Омерта Советника

— Я ЭКСТРЕМАЛЬНО НИЧЕГО НЕ ПОНЯЛ!!! — Кто бы сомневался… — ТАК ТЫ УТВЕРДИШЬ ЗАЯВКУ? — Говорю же, нет! — ВО ИМЯ ЭКСТРИМА, ПОЧЕМУ??? — Ох, да за что же мне всё это?! Уже битый час я спорю с Главой клуба бокса Сасагавой Рёхеем по поводу того, что выдавать каждый месяц по новой боксёрской груше, потому что старая потрепалась — нельзя. Я старалась ему объяснить и на пальцах, и даже рисовала на листочке, поясняя, что да как, но у этого парня походу всего одна извилина, и то прямая. Если он что-то решил, то хоть убей, его не переспорит никто в этой жизни. Теперь я понимаю, почему многие просто сдаются и уступают парню во всех спорах. Он и мёртвого уговорит воскреснуть, дай только причину это сделать. — Рёхей, ваш клуб требует слишком большой объём финансов, — повторяла я уже в сто первый раз. — Слишком большие запросы, но при этом мало результата. — Тогда я приглашу ещё больше учеников в клуб бокса! — не сдавался парень. — Да не в количестве дело! — уже стонала я. — А в эффективности! Понимаешь? Короче, — потёрла пальцами переносицу. — Нужны победы! Много побед! На всех соревнованиях, что только возможно! Прославляете школу Намимори — получаете свои боксёрские груши, понял? — ДА! — воскликнул парень и улыбнулся. — Я экстремально побеждаю на соревнованиях, ты даешь нашему клубу боксёрские груши! — Ну, не совсем… но хрен с ним, пусть будет так, — уже просто устала, поэтому согласно закивала. — ОТЛИЧНО! — опять заорал во всё горло парень, поднимая кулаки над головой. — Но ближайшие соревнования у нас перед новым годом… Хм… — парень задумался. О небеса! Неужели он умеет это делать? — Тогда я загляну к вам позже! Пока! Наконец-то Рёхей ушёл, оставив меня одну в кабинете, после чего я буквально физически ощутила эту сладкую и опьяняющую тишину. Не выдержав, голова рухнула на стол, где уже находились разбросанные листочки бумаги. И во что только превратилась моя жизнь? Прошёл приблизительно месяц с тех пор, как я стала своего рода секретарём в Дисциплинарном Комитете. Сначала это казалось довольно забавным и простым. Я быстро поняла, какую формулу необходимо применять, да и вообще, что, куда, зачем и для чего. Вот только, чем лучше я справлялась, тем больше работы на меня наваливали. Причём все, кому не лень. Хибари, Кусакабе и остальные члены Комитета. Они просто сели на шею, свесили ноги и с наслаждением наблюдали за тем, как я тащу весь отдел. Хотя… должна признать, что в какой-то мере мне понравилась эта работа. Да что там, она реально интересная! Я адаптировала её под себя, полностью переведя всю информацию в цифровой вариант. Заявки, финансовые данные, результаты и отчёты всех клубов, затраты на повреждённое школьное имущество — всё теперь было вбито в компьютер, который пришлось с боем выпрашивать у Хибари. Это было ещё то событие, но уже на третий день он понял, что компьютер и в самом деле необходим. Вся эта огромная кипа бумаг превратилась в статистические данные, которые можно было просмотреть в любое удобное нам время. Вот только то, что теперь данным вопросом занималась я, не всех устроило. Были клубы, которые получали неплохие деньги, но после просмотра истории их эффективности и пользы школы, я решила урезать денежный взнос. А некоторые и вовсе перестали что-либо получать. Особенно клуб программирования. По сути, они всегда писали заявки, в которых просили сумму денег и оправдывали свои нужды возвышенным научным языком. Вернее языком программирования, который простой смертный не поймёт. Хибари не разбирался в подобных вещах и зачастую просто отказывал, не вникая в суть. Но бывало и такое, что он одобрял заявку. Тогда клуб программирования ликовал, и все были довольны. Но я в этом разбираюсь. В компьютерной технике я словно рыба в воде. И когда стала читать заявку, то немного была шокирована от той наглости, до которой парни из клуба программирования докатились. Используя терминологию известную не каждому, они в наглую клянчили деньги, но толком не поясняли для чего. Более того, в пункте «эффективности клуба» писали самую обычную тарабарщину. Казалось, что они просто скопировали несколько страниц из учебника по информатике и вставили в заявку. Когда я ещё искала, в какой клуб вступить, клуб программирования стоял у меня на первом месте. Но, заглянув к ним в кабинет, увидела группу школьников, которые только и делали, что играли в игрушки по сети и смотрели хентай. Вывод был очевиден — там мне делать нечего. Но они, видно, считают иначе, раз продолжают слать заявки чуть ли не каждые два дня. В итоге, я разозлилась и написала им официальный ответ. Вот только он был закодирован банальной двоичной системой состоящий из нуля и единицы. Чтобы прочитать послание, ребятам было необходимо оцифровать документы и пропустить через командную строку. И только после того, как они всё это сделали, на экране появлялся бы чёрный экран и белая надпись: «Прекратите писать в заявке ерунду. Иначе в следующий раз я расскажу о ней Хибари Кёе. Угадайте, что он после этого с вами сделает?». После такого ответа, заявки со стороны клуба программирования… исчезли, в принципе. А на меня стали коситься так, словно я инопланетянин и враг народа вместе взятые. Начали возникать странные сплетни. То, что я толком не