Анафема

Говорят, белоснежные волосы (или цвета серебра) означают принадлежность к демонам (кроме седых стариков, конечно же, но таких было слишком мало, так как седели люди только перед естественной смертью). Если рождался человек, имеющий этот признак, его убивали еще, будучи младенцем, чтобы он не стал приспешником дьявола. А его родителей пороли тонкими железными прутьями, поливая свежие раны святой водой. Многие думали, что так они «убивают демонов в крови», да и никто особо не сопротивлялся, религия превыше всего. Церковь является самым важным местом. Даже королевский дворец не так важен для людей. Все госпитали и учебные заведения находятся при ней же: школы, университеты, а также более специализированные профессии люди идут получать в неё. Так и получается, что церковь является главным и первым местом, куда идут всё люди. У церкви есть и свои защитники, и палачи — «своя инквизиция». Большинство инквизиторов носили броню, созданную орденом, лёгкие доспехи из пропитанной мучной смесью ткани, кожи и металлических вставок. Металлические сплавы — состоящие из меди и цинка — латунь, применялись в виде наручей, наголенников и пластичного нагрудника. Это позволяло броне прогнуться, но не сломаться. Тканая основа была чёрного цвета, а кожа почти белого. Такое сочетание чёрного, золотистого и белого цветов всегда напоминало о сводах церкви, которой служили инквизиторы. Из оружия они всегда должны были иметь при себе меч, который резко отличался от цвета брони из-за своего металла, коим являлся тантал. Такой клинок был нелёгким, но очень прочным и довольно пластичным, чтобы инквизиторы могли придать ему любую форму, если этого требовала ситуация. Слугам церкви с опытом более семи лет позволялось иметь при себе огнестрельное оружие, но носить его вне миссии каралось лишением этой привилегии. Зарядка оружия осуществлялась самым примитивным образом — в канал засыпался заряд пороха, а затем туда же вводилась железная или свинцовая пуля. Однако большинство, кто имел при себе подобное оружие, уже являлись опытными войнами, предпочитая работать с мечом. Данное стремление к церкви объяснялось священными писаниями, а также, до введения церковью закона об «уничтожении нечестивых», существовало огромное количество людей, имеющих данный признак, которые сошли с ума и калечили себя вместе с окружающими. В каждой деревне рождалось около пяти детей с белыми волосами в год. Демоны в священных писаниях имели белоснежные волосы и крылья, чтобы ввести людей в заблуждение, показавшись ангелами. Но, как только люди подпускали их к себе ближе, те обличали свою истинную сущность, раздирая жертву клыками и когтями, питаясь болью и страданиями. Душа же несчастного была обречена на вечные скитания в кромешной тьме ада, ища упокоения. ••• В зимний вечер, когда ветер забирается во все щели, желая достать частичку тепла и погасить её, в одном из обветшалых домов проходила проверка на чистоту крови новорождённого ребёнка. — Пожалуйста, остановись! Он же совсем маленький! — Молчи, мать демонов! Это уже третий отпрыск с белыми волосами, ты хоть знаешь, что они убьют нас всех, когда вырастут?! — Да не убьют они никого! Не демоны мы! Раздался громкий звук пощечины, стоявшие рядом инквизиторы даже невольно обернулись. Женщина так и стояла в оцепенении. Каштановые спутанные волосы, недоходившие до плеч, были мокрыми от слёз, голубые глаза были широко распахнуты, а рваное платье, дававшее знать о бедственном положении семьи, трепалось от сквозняка созданного «слугами божьими». — Ты будешь гореть на костре, а твой кровопийца сослужит тебе вместо дров! Все постарались побыстрее отвести взгляд. — Вы все умрете в муках, и будете гореть в аду… — прохрипела женщина. Раздался выстрел. Кровь медленно выбегала из раны мёртвого тела и сочилась в щель в полу. — Александр, сколько раз я просил казнить на месте неверных? — Простите, ваше преосвященство, я помню, но я хотел, чтобы это послужило уроком остальным… — Каким уроком? Ты хотел, чтобы они сопротивлялись? — Нет… простите. — Прощаю, и не заставляй больше марать руки твоего начальника, служителя церкви нашей. — Да, ваше преосвященство, — инквизитор встал на колено перед паладином. — Дитя убить, и не забудьте пустить слухи, хоть это и не самый красивый способ, зато