачки, это хорошо, — покачал головой Добровольский, потирая глаза. — Ладно, удачи вам… и ему тоже, — быстро исправился он и, попрощавшись, вышел из кабинета. — А я говорила! — тут же подлетела Юля, рядом с ней стояла Софи, подле них, закатывая глаза точно в тех сопливых русских драмах, возвышалась Лера. — Тош-Тош. Что делать-то будем? — У нас есть жвачка, хвостик и Сережа, — усмехнулся Антон. — Все будет в порядке, для нас, по крайней мере. Эта фраза, видимо, убедила учеников, потому что после нее каждый занялся своим делом, в том числе и сам Шастун. Парень что-то скрупулёзно вырисовывал в тетради, Позов говорил с кем-то по телефону, а Матвиенко отвлекал и первого, и второго, все время спрашивая что-то про совместную ночёвку или их давний обряд ходить к кому-то на каникулах для посиделок с пиццей и газировкой. Но затишье продлилось недолго, ведь прозвенел звонок, а 10 «В», решивший произвести наипрекраснейшее первое впечатление на нового учителя, ровненько расселся по местам и выпрямил спины, точно в первом классе. На задних партах кто-то тихо перешёптывался, в коридорах стало пусто, ведь все разбежались по классам, и только в кабинете 4/6 стояла прочная пелена из возмущения и накатывающей злости. Прошло восемь минут от урока, но в класс так никто и не зашел. — Он не пришел! — зафырчал Сережа. — Можно считать, что это наша заслуга и новый рекорд, если учителя мы еще не видели, но он якобы есть, но не пришел? — сама не поняв своих слов, спросила Софи, наматывая на длинный палец белокурый локон. — Он по любому зассал… — Простите, еб вашу мать, за опоздание!!! В класс влетел мужчина, а точнее сказать, парень лет двадцати двух. Взъерошенный и похож на бойцовского петуха после боя, он был одет в белую длинную майку, синий костюм, нижняя часть которого, кажется, была обычными домашними штанами, а на ногах сидели белоснежные кроссовки. От бега челка вбежавшего сместилась куда-то в бок, а все остальные волосы просто стояли дыбом. В руках с длинными пальцами располагались многочисленные бумаги, которые, то и дело, падали на пол. — Ух, как так-то? Опоздал? И зачем людей поднимать в такую рань? Гребанные учителя, — пробурчал мужчина сам себе, взвалив все папки на стол, а затем начал ползать по кабинету в поисках упавших листочков. — Так, все, — он, наконец, собрал все, что нужно, аккуратно уложил это на деревянную поверхность стола, выпрямил спину и сбившимся взглядом оглядел ошарашенных учеников. Каждый сидел за партой, выгнув спину, подняв подбородок и округлив глаза. Даже Шастун, который ожидал кого угодно или что угодно, но не это, смотрел на учителя с открытым ртом и застывшим выражением идиота на лице. — Я действительно опоздал, — оправдывался пришедший, добродушно улыбаясь, но вместе с тем разочарованно поглядывая на явно спешащие, по его мнению, школьные часы. — Ладно… так. Начнем с… приветствия? Приветствие. Ученики начали переглядываться, некоторые даже тыкали в мужчину пальцами, другие просто потирали виски, третьи шумно вздыхали, а четвертые просто что-то плели под партой, и, кажется, это были петли на шею… — Меня зовут Попов Арсений Сергеевич, и я ваш новый классный руководитель, — заулыбался мужчина детской наивной улыбкой. Шастун с Позовым переглянулись, и в зеленых глазах Антона проскочила такая яркая искра, что Дима невольно вздрогнул, сглотнув. «Повеселимся».