умею драться — узнали быстро. И почему-то из-за этого возненавидели. Перестали бояться и обходить стороной, а наоборот норовили поставить подножку, пихнуть, толкнуть и сделать всё, чтобы задеть меня. Не все, только те, кому я по большей степени отказывала, хотя в основном отказывал ведь Хибари. Но меня это их поведение никак не задевало. В общем школьном буфете, — да, он у нас тоже есть, — я не обедаю. В основном всегда притаскиваю сладости с собой и уединяюсь где-нибудь на крыше. Хотя в последнее время это становится делать всё труднее и труднее. Хибари стало нравиться проводить время на крыше и стоит нам с ним там встретиться, как он в своей манере выгоняет меня оттуда. Но это не всё. От обилия работы я стала убегать и прятаться в школе. Выполню предоставленное мне задание, а потом, пока не дали ещё что-то, прячусь. По-детски? Возможно, но я такой лентяй, что ещё поискать надо. В школе отыскала минимум два десятка отличных мест, где обычный человек меня не найдёт. Но Хибари Кёя похоже в этот список не входит. Он даже в женский туалет не смущается заходить, чтобы прервать моё время разгильдяйства. Хотя порой мне казалось, что ему просто нравится играть в «Кошки — мышки», где я, в итоге, поймана. А эти вечные совещания среди и старшекурсников, и глав клубов?.. И зачем я там? Всё равно все диалоги ведёт Хибари. И с ним все соглашаются. Меня, в принципе, никто не замечает. Ношусь как ненормальная за ним с целой кучей документов. Руки вечно потом как у обезьяны растянуты. Кстати, меня ведь и прозвали так — «Тряпка Хибари». Весело, да? Многие никак не поймут, почему меня ещё не выгнали из Дисциплинарного Комитета. Из-за этого желающих попытать счастье на вступление в Комитет становится с каждым днём всё больше. В принципе, на это у Кёи свой ход. Даёт каждому стандартную анкету на заполнение и после просто говорит: «Вы не прошли». Вот и всё. Кто-то говорил, что я дальняя родственница Хибари, кто-то утверждал, что должна ему крупную сумму денег, оттого и прислуживаю, а кто-то просто был уверен, что я временное развлечение для Демона Намимори. Наскучу — отпустит. Ох, если бы всё было так просто… Я знала, что безумно раздражаю Хибари Кёю. Его злило во мне всё. Да он это и не скрывал. Злило, что я вечно ем, что вечно создаю шум, когда работаю. Злило, что стараюсь спрятаться и ничего не делать. Злило, что я такая слабая, и даже одно небольшое тыканье в моё тело может оставить синяк. Злило, что меня часто приходят навестить Тсуна, Такеши и даже Хаято. Злило, что у Реборна на меня какие-то планы, но он ничего не может понять. Ведь Реборн крут, а я что? Иностранка, которая толком не знакома с местной культурой. Ах, да… то, что я часто ругаюсь и говорю сама с собой на русском или итальянском — его тоже злило. В общем, если так подумать, то я один сплошной комок недостатков для Хибари. За всё время нашего сотрудничества, он ни разу не обратился ко мне по имени или по фамилии. Всегда только — «травоядное» и «бесполезное травоядное». Не знаю точно, чего он от меня ждал, но чем дольше шло время, тем раздражительнее он становился. В какой-то момент я была уверена, что он психанёт и проломит мне череп. Поэтому вообще отошёл от бумажных дел и перевалил всё на меня и Кусакабе. Кстати, Тетсуя довольно забавный парень. Особенно когда ты сидишь в одиннадцать часов вечера с ним один на один в школе и составляешь отчёт, который должен был сделать Хибари для директора. Как-то мы даже общий язык нашли. Только когда одни. При Хибари он всё такой же злой и безразличный ко всему Элвис. Сам же Реборн также часто заглядывал. Вечно слал сообщения, в которых говорилось только о месте и времени, когда необходимо собраться. То была необходима нянька для Ламбо, так как мальчик стал часто прибегать в школу к Тсуне и мешать занятиям. Я сразу отказалась. И приз стать правой рукой Десятого Вонголы меня не соблазнял. Однако Реборн заверял, что я идеальный вариант, так как у меня какая-то особая аура, что действует на детей и животных. Или как-то так. Не помню. В тот день я так сильно устала от вечных вычислений и работы с документами, что толком не слушала малыша. Повернулась к плачущему Ламбо, которого обидел Хаято. — Ламбо, хочешь, я научу тебя ругаться и материться на русском? Будешь оскорблять Гокудеру, а тот ничего не поймёт. — ДА! — обрадовался Ламбо. — НЕТ! — крикнул Тсуна, обхватывая Гокудеру за руки, так как тот уже поджигал партию динамита для меня. — Дар не прошла! Лишь пожала плечами и ушла. Правда, потом, когда появился взрослый Ламбо, благодаря базуке десятилетия, мне удалось краем уха услышать, как он выругался на чистом русском без акцента. Вывод прост — я хороший учитель. Потом был очередной сбор у дома Тсуны в середине октября. Тогда это была вечеринка-сюрприз в честь совместного дня рождения Тсунаёши и Реборна. Конечно, было крайне неловко, когда изначально планировалось празднование только дня рождения Реборна, а о Тсуне вспомнили в самый последний момент. Даже Нана, мать Тсуны, забыла об этом дне. В ту секунду я искренне сочувствовала парню, понимая каково ему. Но, в итоге, всё прошло в стиле… Вонголы. Начали дарить подарки и получать за это баллы. Правда, тот, кто получил бы меньше всего баллов, должен был умереть. Ненавижу