С чистого листа

      Я плыл в вязкой темноте, не в силах ей сопротивляться. Не было ни боли, ни чувств, ни воспоминаний. Как будто меня больше не существовало. Неужели я умер?       И тут на каком-то краю сознания я услышал чьи-то крики. Кто-то умолял меня открыть глаза, но этот голос я не мог узнать. Пока не понял, что так отчаянно меня мог звать только один человек. Динара.       Родное имя заставило меня собрать остатки сил. Я приложил не мало усилий, чтобы нарисовать перед собой образ Динары. Я вновь смог увидеть ее смуглую, точно топленое молоко, кожу; иссиня-черные мягкие волосы, что на солнце, казалось, сияли как ночное небо; и самое главное — фиалковые глаза, темно-синие у зрачка и почти небесно-голубые у края радужки со странными фиолетовыми крапинками. И почему-то в моем воображении оно молили меня не сдаваться.       «Но я уже сдался», — хотел было ответить я, но не было сил даже разжать губы.       «Я люблю тебя», — донеслось до меня словно из другого мира. И эти слова стали толчком. Я медленно начал двигаться к образу девушки. И по мере моего приближения она улыбалась все шире. Эта улыбка согрела мое еле бьющееся сердце.       Сердце… Оно работает! Я еще не умер! Меня ждут! Я должен бороться!       С каждым шагом темнота рассеивалась, уступая место яркому свету. Этот свет лился от образа, созданного мной же. Я подошел к девушке вплотную (правда двигался как будто целую вечность), свет ослепил меня полностью — я уже ничего не видел. Но я был уверен, что она есть, поэтому с легкой улыбкой прошептал:       — Динара…       Я открыл глаза. Окружающая обстановка явно напоминала больницу: неудобная кровать, на которой я лежал, пищащие приборы и капельница у изголовья с мутной жидкостью. Но я не помнил, как сюда попал.       — Денчик, — настойчиво позвал Михакер. — Так ты очнулся или опять бредишь?       — Да вроде очнулся, — прохрипел я и закашлялся. В ребрах тут же раздалась боль.       Парень протянул мне стакан воды, который я моментально осушил.       — Спасибо, — поблагодарил я. — Что случилось? Как долго я был без сознания?       — Я покороче скажу, — тихо начал Миша, глазами указывая на противоположную от меня стену. Около нее стоял маленький бежевый диванчик, на котором, свернувшись калачиком, спала Динара. — Думаю, она перескажет это гораздо лучше. В общем, ты попал в аварию, без сознания пролежал меньше двух суток. У тебя сломаны несколько ребер, незначительная кровопотеря от ран на виске и в плече. Ну и вывих ноги, что по сравнению со всем остальным мелочи.       — Ну да, — я чуть улыбнулся. — Ты говоришь, я бредил?       — Звал Динару, — ответил Михакер. — Хотя она от тебя не отходила от тебя с тех пор, как Кратос ее сюда привез.       — Данил! — на мою кровать стремительно села девушка, и я тут же охнул от боли. — Извини… Как я рада, что ты очнулся! Не смей больше так со мной поступать!       — Ладно, — я опустил голову, но не убрал с лица улыбку. — Быть может, ты расскажешь, что случилось?       — Мы с Фоксом общались, и к нам подошел встревоженный Антон. Предупредил, что ты уехал, и больше от меня ни на шаг не отходил. Ближе к ночи, когда ехали в такси, раздался звонок от тебя. Сначала мы обрадовались, но голос был чужим. Человек сказал, что ты попал в аварию, а он свидетель этой аварии. Также сказал, в какой больнице и попросил приехать. Ну, Антон сразу Михакеру позвонил, чтобы он по адресу как можно быстрее подъехал, а у меня истерика началась. Ты представить не можешь, как я испугалась, что ты не выживешь! Всю ночь рыдала. Кратос не спал, рядом со мной сидел, обнимал, успокаивал. Утром, не спавши, арендовал машину и привез меня сюда. Он сейчас у Уайтили отсыпается. Ты скажи мне, что такого случилось, что ты так сорвался, что аж в аварию попал?       — Я скоро стану отцом, — признался я в горькой правде. — Лена уже на пятом месяце.       — Данил, — вмешался в наш разговор Михакер. — Мне Андрей эту ситуацию объяснил. Да, ребенок от тебя, но ни Схемов, ни Лена не будут тебе досаждать. Они счастливы. А Андрюха и вовсе с самого начала был готов принять ребенка. Так что угомони свою совесть.       — Даня, — ласково произнесла Динара. — Неужели ты думал, что из-за этого я откажусь от тебя?       — Если честно, то да, — ответил я. — Я тебе столько боли причинил, что даже сам себе многого простить не могу       Девушка посмотрела на Михакера, и тот без слов вышел из палаты. А она осторожно легла рядом со мной и стала играть моими прядями. Я зажмурился от удовольствия, но насладиться сполна мне не дали.       — Я ни за что тебя не потеряю, пора мне раскрыть секреты, — прошептала Динара, стягивая свой черный напульсник. — Ты спас меня, когда еще не знал обо мне.       Я посмотрел на ее запястье и ужаснулся. Рука была изуродована почти до локтя. На бронзовой коже в хаотичном порядке выделялись рубцы.       — Шрамы… — еле выдавил я из себя.       — Попытка суицида. Все шрамы с одного единственного срыва. Тогда, в один год я потеряла всех. Мать умерла от онкологии, брат с лучшими друзьями погибли в пожаре. Я не смогла с ними пойти, но если бы пошла — наверняка погибла тогда же. Два года назад я потеряла все. Друзья, родные… Никого не осталось. Я не выдержала и решила перерезать вены… Меня спасла соседка — зашла за чем-то в открытую квартиру, увидела меня и вызвала скорую. Пока я лежала в больнице, она вместе со мной смотрела всякую лабуду в ютубе. И тут в трендах наткнулась на твой ролик. Я влюбилась в твой голос и шутки. Решила дорожить хотя бы тобой. Что-то в голову стрельнуло, я больше не пыталась умереть. От тебя нахваталась желаний путешествовать. И это стало моей целью. А когда ты на моё письмо ответил, мне захотелось жить! И вот однажды я встретила тебя, и теперь абсолютно счастлива.       Я не верил. В наши встречи она была жизнерадостной и искренней. Не могли все эти моменты навалиться на её плечи. Эта боль слишком сильна и невыносима для такой хрупкой девушки.       — Не веришь, — хмыкнула она. — Но такова жизнь. На самого же тоже много что свалилось.       — Но моя жизнь не такая тяжёлая, по сравнению с твоей, — возразил я.       И тут моё самообладание не выдержало. Я притянул Динару к себе и впился в губы поцелуем. Я сделаю все возможное, чтобы разделить боль её потерь. И ведь она меня опять простила за мою оплошность. Ей было все равно, что у меня ребёнок. Хотя теперь и мне все равно. Я был уверен, что он в надёжных руках, значит, можно не переживать.       Но так не кстати запищал мой пульс, отчего мне пришлось отстраниться. И Динара по-прежнему смотрела на меня с благодарностью.       — А ведь в моём подсознании была ты, — прошептал я. — Я держался за этот образ и пришел в мир живых снова.       — Знаю, — улыбнулась Динара. — Спасибо, что вернулся ко мне.       — Привет, Гаврюша, — в палату вошел Антон. — Ты очухался?       — Привет, Конина, — не остался я в долгу. — Как видишь.       — Даня, — девушка привлекла мое внимание. — Я пойду перекушу. Тебе принести что-нибудь?       — Что врач разрешит, — ответил я, потому что прекрасно понимал, что меня ждало в ближайшие две недели.       Как только Динара скрылась за дверью, Антон бесцеремонно упал на табуретку, на которой сидел Михакер, и слегка ударил меня в плечо:       — Рад, что ты выкарабкался.       — А я рад, что ты помог Динаре пережить эти события. Спасибо, что был с ней все это время, — говорил я искренне. — Можешь мне еще кое с чем помочь?       — А куда я денусь, — фыркнул Кратос. — Что требуется?       — Зайди в ювелирный, купи лучшее кольцо, какое только найдешь. Хочу сделать Динаре… подарок. С деньгами мы разберемся.       Антон кивнул и тут же убежал из палаты. Наверняка в его голове родилась какая-то догадка, над которой ему стало смешно, но при мне он все же смог сдержаться. И, похоже, я оказался прав. За дверью раздались хрипы — украинец смеялся. И я тоже улыбнулся в пустоту, представив, что Кратос мог себе напридумывать.       А на белой простыне лежал черный напульсник, забытый девушкой. Нет, я больше не позволю ему скрывать истинную Динару.