самый действенный. Остальные инквизиторы тоже встали на одно колено, и паладин вышел. Ребенок так и не проснулся. ••• Толпа людей в церкви голосила, и из-за шума святой отец не мог начать говорить. Глава небольшого местного отделения святой инквизиции, паладин, посмотрев на него и получив немое согласие, выстрелил в воздух, привлекая внимание. — Я понимаю, — сказал святой отец в наступившей тишине, — вы напуганы, но помощь прибыла к нам, как только смогла, — он указал рукой на группу людей в лёгкой броне и с оружием наперевес. — Сейчас я зачитаю приговор и наши храбрые войны справятся с проблемой. — Он убил моих детей! Я требую лично с ним поквитаться! — Раздался надрывающийся голос. Толпа снова подхватила, начиная наперебой кричать о том, что случилось. Глава кивнул священнику и тот, не обращая внимания на людей, зачитал вердикт о смертной казни провинившегося. Выслушав это, паладин подал знак подчинённым, и шесть человек, помимо него самого, направились к выходу. Уже у самых дверей, какая-то женщина в грязном оборваном платье схватила его за руку. — Приведите его сюда живым, он должен заплатить за убийство моей матери! — прохрипела она. Её глаза метались в разные стороны, не останавливаясь ни на чем надолго. — Может, тогда сама выйдешь и поймаешь его? — Паладин вырвал свою руку из её, а женщина испуганно посмотрела на него и заверещала, словно её убивали. Двери за войнами закрылись на засов, и слышно было, как двигают мебель для баррикады. Переглянувшись со своими соратниками, глава приказал идти в сторону, где последний раз видели демона. Медленно следуя и проверяя все пустые сейчас дома, они дошли до самого большого после церкви здания, трупы ребёнка и взрослого с выпотрошенными внутренностями, явно недавнего времени смерти, говорили о том, что чудовище рядом. Подняв меч в одной руке, младший из инквизиторов толкнул дверь, открывая. Увиденное стало хорошей проверкой на крепость духа: парень лет десяти сидел у тела мёртвой женщины и когтями распарывал ей живот, потом доставал оттуда что-то и ел. Приглядевшись, становилось ясно, что тем, что так самозабвенно заглатывал мальчик, были детские части тела — части нерождённого ребёнка. Младший и самый неопытный отвернулся, сдерживая рвотный позыв, но паладин жестом приказал ему смотреть. Стараясь быть тише, инквизиторы зашли внутрь, вставая полукругом, и закрывая собой дверь. Белые волосы мальчика были измазаны кровью. — Ужин пришёл, — его голос звонкий, ещё несломанный, будто колокольчик. — Именем закона ты приговариваешься к смерти на месте, — сказал глава. — Ну, попробуй. Мальчик встал и, выждав буквально секунду, ринулся прямо на меч паладина, увернулся от замаха в последний момент и распорол кольчужные наручи. Один из бойцов попытался достать подготовленный пистолет уже с пулей. Отвернувшись от главы, который дёрнулся в сторону для уклонения, он этой же рукой проткнул его через слабое место сбоку. Кто-то выстрелил, но пуля была поглощена крылом, явившимся из ниоткуда. Расправив крылья, парень уронил на пол ещё двух инквизиторов, и двоих, включая главу, заставил уклониться. Напал на замешкавшегося младшего, когда исчезли крылья, и, улыбнувшись ему в лицо, выдавил ему глаза, оставляя в живых, но заставляя чувствовать боль. Последний устоявший на ногах, вогнал меч ему в руку, на что мальчик, дёрнувшись назад, вместе с мечом уронил его на пол, задевая другой рукой с когтями наготове горло. Инквизитор отпрыгнул назад, его спасла кольчуга, но он лишился меча. Мальчик вытащил из себя меч, и рана тут же начала затягиваться. Он взмахнул мечом, сбросил кровь и, улыбаясь, ринулся в бой. Когда в дверь церкви раздался стук, будто кто-то бросил в неё бревно несколько раз, толпа сначала вздрогнула, а потом ринулись убирать баррикады и открывать. Паладин нёс на себе раненого товарища и двое шли сзади, волоча мешок в крови. Он прошёл к священнику, передав соратника лекарям, и сообщил о выполнении миссии. Сказал, что требуется захоронение для погибших инквизиторов, и печь для уничтожения нечисти. Святой отец поблагодарил его за несение службы и откланялся. Притихшая толпа ждала доказательств. Незаметно вздохнув, паладин вытащил из мешка голову демона отделённую от тела. Ликование людей было слышно далеко за стенами церкви.