мафию и всё, что с ней связано, ну и чёрт с ним. По пути к дому Савады я купила обычный торт и подарила его Реборну. Не много, не мало, а двадцать баллов у меня было. Я осталась в живых. Пока что… Вся вечеринка закончилась тем, что Тсуну, после его представления с Хаято, пришлось тащить в больницу. Во время выступления он вошёл в режим посмертной воли и скрутился в небольшом ящике буквой «зю», втыкая в ящик острые мечи. Жив-то он остался, но врачи ещё долго соображали откуда, что и куда растёт. Уже ближе к ноябрю послышалась очередная довольно странная новость, мол, в Намимори прибыл наёмный убийца из Китая. Эта весть меня так «обрадовала», что я прям не знала, куда деть себя. Либо искать бункер при атомной войне, либо сразу на кладбище идти. Кто это и как он выглядит, этот очередной киллер, мне не сказали. Просто дали понять, что зовут его И-Пин. Однако позже я сама выяснила, при довольно странных обстоятельствах. Идя по коридору с огромной стопкой бумаг, которые я тащила из архива в кабинет Дисциплинарного Кабинета, на меня налетело что-то мелкое, круглое с короткой чёрной косичкой. Я уж было подумала, что это мячик, который притащили школьники в здание, но нет. Оно было живое. В первое мгновение после столкновения в воздух полетела вся стопка бумаг, которую я так старательно тащила, да видно не судьба. Но ни один листок не упал на пол, так как мячик, а вернее ребёнок, с потрясающей скоростью собрал все парящие в воздухе листочки и, сложив их в аккуратную стопочку, вернул мне. От ребёнка сильно пахло чесноком, но этот запах не отталкивал. Наоборот — вызывал аппетит. — Спасибо, — улыбнулась я, беря стопку. — Ещё б немного… — осмотрела незнакомца. — Эм, а кто ты? Тут нет отделения для младшей школы. Ты кого-то ищёшь? Может брата или сестру? — ребёнок отрицательно покачал головой и что-то произнёс на непонятном мне языке. Не сразу до меня дошло, что мне отвечают на китайском. Этот язык, к сожалению, мне не знаком. Я обратилась на итальянском. — Как тебя зовут? — малыш нахмурился. Хм, попробуем ещё раз. — Как тебя зовут? — уже на русском. — О! — удивилась она. — Моя звать И-Пин, — заговорил ребёнок, и я остолбенела. Так это и есть тот самый киллер из Китая? Как страшно жить, раз дети в наёмники идут. Но тут другое, И-Пин понимает русский язык. Даже говорит на нём. Плохо, коряво, но говорит. — Ты знаешь русский, — удивилась я. — Моя учитель знать русский. Моя учитель там бывать. И-Пин любить учиться. И-Пин очень стараться. — Ясно, — улыбнулась я. С виду не похожа на того, кого следует бояться. Может слухи — это просто слухи? — А меня зовут Дар. Так кого ты ищёшь, И-Пин? — Дар? — ребёнок удивился. — Серра Дар?! — я насторожено кивнула. — Учитель говорить о Дар. Учитель велеть быть осторожный. — Вот как, — усмехнулась я, понимая, что мы в похожей ситуации. Прозвенел звонок на урок. Время идёт, а я тут с китайским ребёнком болтаю. — Ладно, — прижала к груди стопку листов бумаги. — Удачи! В чём бы она тебе не понадобилась, — я направилась дальше по коридору. — Се-се, — произнёс ребёнок, сложив перед собой ладони и слегка поклонившись. Кажется, меня поблагодарили на китайский манер. Это было довольно странно, особенно когда потом Тсуна рассказал, что И-Пин — девочка. И угадайте, что? Отныне живёт у него дома. Честное слово, все самые опасные и подозрительные личности останавливаются у этого Савады. Ясное дело, что ни к чему хорошему это не приведёт. Но Ламбо наконец-то есть с кем поиграть, и он перестал приходить в Среднюю школу Намимори просто так. Однако время шло и вот, наступил не самый для меня приятный день, который я не сразу-то и заметила вначале. Одиннадцатое ноября. С самого утра небо было закрыто плотными грозовыми тучами и мир, казалось, окрасился в серые тона. Дул сильный ветер, но я не чувствовала холода. Наоборот, чувствовала себя крайне уютно. Я даже не одевалась по-осеннему, а продолжала носить одну лишь форму, так как накинь что-нибудь ещё и стало бы жарко. Шла я в школу медленно, так как в голове суетились мысли. Обо всём, что до сего момента я прочно старалась оттолкнуть от себя. О переезде в Японию и о том, как обернулось то, что теперь втянута в мафиозную группировку. О том, что родители до сих пор не выходят на связь, а ведь прошло уже практически полгода. Они продолжают избегать меня, и мне кажется, на это есть причины намного серьёзнее, нежели просто страх скандала. Что за договоренность с Вонголой? Что за семья Серра? Почему они так боятся мою семью и самое главное меня? И почему я упорно игнорирую всё, что происходило ранее? Словно целенаправленно избегаю любой информации, касаемо того, кто я и почему оказалась там, где оказалась. — Привет, Дар! — услышала я голос Ямамото, когда подошла к вратам школы. Голос парня был весёлым и радостным, как всегда. Но звучал он для меня как-то отдалённо. Словно из-под земли. — Ты бы одевалась теплее. Хоть ещё снега нет, да сегодня дождь обещают. Простудишься. — Ага, — бросила я с неким безразличием и пошла дальше, думая о своём. — Дар, опять спишь на ходу? — продолжал смеяться Такеши, догоняя меня, и чтобы продолжать беседу, стал идти в сторону школы спиной вперёд, а ко мне повернулся лицом. — Таблетку Шамала уже приняла или забыла? Лучше тебе принять, а то так и весь день проспишь. — Ага… — вновь бросила я на автомате, даже не смотря, куда иду. — Хм? Ты сегодня какая-то странная, — протянул бейсболист. — Тебе бы не помешало развеяться. Не хочешь придти ко мне на игру? Если до обеда дождя не будет, то наша команда играет на спортивной площадке против школы для мальчиков с соседнего квартала. Говорят, там у них сильные парни. Даже волнительно! Ха-ха-ха! — я ничего не сказала, так как вообще не слушала о чём Ямамото говорил. — Дар? Дар! — А? — немного пришла в себя. — Извини, у меня много работы. Встретимся потом, — развернулась и, ускорив шаг, побежала вдоль коридоров в сторону кабинета Дисциплинарного Комитета, оставив удивленного Такеши одного. В кабинете никого не было, что позволило мне сразу пройти к своему диванчику и, сев на него, продолжить мысленно задавать себе вопросы, которые я ранее избегала. И, кстати, почему? Было некое состояние потерянности и безмятежности. Я совсем не ощущала реальности. Всё стало серым, ненастоящим, словно сон. — Травоядное, ты ещё долго собираешься меня игнорировать?! — послышалось откуда-то издалека. Рефлекторно я повернула голову в сторону звука. Это был Хибари Кёя. Кажется, он был зол, а, может быть, и нет. Не понятно. По его лицу никогда ничего не понятно. — Хибари-сан, вы были тут? — спокойно произнесла я, отворачиваясь в сторону окна. — Здравствуйте. — И это всё? — голос был раздражён и начинал слегка рычать, как приглушенный мотор мотоцикла. — Я уже двадцать минут пытаюсь до тебя достучаться, бесполезное травоядное! Соберись, на сегодня у нас много работы и… — Хибари-сан, а какой сегодня день? — спросила я, совершенно его не слушая. — Одиннадцатое ноября, — бросил парень через плечо, направляясь к своему столу. — Вот оно что… — и тут до меня дошло, что за день сегодня. Встав с дивана, я направилась к выходу. — Хибари-сан, вынуждена вас сегодня покинуть. Это личное. — Разве я давал на это разрешение, травоядное? — я проигнорировала эти слова и продолжила идти к двери. Практически коснулась пальцами до дверной ручки, как неожиданно почувствовала, что падаю на спину. Вернее меня опрокинули, скрепив руки над головой мёртвой хваткой, а к горлу придавили конец стальной тонфы. Сам же яростный Хибари Кёя сидел на мне сверху так, что даже ноги были обездвижены. Но я и так не сопротивлялась. Просто лежала и думала о своём, смотря «сквозь» Хибари. — Похоже, обычные слова до тебя не доходят, — злобно усмехнулся Кёя. — И как Глава Дисциплинарного Комитета я просто не могу проигнорировать такое нарушение. Поэтому готовься, — наклонился к самому лицу. — Я забью тебя до смерти. Ты меня порядком достала. Я видела, что он говорит. Слышала, что он говорит, но не слушала. Не воспринимала информацию на должном уровне. Всё было словно во сне. Ни страха, ни боли, ни ненависти — вообще ничего. Сегодня тот самый день. Он наступил. Каждый год одно и то же. Каждый год одно и то же чувство растерянности. — Интересно, — негромко произнесла я вслух, за долю секунды до того, как тонфа коснулась моего лица. Вернее, она замерла прямо на уровне моих распахнутых глаз. Я даже не моргнула, когда Хибари подносил оружие. Но услышав мой голос, он замер. — Интересно, а сегодня будет дождь? — Дождь? — похоже, парень был в недоумении от моего поведения. Ведь я не сопротивлялась и, самое главное, не боялась. Сердцебиение спокойное, дыхание ровное. Совсем не то, что он привык видеть в своих жертвах. — Сколько себя помню, в этот день всегда идёт дождь, — пояснила я, повернув голову в сторону распахнутого настежь окна. С моего положения, мне были доступны только безмятежные серые облака. Грозовые тучи набирались сил. — В этот день? — продолжал не понимать Хибари, но всё ещё сидел на мне, сжимая одной рукой мои запястья над головой. — Да, — негромко произнесла я. — В день моего рождения. — День… рождения? — голос парня дрогнул, но лишь на мгновение. Более того, он нахмурил брови и отвёл взгляд, словно что-то вспомнил неприятное, но, кажется, это было смущением. Хибари отпустил мои руки и наконец-то встал в полный рост, отворачиваясь. — Ясно, — бросил он через плечо. — Иди куда хочешь. Не мешайся. — Спасибо, — произнесла я, вставая на ноги и продолжая свой путь. Интересно, он бы понял меня, если бы я сказала, что ненавижу свой день рождения? Думаю, нет. Стоило только выйти из здания школы, как начался дождь. Вначале он был мелким и практически незаметным. Но уже через десять минут город окружил настоящий ливень. Форма Дисциплинарного Комитета промокла очень быстро. У меня с собой не было ни куртки, ни зонта. Белоснежные волосы мокрыми прядями прилипали к лицу. Ноги в обуви звонко хлюпали, намекая, что пора её сменить, но я ничего этого не замечала. Даже не помню, когда зашла в магазин и купила мороженое на палочке. Вернее замороженный сок. В этот день я всегда его покупаю, но не ем. Интересно, почему? Ничего не понимаю. Всё словно в тумане. Ледяные струйки стекают по моему телу. Не было ни одной сухой ниточки, но это всё не важно. Я брела в неизвестном направлении, совершенно ничего не замечая перед собой. В какой-то момент поняла, что нахожусь на неизвестной мне детской площадке, сидя на раскачивающихся качелях. Наблюдая за тем, как мороженое медленно тает в моих руках, стекая на землю, я пыталась вспомнить. Вспомнить тот день. Это повторялось каждый год, сколько себя помню. Лучше бы его вообще не существовало. Именно в этот день, когда мне было три, пожарные вытащили меня из горящего дома. Именно поэтому ненавижу свой день рождения. Что там произошло, я не знаю. Не помню. И это меня мучает. Кажется, что я должна вспомнить. Это очень важно, настолько важно, что занимает всё моё сознание. Но сколько не пытаюсь, всё никак не получается приоткрыть хотя бы чуть-чуть завесы этой тайны. С того дня мои волосы белее снега, но почему они стали именно такими? Что произошло в том пожаре? Столько вопросов. В остальное время года я об этом не думаю, так как в голове словно крутится некая команда — «Не думай об этом! Не смотри туда! Избегай всего, что с этим связано!». Именно по этой причине я не стремлюсь узнать что-то о своей семье. Не стремлюсь понять Реборна и мир мафии. Избегаю любое упоминание о криминальном мире. Я уже столько раз слышала, что семья Серра принесла семье Вонгола кучу хлопот, но что это значит? Почему меня называют Представителем этой семьи? Значит нас много? И почему именно я? Реборн знает обо мне больше, чем я сама о себе узнала за всю жизнь. Кто этот мальчик? Порой мне кажется, что он уже далеко не мальчик, а скорее взрослый мужчина с огромным жизненным опытом. Это пугает и привлекает одновременно. Я люблю загадки. С детства их обожаю. Однако самой главной загадкой является моя собственная жизнь. В этот день, словно все сознательные запреты исчезают, и я начинаю задавать вопросы. Много вопросов. Так много, что даже теряюсь. Моё тело спокойно воспринимает холод, а также невосприимчиво к ядам. Почему? Почему мама вырабатывала во мне подобное свойство? Кто мои родители на самом деле? Серийные убийцы? Наёмники? А брат? Он в курсе всего этого? Мы жили как образцовая семья. Папа — профессор, мама — педиатр, брат — юный гений учится за границей. И я… казалось бы не подающая никаких надежд. Просто люблю технику и всё, что с ней связано. Загадки и ребусы. Но не могу спать ночами, вообще предпочитающая отшельничий образ жизни. Почему? Почему я такая? Столько вопросов, но завтра всё будет как всегда. Я отброшу в сторону все эти мысли и продолжу свой путь, словно этих мыслей и не было. В этот день всегда идёт дождь. Мне он нравится. Словно смывает все плохие воспоминания и даёт возможность родиться заново. Возникает лёгкое чувство покоя. Хотела бы я, чтобы дождь так шёл вечно. Не люблю солнце, не люблю тепло. В ночи я всегда чувствовала себя значительно лучше. Мороженое почти дотаяло. И зачем я его покупаю каждый год, если не собираюсь есть? Что с ним связано? И главное именно замороженный сок, хотя если знать мои вкусы, то мне больше нравится пломбир в шоколаде. Но нет. В день своего рождения покупаю именно замороженный сок на палочке. Дома с родителями никогда не праздновала свой день рождения. Нет, они пытались воспитать во мне любовь к данному празднику. Торт, веселье, гости… Но я всегда уходила из дома и проводила его в одиночестве, чтобы подумать. Попытаться вспомнить то, что так тяготит моё сердце. Что произошло тогда, в том пожаре? — Эй! Белобрысая ведьма, это ты? — услышала я знакомый мужской голос. — Эй! Да чтоб тебя. Какого чёрта ты тут делаешь? — А? — подняла голову и увидела перед собой раздраженного Гокудеру, который дрожащими губами сжимал сигарету, а руками зонтик. — Хаято? Что ты тут делаешь? — Это я у тебя спросить пытаюсь! — рычал на меня парень, немного дрожа от холода. — Сколько ты тут сидишь? Да и вообще, почему тут? Разве тебе не холодно? У меня от этого дождя весь порох отсырел, — злился Гокудера. — Занятия кончились, и я шёл домой, а тут ты… выглядишь, словно, в самом деле призрак. — Ага, — кивнула я, опустив голову и посмотрев на палочку от мороженого, что я до сих пор держала в руках. Да уж. Видно, я давно тут сижу и совсем потеряла счёт времени. Раз занятия уже кончились, то уже давно за полдень и приближается вечер. — Извини. — К чёрту твои извинения! — фыркнул парень. — Иди домой, если не собираешься простыть! На тебя смотреть больно. — Ага, — вновь бросила я, вставая с качели и направляясь подальше от детской площадки. — Чтоб тебя… И куда ты пошла? — крикнул мне парень. — Ты вообще живёшь в другом направлении! Э-э-эх! — он почесал голову, словно над чем-то думая. — Да что с тобой сегодня? Этот бейсбольный придурок упоминал, что ты какая-то странная, но Реборн-сан велел не влезать, — я просто пошла дальше, не обращая внимания на слова Гокудеры. В то время как парень начинал злиться всё сильнее и сильнее. Его сигарета потухла от влажности, из-за чего возрастала злость Хаято до уровня демона. — Фек! Это меня не касается! — бубнил парень за моей спиной. — Это меня не касается! Так велел Реборн-сан! Это меня не касается! НЕ КАСАЕТСЯ! Чёрт… ЭЙ! ВЕДЬМА! СТОЙ! — за спиной послышалось приближающееся хлюпанье. — Идём! — А? — только и смогла высказать я перед тем, как Гокудера схватил меня за руку и потащил в неизвестном направлении. — Ты там ничего не подумай, — добавил он, не оборачиваясь. — Я это делаю не для тебя, а для Десятого. Ведь я всё же его Правая Рука. — Что? — всё ещё не понимала я, но на этот раз Хаято не ответил. Сопротивляться не имело смысла, да и как-то не думала об этом. Гокудера всегда проявлял некую агрессию по отношению ко мне, так что уверена, что скоро он психанёт и отпустит меня. Но нет. Парень привёл меня к невысокому одноэтажному дому, открыв дверь своим ключом и силой впихнув в здание. Внутри было тепло, сухо и тихо. Это его дом? Скорей всего, так и есть, так как Гокудера, не глядя, швырнул обувь и сумку на тумбочку в прихожей. Снял промокшую ветровку, продолжая о чём-то ругаться. Зонтик сложил и повесил на крючок, также в прихожей. На меня никакого внимания не обращал. Бъянки, старшая сестра Хаято, живёт в доме Тсуны, но о том, где живёт сам Гокудера, я не знала. Видимо, тут. Снимает домик, как и я. Вот только зачем он меня сюда привёл? Со всего тела градом стекала вода, вызывая огромные лужи под ногами. — Вот, — произнёс Гокудера, выходя из какой-то спальни протягивая мне стопку одежды. — Пройди в ванную и переоденься. — Я… — смотрю на аккуратно сложенную одежду. А он педантичен. — Я, пожалуй, пойду домой… — повернулась к двери, но тут же почувствовала, что меня вновь схватили за руку. — И куда ты пойдёшь в такую погоду?! — вскрикнул гневно парень, после чего силой потащил в ванную комнату. — Мне, знаешь ли, это тоже не очень-то нравится! Просто не хочу потом со стыдом в глаза Десятому смотреть, поняла? — Гокудера пихнул меня в ванную и резко захлопнул за спиной дверь. Правда, предварительно включил в комнате свет. Из одежды он мне дал свою тёмно-красную футболку, на котором было изображено НЛО в форме летающей тарелки. А также шорты цвета охры. Также имелось одно полотенце явно намекающее, на то, чтобы я вытерла волосы. Немного посмотрев на вещи, мне ничего не оставалось, кроме как переодеться. Всё равно домой, похоже, просто так не пустят, а в мокром разгуливать — Гокудеру злить. Все действия были на уровне подсознания. Сняла мокрую одежду, накинула сухую, которая на несколько размеров была больше меня, после чего выжала из своей формы влагу, повесив её сушиться там же, и вышла в коридор. Перед дверьми в ванную уже стояли готовые для меня тапочки. Ковров тут я не видела, да разгуливать босиком — мне не привыкать, но всё равно уважу хозяина и надену их. Хм… они явно принадлежат Хаято. Моя нога в них буквально утопает. Шаркающими шагами прошлась по коридору, выискивая одноклассника. Уже хотела позвать его, как из дальней комнаты послышалось небольшое хлопанье и ругательства на итальянском. Как оказалось, парень злился на телевизор, что отказывался работать. Хаято уже успел переодеться и выглядел как-то по-домашнему. На нём не было его излюбленных колец и брелков с черепами, что придавали парню этакий стиль рокера. Он был одет в обычную футболку и шорты, похожие на те, что были на мне. Пепельные волосы собраны в короткий хвостик на затылке, а на носу сидели очки. — Дерьмовое старьё! — злился он на итальянском. — Ты будешь работать или мне тебя выкинуть, а? — Позволь мне, — обратилась я к парню на его родном языке, протягивая раскрытую руку. Парень сначала вздрогнул, не ожидая, что нахожусь так близко. Потом осмотрел меня с головы до ног и, хмыкнув, вернулся к своему занятию. — Иди, для начала обсохни, — перешёл он на японский, махнув в сторону кресла, который находился в конце зала. Пожав плечами, направилась в указанную сторону и, сев в кресло, поджала ноги, обхватив их руками. Тело было ледяным, но мне привычно. Люблю холод. Даёт возможность хорошо подумать. Не знаю, сколько времени прошло, когда перед моими глазами возникла чашка горячего шоколада, испускающего приятный сладкий аромат ванили. — Держи, — бросил Хаято с неким безразличием, делая маленький глоток из точно такой же чашки. — Эх, старая рухлядь, — вздохнул он, садясь в другое кресло. — Надо будет хозяину дома об этом сказать. На свалку давно пора выкинуть. Или в музей. — Угу, — кивнула я, вдыхая аромат горячего напитка. Гокудера бросил на меня косой, полный подозрения взгляд. Бирюзовые глаза сощурились, испуская недоверие. Казалось, что еще немного, и он дыру во мне сделает. Скорей всего, парень ждал каких-то объяснений или слов с моей стороны, но я молчала. Просто уставилась в одну точку и ничего больше не замечала вокруг себя. — Да что происходит, чёрт возьми?! — не выдержал Гокудера. — Что с тобой? Ты какая-то странная! Бесишь! Нет, ты всегда не от мира сего, но сегодня — особенно. Можешь сказать, что случилось? Не обещаю, что помогу, но это хотя бы перестанет меня раздражать. — Хаято, — обратилась я к нему, продолжая думать о своём, но парень замолк. — С первого дня, как только ты узнал, что я из семьи Серра, ты относился ко мне крайне осторожно. Скажи, почему? Что ты знаешь? — Идиота из меня делаешь? — психанул Гокудера. — Я уже слышал нечто подобное, но никогда не поверю, что ты прожила четырнадцать лет и ничего не знала о прошлом своей семьи. Тем более зная о твоём интеллекте… — Да, — губы дрогнули в лёгкой улыбке. — Скорей всего, ты меня никогда не поймёшь, но это правда. Представь себе, что всю жизнь я прожила как обычный подросток, которому постоянно говорили, что он гений, но разве не все родители так говорят о своих детях? Я знала, что немного умнее своих сверстников, но не считала это чем-то выдающимся. У меня был серьёзный пример перед глазами. Старший брат Рома намного способнее меня. Во всяком случае, я так всегда думала. Жила в России и никогда ничего не слышала ни о мафии, ни о семье Серра, ни о том, что меня ждёт в будущем. Даже японский я учила для того, чтобы потом поступить здесь в какой-нибудь университет и продолжить своё обычное существование, — смотря на остывающий шоколад в моей чашке, я улавливала собственное отражение. Оно было каким-то грустным, а жёлтые глаза приобрели цвет тающей карамели. Хотя, возможно, это только игра света. — Даже приехала в Японию для того, чтобы просто учиться и знакомиться с местной культурой. Однако в первый же день узнаю, что я Представитель некой огромной и опасной семьи Серра, у которых договор на меня с семьёй Вонгола. Как только я достигну совершеннолетия, то должна буду выйти замуж за Саваду Тсунаёши, который сам ещё не понял, куда влип. Более того, мои родители пропали. На сообщения и звонки не отвечают. Спросить о том, что вообще происходит не у кого. Но всё сводится к простому: меня всю жизнь обманывали, чтобы под конец использовать, дав некий статус Советника. Хочешь, верь, хочешь, нет, Хаято, но такая у меня ситуация, в которой нахожусь уже около полугода. Я замолкла, и в комнате воцарилась гробовая тишина. Мне казалось, что парень сейчас вскочит, начнет как обычно грубить и фыркать по поводу того, что я наговорила. Но нет. Он молчал. Более того, его лицо стало каким-то взрослым и серьёзным. Словно передо мной и не Хаято вовсе, а кто-то другой, мне ранее не знакомый. Парень, достал сигарету после чего, зажав её между губ, поджёг и закурил. — Я тебя понимаю, — неожиданно произнёс он серьёзным и спокойным голосом. — Пожалуй, даже очень хорошо понимаю, — в бирюзовых глазах плясал огонёк сигары, но сами они стали такими же туманными, как и мои недавно. Казалось, что моё сегодняшнее настроение заразно, и теперь Гокудера витал в точно таких же вопросах, что касаются его прошлого. — Хорошо, — он затянулся. — Я расскажу тебе всё, что знаю о семье Серра. Но это будет один единственный раз. Второго подобного поступка с моей стороны не жди, поняла? — я согласно кивнула, приготовившись слушать. — В принципе, знаю не так уж и много. В основном сплетни, да и только. Где-то они чересчур приукрашены, а где-то и вовсе былью поросло. Но всё сводится к одному — Серра нельзя доверять. Гокудера наклонился вперёд и положил локти на свои колени, позволяя рукам свисать в воздухе. Только длинные музыкальные пальцы правой руки изредка поднимались к губам хозяина, чтобы сделать очередную затяжку ядовитого дыма. Сам того не заметив, Гокудера перешёл с японского на итальянский язык, но мне это нисколько не мешало, и я продолжала слушать его. — В Серра всегда рождались люди с выдающимися умственными способностями, но Представителем становился только один из их семьи. Кто он и где именно — никто не знал. Эта семья никогда не жила вместе, подобно клану или общине. Они разбегались по всему миру, предпочитая уединённый образ жизни, но из-за договоренности с крупнейшей семьёй Вонголой, те никогда не терялись из виду. Хотя по сути из десяти поколений, только два раза Представитель семьи Серра был рядом от начала до конца с Боссом Вонголы. Это было с первым Боссом и с пятым. В остальных случаях Серра предавала семью Вонголы и становилась самым настоящим кошмаром для всего мафиозного мира. Используя свой исключительный ум и интуицию, они отказывались подчиняться Боссу семьи Вонголы и выбирали свой путь, который полностью противоречил всем союзам мафии. Обычно после такого идёт война, что затрагивает весь мир. — Война? — нахмурилась я. — Из-за одного человека, что просто захотел уйти из мафии? — Ты меня не слушаешь, — повысил тон Гокудера. — Серра не просто уходил из мира мафии, он создавал свою семью. Со своими правилами и принципами. А учитывая, что Серра должен был стать Советником, всё сводилось к тому, что секреты семьи Вонгола были использованы против их же самих. Без потерь это никогда не проходило. После этого имя Серра, что в переводе означает «оранжерею», иногда стало звучать как Герра, что означает… — Война, — закончила я за Хаято. Парень согласно кивнул. — Также я знаю, что многие из союзных семей Вонголы, были против того, чтобы у Десятого появлялся Советник из семьи Серра. Уже несколько поколений Представители этой семьи просто терялись во времени. Не знаю почему, но думаю их просто не находили. После войны с Шестым Боссом Вонголы, Боссы седьмого, восьмого и девятого поколения просто отказывались от сотрудничества с семьёй Серра. Но более двенадцати лет назад, когда нашёлся очередной Представитель, Девятый заключил новый договор с Серра о заключении брака между Десятым Боссом и Представителем. Иными словами это для уверенности, что Серра вновь не пойдёт против всей мафии.  — Что ж, теперь понятно, почему многие меня так боятся, — улыбнулась я. — Представитель, значит… редкие умственные способности… Вот только я совершенно этого за собой не чувствую. Думаю, что Девятый ошибся. Я не та, какой они меня представляют. — Точно не уверен, — начал Хаято, смущённо отводя взгляд в сторону. — Но говорят, что на теле у Представителя семьи Серра имеется особая отметина в форме полумесяца. У тебя она есть? — Это обычное родимое пятно, ничего особенного, — вздохнула я. — Подобные есть у каждого десятого человека на земле. Если не у каждого восьмого. — Но у тебя оно есть? — настаивал парень. — Эх… — вздохнула я, понимая, к чему всё идёт. Повернулась к парню спиной и убрала влажные волосы в сторону, обнажая шею. — Святая дева Мария!!! — воскликнул парень, отскакивая в сторону и падая на пол. — Так это действительно ты! Сомнений нет! — Говорю же, это просто совпадение, — спокойно произнесла я, возвращая волосы в исходное положение и поворачиваясь к собеседнику лицом. — Ты тоже умён, Хаято. И прекрасно должен знать, что со временем все слухи и сплетни обрастают ещё большими слухами и ещё большими сплетнями. Я не сильна в бою и уж точно устраивать войну не намерена. Единственное, что я хочу, это чтобы меня наконец-то оставили в покое. Вот и всё. — Но это точно ты, — продолжал настаивать Гокудера, поумерив пыл. — Да и тем более… хм? Что это? Ты слышишь этот звук? — Звук? — переспросила я, прислушиваясь к тишине. Действительно, что-то в другой комнате напевало ненавязчивую мелодию. Секунд через десять до меня наконец-то дошло, что это мой телефон, который остался в высыхающей форме Дисциплинарного Комитета. — Ой, точно, — я встала с кресла и шаркающими шагами направилась обратно в ванную. Как раз в тот момент, когда я открыла дверь комнаты, мелодия умолкла. Удивительно, что учитывая под каким ливнем я побыла, телефон продолжает работать. Хотя и кнопки слушаются команды не с первого раза. Включив сотовый, я посмотрела на строку оповещения. Пришло одно новое сообщение. От родителей. — А? — сердце нервно сжалось. Я нажала на кнопку «Прочесть» и весь экран тут же загорелся голубым светом, показывающий присланную фотографию. На ней были мама и папа сидевшие в каком-то кафе за столом и державшие два бумажных листа, на которых имелась надпись: «С Днём Рождения, Сметанка!». У мамы эта надпись была на русском, у папы на итальянском. Также внизу фотографии стояла сегодняшняя дата. М-да… а я ведь практически забыла о том, что сегодня за день. — Что там у тебя? — услышала я голос Гокудеры за своей спиной, что, повинуясь зову любопытства, заглянул ко мне через плечо. — Это от твоих родителей? — первый вопрос после увиденного, но не успела я на него ответить, как последовал ещё один: — У тебя сегодня день рождения?! Чего же ты молчала? Десятый непременно бы устроил вечеринку и… — Нет, — оборвала я. — Не хочу. Ничего не хочу. Я не люблю этот день и… Ладно, Хаято. Спасибо, что дал обсохнуть, но думаю мне пора. Уже темнеет. Сейчас соберу вещи и вызову такси. — Не любишь этот день? — не понимал парень. — Кто не любит свой день рождения? И… Проклятье, ты можешь не хвататься сразу за одежду, когда я с тобой разговариваю?! Как же ты бесишь! — вздохнул он, фыркая на ходу. — Так, — забрал у меня из рук гакуран, что я только что сняла, и вернул его обратно сушиться. — Одежда ещё сырая. Подождёшь, ничего с тобой не случится. Идём, — вновь схватил меня за руку и потащил, ничего не объясняя. — Сядь, — сказал парень, когда мы пришли к нему на кухню. — Так вот почему ты весь день как привидение. Из-за Дня Рождения, — Хаято достал очередную сигарету и, включив газовую плиту, прикурил от огонька. — Что ты собираешься делать? — не понимала я. — Ты меня бесишь! — повторил парень. — Учти это и никогда не забывай! Но, — Гокудера заглянул в тумбочку и достал оттуда небольшую кастрюлю. — По себе знаю, что отмечать дни рождения одному не очень-то весело, — поставил кастрюлю в раковину и включил воду, позволяя ей заполнять емкость. — Хоть я и не шеф повар, но уверяю, что готовлю лучше своей сестры. — Ты собрался готовить? — мои брови медленно поползли вверх. — И что же? — То, что я всегда готовлю себе на день рождения — пасту! — гордо произнёс парень, задирая нос. — И если в тебе действительно имеются итальянские корни, уверен, ты оценишь. — Хех, — усмехнулась я и, пожалуй, это была первая искренняя улыбка за весь день. Видно, и правду говорят, что после любого затяжного дождя всегда появляется радуга. Гокудера, подобно урагану, ворвался в самый неподходящий момент, сметая всё на своём пути. Его не звали и не ждали, но он всё равно пришёл, устанавливая свои правила. Возможно, он меня терпеть не может, но должна признать, что как Правая Рука этот парень подходит идеально. — Чего улыбаешься? — фыркнул Хаято, немного краснея. — Думаешь, что я это для тебя стараюсь? Можешь не надеяться! В конце ты всю посуду моешь, женщина. — Э? — а вот это было неожиданно. — Я, вроде как, гость. — А меня это волнует? — усмехнулся одноклассник. — Я бы даже готовить не начинал. Терпеть не могу мыть посуду! Она всё время разбивается! — Покупай пластиковую, неумеха, — бросила равнодушно я. — Молчать! — воскликнул Гокудера, ещё сильнее краснея. — Больно умная, да? Вот помоешь посуду, вызову такси, и езжай хоть к себе в Россию с медведями обниматься. — Больше к тебе в гости не приду. — Как же ты меня бесишь… — бубнил парень, ставя кастрюлю на плитку, после чего стал наблюдать за тем, как закипает вода. — Эй, тебе же пятнадцать теперь, да? — Угу. — Ну, с Днём Рождения, Белобрысая Ведьма, — произнёс он с равнодушием. — Спасибо, Осьминожья Башка, — в тон ответила я. — Бесишь…